Portfolio

Охрана

Сергей Эйгенсон

Все, что совершается в этом суровом краю ...
(Л.И.Брежнев)

1.
С квартирой меня, конечно, надули. То есть, даже и обижаться как бы не за что. Обещаны "комната в ведомственном общежитии" сразу и квартира в течение полугода. А по факту ни того, ни другого. Но он честно глядит мне в глаза и говорит: "Ваша будет первая". И я верю. И, как выяснилось по прошествии, верю не совсем зря. Ну, почти первая. Но через полтора года. У нас же филиал краснодарского НИПИ, а не завод и не нефтедобывающее управление. Сами не строим. А новый гендиректор объединения, при котором мы и существуем, от кого и кормимся, и весь соцкульбыт, вдруг нашу контору резко не заполюбил. И вообще, и персонально нас с шефом. Через много лет, когда я при нем же оказался на амплуа "ученого инородца при губернаторе", личного советника по целой куче вопросов, так окончательно убедился, что дело никак не в пятом пункте, тем более, он и сам из нацменов. Деревенский мордвин из Кировской области. Это уж, скорей, нелюбовь крестьянина к "интелям", особенно, кто еще и выеживается. А мы с Сергеем Анатольевичем оба в этом смысле не подарки.
Но в тот момент, в семьдесят шестом, это все для меня пока в стороне, а факт жизни такой, что ни надежды на ордер завтра, ни комнаты сегодня у меня нету. При том, что все специалисты, кто приехал до меня, жилье получили, хоть и не в день в день по приглашению, но приблизительно. На мне оборвалось и больше года лежало без движения.
В ожидании светлого будущего раскладываю я каждый вечер койку за электронно-вычислительной машиной "Наири", там и живу, там и гостей принимаю. В основном - таких же, как я, бездомных, что тоже вслед за мной начали селиться по разным комнатам нашей двухэтажной деревяшки рядом с причалом газоперерабатывающего завода. А днем - там же и работаю. Утром со сложенной раскладушкой, в тапочках прохожу по коридору, стараясь подгадать к тому моменту, когда директор поднимается по лестнице в свой кабинет. Не для садизма, а более "для фана", как нынче моя внучка говорит. А чего уж там, если у него там, в кабинете, шесть молодых специалисток проживают, так что случается в стенном шкафу на папках с бумагами бюстгальтер находить - значит, девчонки, когда утром комнату из спального в служебный вид приводили, так упустили маленько.
Но к концу осени начало это все рассасываться. Выпросил босс у нефтяников взаймы несколько мест в рабочей общаге да пару больших квартир, на какие на Севере спрос невелик, и расселил там всех своих молодых, кто по распределению, по четыре-пять штук на комнату. Он было и мне предложил пока пожить в комнате на троих, но ... . Мне за мою жизнь пришлось и в казарме, и в вагончике, и в палатке, и в коммуналке. Но общежития ни в студенчестве, ни позже, не случилось, так что у меня к такому образу жизни, с чужими людьми на соседней койке, аллергия. Все же я-то не выпускник, уже за тридцать. А выбирать - одного меня селить в комнатке или пять менее привередливых бездомных, перед таким выбором мне уж и самому не хотелось его ставить. Да и то, что вселишься так вот в общежитие - и начальство будет считать, что твои проблемы частично уже решены. Не надо!
