Portfolio

Шум города

(продолжение)

Анна Евсеева

Я вернулся домой и сел перед камином. Однажды мой камин наглядно объяснил мне, как выглядит одиночество. Это было осенью, я услышал шорох в трубе -- по ней проскользнул и упал вниз осенний лист, он влетел через дымоход и плавно спланировал на черные холодные угли. Мне казалось, что в тот день я понял смысл жизни.

Скрипнул телефон, и я снял трубку. Это была Нелли.
-- У меня к тебе просьба, -- произнесла она немного нервно, -- я сказала мужу, что буду у тебя сегодня позировать. Подтверди, если он позвонит.
-- Хорошо, -- ответил я, -- а если явится?
-- Он не явится, -- уверенно сказала Нелли, -- у него… больные ноги.
-- У него? - воскликнул я удивленно, вспоминая, как бодро он передвигался по мастерской.
-- Да, -- ответила Нелли, -- это не всегда заметно, но он не любит выходить на улицу. Подтвердишь?
-- Да, конечно… если ты так уверена, что у него больные ноги и он не придет.
-- Не придет.
-- А когда, позволь спросить, мы закончим твой портрет?
-- На следующей неделе. Обязательно, -- пообещала Нелли. -- У меня просто дела кое-какие накопились.
-- Хорошо, -- ответил я, -- а ты случайно не знаешь, где сейчас мой добрый друг Николас и чем он занимается всю эту неделю?
-- Твой друг…, -- растерялась Нелли, -- кто такой?
-- Не помнишь, -- усмехнулся я, -- тот усатый господин, который провожал тебя до такси, когда ты решила ехать домой.
-- Откуда мне знать? - удивилась Нелли. -- Или ты думаешь, что он так и ходит за мной все эти дни?
-- Кто знает, -- я пожал плечами и неожиданно понял, что сморозил полнейшую глупость. Какого ответа я мог ожидать на подобный вопрос? И вообще, имел ли я право его задавать. - Не беспокойся, я сделаю, как ты просишь, -- сказал я.
-- Спасибо, -- поблагодарила Нелли и повесила трубку.

Я сидел перед камином и разглядывал купленный у Розы перстень, мыслей не было, работать я был не в состоянии. Музыка тоже раздражала, и я менял диск за диском, пока не остановился на Альбинони. Классика редко раздражает, но в этот день она была едва терпима.

Тетушка Саля вернулась из магазина, и я слышал, как на кухне она звенит посудой, собираясь приготовить обед. Судя по тому, что она не захотела зайти ко мне, сегодня ей не очень повезло - наверняка купила все самое свежее и спелое.

В дверь мастерской деликатно постучали. Я оставил перстень на каминной полке и поднялся.
-- Войдите! - крикнул я, думая, кто это может быть. Тетушка Саля дома, Нелли недавно звонила, а Николас не имеет обыкновения стучать, он просто входит и садится в кресло. Ни с кем из клиентов я на сегодня не договаривался.

Дверь открылась, и он вошел. Я не сразу узнал его, так как вид у него был упавший. Это был муж Нелли.

Я приготовился к скандалу.
-- Извините, -- смущаясь, сказал он, -- пришел без предупреждения.
-- Ничего страшного, -- я старался быть как можно любезнее. Но при этом боялся, что сейчас он начнет рушить мою мастерскую или достанет пистолет и пристрелит меня.

Он огляделся по сторонам. Потом неловко сказал:
-- Я так и думал. Напрасно ехал сюда.
-- О чем вы?
-- Да вот, подумал, что Нелли у вас. Но у вас ее, конечно же, не может быть, - он засмеялся. -- Она же не может гостить здесь почти неделю, правда?

Он ждал, чтобы я его в этом убедил. За стеной тетушка Саля уронила что-то звонкое. Гость прислушался.
-- Это моя тетя. Если хотите, с удовольствием вас познакомлю.
-- Нет, нет, что вы! - еще больше смутился он. -- Мне неудобно.
-- Ну почему же, это нормально. Тетя! - заорал я так громко, словно звал на помощь.

Мой гость вздрогнул. Тетушка Саля немедленно появилась в проеме двери:
-- Что случилось?
-- Познакомься, -- сказал я приветливо, -- это муж той самой дамы, которая была у нас неделю назад.
-- Очень приятно.
-- Мне также, -- муж Нелли поцеловал ее руку.
Тетушка растаяла:
-- У вас очень красивая жена.
-- Да, -- кротко согласился муж Нелли и густо покраснел.
-- Очень молодая, -- и, понимая, что ляпнула бестактность, тетушка добавила, -- и воспитанная.
-- Да, -- снова согласился муж Нелли.
-- Жаль, что она бывает у нас так редко!

