Фаина Петрова

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ФРАНЦУЗСКОЙ КАНАДЕ

Первый крупный пункт на пути нашего следования из Торонто в атлантическую Канаду, в которой мы предполагаем понежиться на океанском побережье, - Квебек-сити. Я и не знала, что столица французской Канады, в которой Квебек является главной провинцией, не Монреаль, а именно он. А Монреаль - просто самый крупный город французской части страны, как Торонто – английской. Оттава же, с которой меньше всего связаны какие-либо мои представления, - столица государства…

Ну, вот и добрались. Припарковываемся где-то в старом городе, выходим из
машины, а дорогие соотечественники уже приветствуют нас: на белой стене
опрятного домика видим крупные чёрные графические линии так любимого
россиянами слова из трёх букв.

Хоть бы растолковал какой-нибудь знаток русской души, почему так важно
было начертать это кому-то именно здесь? Может, хотел сказать счастливый
наш, что и он тут был, да весь его словарный запас из одного только этого
слова и состоит, вот он его и написал? Или он считает эту часть себя самой
важной, олицетворяющей, так сказать, его?

…По плану на Квебек-сити у нас два дня. Любопытно: какие они, французы?
Не то, чтобы мы никогда не видели французов. Но здесь они в своей среде, в
привычной обстановке… В самой Франции мы - я, моя дочка и внучка – ещё, к сожалению, не были, только готовимся. Чтобы не было шока, пока знакомимся с «маленькой Францией».

Стереотип, связанный с французскими канадцами, сильно отличается от
стереотипа французов из метрополии. Насколько одни, мол, милые и
приветливые, настолько другие снобы.

Говорят, во Франции местные жители вообще не общаются с теми, кто не
говорит достаточно хорошо на их языке. А я и так-то никогда не владела
блестяще французским, а сейчас английский вообще всё вышиб. В результате –
ни англиийского, ни французского и, похоже, с русским проблемы начинаются.
Скоро, видно, придётся переходить на язык Марселя Морсо... Так что удачно, что мы увидим сначала более мягкий вариант.

Французы всегда в глазах русского человека были людьми особой породы.
Ведь столько лет русская знать говорила по-французски! Не по-немецки, что
было бы естественней из-за происхождения царей, не по-английски – языке их
знаменитой родственницы Виктории, - а по-французски. Ничем, кроме бескорыстной любви, это объяснить нельзя.

И потом: французы, как известно, гордятся тем, что создали книгу,
женщину и кухню. С книгами мы знакомы достаточно хорошо, правда, в
переводах. А вот женщина, кухня – это интригует. Да и на мужчин хочется
посмотреть. Дочь говорит, что для неё француз – это Д’ Артаньян и Сирано де Бержерак, вместе взятые. Пожалуй, можно согласиться.

Но как же мы сумеем определить, Бержерак он или не Бержерак? Даже если в
рифму начнёт говорить, кто поручится, что ему удаётся «убить в конце
посылки»? То есть я имею в виду, сумеем ли мы определить, где конец посылки?
А убивать-то ведь можно и фигурально, правда? Д’Артаньяна же опознать, думаю, у нас больше шансов, хоть и это затрудительно: шорты и футболка – не гасконский национальный костюм и не
мушкетёрская форма!

Да, вот ещё что интересно бы знать: какого роста были наши герои? Те,
что нам встречаются, все, как на подбор, невысокие, как будто мы в
юго-восточной Азии, а не в северной-восточной Америке. Даже в Корее и Японии с тех пор, как их жители стали употреблять в пищу мясо, молоко и хлеб, а не только рис с морепродуктами, народ подтянулся, уже и очень высокие есть - отдельные, конечно, экземпляры, не все поголовно. А уж о России и Америке и говорить не приходится – сплошь акселераты: ноги от подмышек начинаются. Есть версия, что современная акселерация связана с гормоном роста, которым кормили (а, может, и кормят) животных. Человек потребляет мясо этих животных, а вместе с ними и гормон.

Так вот, канадские французы или гормон этот своим животным не дают, или
они все поголовно вегетарианцы.