Для меня придумали другой вариант. Договорились с замом по вообще "Нижневартовскнефти" на комнатку в их гостинице "Северная". Это, значит, самый обычный шлакоблочный дом типа "хрущоба" на пять подъездов. По первому этажу все подъезды соединены коридором, а входы, кроме как в третьем, заделаны завезенным с Большой Земли кирпичом. В третьем подъезде прямо против входа окошечко администратора, селят строго по направлениям из хозотдела НГДУ. Тут же рядом кафе: утром по северному обычаю молочный суп-лапша, каша манная с/м, когда и яичница бывает, вечером гуляш или котлета с картпюре да сбоку жареной рыбы либо куры порцию. Днем-то в гостиницу не захожу, обедаю на месторождении, либо, если в поле выезда нет, в столовой соседней с нашей конторой автобазы. А по всем этажам "Северной" самые обыкновенные квартиры-распашонки: кухня, ванная, сортир, большая комната проходная, в ней три-четыре кровати, стол, стулья, тумбочки. И маленькая комнатка, куда вторую койку не вставить никакими мерами.
Вот в ней я и поселился. Перевез из-за той самой ЭВМ стопку книжек и чемодан с барахлом, поставил на тумбочку наркомовскую бакелитовую настольную лампу, установил свой замок вместо казенного и еще изнутри пристроил шпингалет для большей приватности, приколотил, как советует классик, гвозди куда надо, чтоб уютней выглядело. Повесил фото жены и сына плюс карту мира для украшения интерьера. И живу, действительно, как падишах. Раз в неделю плачу за номер, а в конце месяца сдаю квитанции в нашу бухгалтерию при служебной записке и получаю компенсацию. Уют, конечно, получается военно-полевой - но ведь знал же, что на фронтир еду. В большой комнате люди постоянно меняются, то фоторепортерская команда из "Огонька", то шофера "Магирусы" перегоняют с Большой Земли по зимнику, то снабженцы, то свой брат научник приехал внедряться на промысла. А я все тот же.
Успел несколько раз в дальние командировки съездить: в Тюмень пару раз, в Краснодар, ну, это, естественно, через Москву. Объяснил жене ситуацию и официально пообещал, что если до лета с квартирой не решится - то сколько можно? Тогда обязательно и больше с таким идеями, насчет фронтира, уже возникать не буду. А в основном езжу по месторождениям. Больше всего, естественно, приходится работать на Самотлоре. Работа оказалась достаточно интересной и, как выяснилось, жутко скандальной. Мерил я, сколько горит газу на факелах, а выход оказался на липу в госстатистике и на качество разработки пластов, так что невдолге оказалось неожиданно много людей и контор, сильно недовольных моими работами. Включая собственное начальство в чудном городе Краснодаре. Ну, об этом когда-нибудь после.
В данном случае важно то, что понаездился я тогда вдоволь: и по бетонке, тогда еще без асфальтового покрытия, так что машина подпрыгивает с плиты на плиту, как по лестнице, и по зимнику, и по лежневке, то есть, по уложенным в полотно дороги стволам, сверху присыпанным грунтом. В радиусе километров сто ни одной площадки подготовки не было, где бы я не побывал, с проботборниками и трубкой Пито-Прандтля, которой и мерил поток газа в факельных трубах. И, соответственно, не было дороги, по которой мы не проехали бы с водилой Витьком и верной его машиной, ГАЗ-полстаодин по прозвищу, почему-то, "Эшка". Или на вертолете на Варьеган, Холмогоры и еще дальше на Север, до самой позабытой "пятьсот первой" сталинской дороги. "А по бокам-то всё косточки русские. Сколько их, Ванечка, знаешь ли ты?" Есть такое понятие у старых нефтяников и строителей - "пройти объект ногами". В смысле, что не московским визитером понадувать щеки на фоне стройки и вернуться по-быстрому в столицу в качестве человека, хорошо знакомого с Сибирью. Ну вот, где ногами, где на витином "газоне", где на жесткой скамейке вертолета МИ-2 пропутешествовал я уже в этот первый год по большой части страны озер, болот и буровых. Завелись уже и знакомые, приятели, коллеги, свой круг, то, что англосаксы называют "невидимым колледжем". В Тюмени, в Сургуте, в Юганске, в вахтовых поселках дальних месторождений. Да не хочу я отсюда уезжать! Решится ведь когда-нибудь это дело с жильем, не заколдовано же.