Тетушка попала в цель. Муж Нелли успокоился. Он стоял, глупо улыбаясь, кивал головой и жалел о том, что пришел. Но тетушку неожиданно понесло:
-- Этот паршивец Николас своего не упустит, - заявила она, -- тут же вызвался проводить.
-- Да, -- по-идиотски улыбнулся муж Нелли и задумался, -- кого проводить?
-- Вашу жену, -- любезно продолжала тетушка, не замечая моего угрожающего взгляда.
-- Куда проводить? - уточнил муж Нелли.
-- Домой.
-- Ах, домой. Да! -- муж Нелли снова успокоился.
-- С тех пор неделю сюда носа не показывает! - тетушка стрельнула на меня победным взглядом и вышла. Она не могла смириться с тем, что Нелли никогда не подарит ей внуков.

Муж Нелли посмотрел на меня в упор:
-- А где я могу найти вашего друга?
Хотел бы я знать, где его найти!
-- Кажется в Швейцарии, -- нашелся я, -- у него новый дом, и там его жена и дети.
-- Которых он годами не видит, -- тетушка плотно закрыла за собой дверь.
Я стоял ни жив, ни мертв.
Муж Нелли обвел взглядом мастерскую, его взгляд остановился на каминной полке. Он подошел к камину.
-- Это ваш? - небрежно поинтересовался он.
-- Да, -- ответил я, пожав плечами и думая: вот люди, даже сходя с ума от ревности, реагируют на чужое благополучие!
-- Давно он у вас? - спросил он.
-- Сколько себя помню, -- ответил я, не собираясь ему рассказывать свою жизнь.
-- Вот как, -- кивнул он.

Он еще раз посмотрел на перстень, попрощался и ушел.
Я перевел дыхание и отправился на кухню. Тетушка стояла у плиты и что-то сосредоточенно размешивала в кастрюле.
-- Ну, и что ты сделала? - как можно сдержаннее поинтересовался я.
-- Сварила щи, -- невозмутимо ответила тетушка Саля и повернулась ко мне, -- Полин подарила нам почти кило квашеной капусты. Ей кто-то прислал из Брюсселя целых два килограмма! И она отложила нам почти половину! Какой прекрасный подарок! Миня, ты помнишь вкус квашеной капусты?
-- Не могу сказать, чтобы я ею сильно увлекался.
--Не могу сказать, что бы я сильно ею увлекался, -- передразнила меня тетушка Саля, -- а кем ты вообще когда-нибудь сильно увлекался?
И тетушка снова вернулась к обсуждению капусты: "А я уже думала, что навсегда забыла этот прекрасный вкус! Садись, сейчас мы будем обедать."
-- Пожалуй, это единственно правильное решение, -- согласился я и сел за стол.

Я не мог объяснить тетушке Сале, какая серьезная опасность нависла над нами. Не мог же я рассказать ей, что в этом помещении, где она живет и которое справедливо считает своим домом, бывают не только воспитанные леди и важные чины, но и мошенники, и бандиты. И теперь из-за тетиных эмоций я имею шанс быть найденным в канаве с застывшим взглядом. А возможно, что эта участь ждет моего единственного и лучшего друга Николаса.

Самым удивительным было то, что, пока я мучился, пытался ревновать, сочиняя кровавые детективы и терялся в догадках, Николас навещал жену и детей. Он посвятил им всю неделю, развлекая их и гуляя с ними по альпийским лугам. Сидя в моем кресле-качалке перед камином, Николас рассказывал об удивительном базельском зоопарке, в котором провел полдня, угощая жирафов принесенными гостинцами.
-- Они совсем ручные! - Николас напоминал ребенка. -- Протягиваешь жирафу руку, и он наклоняется со своей бесконечной высоты и берет конфету мягкими теплыми губами. А потом кивает головой, благодарит. Это вызывает такие приятные чувства! А после я возил детей в горы, и, поднимаясь на фуникулере, сверху любовался великолепными пейзажами и думал о том, что если Господь Бог ежедневно видит сверху такие дивные картины, то непонятно вообще, почему он так недоволен тем, что происходит на Земле.