Женщины тоже не выделяются своим ростом, да и вообще ничем, на мой
взгляд, не выделяются. Если в России на каждом шагу встретишь красавиц, и не
только славянок (не менее одной в каждом вагоне московского метро – я
специально проверяла); если в Америке я то и дело обманываюсь, по осанке,
походке, стилю издалека принимая какую-нибудь шестидесятилетнюю женщину за
тридцатилетнюю; если в Израиле глаза разбегаются – столько там разнообразных
типов красоты (одни эфиопки чего стоят!); если в Корее или Японии иной раз я
чуть ли не застывала, как вкопанная, – так эффектны были представительницы
прекрасной половины человечества, то в Квебеке и Ньюбраузвике (французские
провинции) взгляд ни на ком не задержался.

Женщины там не то, чтобы как-то уж очень некрасивы, но и не такие,
чтобы глаз радовали. “Не то, чтобы толстые, но и не сказать, чтобы очень
тонкие”. В общем, никакие. Впрочем, как и во многих странах Европы -
Германии, Англии, Нидерландах, Скандинавии, Чехии... Кроме Польши. Ничего
пока не могу сказать об итальянках, венгерках…

Для любителей неразбавленных европейских народов французская Канада от
Квебека и далее к Антлантике – рай. Их глаз будет отдыхать там – ни чёрных,
ни жёлтых, ни красных. Одни белые. В Торонто и даже в Монреале картина
совсем другая - все оттенки, какие можно себе представить. Не знаю, как
кому, а мне лично такое разнообразие типов интересней.

По-французски местные жители, даже дети, говорят – заслушаешься. Мне
трудно было осознать, что они на самом деле на нём изъясняются, а не
специально для показательного урока выучили. Но маленькие притворяться не
умеют, так что пришлось поверить. Как им удаётся так здорово, без всяких
видимых усилий всё это произносить? Увы, уже не научиться... Зато понимать написанное я могла, и это было приятно, потому что французы не всегда выполняют правило, которое неукоснительно соблюдается в английской части страны: всё писать на двух языках. В этом случае всплывавшие из каких-то глубин памяти слова помогали понять, о чём идёт речь.

Далее - кухня. Спору нет, в некоторых ресторанах готовили весьма
изысканно, а в одном – самом дорогом – даже чересчур. Но кое-что удивило.
Мы неделю прожили в частной гостинице в Шедиаке, курортном местечке на
берегу Атлантического океана. Как обычно: bed and breakfast. Хозяйка из кожи
вон лезла, чтобы угодить, но, несмотря на нашу просьбу исключить яйца из
меню, каждый день на завтрак нам предлагались какие-либо кушанья именно из
них. Создалось впечатление, что без яиц повара не могут приготовить ни
одного блюда.

В Монреале яйца тоже преследовали нас. Заказали яблочный пирог. Его
подали с подливкой, которую мы в детстве называли гоголь-моголь. Заказали
десерт под названием карамель - оказался высококачественный сладкий омлет с
корочкой из жжёного сахара… Мы к этому как-то не были готовы. Нас учили, что яйца тяжелы для печени, больше 1-2 раз в неделю не рекомендуется. Французы считают по-другому.

Теперь о французской галантности. Как же без неё? Мы бы и слова такого
не знали, если бы не французы. И всё же я не берусь уверенно утверждать, что
они галантны или, наоборот, что не галантны. Наверное, статистических данных
недостаточно. Всё-таки придётся, чувствую, в Париж съездить… Расскажу пока о
двух нестандартных ситуациях, в которых мы оказались, а Вы уж судите сами.

Первый произошёл в ресторане “Бонапарт” в Квебек-сити на пути назад.
Это уже было третье посещение нами названного заведения. Два раза мы были в
нём на пути в Шедиак, и вот пришли снова на обратном – уж очень нам там
кухня понравилась.

Я в тот вечер явно была не в форме: дважды пролила стаканы с водой. В
первый раз официант весело посмеялся, во второй - уже не так весело, а когда
узнал, что из нас троих есть будет фактически одна (двое уже неудачно
откушали в этот день в другом месте и теперь ни на что, кроме чая, не
решались), то не смог сдержать своего неудовольствия, чем удивил и даже
возмутил моих канадских гражданок, особенно более юную: не профессионально-де ведёт себя.

