Portfolio

Тест на политкорректность

Валентин Иванов

- Простите Леонид, что беспокою Вас в такой поздний час, но должен выяснить вопрос, следует ли из того, что я включен в список гостей для кемпинга, что мою жену и дочь также пропустят туда, или я должен просить Вас включить их в список дополнительно?
- Валечка, дорогой, пойми, что я очень рад видеть вас всех, но проблема в том, что в кемпинге зарезервировано 150 мест, а если я сейчас вписываю твою жену, то она будет уже сто пятьдесят седьмой. Я боюсь, что рейнджеры нас просто выгонят из-за переполнения кемпинга. Но я, конечно запишу ее, а дочь, как ребенка, вписывать специально не надо. Посмотрим, чем все это кончится.

Кто бы мог предположить, что в этот кратком телефонном разговоре Леонид Духовный, отец и основатель клуба авторской песни "Полуостров", собиравшийся отметить свое 65-летие среди поющей и читающей стихи публики, окажется пророком?

Я готовился к этому событию, сочинил романс "Любимец богов" с шутливым и ироническим поздравлением, я даже отправил его в две газеты: обычную, бумажную и в интернетную, чтобы юбиляр получил "яичко к Пасхе". Кроме того, я собирался подарить ему давно обещанный сборник своих песен и три в страшной суматохе записанных на домашнем компьютере диска с этими песнями. Дата празднования этого юбилея, полагаю, подгоняла не одного меня.

С самого утра в субботу мы начали паковать в багажник палатку, спальники, провизию и еще много разного барахла, без которого женщины почему-то никак не могут обходиться, даже когда едут припасть к истокам кратковременной жизни на лоне природы. Сверху положили гитару, захлопнули багажник, жена села за руль, вывела машину и уже собралась энергично нажать на газ, как я истошно завопил: "Основной продукт забыли!", - и вывалился из машины. Через минуту вернулся, зажав в руке бутылку армянского коньяка.

Дорога была не сложная, сворачивать просто некуда, и мы минут за 30 прямехонько доехали до будочки, стоящей при въезде в Huddart County Park. С другой стороны, мы были в этом месте в первый раз, поэтому я вышел проверить, на то ли место мы прибыли. Молоденькая мексиканская леди в форме рейнджера подтвердила, что адрес правильный и номер резервейшн тот самый, но есть проблема, и проблема заключается в том, что нам нужно развернуться и ехать обратно домой, поскольку резервирование отменено.

Слова эти были более чем странные, поскольку у будочки выстроилась небольшая очередь из десятка машин и непрерывно подъезжали новые. Именно поэтому я и спросил: "Что случилось? Кто отменил, когда и почему?". Наверное, у меня выпросов было слишком много, потому что эта юная Карменсита скромно ответила, что другой информации она давать не уполномочена. Тогда мы решили проехать до поляны "Тойон", где находились наши организаторы, и выяснить все детали на месте. Поляна эта оказалась самой дальней от места въезда, но попасть туда оказалось не просто, поскольку ворота, закрывающие проезд на нее, оказались на замке, и, как бы ненароком, наша машина оказалось зажатой спереди и сзади грузовичками случайно проезжавших рейнджеров. Не обнаружив у сидящих в машине признаков агрессии, оружия, наркотиков и алкоголя, рейнджеры позволили нам запарковаться на временной стоянке, но ворота открывать явно не собирались, а мы уже не собирались у них ничего спрашивать.

Весь дальнейший путь, который преимущественно шел в гору, мы проделали пешком. Идти оказалось совсем не близко, поэтому мы взяли с собой только маленький пакет с подарками и мой портфель с дисками. Всю дорогу мы строили предположения относительно того, что же могло произойти, чтобы полторы сотни людей можно было за просто так завернуть без каких-либо объяснений. С каждым следующим шагом вероятность будущего праздничного веселья съеживалась и скукоживалась, подобно шагреневой коже. Однако настоящий холодок пробежал по нашим спинам, когда нас обогнали две полицейские машины с неоставляющими для шуток места надписями "Шериф" и пять грузовиков рейнджеров.
- "Дело серьезное, - решили мы,- не исключена перестрелка, проникающие огнестрельные и ножевые ранения, наручники, залитые потом лица, уложенные мордой в грязь, а, может быть, даже трупы, небрежно брошенные в кузова только что промчавшихся мимо нас грузовиков". По нашим оценкам выходило, что пяти грузовиков только-только и должно было хватить, чтобы вывезти с территории обосновавшихся там любителей справлять 65-летние юбилеи. Шутки шутками, но жена предложила мне и гостившему у нас физику из Новосибирска пройти вперед и в случае опасности подать знак ей с дочерью условленным свистом.