Я слушал его и стыдился своих мыслей о возможной интрижке между ним и Нелли.
Николас подошел ко мне и обнял за плечи:
-- У тебя усталый вид. Похоже, тебя что-то удручает?
И тогда я рассказал ему все - о своих подозрениях, о визите мужа Нелли. Мне стало заметно легче.
-- В тот вечер я действительно проводил ее до такси, но пока мы шли, она начала рассказывать историю своей жизни, и я поймал ее на нескольких несоответствиях, - объяснил Николас, -- поэтому предложил ей немного прогуляться. Очень хотелось кое-что разложить по полочкам в ее очаровательной головке. Так мы проговорили всю ночь, до утра. Потом я проводил ее до дома, а сам вернулся к себе. Я хотел выспаться, но мне не дали - позвонила жена и сказала, что у младшего сына температура. И я немедленно отправился в Базель. Но все быстро и благополучно разрешилось, и мы приятно провели время, о чем я тебе уже рассказывал.
-- А что Нелли? - спросил я. -- Как она тебе показалась?
-- Ну что ж, -- задумался Николас, -- это не простая история. Прежде всего, она - живая душа. А живую душу всегда хочется спасти.
-- По-твоему, она гибнет?
-- Отчасти. Скорее, не гибнет, но может погибнуть. Один неверный шаг - и она полетит в пропасть.
-- Это очень страшно, -- поморщился я, -- может быть, ты преувеличиваешь?
-- Скорее преуменьшаю, -- возразил Николас, -- она неплохой человек, но очень израненный. А израненные люди способны наделать много бед. Чаще -- необдуманных, но тем оно и страшнее. Половина из того, что она здесь плела, - правда.
-- А вторая?
-- Это сложно понять, но она живет в мире своих фантазий, это не так уж странно на самом деле. Все мы врем, когда чувствуем, что нам чего-то не хватило в этой жизни - кто-то врет, преувеличивая собственные успехи, кто-то накручивает ужасы, которых не было. Тем более Нелли - она начала жить не совсем так, как все. Муж действительно совратил ее. Правда, не в тринадцать, а в шестнадцать лет, и первого ребенка она родила во вполне подходящем для этого возрасте. Но обиду не так просто выбросить из сердца. Обида на мать, на мужа! На весь мир - в результате. И эту обиду она всю свою жизнь тащит на себе, вспоминая то, чего у нее никогда не было.
-- А чего у нее никогда не было? - поинтересовался я.
-- Пока не знаю, но любви у нее точно не было, как я полагаю, -- ответил Николас, -- но это не гиблый случай. Я думаю, что смогу кое в чем ей помочь. Ведь человек славен добрыми делами, -- улыбнулся он.
-- Главное - не перепутать добрые дела с благими намерениями, -- само собой вырвалось у меня.
-- Ого! -- удивился Николас. -- Да ты, я вижу, успел стать философом.

Я вспомнил милое лицо Нелли. За всю мою жизнь художника я видел многие лица, они были очень интересны и необычны. Я люблю лица, иначе я не был бы портретистом. И писал многих красавиц. Но я никогда не видел такого лица, как у Нелли. Она была единственной в мире. Никогда не смогу описать ее словами, потому что ни цвет ее волос, ни цвет глаз не имеет значения и неважно, какой у нее нос - длинный или короткий, а губы - пухлые или тонкие. Нелли - сама красота. И муж Нелли это понимал, когда придумал подлость, чтобы получить ее. Он готов был заплатить за нее любую цену, лишь бы на всю жизнь привязать к себе. Я уверен, что он, кроме всего прочего, коллекционер - наверняка в его доме полно редких красивых диковинок. Подлец с эстетскими замашками. Только, кажется, Николас слегка переоценивает свои возможности. Так думал я, отправляясь с тетушкой Салей на рынок.

Дела наши, между тем, шли не так уж плохо: мы продолжали знакомиться со знатными людьми и обедать с ними в дорогих ресторанах. Правда, далеко не каждый раз удавалось убедить их в необходимости двойного портрета, а тем более - вызвать желание заплатить за нашу работу. Увы, но далеко не все доверяют астрологии.

-- Мы должны за этот год сколотить приличное состояние, -- сказал как-то Николас, -- но для этого, кроме твоей мастерской, нужны офис и секретарь-агент. Красивая представительная девушка, очень женственная и сексуальная, но с мужской логикой.
-- Нелли, -- предложил я.