2
Конечно, и тут не без изъянов. По улице легко пройти не во всякий сезон и не во всякую погоду. Из моей же лаборатории молодая специалистка геологиня Рита по весне в ожидании служебного автобуса поутру на ледке поскользнулась, да и ухнула в лужу, что набралась рядом с остановкой от натаявшего снега. И с ушками. Лужа-то была над большой ямой. Девицы потом картинно рассказывали, как ее роскошные, именно, что каштановые, волосы по воде распустились, а они эту красоту, как заколдованные, рассматривали, глаз не отрывая, пока не сообразили утопленнице руку протянуть. Ну, в этот день они на службу всей комнатой опоздали, все пять душ. Пока Маргариту домой отвели, пока раздели, просушили да водкой из заначки напоили - только после обеда и возникли в конторе всей командой. Да и то главную героиню все-таки с собой не взяли, оставили чаем греться да в себя приходить. Тут она и заработала кличку Русалки. Да одна ли она так-то? Вон Виктор, приятель мой, по осени, пока из четвертого микрорайона к себе в пятый перебирался - сапог резиновый оставил в глине около какой-то стройки. Так вот и пришел домой в одном сапоге. Правду сказать, дело было под сильной мухой. Но и у моей жены в первый ее сибирский год сапожок в трясине у самого дома увяз точно так же. Ну так, город-то на болоте строен. С другой стороны, в Орехово-Борисово по первости было не намного лучше. Тамошние жители прямо на остановке двести шестьдесят третьего автобуса переобувались в болотники - и до своих кооперативных башен и стен шлепали, как по пашне. Со временем заасфальтировали же! Рано или поздно все налаживается. Я помню по детству такой же вот нефтяной городок в котлованах и ухабах с факелами на горизонте, только что не при промыслах, а при заводах. Так нынче и не узнать.
Вторая проблемка - это с харчами. Собственно, когда я только приехал, как сейчас помню, дело было на День Парижской Коммуны, 18 марта, то сразу обратил внимание на некоторые особенности местной жизни. Босс сразу позвал меня к себе домой, познакомил с женой, кустодиевского типа сибирской красавицей, местной журналисткой Валентиной и накормил обедом. Вот две подробности зацепились - майонез вместо сметаны в борщ и специальное потчевание при выборе закуски к морошковой настойке "Берите колбаску - варёная!" Действительно, докторская по два тридцать ... и что? При том, что на столе и соленые рыжики, и маринованные белые, и муксун, и великая закусь, малосольная ряпушка, которой, по слухам, и нынешний православный святой император Николай II Кровавый к водочке не брезговал. А очень просто. То всё местного, даже, на самом деле, домашнего производства. Копченую колбасу, ветчину и сыр в жестяных банках, бочки с селедкой, крупу-макароны по Оби или по зимнику. Капусту-картошку в конце навигации баржами и потом по предприятиям продажа, чтобы народ на всю зиму запасся. Московское мороженое самолетами, так ящиками и продавали. А сметана либо вареная колбаска, лучок зеленый или, к примеру, пиво требуют местного производства. Пока что руки не дошли.
Но что было в магазинах - то было. По части мяса чудная, хоть, конечно, и замороженая, постная югославская свинина, оленина по рупь двадцать, почти регулярно копченая колбаса, протри от плесени тряпочкой с постным маслом и вполне. Само постное масло, да и сливочное, которого где-нибудь в Альметьевске днем с огнем. Сгущенка в разлив из тридцатилитровых бидонов. Море всяких болгаро-венгерских маринадов в больших банках, вообще всякая консерва, вплоть до, не поверите, зеленого горошка. Варенья-джемы, упомянутый баночный плавленный сыр, навалом молочного порошка, индийский чай "со слонами", тоже ящиками покупался с присказкой: "Или мы не на Севере живем?!". Ну, а в столовых и кафе всегда можно выпечку купить, что мне на холостом положении очень удобно. Хозяйки больше тесто покупают, дома что-нибудь для семьи изобразить. Торты, правда, дефицит, да где же в Стране Советов иначе? Свежие овощи по Северам вещь сезонная, появляются, когда кончается отопление и вообще горячая вода, где проведена, а с возвратом отопительного сезона - исчезают. Но лук, редька, свекла, до ползимы морковка - это есть, не говоря о залежах всякой сушенки: те же лук с моркошкой, картошка в стружках, когда и сухофрукты. Но за сметаной, конечно, приходится ехать через Вах в томский городок Стрежевой, а то и до Александрова села. Заодно там покупаются и яйца, не решетами по тридцать штук, как все советские люди добывают, а коли повезет, сразу картонным ящиком на двенадцать решет, на триста шестьдесят яичек. С хлебом, действительно перебои. Под и свод в городской пекарне прогорают каждую неделю. Это такой же повседневный элемент, как отключения энергии, или ржавчина в воде из-под крана. Региональная специфика - ну, так поэтому тут и надбавку платят. Сравни-ка с Туймазами либо с Куйбышевом, где и жрать нечего, и заработки не те, и машин-ковров-дефицита не слыхать.
Некоторое продуктовое полуизобилие Нижневартовска пошло на убыль очень вскоре после моего приезда. Жена моя, прилетевшая вместе с сыном уже в двухкомнатную квартиру в начале сентября следующего года, все никак не могла понять - чем же тут люди живут, кроме макарон и рыбы? Одним из наиболее впечатливших ее эпизодов был раздел краковской, выделенной к ноябрьским праздникам месткомом "Варьеганнефти" проектному бюро, где она начала работать. Смышленые северянки измерили общую длину всех полученных колбасных кругов, поделили на число сотрудников за вычетом находящихся в трудовых и декретных отпусках и отмеряли каждому нужную длину принесенным из дома портновским сантиметром. Видимо, на самом верху было решено, что северяне, и в том числе нижневартовцы, все равно теперь уже никуда не денутся и тратить Закрома Родины в таком повышенном объеме на них не обязательно. Полагаю это правдоподобным хотя бы потому, что одновременно резко снизили затраты на геологическую разведку, экономя народные деньги и посчитав достаточными уже открытые запасы. Результат известен. Думаю, кстати, что сумей наши нынешние гэбистские претенденты на должность Ума, Чести и Совести подгрести под себя желанную отрасль - результат будет примерно тем же. Сужу по тому, какую ахинею несут про нефтяные сверхприбыли и "природную ренту" ихние наемные народолюбцы в Думе, газетках и Сети.

