Portfolio

Талант и его поклонник

Владимир Усольцев

В этот вечер в вагоне было на удивление много свободных мест, и я с легким трепетом ожидал отправления поезда, надеясь, что так и останусь в купе один. Хоть и общителен я по природе, и по душе мне беседы с вагонными попутчиками, в этот раз мне хотелось побыть одному. Поезд мягко тронулся, и я радостно вздохнул от ощущения свободы. Теперь и раздеться можно без церемоний и поспать без риска слушать храп соседа.

Проводник прошел по вагону и собрал билеты. Через минуту возле моего купе в коридоре начался какой-то разговор полушёпотом, открылась дверь, и проводник "порадовал" меня сообщением: "Вы тут один едете, так я Вам попутчиков припас". Попутчиков было трое, все выглядели интеллигентно и моложаво. Я в душе чертыхнулся, но виду не подал и только пожал плечами. На здоровье, мол. Один из попутчиков - высокий, щеголевато одетый и вообще какой-то слишком фотогеничный, как киноартист - обратился ко мне со странными словами: "Извините, пожалуйста. Если Вас стесняет наше общество, Вы можете перейти в другое купе. Нам же, к сожалению, приходится держаться всем втроём вместе, как молочным братьям". Я с изумлением посмотрел на него, а он показал на одного из своих компаньонов - самого низкорослого, начинающего лысеть, пухлого человека, чем-то похожего на знаменитого артиста Калягина. Тут я заметил, что руки у круглолицего бедолаги соединены хромированными наручниками. Сразу же стало понятным и рассеянно-встревоженное выражение его лица с беспокойно бегающим во все стороны взглядом. Стройный красавец продолжил, показывая типичные красные "корочки": "Мы - сотрудники уголовного розыска - задержали вот в Москве этого ловкача и везём его домой по месту совершения им нехороших деяний".

Целый шквал эмоций обрушился во мне. Вот попал в компанию! Каким-то уголком сознания я успел оценить и своеобразный стиль опера, выдающий в нем ценителя 16-ой страницы "Литературной газеты". Я импульсивно хотел было уже покинуть эту троицу, но что-то меня остановило:

- Да нет, ничего, едва ли Вы меня стесните, скорее я Вас стеснять буду...
- Думаю, что с Вами проблем не будет, - заметил стройный опер, явно старший по должности, оценив меня взглядом.

Арестант жалостливо посмотрел на меня и неожиданно произнес:

- Пожалуйста, не считайте меня преступником. Я - несчастная жертва обстоятельств. Мне так стыдно!
- Да-да, Вадим и в самом деле не типичный наш клиент. Это очень интеллигентный и интересный человек. Вы правильно сделали, что остались с нами. Гарантирую Вам интереснейшую ночь, правда Вадим? - поддакнул опер.
- Правда, - скромно, как само собой разумеется, подтвердил Вадим.
- Уж это точно! - подал голос второй опер. - Вы любите стихи?

Я вновь с изумлением поднял брови.

- Я - поэт, я - жертва моего огромного таланта. Это моя поэтическая натура привела меня к этим железкам, - сокрушенно сказал Вадим.
- Да-да, именно так, можем подтвердить, что Вадим и в самом деле поэт до мозга костей, хоть он в Союзе писателей и не состоит, - с заметной гордостью в голосе подтвердил стройный опер. - Будем знакомы: Андрей, - подал мне руку опер.
- Виктор, - подал руку второй опер.
- А моё имя Вы уже знаете, Владимир, - горестно вздохнул арестант.

Вся моя готовность немедленно заснуть после беготни по Москве сама собой улетучилась. Мои попутчики тоже спать не собирались. С Вадима сняли наручники и посадили его против меня у окна. Андрей сел рядом с Вадимом, а Виктор пристроился рядом со мной. Завязалась беседа. Андрей оказался замечательным рассказчиком. Я слушал его, едва не присвыстывая от восхищения его речью, и был просто обескуражен, увидев в сотруднике милиции столь интеллигентного человека, способного так филигранно изъясняться. Это здорово шло вразрез со всем моим предшествующим опытом.

Вадиму явно не повезло, что его дело в уголовном розыске попало именно к Андрею. Любой другой опер ещё долго бы его разыскивал... Но не будем забегать вперёд.

Вадим оказался действительно необычным преступником. Роковой случай привел его однажды в компанию карточных шулеров, которые раздели его до нитки. Вадим занял деньги у приятелей и вернулся в эту же компанию. Его облапошили снова. Вадим снова занял деньги и поехал в Сочи. Там он разыскал на свою шею таких же шулеров и проиграл все привезённые деньги и еще умудрился проиграть в долг. Когда долг превысил двадцать тысяч рублей (речь идет о начале восьмидесятых годов), его посадили, как собаку, на цепь в какой-то пустующей квартире с телефоном и поставили условие: как хочешь, но договорись со своими близкими о займе денег, или тебе смерть. Вадим проявил чудеса убеждения и о нужной сумме договорился по телефону. Под конвоем своих карточных вымогателей он объехал своих знакомых и рассчитался с долгом перед шулерами. Потом встал вопрос о возврате более старых долгов своим приятелям. Вернуть деньги Вадим никак не мог и вновь уповал на Фортуну и карты. Так и вошёл Вадим в бесконечный конвейер "занял-проиграл". На свою беду был Вадим необычайно талантлив в уговаривании людей дать деньги взаймы.