Николас покачал головой.
-- Она не захочет. Да и не подойдет. У нее нет хватки. К тому же она - твоя модель. И ты должен закончить ее портрет. Нельзя терять такие деньги! Мы не в том положении.
-- Что-то не идет у меня портрет, -- признался я.
-- Чего тебе не хватает?
-- Чувства, -- ответил я.
-- Какого же?
-- Может быть, мне необходимо хотеть ее, как я хотел в самом начале… Пока… -- я чуть было не сказал, "пока она не оскорбила Илидора". Но не стал этого произносить, так как только рассмешил бы Николаса. -- Пока она не исчезла, -- продолжил я. - В то же время, когда я думал, что вы сбежали вместе, во мне родилось что-то вроде ревности, и я даже немного поработал над ее портретом. Но чтобы закончить, необходима новая волна свежего чувства.
-- Я тоже часто увлекаюсь своими реципиентами, -- Николас похлопал меня по плечу, -- это нормально.

На роль секретаря-агента мы нашли подходящую кандидатуру -- блондинку Николь, которую я встретил на Монмартре. Николь стояла у кафе и громко ругалась с каким-то художником. Николь напирала, художник беспомощно оправдывался. Было видно, что деваться ему некуда.
Я смотрел на Николь и думал, что лучшей кандидатуры найти невозможно, в ней было все, что нужно, - умопомрачительная женственность и суровая мужская логика.
-- Привет, -- радостно воскликнула она, заметив меня.

Я подошел. Художник, обрадовавшись, что от него отстали, быстренько пошел прочь.
-- Не думай, что я все так оставлю! - крикнула Николь ему вслед.
Но художник только шагу прибавил.
-- Чем он тебе не угодил? - спросил я, когда мы присели за столик и заказали по гляссе.
-- У меня новое дело. Масса обеспеченных людей, -- объяснила Николь, -- хотят иметь свои портреты. Но не знают, где их взять, - этих художников. Уличных они, как правило, боятся. А я выбираю поприличнее и свожу их нос к носу. Получаю свои проценты. А этот гад уже два месяца не может расплатиться со мной!
-- Ты моя судьба! - воскликнул я и поцеловал Николь в щеку.

Николь хороша как июльский полдень, но мне никогда не приходило в голову поцеловать ее даже в щеку. Ведь еще не так давно сексапильная блондинка Николь была вполне обычным Николаем, который приехал из Пскова, имея в штанах один доллар и кучу сексуальных комплексов. Неизвестно, на что рассчитывая, он болтался по Европе без дела, добывал деньги на завтраки и никак не мог сообразить, чем ему заняться. Случайно в газете ему попалось объявление о том, что парижское шоу трансвеститов набирает труппу. Это объявление совершенно сбило его с толку. Вот почему я никогда не читаю газет! И Николай, чудом заняв нужную сумму, в короткое время превратился в пышногрудую Николь. В шоу его, точнее - уже ее -- не приняли, и Николь жила случайными заработками, по-прежнему бегая от долга. Зато избавилась от сексуальных комплексов. Ходили слухи, что она вышла замуж и собиралась усыновить ребенка. Но не всегда стоит доверять слухам.
-- Ты будешь работать с нами, -- сообщил я Николь, -- создавать двойной портрет!
И я ей все рассказал.

Наши дела с Николасом заметно улучшились. Для Николь мы подобрали приличный офис и оснастили его телефонами и компьютером, она находила заказчиков и вела бухгалтерию. Кроме этого, она сумела договориться с газетой, которая включила нашу с Николасом жизнь в светскую хронику, и теперь читатели узнавали, в каком ресторане и в какой день мы с Николасом отведали свежих лангустинов или поужинали лягушачьими лапками.

Постепенно я вернулся к портрету Нелли и, когда она однажды снова появилась в мастерской, мне не составило труда продолжить работу. Мне показалось, что в Нелли что-то изменилось. Она почти не говорила о кровавых расправах, не вспоминала мужа и, казалось, часто бывала чем-то удручена. Я сообщил о новой Нелли Николасу, и он пришел поставить свой диагноз.

