Portfolio

Дмитрий Хмельницкий

История советской архитектуры как лженаука

Доклад на интернет-конференции фонда им. Аденауэра "Наука и СМИ" в ноябре 2003 г

"Лженаука" - термин, придуманный советскими идеологами с нехорошими целями, но, как ни странно, получивший вторую жизнь. Сегодня под "лженаукой" понимают, как правило, шарлатанские учения вроде "Новой хронологи" Фоменко. Своей популярностью они жутко раздражают настоящих ученых, но, по сути, безвредны, поскольку с наукой не конкурируют и жить науке не мешают. Гораздо неприятнее другой вариант "лженауки", хорошо знакомый нам по советским временам, - идеологически ангажированная наука. То есть наука, сознательно врущая с корыстной целью, но сохраняющая все видимые атрибуты настоящей науки. Говорить, что времена ее прошли с наступлением в России демократии было бы преждевременно.
***
В апреле 1991 года, уже после развала советской власти и за несколько месяцев до роспуска СССР, в Москве состоялась дискуссия -"круглый стол" на тему "Проблемы изучения истории советской архитектуры". Участникам было задано несколько вопросов, первый из которых звучал так: "Мы обсуждаем предмет истории советской архитектуры. В чем, с Вашей точки зрения, должно проявиться переосмысление его содержания в связи с изменением как общественно-политической ситуации в стране, так и творческой ориентации в архитектуре?"(1) . Еще четче этот вопрос сформулировал во вступительном слове председатель заседания: "Наступили резко отличающиеся от прошлого времена и, естественно, мы должны выработать новые ориентации в нашей науке - науке изучения советской архитектуры"(2)
Обратим внимание на несколько моментов:
1) участники дискуссии - свободные люди, так как идеологической цензуры больше не существует;
2) потребность в смене научной ориентации они ощутили только теперь, после отмены государственной идеологии. Раньше такой потребности не было, что и подчеркнуто в формулировке вопроса;
3) предполагается, что поиск новой ориентации будет происходить коллективно - "мы все должны выработать общую для всех новую правильную ориентацию".
4) После отмены сталинского неоклассицизма, обычно связываемого с понятием "тоталитарная архитектура", прошло 45 лет. Тем не менее, способ мышления организаторов дискуссии остается, безусловно, традиционно сталинским. Иначе им пришла бы в голову естественная мысль, что наука, требующая переориентации в связи с идеологическими изменениями в государстве, - вообще не наука. Возможно, мысль и приходила, но корпоративные интересы не позволяли выразить ее вслух. Выработанные еще в конце двадцатых годов правила поведения научных и творческих организаций оказались более живучими, чем отдельные стили и научные концепции.
***

Автор этого доклада - молодой ученый. В том смысле, что закончив учебу в Ленинграде 1977 г. , диссертацию о сталинской архитектуре защитил только через четверть века в Берлине. Хотя темой интересовался еще в студенческие времена. И вскоре после окончания учебы даже полюбопытствовал в альма-матер - ленинградском Иституте им. Репина - нельзя ли заняться ею в качестве аспиранта. В ответ автору было предложено работать над монографией о творчестве завкафедрой архитектуры института, известного советского зодчего Игоря Фомина. На том дело и закончилось.

В брежневские времена связной истории советской архитектуры не существовало вообще. В бессвязном виде она выглядела грудой имен, дат и названий построек. Причем, все имена - и затравленные конструктивисты, и конструктивисты, ставшие классицистами, и самые прожженные архитектурные чиновники - титуловались "крупными советскими зодчими". А преподавание истории архитектуры в высшей школе было организовано так, чтобы понять происходившие процессы и понять, кто есть кто, студенты категорически не могли.

Иной история советской архитектуры в советском исполнении и быть не могла. Перед ней, как и перед многими гуманитарными науками, стояли задачи, прямо противоположные научным, - не прояснить историческую ситуацию, а смоделировать ее. То есть история советской архитектуры преподавалась с той же злокозненной целью, что и просто советская история. С целью - запудрить мозги.

Предметом изучения являлись полвека интереснейших и загадочных событий. Первые 15 лет после революции - расцвет художественного авангарда, блестящие проекты, громкие имена, связи с заграницей при полной большевистской лояльности советских зодчих (то есть, тех русских архитекторов, кто не уехал. Эмигранты не были достойны упоминания).

