| Редакция | Авторы | Форум | Гостевая книга | Текущий номер |


Кровные

глава пятая

Павел Мацкевич


Настала ночь, когда Предслава подъехала к княжьему терему в Василево. Не мешкая, прошла к отцу.
- Как он? - спросила она няньку, кою застала у ложа хворого.
- Все почиет. Ни разу милостивец наш не пробудился...
- Марфа где?
- Отлучилась ненадолго, мне побыть велела, а сама опочить малость решила, умаялась.
- Следи добро. Когда Марфа возвернется, ко мне зайдешь.
Нянька поклонилась, и Предслава, еще раз мельком взглянув на осунувшийся лик отца, вышла.

Идти к себе она вдруг передумала и вместо сего направилась в сад, но, уже выйдя на крыльцо, вспомнив что-то, возвернулась вспять, прошла темный переход и толкнула дверь чулана, где обычно почивала Марфа.

Дверь нежданно легко поддалась, и княжна осторожно, боясь оступиться в темноте, ступила в крохотное помещение, где едва уместилось узкое ложе, столик в уголке и низкая лава подле него. Лунный свет, наискосок проникнув чрез оконницу, скупо освещал убогое убранство. Против ожидания в чулане не оказалось никого. Шагнув вперед и внимательно приглядевшись, Предслава уяснила, что служанка нынче в вечеру не ложилась. Постель была вовсе не разобрана, а узглавница* не смята. Княжна постояла недолго посреди чулана, обдумывая узретое, потом повернулась и тиховышла, прикрыв за собой дверь. Более не задерживаясь, направилась в сад.

Пройдя мимо двух истуканов-гридней охраны, княжна сошла с крыльца и ступив несколько шагов, остановилась у пустой по ночной поре коновязи. Опершись о нее спиной, она огляделась. К ночи ветер снес облака за Днепр, и низкое летнее небо от лесистых холмов над рекой и до бескрайних далей мерцало завораживающей бездной.

Княжна долго неподвижно стояла в саду, запрокинув голову и распахнув свои чудные очи. Покойно, тихо было кругом и лишь время от времени откуда-то издалека доносилось тихое позвякивание оружия, да уже сонными голосами перекликалась ночная стража.

Воздух, настоянный на знойных ароматах буйного разнотравья, дурманил голову, обволакивал истомой...
"Как кратко лето, - вдруг подумала княжна, - молодость и жизнь... Нет, не желаю..., - вздрогнула, подалась всем телом вперед, - зачем о сием? Здравствовать буду долго-долго. И сия ночь - моя, и иная грядет."

Предслава встряхнула головой, приняла привычную осанку и вновьогляделась по сторонам.
"Да где же Яня? - с внезапно вспыхнувшим нетерпением и оттого с досадой подумала она,- где он? Отчего его тут нет? Нешто не догадывается, как нужен? Зачем так скромен?"
Как бы разгадав ее мысли, из-за угла дома бесшумно выдвинулась высокая статная фигура и почтительно замерла, не решаясь приблизиться. Предслава не вздрогнула, не испугалась, она молча ждала.

- Здрава будь, княжна, - донесся до нее тихий шепот.
Предслава продолжала молчать, не в силах ни шелохнуться, ни ответить. Яня медленно двинулся к княжне. Она, наконец, опомнилась. Что он творит? На крыльце стража, могут заметить. Борзо шагнула навстречу.
- Оставь, Яня, обожди, - шепотом остерегла его Предслава.
Гридень послушно замер, не сводя завороженного взора с красавицы княжны. Коса ее расплелась и густые волнистые волосы рассыпались по плечам.
- Иди в беседку. Почто ты такой? На крыльце стража. Молчи, молчи, - она протянула руку и дланью едва не коснулась уст юноши, порывавшегося что-то сказать, - жди меня там,- и, махнув рукой, не оглядываясь двинулась в сторону терема.

Воротившись к крыльцу недоверчиво осмотрелась. "Нет, - со вздохом облегчения прошептала она, - никого."
Стража, выполняя строгий наказ, удалилась с крыльца внутрь терема. Княжна не терпела, когда во время прогулок натыкалась на немых истуканов, дерзко зыркающих по сторонам.

Постояв еще немного, настороженно вслушиваясь в тишину, Предслава бесшумно двинулась вглубь сада. Луна-чародейка выстилала бледным полотном тропинки. Княжна шла поначалу медленно, незаметно для самой себя ускоряя шаг и, наконец, приблизившись к беседке, почти уже бежала... Яня, неожиданно выступив из тьмы, безмолвно раскрыл объятия и подхватил желанную на руки.