Нелли сидела в кресле умиротворенная, она разглядывала обои и болтала ногой. Я ненавижу, когда кто-то болтает ногой, но решил не портить ей настроение. Ей было скучно, и она всем своим видом это показывала. Возможно, думал я, женщины рассказывают о себе ужасы тому, кто им нравится, чтобы произвести впечатление, но это не имеет отношения ко мне и Нелли. Ничто в ее поведении не выдавало того, что я могу ей нравиться. И это, в какой-то степени, удовлетворяло меня: зачем мне отношения, от которых только проблемы? К тому же тетушка Саля как нельзя кстати изрекла мудрость: "Сбивать с толку замужнюю даму - тоже самое, что ложиться спать с грязными ногами", -- сказала она. А кроме всего прочего -- Нужно закончить работу и получить гонорар, который обещал муж Нелли.
-- Что у тебя в жизни нового? - приветливо спросил Николас. Он взял ее руку.
-- Пожалуй, ничего, -- безразлично ответила Нелли.
-- Какие линии, -- восхитился он, повернув ее руку ладонью вверх, -- редко встретишь такие. У тебя очень длинная линия жизни. Ты будешь долго жить, Нелли.
-- Не хотела бы, -- поморщилась Нелли.
-- Почему это? - удивленно спросил Николас.

Тетушка Саля вошла в мастерскую, из сумки у нее торчал пучок свежей спаржи и я с удовольствием подумал, что, пока я допишу у Нелли нос, тетушка уже сварит прекрасный суп, и мы будем иметь полное право на достойный перерыв на обед.
-- Старость уродлива, -- ответила за Нелли тетушка Саля, -- она слепа, глуха и неповоротлива. Более того, она никому не нужна. Как никому не нужны сами старики.
-- Ну, кое-какие старики кое-кому очень нужны, -- попытался я отшутиться.
-- Кое-какие кое-кому - возможно, -- тетушка была не в духе, -- но, во-первых, только что я не услышала мотоцикл и чуть под него не попала. А во-вторых, я встретила Клару. И она сказала, что купила землю еще три года назад. А поскольку она еще жива, то засадила участок смородиной. Каждое лето эти четыре куста смородины дают столько ягод, что варенья хватает на всю зиму. А это витамин С!
-- Что за бред - разводить огород на собственной могиле! - воскликнул я.
-- А что такого? - не поняла тетушка. -- По-твоему, лучше, если земля простаивает без толку, или тебе интереснее, когда люди занимают свои могилы, будучи еще живыми?
-- Я этого не говорил. -- ответил я.

Мечта о супе из спаржи, похоже, становилась несбыточной.
-- Меня не устраивает только одно, -- подключился к разговору Николас, -- я не люблю, когда губят природу.
-- А кто губит природу? - не поняла тетушка.
-- Пока никто, -- ответил Николас, -- но, простите, когда ваша подруга… в смысле владелица могилы, решит занять свое законное место, смородиновые кусты придется вырубить…
-- Ничего подобного, -- возразила тетушка, -- их выкопают, положат в могилу Клару, а кусты посадят на прежнее место. Говорят, что смородина от этого будет только лучше.
-- Бедная Клара, ее скормят смородине, -- вздохнула Нелли.

Ситуация разрядилась.
-- Сейчас я сварю вам прекрасный суп из спаржи, -- объявила, смилостивившись, тетушка и удалилась в кухню.
-- Хотелось бы знать, где ее выращивали, -- пошутил я, но тетушка только отмахнулась.
-- Я немного устала, -- сказала Нелли, -- очень надоедливое занятие - сиднем сидеть перед художником и не иметь ни малейшего представления, во что он собирается тебя превратить.
-- Скоро я покажу, Нелли, -- пообещал я. -- Если бы ты не исчезала так надолго, я бы давно закончил его. Кстати, не расскажешь, где пропадала?

Николас стоял у окна и смотрел на улицу.
-- Мотоциклистов действительно стало слишком много, -- сказал он задумчиво.
-- Это неинтересно, -- ответила Нелли.
Я продолжил работу. Нелли легонько зевнула.
-- Я так давно не была на море, -- вдруг сообщила она.
-- Можно поехать, -- неожиданно предложил Николас, отворачиваясь от окна.
Нелли удивилась.
-- А что? Можно собраться и поехать в Италию. Ты была в Италии, Нелли?
-- В Италии? Нет, не была.
-- Можно взять хорошую машину и ехать на машине.
-- Здорово! - оживилась Нелли. -- Я люблю ездить на машине.
-- Ну вот, -- кивнул Николас, -- закончим портрет и поедем. Ты поедешь с нами, Мишель?
-- Конечно, -- кивнул я, -- как только закончу работу.
-- Конечно! А я возьму с собой сына., -- сообщил Николас.
-- У тебя есть сын? - поинтересовалась Нелли.
-- Да, -- ответил Николас.
-- А где он?
-- В Швейцарии.
-- Учится там?
-- И живет, и учится.
-- А с кем он живет? - небрежно спросила Нелли.
-- С нянькой, -- неожиданно ответил Николас, -- с кем ему еще жить! Я же в Париже.