Затем, в 1932 г. внезапная массовая и мгновенная смена стиля. Что-то вроде эпидемии. Авангард исчезает, из ничего возникает сталинский ампир. Хотя архитекторы - те же. Авангардисты становятся неоклассицистами, обрастают титулами и премиями, воспитывают новое поколение классицистов. В 1954 г. - очередной облом. Классицизм заклеймен, как украшательство, исчезает буквально с сегодня на завтра, а зодчие-классицисты становятся модернистами и фанатиками панельного индустриального домостроения. При этом и сталинский ампир, и хрущевский модернизм титулуются одинаково - социалистический реализм.

Задачей -"максимум" советских архитектуроведов было объяснить эту серию катаклизмов естественной художественной эволюцией советского зодчества. Тут срабатывал как государственный заказ, так и инстинкт профессионального сохранения. Писать-то историю пытались ее непосредственные участники. Задача была заведомо невыполнимой и не выполнялась. Отсюда бессвязный, как уже говорилось, набор дат и имен вместо последовательной истории предмета. В семидесятые-восьмидесятые годы (не говоря уже о более ранних временах) история советской архитектуры была классической "лженаукой". Фальсификацией, занимавшей место настоящих, но несуществующих исследований.

Единственная область, в которой нормальные исследования были, в принципе, возможны - это изучение архитектурного авангарда 20-х годов. С одной стороны, уже в 60-е годы он перестал быть идеологически опасным. Разве что сомнительным, но терпимым. Силами нескольких энтузиастов, в первую очередь С.О. Хан-Магомедова, велась работа по сохранению и изучению того, чему удалось уцелеть после нескольких десятилетий искоренения. Она сводились к добыванию и систематизированию фактов. Публиковались результаты с трудом. Например, известнейший том С.О. Хан-Магомедова "Пионеры советской архитектуры", опубликованный в ГДР на немецком языке в 1983 г., так и не появился в советское время на русском языке.

Но это были чисто архивные исследования, даже не пытавшиеся хоть что-то объяснить в происходивших процессах. Осторожные описания фактов. Объяснений загадочной гибели авангарда и возникновения на его костях сталинского ампира никто из серьезных исследователей даже и не искал. Эволюционными причинами объяснить это было невозможно с логической точки зрения. А политическими - с политической. Хотя у читателей немногочисленных книг про архитектуру 20-х годов всегда оставалась надежда, что авторы все понимают, и когда придет время, все расскажут и объяснят. Забегая вперед, отмечу, что надежды оказались напрасными.

Каковы были тогдашние методы научной работы, я понял однажды совершенно случайно. Работая в Берлине над диссертацией, заинтересовался одной из самых загадочных фигур советской архитектуры - Николаем Милютиным. Нарком финансов РСФСР в середине 20-х годов, архитектор-любитель, автор всемирно известной книги "Соцгород", арестованный и, вероятно, позже расстрелянный, в 1933 г. он был главным редактором журнала "Советская архитектура". В тот момент когда конструктивистская архитектура уже была запрещена, Милютин печатал в своем журнале из номера в номер полубезумный труд о теории советской архитектуры, где яростно защищал конструктивизм. Эта была самоубийственная ситуация. Сталин вскоре перекинул его руководить Госкино, а потом убил.

В библиотеке я переписывал куски из текстов Милютина, которые, по моему мнению, были особенно важны для понимания исторической ситуации. А закончив, вспомнил, что тот же труд был частично опубликован в очень хорошей по советским временам книжке 1975 г. Сравнил и восхитился, обнаружив, что получил в сумме практически полный текст. Авторы книги выбрали для публикации как раз то, что не давало возможности понять смысл происходящего. Это был классический "лженаучный" метод в действии.

На фоне всей прочей откровенно лживой советской архитектурно-исторической науки изучение авангарда 20-х годов было отрадной полуправдой. Но, конечно, и оно было вариантом "лженауки", поскольку честный исследователь не имеет права останавливаться там , где ему велят и изучать только то, что разрешено. А неподцензурной истории сталинской архитектуры попросту не существовало, как стало ясно после отмены цензуры.