Вот и долгожданная поляна. На высокой сосне закреплен транспарант с улыбающимся портретом Олега Митяева, при нем пара добровольцев, которые должны были размещать вновь прибывших и собирать по десятке для оплаты резервирования кемпинга. Пяток палаток стоят слева рядком в одном из ее концов и две - в другом. Справа запаркованы машины. Чуть дальше неровной шеренгой стоят полицейские офицеры и рейнджеры, а напротив них нестройной кучкой прибывшие для празднования гости и организаторы юбилея.

Подходим поближе и выясняем, что первая порция организаторов и гостей проехала на поляну без особых проблем и установила палатки. Вот тут бдительный менеджер парка - коренастая, крепенькая мексиканка - обратила внимание на то, что собирается слишком много, по ее мнению, русских. Ее профессиональная память тут же подсказала, что четыре года назад русские создали "траблз" (проблемы) на этом же кемпинге, после чего она отменила резервирование, лично прикатила на поляну и потребовала собирать вещички. Когда же ее спросили: "На каком основании вы, имевшие какие-то проблемы с какими-то русскими 4 года назад, выставляете сейчас русских, большая часть которых приехала сюда вообще впервые?" - она заявила: "О, вы, русские, все на одно лицо. Я же вижу, что вы лишь заменили групп-лидера, который делал резервирование. Вы всегда создаете нам проблемы". А потом добавила для убедительности: "Кроме того, вы в четыре раза превысили скорость на нашей дороге в кемпинге". Понятное дело, что рассуждения о том, что в таких случаях принято подвергать штрафу конкретных нарушителей, а не выставлять полторы сотни вполне добросоветных водителей, - не показались убедительными и нисколько не поколебали нашу стойкую мексиканскую леди, уже принявшую бесповоротное решение.

Жена Леонида просто заплакала от обиды и бессилия, ибо усилия сотен людей, их надежды, их старания, длительная подготовка, репетиции и экспромты - все это летело псу под хвост из-за самодурства одного лишь человека, пусть даже женщины. Она извинялась перед нами за этот абсурд, говоря, что резервирование было проделано еще в феврале, и это настоящий садизм - отменять его, когда толпы людей уже приехали, и с каждой минутой прибывают все новые и новые гости.

Вот тут-то и прозвучали впервые слова "расизм" и "дискриминация", обращенные к полицейскому офицеру. Не исключаю, что к ним примешивалась и доля обиды лиц еврейского происхождения: поскольку наша дама никак не различает между собой русских, где уж ей отличить русских от евреев, если мы и сами не всегда умеем с уверенностью этого делать. О том, что среди нас были украинцы, белоруссы и даже наш гость - хакасс, я даже упоминать не хочу - для полицейских и рейнджеров этот факт - лишь чистая абстракция, как "вещь в себе" у Канта. Не скрою, тут же прозвучали и некоторые мнения о мексиканцах вообще и о нашей мексиканке в частности. Хорошо, что они прозвучали на русском языке.

Против офицеров полиции не имею ничего сказать. Они вели себя профессионально сдержанно, но твердо упирая на то, что здесь не место и не время для дискуссий, и они здесь находятся для того, чтобы обеспечить освобождение поляны в течение ближайщих 15 минут.

Большая часть гостей сошлась в едином мнении, что дела этого так оставлять нельзя. Нужно скинуться на адвоката и подать в суд на менеджера, аккуратно сформулировав, какие именно законы она преступила и какие права гостей нарушила. Только на обратном пути домой мне пришла в голову мысль, что было бы здорово, если бы самый юридически грамотный член нашего коллектива составил правильную бумагу на месте и огласил, что мы немедленно покидаем кемпинг, как только будет подписана бумага, отражающая суть претензий администрации кемпинга к группе туристов из 150 совершенно конкретных человек, прибывших для празднования юбилея. Так всегда бывает: "Хорошая мысля приходит опосля". Впрочем, вполне вероятно такая мысль пришла кому-либо в голову уже после нашего отъезда.

Мы все решили встретиться в "джуйке" в Пало Алто и поздравить нашего юбиляра, несмотря ни на какие происки расистов. На выезде их кемпинга мы встретили огромную толпу припоздавших гостей, которых дальше въездной будочки и не пустили. Уже в "джуйке" мы узнали, что на месте происшествия чуть позже нашего отъезда появились представители газеты "24 часа", хроникеры и операторы с камерами. Стойкая мексиканская леди тут же закрыла свой очаровательный ротик на замок, хорошо понимая, что каждое высказанное ею слово может быть использовано против нее, а позиция ее в этом деле не столь уж безупречная.