Я поразился: что за игры?! С какой еще нянькой? Я отлично знал, что, во-первых, у Николаса два сына, а во-вторых, живут они не с нянькой, а с родной матерью, то есть -- с женой Николаса. Или он врал мне о жене? Я пристально посмотрел на Николаса.

Он стоял как ни в чем ни бывало. И тут то, что я увидел, точнее - то, что я заметил, произвело на меня неизгладимое впечатление. Я замер и, кажется, онемел. Я превратился в соляной столб, но не мог явно отреагировать на увиденное, так как не имел никакого права замечать то, что заметил. Проходя мимо Нелли, Николас слегка провел ладонью по ее щеке. Мало этого, Нелли чуть заметно ответила на этот жест. У меня перехватило дыхание.

-- Мы можем отправиться в кругосветное путешествие. И посетить все страны, где есть море, -- продолжал мечтать Николас.
Нелли подняла голову и внимательно слушала.
-- Предлагаю маршрут, -- бодро объявил Николас. -- Сначала Италия и Греция, потом северные страны, затем Австралия и обязательно - остров Фиджи.
-- Почему Фиджи?
-- Это удивительный остров, -- мечтательно ответил Николас, -- неописуемой красоты. И он находится так далеко, что мы вполне можем остаться там жить. В полном одиночестве. Точнее, не совсем в полном, так как мы там будем втроем. Как тебе идея, Мишель?
-- Подходит, -- кивнул я, -- и до конца своих дней я буду писать портрет Нелли. Но не потому, что там, кроме нее, никого нет, а потому что ты опять отвернулась от меня и смотришь в сторону! - закричал я на Нелли. -- А я не могу рисовать твой затылок!
-- Не кричи, пожалуйста, на меня! - вспыхнула Нелли. -- Какое ты имеешь право на меня кричать?!
-- Вот не возьмем тебя на Фиджи, будешь знать, -- смеясь, сказал Николас, пытаясь разрядить обстановку.

Но я отбросил кисти в сторону.
-- Перерыв, -- сообщил я.
Мы сели обедать, но спаржевый суп не лез мне в горло, я сидел за столом и давился тетиным прекрасным супом. Николас доедал вторую тарелку. А Нелли обсуждала с тетушкой рецепты смородинового варенья.

Мы встречались каждый день. Это был портрет втроем. Не могу сказать, чтобы Николас много занимался гороскопом Нелли, скорее, он просто развлекал ее, постоянно одаривая незаметными - как ему казалось - знаками внимания. Он то брал ее руку в свою, то дотрагивался до ее лица, а она смущалась и краснела. Однажды он обнял ее за плечи, и я заметил, что Нелли нежно прижалась к нему.

Ее взгляд изменился. Приходя в мастерскую, она ждала Николаса. Если тот опаздывал, она заметно нервничала и без конца смотрела на часы. И каждый раз, когда он приходил, она словно светилась.
Николас рассказывал ей о нашей будущей счастливой жизни. Мы переезжали из страны в страну, из города в город, жили то в пятизвездочных отелях, то в шалашах, ужинали то в лучших ресторанах мира, то добывали пищу в лесу, стреляя преимущественно из лука. Мы то в модных костюмах выступали в роли приглашенных в самых известных домах, то в набедренных повязках танцевали вокруг костра дикарские танцы. По его рассказам, наша жизнь стала путешествием, безмятежным, как само счастье. Хотя, как я уже говорил, я не люблю слово "счастье", но иногда оно очень помогает сформулировать нужную мысль.

Так за две недели я, наконец-то, закончил портрет. Правда, не совсем. Я почти закончил. И это "почти" не давало мне покоя! Я не понимал, в чем загадка - в портрете или в самой Нелли. Я хотел уже посоветоваться с Николасом, но неприятный случай сбил меня с толку.
Однажды, задержавшись на прогулке, я немного опоздал. Я бежал в мастерскую и знал, что Нелли уже ждет. Взлетел по лестнице, но что-то заставило задержаться на пороге. Подслушивать нехорошо, но я все же остановился.
-- Когда же ты уезжаешь? - услышал я голос Нелли.
-- Через неделю, может быть, раньше, -- ответил Николас.
-- А что делать мне?