Единственное исключение - книга Владимира Паперного "Культура 2", изданная за границей в 1985 г. и написанная на материале, собранном во время учебы автора в московской аспирантуре. Кстати, это показатель того, что всего нескольких лет работы честного, и тогда еще очень молодого исследователя, оказалось достаточно, чтобы обесценить труды множества людей за много десятилетий. Причем, работы даже не столько с архивными, сколько с открытыми опубликованными материалами того времени. Но книга Паперного, вышедшая, наконец, в 1998 г. в Москве, так и осталась невключенной в научный процесс. С ней не спорят, но ее и не замечают.
***
К концу 80-х годов официальному советскому архитектуроведению удалось придумать некое объяснение внезапной гибели авангарда и возникновения сталинской архитектуры. Оказалось, что конструктивистская архитектура была слишком аскетична и дешева. В начале 30-х гг. она перестала удовлетворять возросшие эстетические и культурные потребности советских людей. Они, советские люди, захотели чего-то более красивого, и архитекторы откликнулись на социальный заказ. Добровольно изменили взгляды и предложили народу более красивую архитектуру.

До какой степени эта версия была циничной и бесстыдной легко понять, если вспомнить, что начало 30-х - время массового террора, депортаций, коллективизации и вообще дикого снижения жизненного уровня жителей СССР. И, тем более, не было речи ни о какой обратной связи между архитекторами и формальными потребителями архитектуры. За полным отсутствием какого-либо общественного мнения в СССР.

Тем не менее, эта версия - ключевая и сегодня. Она остается единственной внятно сформулированой в российской истории архитектуры. Никто из российских коллег ее основного автора - недавно умершего академика - эту возмутительную лживую версию не опроверг. И не сказал ничего дурного в адрес самого автора. Этика советской, а ныне российской науки, такое допускает. А привычка к иерархическому подчинению исключает честные научные дискуссии. Идеальная атмосфера для функционирования "лженаук".
***
Наступление идеологической свободы российское архитектуроведение встретило с растерянностью. С трудом выработанная система ценностей, как внезапно открылось, не выдерживет никакой критики и, чтобы критиковать, нужно выработать другую.

Мне казалось, что после развала СССР толпы исследователей набросятся на лежащий под ногами неизученный материал и начнут его со страшной силой изучать. Ничего подобного не произошло. Про Сталина и сталинский режим стало можно говорить плохо. Но оказалось, что историки архитектуры, да и вообще советские архитекторы как-то не связывают сталинскую архитектуру с самим Сталиным. Да и вообще с государственным руководством. И никаких новых объяснений историческим метаморфозам с советской архитектурой нет. Кроме упоминавшейся выше версии о народе, захотевшем красивой жизни. Каковая версия беспрепятственно продолжала декларироваться в новых публикациях.

Смелые когда-то авторы давних трудов об авангарде попытались после наступлении свободы дать хоть какие-то новые объяснения происходившему, но их, эти объяснения, в силу невразумительности и нелогичности даже цитировать неудобно. Заслуженный автор грандиозного (по объему материала) двухтомного труда по истории советской архитектуры 20-30-х годов, изданного в 1998-2001 гг, имя Сталина даже не упомянул. Как ни слова не сказал о механизмах управления архитектурой в то время. Будто их и не было. И будто без них можно хоть что-то понять в истории архитектуры. .

Разговаривая как-то с известнейшим российским знатоком советской архитектуры, я упомянул название собственной диссертации - "Архитектура Сталина". И получил холодную реакцию: "Это неправильно. Мы считаем, что неверно связывать архитектуру того времени с именем Сталина. В это время работали замечательные мастера, и не надо эту архитектуру так уж хаять". Ошарашенно спрашиваю: "Кто - "мы"?
- "Мы, те кто занимается историей советской архитектуры".

Больше всего меня поразило, что российские архитектуроведы по-прежнему воспринимают себя идейным коллективом, вырабатывающим общее мнение. Ни один западный профессор в такой ситуции не сказал бы "мы", только "я". Сослался бы только на свое мнение. Эта коллективистская психология - безусловный симптом "лженаучного" мышления.
***
Оказалось, что "лженаука", существовавшая в советские времена, не только не эволюционировала в науку, но и продолжает потустороннее существование в новой России.