- Вадим, ну скажи, какие волшебные слова ты употребляешь, почему тебе люди такие бешенные деньги взаймы дают? - спросил Андрей, с восхищением глядя на Вадима.
- К сожалению, это второй мой талант - уговаривать. Я и у тебя запросто мог бы занять все твои накопления, да у тебя же нет ничего. Я ведь беру взаймы у явных жуликов, это ты тоже должен учесть, как смягчающее обстоятельство. Ну кто может иметь свободных десять тысяч, чтобы одолжить их мне? Только жулики, зарящиеся на мои проценты, которые я обещаю.
- Нет, ты всё-таки скажи, как ты уговариваешь, когда невооруженным глазом видно, что ты долг не вернешь.
- Обижаешь, Андрей. Все видят во мне образец надёжности, и никто не устоит передо мной. Вот подожди, я и тебя уговорю на поблажки в режиме. Пойми, это - мой талант, вроде гипноза. Если я начал человека уговаривать, он уже пропал: я его обязательно уговорю. Сбоев еще не было.

Андрей пояснил, что только по заявлениям в милицию задолжал Вадим своим кредиторам безо всяких процентов 260 тысяч рублей. Когда завели на него, наконец, уголовное дело, Вадим давно уже был в бегах.

- Владимир, Вы я вижу, порядочный человек, и наверняка судите обо мне с содроганием, - частично угадал мое мнение о себе Вадим. - Поймите меня, я не занимал деньги у нормальных трудяг, только у жуликов. И не для собственного обогащения использовал я эти деньги. Я их тут же проигрывал другим жуликам, картёжным. Карты, азарт - это моя болезнь, родственная с моим поэтическим дарованием. Поверьте мне, сегодня в России я один - подлинный талант. Все знаменитые поэты мне и в подмётки не годятся. Меня надо лечить от азарта, но я боюсь, что тогда во мне погибнет и поэт.

- Не преувеличиваете ли Вы свой поэтический талант? - с долей ехидства спросил я.
- Если и преувеличивает, то не намного, - вступился за Вадима Андрей, а я почувствовал озноб от восторга. Андрей сумел убедить меня своей поразительной речью, что он-то толк в поэзии должен знать, - Вадим - редчайший талант, это факт.
- Андрей, я Вас очень уважаю. Спасибо Вам. Хотя именно Вас я должен ненавидеть. На моё горе в "уголовке" нашелся у меня такой поклонник, как Вы. Никогда бы меня не поймали, если бы не Ваше понимание поэзии.

Да, поймать ловкого Вадима было непросто. Но Андрей, которому попало это розыскное дело после неудач нескольких его коллег, глубже других проник в душу Вадима. Здесь Андрей с иронией употребил профессиональный слэнг - во "внутренний мир разыскиваемого". Его предшественники зациклились на деньгах, расписках, внешних приметах, привычках и связях Вадима. Мало кто из жертв Вадима знал, что Вадим одержим поэзией. Андрей копнул глубже и после розыска под издевательские шпильки коллег и начальства нескольких стихов Вадима уяснил, что Вадим творит не забавы ради, а всерьёз. И тогда его осенило: искать Вадима следует по редакциям литературных журналов в Москве. Подлинный поэт не может не предлагать свои стихи к опубликованию, а поэтический уровень Вадима был, по оценке Андрея, вполне достоин столичных журналов. С трудом добившись командировки в Москву, Андрей уже во второй редакции получил подтверждение, что разыскиваемый им поэт действительно осчастливил её своими изумительными стихами, и они уже на выходе в печать. Разумеется под новым псевдонимом. Вадим оказался воплощением сразу нескольких интересных поэтов, опубликовав свои стихи под несколькими псевдонимами, что могло бы быть воспринято критикой как одновременный взлет целой плеяды хороших поэтов.

Задержать Вадима труда не составило. Придя за гонораром, Вадим сразу после кассы встретился со своим скрупулёзным и благосклонным поклонником - Андреем в сопровождении Виктора, также уважающего поэзию.

Было уже далеко за полночь, и я забрался на верхнюю полку. Улеглись и мои попутчики, пристегнув одну руку Вадима к подпорке столика в купе. Но тишина не установилась. Вадим начал читать свои стихи. Они действительно были сильными. Я не большой ценитель и знаток поэзии, но и меня пронял проникновенный голос автора. Вадим читал бесконечно. Это были стихи о любви, о судьбе и о Фортуне, в которую автор был влюблен безответной любовью. Постепенно я уснул.

Утром я проснулся последним. Поезд уже двигался по пригородам Минска. Андрей похлопал Вадима по плечу: "Замётано, Вадим. Я постараюсь, чтобы тебя не держали в общих камерах с уголовниками. Что-нибудь придумаем. На "Володарке"* есть у меня друзья". Увидев меня, Андрей с улыбкой заметил: "Действительно уговорил. Будет кайфовать в облегчённом режиме до суда. А дальше ведь опять наверняка уговорит лагерное начальство".

------------------------------------
* "Володарка" - следственная тюрьма на улице Володарского в Минске.

Обсудить этот текст можно здесь