Сильные ласковые руки бережно прижали к груди красавицу-пленницу, и она сдалась радостно, облегченно выдохнув полной вздымавшейся от быстрого бега упругой грудью. Уста Яни прильнули к ее устам...
И все тело налилось сладостным жаром; переполнилась, выплеснулась через край ее мучительная страсть и тоска...

Ныне она не была княжной, но любимой, желанной... И оглушительно стучали два сердца, слившиеся в одно... И в прах обратились преграды, условности, законы... И страх постыдного разоблачения отступил, растаял, ибо кохание не ведает стыда. Так было и будет, пока существуют на земле женщина и мужчина...

Княжна и простой дружинник. Что могло быть и было общего у них?

Непредсказуемая кудесница-судьба сплела струны их душ и заиграла одну мелодию на двоих. Княжна, чьей руки безуспешно просил могутный Болеслав Храбрый, властелин Польши, гроза Германии, Богемии, Руси, десятков иных племен и народов, предпочла безвестного, без роду и племени дружинника! Должно быть верно: браки свершаются на небесах!

А летняя ночь буйствовала вокруг. Луна хохотала и шаром катилась по небу и напоследок притихла, изнемогая от собственных шалостей...

Предслава полулежала на траве, прислонившись спиной к теплому, разогретому за день и не выстывшему еще валуну, нежно перебирая тонкими перстами золотистые кудри Яни.

Очи ее были закрыты; на лике блуждала никем и никогда, кроме Яни, не зретая улыбка. Лик ее, и без того удивлявший всех невиданной, безупречной лепотой, приобрел что-то неземное в чертах, свойственное лишь способным любить и быть любимой...

Медленно, словно пробуждаясь от сладкого сна, княжна возвращалась в реальную жизнь. Мысли ее, наконец, стали стройнее, и она тихо-тихо прошептала, скорее для самой себя:

- Нет силы на земле, что посмеет разлучить нас.
- Что шепчешь, ладо*? - не расслышав, тотчас отозвался Яня и, повернув голову, посмотрел снизу вверх в бездонные, как ночное небо, очи любимой. - Может, тебе прохладно?
Княжна наклонилась, поцеловала его и прошептала:
- Коханый, жду той минуты и ведаю, что скоро уже не надо будет таиться. Мы всегда будем вместе. Я и ты. Но ныне Господь посылает нам испытания, и мы должны выдержать.
- О чем ты? - также шепотом, но разом встревожившись, спросил Яня.
- Я уповаю на силу кохания нашего. Властолюбивые братцы скоро, ой скоро, расчистят мне и тебе стезю, и тогда наш час грядет.
- Не могу постичь сего, - растерянно отвечал гридень.
Предслава нежно усмехнулась.
- Ты мало ведаешь. Внемли мне: отец дал Борису грамоту на Великое княжение. А к Столу Киевскому изо всех сил тянутся и Ярослав, и Святополк. И оба, не хуже волков, сгрызут друг друга. И первого, конечно, Бориса.
- Но ты-то...
- Потрясения Русь ждут. Не малые. И принесут, нет, уже несут великую смуту братья. Но смерды, бояре, гридни - никто умирать не хочет. За что умирать? Ведь не за землю свою. Я, внемлишь, Яня, принесу мир им и земле Русской.
- Но Предслава, а как кто из них одолеет? - тревожно возразил гридень.
- У одолевшего руки будут в крови замараны еще более, чем у побежденного. И сие сгубит его.

Внутри у Яни похолодело.
- Я начинаю постигать...- пробормотал он.
- Последний победитель, он же убойник своих братьев-соперников, чтобы он ни совершал, всегда будет проклят людством, и смерть его воспримется, как справедливое возмездие за грехи. А кто упрекнет меня в том, что я кохала побежденного брата?
- Потому ты шлешь гонцов к Ярославу?
- Так, Яня. Я послала гонца с вестью, что печенеги идут к Киеву. Нельзя было допустить, дабы отец, по прихоти своей, во всеуслышание назвал Бориса великокняжеским воспреемником или, что еще хуже, направил рати на Новгород. Всему свое время.
- Но Великий князь, наверно, скоро поднимется с одра хоробы? -слабо усомнился в словах княжны Яня.

Княжна чуть заметно усмехнулась.
- Не поднимется отец. Я уж ведаю, - несколько загадочно, но без грусти и с уверенностью в голосе, ответила Предслава.
- Опасную игру ты затеяла, - вздохнув, только и произнес гридень.
- Да, опасную, но верную. И победив, будем жить, как желаем.

Яня вздрогнул и прикрыл очи. Предслава вновь поцеловала его.
- Отдохни, - нежно звучал ее голос, - наберись сил. Ты - моя опора, мое кохание. Верю, вместе пройдем чрез все испытания, ниспосланные Господом и навеки соединимся перед алтарем.