Я-то считала, что он прав: только место занимаем, а там очередь стоит.Но, наверное, кто-то забеспокоился, что у нас сложится слишком плохое мнение о французах, и быстренько, прямо на следующий день, организовал для нас совсем уж невероятный эксперимент в Монреале.

Мы тщательно выбрали ресторан, в котором можно было бы продолжить
изучение французской кухни. Поскольку ещё не совсем хорошо себя чувствовали,
решили не переедать и заказали два таблдота (комплексных обеда) и три
комплекта приборов.

Вышколенные официанты и глазом не моргнули, всё записали, но принесли
три салата. Мы уточняем, что заказали только два. “Знаем, знаем, -
говорят, - конечно, два. Вы не волнуйтесь, кушайте”. Ну, ладно, коль подарок от фирмы, так уж пусть проклятое пузо лопнет, не съесть нельзя. Потом подают три порции прекрасного второго, а затем и три
десерта с чаем. Мы уже не удивляемся, едим. Ждём, что дальше: какой счёт будет? Вот и он. С любопытством изучаем. Удивительно, но факт: указано только то, что заказали, а не съели на самом деле! Мы, конечно, оставляем щедрые чаевые, которые покрывают стоимость блюд.

Вы скажете, на то и был расчёт? Может быть, но, согласитесь, ведь
красиво? И, кроме того, мне приятней думать, что я в этот день особенно
хорошо выглядела: может, глаза были выразительней или удачный туалет
стройней сделал, причёска удалась…

Ну ладно, пусть не я, пусть залюбовались моей дочкой или внучкой… Тоже
хорошо! А-то сразу всех в меркантильности подозревать… Нет, всё-таки,
наверное, французы галантные. Даже когда они выступают как духовные потомки Остапа Бендера, демонстрируя разные способы законного отъёма денег у простофиль-туристов, всё выглядит мило и изящно.

Это не российская кувалдоподобная прямолинейность, с которой мне
объяснил адвокат в Москве, почему я должна за его услуги отдать деньги
вперёд: он, мол, не один будет работать, и, если я под трамвай, например,
попаду, а они уже какие-то там телодвижения сделают, кому платить
прикажете - не ему же из своего кармана?!

Вопрос о том, что делать мне, если я ему отдам деньги, а под трамвай
попадёт он, я не сообразила задать – нет во мне, знаете ли, такой живости
ума, чтобы раз – и врезать в ответ на проявление кем-то его живости ума. Вот
“на лестнице потом” я ещё на что -то способна… К тому же он на машине ездит,
трамвай ему менее опасен…

…Я, со своим российским опытом, конечно, сразу поняла, что нас надуют,
когда дочь рассказала о предложении поехать ловить лобстеров. Обещали,
что покажут, как их правильно варить и правильно разделывать для еды.
Что мы, обкомычи или хотя бы райкомычи, что ли, чтобы нас водолазы с живыми
лобстерами на дне океанском поджидали? А иначе как могут они (лобстеры,
конечно!) оказаться в нужном количестве, в нужном месте и в нужное время?

Но возразить было нельзя. Юное создание уже заметило мне недавно, а дочь
поддержала: “Ну, какая ты негативная, право. Всё тебе не нравится”. А мне,
напротив, всё нравилось. Я и сказала-то только, увидев в первый раз пляж:
“Ну, уж кабинки-то для переодевания могли бы и поставить. У нас даже в
Строгине были”. (Кабинки, кстати, нашлись: они были не на самом пляже, а
чуть в стороне, зато с душем и туалетом).

…В общем, лобстеров мы всё-таки поели, но они, хоть и были правильно
сварены (мы имели случай сопоставить), а извлечены-то были из холодильника
уже в готовом виде! То есть это удовольствие могло бы нам стоить, по крайней
мере, в два раза дешевле в любом другом месте, а не на облезлом катере в 150
метрах от берега.

Но молодой француз и вправду был душевный: улыбался всё время, не требуя
за это никакого дополнительного вознаграждения. Может, это входило в
стоимость “аттракциона”?...

