Предлагаю значительно сокращённый
перевод с идиша рассказа нашего писателя Давида Пинскера (1872-1959).
Арье Лондон
Мало людей в синагоге. Уже закончилась утренняя
молитва, и люди разбежались по своим тяжёлым будничным делам.
...У длинного стола, с северной стороны, сидят четыре
еврея и изучают Мишну. Мужчины разного возраста; "люди воздуха",
живущие чудом. Их занятие - вынюхивать, вынюхивать там и сям, и таким
образом, быть может, заработать рублик. Им безразлично, когда выйти на
улицу, так как они прекрасно знают, что вынюхивать они всегда успеют и
ничего не вынюхать они уж точно не опоздают.Вот и сидят они так, изучая
Мишну, просто так, изучения ради, во имя Небес.
...Вдруг в синагогу вошла девушка, дочь Пинхаса-сапожника.Её
лицо было прикрыто платком, из-под которого глядeли большие красивые глаза,
выражающие страшное горе. В них ч италась сильнейшая боль, слезы струились
из глаз - Нафтоли, сын богатого торговца, лежал при смерти, а она его
так любит.
Девушка со страхом оглядывалась вокруг, ведь она же девушка,
и идёт просить за своего любимого - вещь неслыханная среди евреев. Неуверенными
шагами она подошла к алтарю у восточной стены. Её ноги подгибались, тихий
плач прорывался из её замкнутого рта. Дрожащими руками она раскрыла створки
шкафа со свитками Торы и её плач стал сильнее. Она припала к свиткам Торы,
обняла их и прижалась к ним головой, и её губы стыдливо шептали: Боже,
спаси его! Спаси его! Ты же можешь! Ты же можешь всё!
...Мужчины подняли на неё глаза. Не впервой им было слышать
как еврейки своим воем разрывали Небеса, но приглушённый истеричный плач
был им внове Они почувствовали , что являются очевидцами большого горя,
бесконечного страдания.
...Тут старый синагогальный служка совершенно равнодушно
поднялся со своего места и пошёл к алтарю, чтобы посмотреть на плачущую
девушку и защитить, если потребуется, честь Торы.
А она всё плачет и старается побороть свой плач, она
хочет ещё что-то сказать, её губы с трудом шепчут:"Ты ведь можешь!
Ты ведь можешь! Ты ведь можешь". Её гнетёт мысль,что она, грешная,
стоит теперь перед Богом и нечистая, притрагивается к Его Торе. Она, девушка
просит за своего возлюбленного! Она сжимается в комок и шепчет: "
Ты же видешь моё сердце! Мы же так любим друг-друга"... и затем она срывается
на полный отчаяния крик: "Спаси его, Не забирай его. Ой Боже, он
же такой хороший.Господи Боже мой, не забирай его, забери лучше меня".
Она ещё сильнее прижимается к свитку Торы с душераздирающим плачем.
Разные мысли приходят к ней. Она не знает, как высказать
эти мысли, но ведь Бог знает эти мысли. Она затихает, и мысли говорят
в ней. Она готова отдать свою жизнь за него, лишь бы он был жив и здоров.Для
себя она хочет выпросить лишь немножечко времени, всего лишь несколько
часов, для того, чтобы в эти считанные часы испытать счастье от его здоровья,
чтобы он, крепкий и здоровый, снова пришёл к ней и тогда... тогда он её
обнимет, а она крепко прижмётся к нему и с его поцелуем смерть покажется
ей сладкой. Разумеется, для Бога всё возможно. Если Он захочет, то и возлюбленный
будет жить, и она тоже.Он ещё может обратить сердца его родителей к ней
...Служка внимательно посмотрел на неё.И за кого же она
разрывает Небеса? Вроде бы в семье Пинхаса-сапожника все здоровы.Но вскоре
он понял, ибо уже долгое время вся улица была полна слухами о "любке"
между богатым парнем и бедной девчонкой.В нём пробудилась дикая злость,
и он со всей силой гаркнул: "Отойди от алтаря, ты гультайка!"
Она не разобрала этих слов, она слышала только крик, она широко раскрыла
заплаканные глаза на кричащего. А служка не унимался. Выкрикивая обидные
слова, он гнал её из синагоги:"Вон, говорят тебе. Из-за полюбовника
разрывают Небеса, сука эдакая."
Девушка стояла бледная, испуганная и смотрела на служку
широко раскрытыми глазами. Она не понимала, чего же он хочет от неё, но
слово "полюбовник" ударило ей в сердце и дрожь прошла по её
телу.
"Ты, убирайся из синагоги" и старый служка
поднял не неё руку, собираясь ударить.
Девушка вздрогнула от страха.Она прикрыла лицо руками,
громко зарыдала и начала спускаться с лесенки. Она двигалась как пьяная
- пристыженая, разбитая и несчастная.
Бога больше не было в синагоге.
Примечание. Это очень сокращённый
перевод рассказа.
А теперь сравните эту местечковую малограмотную провинциалку с Татьяной
Лариной, которая, написав приватное письмо Онегину, не забывает застраховать
себя: " Мне Ваша честь тому порукой". Вы все воспитаны на Татьяне,
а мы БЫЛИ воспитаны на образе этой девушки. Предоставляю вам всем судить,
кто чище и духовно богаче.
Арье