- Но нам и так добро, - неуклюже возразил он.
- С тобой мне и кохание тайком прекрасно. Но клянусь: я введу тебя в княжеские палаты и станешь мужем моим, повелителем, князем. Я добьюсь сего.

Яня молчал. Что он мог сказать в ответ? Его желания и надежды не простирались так далеко и тем паче не воспаряли в безоблачныевыси, раскрытые словами любимой. А Предслава продолжала шептать:
- Но надо торопиться и вызнать, где прячет грамоту-завещание Борис. Потом передать весть о сием Ярославу, успеть...

Вдруг княжна, прервав на полуслове, вздрогнула и насторожилась. В тишине, царившей вокруг, они ясно услыхали хруст ветки. Как кошка, одним прыжком Яня вскочил на ноги. В ближних кустах не было никого. Поднялась и Предслава. Оба напряженно и долгоприслушивались, пытаясь уловить хоть какой-нибудь шорох, но кругом, как и ранее, царило безмолвие. Наконец, Яня повернулся кПредславе.

- Может, почудилось? - неуверенно спросил он.
Княжна отрицательно покачала головой. Яня удивился, поглядев на нее: побледневший, враз осунувшийся лик, испуганный
взгляд...

- Не тревожься, ладо, - попытался было он ее успокоить.
Но теперь перед ним была уже не та Предслава, что несколькомгновений назад.
- Нас подслушали. Ведаю кто. Марфа, негодная... смерти предам!
- Почто так решила?
Не отвечая, Предслава задумалась. Мысли ее лихорадочно метались, ища приемлемый выход. Наконец, она произнесла:
- Беги Яня, так надо. Молчи, не перебивай, - зашептала она; прохладные персты приложила к устам гридня, заметив, что он пытается что-то сказать, - поедешь к Борису, передать от меня привет и поведаешь о немощи отца.
- Но ведь надо начертать грамоту, - возразил, мягко отстраняясь дружинник.
- Грамоту? Нет, возьмешь мой перстень и покажешь Борису. Ежели спросит, отчего грамоты нет, будешь повествовать, что Предслава торопилась, не ведает, что еще отец ему поручил. Ждет и волнуется о его возвращении. Мол, Святополк зело недоволен, что рать отец доверил ему, Борису. Ты уразумел, Яня?
- Так. Но, может, зря беспокоишься?
- Нет, не зря. Позабыла я, Марфа... Да ладно, тебе на что? Побыв в стане Бориса, не возвертайся сюда, а езжай к Ярославу. Скажешь,ему - от меня, мол, и что отец дал завещание Борису.
- К Ярославу? Когда же тебя узрю, ладо? - печально прозвучал голос Яни.
- Или сам придешь с Ярославом, или я дам весть, что можешь воротиться... Разузнай, постарайся уж, где завещание. Брат его спрятал, мыслю, добро бы ведать где. Запомни - сие важно. Ой, как важно! Наше счастье, сокол мой ясный, грядущее Руси тебе вверяю...

Предслава обняла его и, притянув голову гридня к своим пылающим устам, долгим-долгим поцелуем простилась...
- Теперь идем, - зашептала она.
И они двинулись в сторону терема.
- Как выйдешь отсюда, торопись, но жилые места все, как бы далеки от Киева не были, обязательно объезжай. Боюсь, как бы за тобой погоню не снарядили.

Предслава остановилась. Сняла с руки перстень и, протянув его Яне, сказала:
- Тотчас иди, отыщи воеводу Отеню. Покажешь перстень, он даст тебе коня из княжьих и тайно выведет отсюда.

- Прощай ненадолго, моя ладо. Поцелуй еще лишь раз, -непослушными устами едва сумел вымолвить гридень.
Но Предслава с твердостью отстранилась.
- Торопись, Яня. Пусть Отеня передаст с моей девкой Любавой, как тебя проводил. Я буду беспокоиться. Береги себя, ладо.
- А ты как же?
- Про меня худое не мысли. Все будет так, как замыслила. Княжна рода Рюрика - орешек не по вражьим зубам. Спеши исполнить все, что наказала. И сладкой будет наша встреча и наша победа...

Более не задерживаясь, Предслава легко поднялась на крыльцо, хотя перед тем, как скрыться в дверях, обернулась, но... Яня уже исчез.
Гридень, укрываясь за деревьями, проводил долгим взглядом княжну и отправился разыскивать воеводу.
Тот крепко спал, но нисколько не удивился, когда Яня, немедля допущенный к нему, показал перстень и объяснил, что ему нужно.
Недолгое время спустя он выехал из Василево и тотчас, давая волю чувствам, послал коня в карьер*.


Обсудить этот текст можно здесь