В Пало Алто мы пели песни и поздравляли Леонида Духовного на остатках нашего оптимизма, а затем было принято решение всем желающим двинуть в частный кемпинг в Санта Крузе с костром, ночевкой, песнями и распитием разрешенных хозяевами кемпинга соответствующих событию напитков. Моей семье третий переезд за день показался излишне тягостным, потому уикенд был испорчен бесповоротно.

Приехав в Америку, я встретил не так уж мало людей, которые при слове "Америка" закатывали глаза и говорили: "Это такая страна, такая...". Дальше они говорить не могли от переполнявших их положительных эмоций. Мой жизненный опыт подсказывал не торопиться с выводами, а сначал присмотреться. Именно по этой причине за первый год своего в ней пребывания я не написал ни одного стихотворения, ни рассказа, ни песни. Я боялся, как бы эта моя первая радость открытия новой страны не оказалась экзальтацией первых тостов в праздничном застолье.

Мне объясняли, что главное отличие Америки от России - это врожденный, буквально всосанный с молоком матери плюрализм, терпимость к чужому мнению и, - главное, - политкорректность, которая начисто исключает возможность проявлений любых форм расизма, шовинизма и многих других гадких "измов", въевшихся в процессе 70-летней промывки мозгов в душу каждого российского гражданина. Я не спорил и даже кивал головой, но предпочитал сначала присмотреться, привыкнуть и лишь потом делать какие-либо личные выводы.

Целых два года я открывал все новые и новые прекрасные черты у этой замечательной страны, несмотря на то, что мой первый менеджер в частной компании, куда я устроился, был весьма примитивным типом, который с порога меня спросил, как часто я принимаю душ, после чего, изучив мое резюме, он протянул: "Ну конечно, российская ученая степерь это вам не настоящая американская PhD". После вопроса о душе, я некоторое время колебался, дать ли ему сразу в морду или просто повернуться и уйти, но потом решил, что это моя самая первая работа в Америке, поэтому не стоит спешить: может у них тут такой специфический американский юмор.

Потом я столкнулся с проблемами более серьезными и, наконец, с облегчением вздохнул: это самая обыкновенная нормальная страна, есть у нее и свои дураки, и свои негодяи, и свои герои. Поэтому не стоит ни обожествлять ее, ни обливать помоями. Все как в жизни и должно быть. По части же обязательности выполнения закона США без сомнения даст сто очков вперед России. С другой стороны впечатляет и то, что по числу заключенных на душу населения она опережает Россию, хотя здесь и сидят многие со смешными сроками в 2 с половиной месяца, в то время как в России нормальный срок воспринимается, начиная лет с пяти строгого режима.

Сейчас меня одолевают вопросы, например такие: "Сколько лет должно пройти, чтобы в том парке русским можно было все-таки не только зарезервировать место, но и воспользоваться им?", "Могу ли я надеяться, что при нарушении моих прав администрацией, которые я предварительно изучу, вызванная мной полиция будет защищать мои интересы, а не интересы какого-бы то ни было официального лица?". Что я понимаю совершенно четко: если мы все не доведем это дело до конца с помощью американской юридической системы, нам всем будет очень неуютно далее проживать в этой стране. Это и есть заданный нам тест на политкорректность, о которой так приятно было порассуждать "в теории".

Santa Clara, 4 августа 2003 г.

ЛЮБИМЕЦ БОГОВ

Леониду Духовному

Я встретил его в Пало Альто,
С гитарою наперевес
Он пел что-то верхним контральто -
Любимец богов и небес.
Огромный, как тот "Полуостров",
Что он из фантазий создал,
Сказав нам, что петь надо просто,
Коль искру всевышний нам дал.
Он брови густые поправит,-
Летите на струн его зов,-
И, как по контракту, поставит
Искусству он свежих рабов.
Был предан душою и телом,
Ему доверял я не раз,
И как-то узнал между делом,
Что есть - тот Подол и Евбаз.
Знакомый всем нам, как червончик,
Сразит вас лукавинкой глаз.
Он в профиль - ну, Мишка-Япончик
И римский патриций анфас.
Вот с легкой Гольштейна подачи
(тот был, видно, в мудрость влюблен)
Наш мэтр был переиначен,
И стал Соломонычем он.
Лет сто будь здоров- без вопросов-
Пусть век тебя Муза хранит!
Ты сердцем поешь, как Утесов,
Тот тоже ведь был Леонид.

ЛЕОНИД ДУХОВНЫЙ

Обсудить этот текст можно здесь