3
Но это все в далеком будущем. Пока что себестоимость нефтедобычи на Самотлоре меньше трех рублей за тонну, а мировая цена хорошо подросла после Войны Судного Дня и ей еще предстоит расти заботами аятоллы Хомейни. Так что ребята в Кремле чувствуют себя победителями, хозяевами самого нужного на Земле минерала. Дак и то ... . Цена на нефть с двух долларов шестидесяти центов семьдесят третьего к восьмидесятому году добежала до тридцати пяти баксов за баррель. За тонну это будет примерно двести сорок. Пшенице по американскому Закону о сельском хозяйстве на тот же год плановая цена назначена три пойнт шестьдесят три за бушель - сто тридцать семь долларов за тонну. На рынке, получается тонна нефти пойдет больше, чем за тонну с тремя четвертями пшеницы. Или две с половиной - кукурузы.
Я цифрами не замучил? Ну тогда нарисуем еще пару выкладок, как советовал Штирлиц Инне Ульяновой в известном сериале. В том самом нашем расчетном одна тысяча девятьсот восьмидесятом одно-единственное Самотлорское месторождение дало 158,8 миллионов тонн нефти. И еще ближние месторождения треть столька, ну, уж про них в сторону. Вот эта самотлорская нефть, если пересчитать на пшеничное зерно, даст двести восемьдесят миллионов тонн. За год. Этот же год был рекордным и по урожаю. 189 миллионов тонн зерновых по Союзу - да такого никогда не бывало! Если с импортом - так и вообще полны закрома.
Конечно, не каждая самотлорская тонна вернется в страну пшеницей и кукурузой в отмытых от нефти емкостях трансокеанских танкеров. Процентов десять, не больше. Есть и оборудование для заводов, Леонид Ильич прямо на съезде будет жаловаться на завал неустановленного оборудования и попытается тормознуть новые стройки до момента завершения начатых. Много уходит по "Дружбе" в Центральную Европу и возвращается не только поцелуями тамошних генсеков, но и румынскими мебельными гарнитурами для спецраспределения, чешскими кремплиновыми костюмами для успевших ухватить и гэдээровскими синтетическими носками для москвичей и гостей столицы. Никак нельзя забыть о долге интернациональной пролетарской солидарности по помощи эфиопским крещеным марксистам против эритрейских марксистов-исламистов, ливанским мусульманам против тамошних христиан-маронитов, никарагуанским сандинистам для усмирения индейцев москито, ангольским племенам овимбунду президента Агостиньо Нето против племен баконго верховного вождя Холдена Роберто и мбунду доктора Жонаса Савимби. Про Фиделя и разговора нету. Надо платить, а то, не дай бог, к китайцам переметнется. Вообще расходов не оберешься. БАМ, Олимпиада, переброска Баренцева моря в Каспийское, а узбеков в Нечерноземье ... . Но если можем себе позволить?! Цена-то!! И запасы немерянные.
Оборвалось, как в притче, именно, что на День Нефтяника того самого восьмидесятого. Сгорела ЛЭП с Сургутской ГРЭС и на полдня вырубило электричество и по городу и на промысле. Всё бы ничего, но потом скважины заново пускать надо - а все трудящиеся, кроме текущей вахты, лыка не вяжут. Ну, справились все-таки, еще и из Сургута и Нефтеюганска бригады по железке подъехали, благо к тому времени уже работала. Прямо на платформах со своим компрессорами. Оживили месторождение. Но к той пиковой добыче уже никогда не вернулись. И Самотлор на убыль потихоньку пошел, а невдолге и вся Западная Сибирь. Тогда был большой шум насчет социалистического соревнования, наверное, к съезду, под лозунгом "За миллион и миллиард". В смысле за миллион тонн нефти и миллиард кубов газа по Тюменской области в сутки. В ЦК, в обкоме, в министерствах, во всяких других учреждениях люди, практически, отдыха себе не давали, все старались, как бы им получше нефтяников с газовиками воодушевить. У меня с этим тоже один классный эпизод связан, ну, другим разом расскажу. Но вот нынче в тех краях газа добывают еще и побольше, уже полтора миллиарда за в сутки, а нефти ... К середине девяностых вдвое упало с того миллиона. Сейчас, правда, немного поднялось, все же подмосковно-канарские особняки новых хозяев, даже вместе с ихними заначками в пещерках у цюрихских гномов, не так, очевидно, прожорливы, как "Бураны", авианосцы и прогрессивные тропические режимы при старых. Что-то остается и самой отрасли, ее людям и месторождениям. Вот и эффект. Но думаю, ненадолго. Новейшие хозяева идут, аж по земле дрожь передается, до того им дорваться не терпится. Эти, думаю, быстро докончат.

(продолжение следует)

Обсудить этот текст можно здесь