Николас засмеялся.
-- Это же не Фиджи, это всего лишь Швейцария. Несколько часов.
-- А что, можно к тебе приехать? - немного оживилась Нелли.
-- Договоримся, -- ответил Николас, -- что за фатальное настроение? И я буду приезжать, у меня здесь дело! И друг.
Ага, подумал я, вспомнил, что я существую! Его отъезд был для меня новостью.
-- Что же я буду делать, когда тебя не будет? - тихо спросила Нелли.
-- Ждать.

Я вошел и уставился на них. Оба они стояли как ни в чем ни бывало.
-- Очень красивый, -- сказала Нелли.

Почему-то, грешным делом, я подумал, что она говорит обо мне. Но она разглядывала свою ладонь.
-- Откуда он у тебя? - она держала перстень с печаткой, который я купил у Розы, -- какой красивый! Никогда таких не видела!
-- Купил, -- ответил я, -- если хочешь, возьми себе.
-- Он же мужской, -- удивился Николас.
-- Нравится, пусть берет.
-- Я возьму, -- решилась Нелли, -- на память.
-- На добрую память, -- язвительно уточнил я.
-- Спасибо, -- спокойно поблагодарила Нелли.
-- Сегодня я не в состоянии работать, -- заявил я, -- давайте в следующий раз.
Я демонстративно отступил от двери, показывая Нелли, что она должна уйти.
-- Хорошо, -- послушно кивнула Нелли, -- тогда до следующего раза.
Я заметил, что Николас и Нелли обменялись взглядами.

-- Ты мне объяснишь, в чем дело? - набросился я на Николаса, когда Нелли ушла.
-- Это ты должен объяснить мне в чем дело! - возмутился Николас. -- Почему ты опять не стал работать! Тебе деньги не нужны?
-- Ничего, потерпит! - крикнул я, -- по ее вине мы сто раз откладывали работу.
-- А что это ты такой психованный? - спросил Николас. -- Кто тебя укусил?
-- Я художник! - заорал я. -- И у меня прекрасно развито боковое зрение! И отличный слух!
-- Рад за тебя, -- искренне поздравил Николас.
-- А я за тебя! - огрызнулся я. -- Ты думаешь, я полный идиот и ничего не понимаю?
-- В данном случае, я ничего не понимаю, -- спокойно произнес Николас.
-- Не крути! Между вами что-то есть! И это что-то есть между вами уже достаточно давно!
-- Ты имеешь в виду Нелли? -- спокойно спросил Николас.
-- Нет! Тетушку Салю! -- съязвил я.
-- Между нами ничего нет, -- ответил Николас, глядя мне в глаза.
-- А что это было?
-- Когда?
-- Только что!
-- Ничего не было, успокойся, -- усмехнулся Николас.
-- А тогда? Ведь ты наврал ей! Ты наврал ей, что у тебя один сын! Или -- мне, что у тебя два сына? Ты наврал ей, что он живет с нянькой или мне, что они живут с твоей женой?
-- Не помню, -- задумался Николас.
-- Но ты это сделал!
-- Не знаю, зачем, -- растерялся Николас.
-- Так кому из нас ты врал? - закричал я.
-- Скорее ей, чем тебе, -- ответил Николас, посмотрев на меня отсутствующим взглядом.
-- А точнее ты сказать не можешь?!
-- Ей.
-- Зачем? - я даже перестал кричать.
-- Наверное, и меня в чем-то не удовлетворяет моя реальная жизнь. И мне понадобилась компенсация.
-- Его не удовлетворяет реальная жизнь?! - возмутился я. -- Я всегда верил тебе как самому себе! Если между вами что-то есть, скажи честно. Ненавижу, когда за моей спиной идут какие-то игры! И почему ты не сообщил мне, что уезжаешь?
-- Не успел, -- ответил Николас, -- только утром пришла бумага, что я получил наконец-то право работать в Швейцарии. Я ждал этого несколько лет, ты же знаешь. Наконец-то я буду вместе с женой и детьми. Я так соскучился!
-- Да уж, -- усмехнулся я.

Обсудить этот текст можно здесь