Объяснений, на мой взгляд, несколько. Во-первых, никуда не делась прежняя научная иерархия и система регулирования научных исследований. Профессор не возьмется руководить аспирантом, работа которого будет опровергать его собственные труды за несколько десятилетий. Инстинкт профессионального самосохранения не допускает также организации публичных дискуссий, рискованных для репутации научного начальства. Кроме того, нет привычки к дискуссиям. За последние 30 лет я не помню ни одной публичной научной дискуссии в советско-российской архитектурной прессе. Это тоже признак существования "лженауки".

Помимо этого в России продолжает действовать государственный идеологический заказ. Вот яркий пример.
В апреле 2001 г. Путин подписал распоряжение "О присуждении грантов Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства". Сто проектов были отобраны в результате проведенного Минкультом конкурса. О самих проектах нельзя сказать ничего плохого. Все очень культурно. Исследования от средневековья до нашего времени. Музыка, литература жизвопись, краеведение. XIX век, "Серебряный век", 20-е годы, современность. Древнерусское искусство, барокко, авангард, современное искусство. Диапозон широчайший. Только вглядевшись в список, замечаешь странность - нет проектов, связанных с изучением сталинского времени - 30-50 гг. Ни одного. Ни в каком аспекте.

Отсюда вывод - президенту и его Министерству культуры изучение самого загадочного и самого интересного периода советской истории кажется ненужным. Денег на это они не дают.

Разумеется, ни в коей мере такие исследования не запрещены. Они просто не финансируются и не поддерживаются государством. Следовательно, не имеют шансов на существование, учитывая зависимость академической науки от государственного финансирования.

Сюда же могу добавить и свой собственный опыт. Коллеги-архитекторы заверили, что в Москве и в Ленинграде для диссертации о сталинской архитектуре я просто не нашел бы руководителя (что в Берлине не составило никаких проблем). Это особенно любопытно, учитывая невероятную популярность реминисценций из сталинского неоклассицизма в практической столичной архитектуре. Логика здесь есть. Нельзя всерьез вдохновляться сталинской архитектурой и одновременно добросовестно ее изучать. Либо-либо.

Современная неоклассическая архитектура Москвы и Ленинграда порождена на самом деле незнанием истории профессии. И нежеланием ее знать.
Сейчас много говорится и пишется о росте имперских амбиций в государственной политике России. О целенаправленном отмывании имиджа Сталина и созданной им державы. Похоже, что это так.
И российская наука используется в прежней своей роли - роли организованной и связанной круговой порукой "лженауки".

Все самые интересные и глубокие исследования истории советской архитектуры проводятся сейчас, как и в советские времена, за границей. Например, в 2003 году в Берлине вышла книга "Градостроительство в тени Сталина" - результат длительной работы группы немецких исследователей. Кажется, это первое полноценное исследование такого рода вообще. Российским читателям оно, по всей вероятности, окажется неизвестным.
***
Как отмечал в своей книги "Наука и организация" участник этой конференции Виктор Альбертович Леглер, важную роль в разрушении "научных идеологий", то есть "лженаук", играет открытая пресса. Не обязательно научная, скорее даже популярная, но открытая и свободная. Научная идеология не может влиять на публикации, ей не подконтрольные. Следовательно, не может избежать дискуссий. Но и дискутировать, как правило, не может. Ее парадигмы имеют совсем другое, вненаучное происхождение.

Так на наших глазах рухнула вся официальная история Второй мировой войны - благодаря открытым публикациям книг Виктора Суворова и сопутствующим дискуссиям. В результате - сейчас в России одновременно в рангах науки существуют две враждебные друг другу советские военные истории. Настоящая, которую пишет группа ученых, продолжающих и углублящих открытия Суворова, и "лжеистория", практически официальная, представленная генеральскими именами, получающая государственную финансовую поддержку, выпускающая уйму патриотических книг и фильмов, но безнадежно проигравшая дискуссию в открытой прессе.

Думаю, что и в истории советской архитектуры открытая, внепрофессиональная, не связанная клановыми интересами пресса сумеет сыграть не менее важную роль.

1."Проблемы изучения истории советской архитектуры", Москва, 1991, с.11.
2. там же, с.19.

Обсудить этот текст можно здесь