Мне лично больше понравился другой “аттракцион”, в котором нам
предлагалось любоваться китами, а на самом деле организаторы его (как и
предыдущего) потешались, а, впрочем, может, и любовались, глядя на нас,
миленьких и хорошеньких, как любил говаривать мой покойный друг, поскольку
мы неплохо помогали им поддерживать их бренное существование. Во-первых, хоть и не совсем близко, но китов мы действительно видели и даже несколько раз, но, главное, там была одна семья из английской
провинции, путешествующая с шестью своими детьми, старшему из которых было девять, а ещё двоих, совсем маленьких, они, по их словам, оставили дома. Все смотрели на китов, а я глаз не сводила с этой семьи, пытаясь как можно полней вобрать в себя их образы, особенно матери. Не часто встречаешь абсолютно счастливых людей, а они были именно такими.

Улыбка не сходила с миловидного лица матери, она с гордостью и радостью
посматривала на своих детей и мужа в те минуты, когда не фотографировала или
не смотрела в бинокль. Она была вполне ухожена – с педикюром и маникюром, с
аккуратной причёской. И фигура у неё была аккуратная - никакого живота;
бёдра не узкие, конечно, но и не шириной с Чёрное море!... Муж менее привлекателен. При хорошем росте -маленькая голова с лицом, сплошь покрытым веснушками. Но ничего отталкивающего в нём не было. Не Ален
Делон, конечно, но не всем же быть Аленами Делонами, а то и сравнивать не с кем было бы. Нельзя было не наслаждаться, глядя на них. Если бы всем так повезло найти свои половинки, наверное, никаких войн на Земле б не было. Людям не до того было бы: они занимались бы любовью и воспитывали детей.

Как бы для того, чтобы мы не подумали, что всё определяет количество детей, случай через пару дней свёл нас с другой многодетной семьёй.Недалеко от Квебек-сити есть красивый каньон, при осмотре которого мы и
увидели их. В семье уже было, по крайней мере, четверо детей (они были налицо, можно даже сказать - на одно лицо), и измождённая, очень некрасивая женщина ожидала ещё одного. Вот она никак не выглядела счастливой: нам показалось, что она безропотно выполняет свой долг, как его понимает, но радости ей это не приносит…

Ивот, обменявшись мыслями по этому поводу, садимся в машину и снова
отправляемся в путь. И тут я должна хотя бы пару слов сказать о том, что
можно было увидеть из окна нашего автомобиля.

Природа и французской, и английской части Канады очень живописна: леса,
холмы, крупные реки. Река св. Лаврентия, например, третья в мире по длине –
после Амазонки и Миссиссипи.

В плане дорожного движения французская Канада устроена лучше, чем
английская. Прекрасная разметка, указан буквально каждый километр, регулярно
вдоль трассы встречаются бензозаправки и едальни. Во многих местах движение организовано таким образом, что лобового столкновения произойти не может ни при каких обстоятельствах: дороги разнесены так, что между ними есть небольшой перелесок.

Самое сильное впечатление в Монреале на меня произвели Биодом и
Инсектариум. Разительный контраст со всем, что я видела не только в России,
но и в Корее, например, или Америке. Животные в Биодоме живут в привычных для них условиях.
Королевские пингвины думают, верно, что они у себя в Антарктиде, - так точно
воспроизведена вся обстановка: снег, скалы. В другой части создан уголок
тропического леса с его обитателями. В каком-то месте тучей носятся летучие
мыши (слава Богу, за стеклом), в другом - очаровательные обезьянки с
интересом рассматривают посетителей…

Интересно, есть ли ещё где-нибудь место, где было бы собрано столько бабочек и жуков, как в монреальском инсектариуме? Оказывается, самым большим разнообразием видов на земле отличаются именно
жуки. Монреальский инсектариум мог бы служить прекрасной иллюстрацией к
истории с одним знаменитым натуралистом. Как-то его спросили: он столько лет
занимается изучением природы, что бы он мог на основании этого сказать о
Боге? - Бог очень любит жуков, - последовал ответ.

А я думаю: может, Бог ещё не наигрался с ними, и до нас у него просто
руки не дошли? Отсюда и все наши беды и несуразицы? Кто знает?