Portfolio

Сон Николая Васильевича

Рудольф Дамман

Февраль швырял в окна бытовки вёдра мокрого снега. Шквальный ветер вырывал входную дверь из рук.

Николай Васильевич справился с дверью и вошёл в бытовку. Движения его были замедленными.
- Как дела? - спросил я его.
- Да сон какой-то странный сегодня приснился, - сказал Николай Васильевич и стал снимать куртку. Руки он почему-то держал так, как будто изображал самолёт.
- Сижу, будто я с товарищем за столом, - продолжил он, - выпиваю. Потом захотелось нам прогуляться. Вышли к какой-то деревне. Трава зелёная. А посредине улицы - колодец. Решили мы напиться из колодца. Подошли, и вдруг из него пламя - метра на четыре. Но пламя - холодное. Подошёл я поближе и заглянул в колодец. А из колодца голос: "Залезай сюда!" Ну, приказ есть приказ. Залез я в колодец. Опять голос приказывает: "Руки по швам!" Сделал я руки по швам и, как Гагарин, взлетел вверх.

Небо светлое, а вокруг летают головы без туловищ. Вместо плеч - вешалки деревянные, и что-то трепещется - крылья, не крылья. И носятся эти головы во все стороны беспорядочно. Я только увёртываться успеваю.

Высматриваю - нет ли знакомых, которые раньше меня сюда попали. Нет, не вижу. Наконец, я одного за вешалку - цап!
- Что тут такое? - спрашиваю, - и куда я попал?
- А-а, да ты новенький! - отвечает тот, что без туловища, - иди туда, к воротам, там тебя определят.
-
Пошёл я к воротам. Там сидят двое: Пётр и Павел. Спрашивают:
- Как фамилия?
- Кузнецов, - отвечаю.

Тут двое с крыльями подкатывают тележки: на одной тележке чёрные книги, на другой - красные. Чёрные - это плохие дела, а красные - это мои хорошие дела. Вижу - красных книг значительно больше. "Ну, - думаю, - в рай определят".
- В рай его! - говорит один из двоих. И очутился я в комнате. Одна стена целлофаном занавешена, и лежит там на кровати голая баба. И всё это хорошо мне видно.
- Это рай, что ли? - спрашиваю я.
- Да, - отвечают мне.
- А чем же здесь кормят?
- Да ничем! - отвечают.
- А где же райские яблочки? - спрашиваю я.
- Да нет никаких яблочек.
- А что это за баба лежит? - спрашиваю.
- А туда не ходи, а то черти уволокут! - отвечают мне.

Постоял я, постоял, и пошёл за занавеску. Штаны расстёгиваю, рубашку снимаю и ложусь к этой бабе. Похоть, значит, меня одолела. Только она, БАБА ЭТА, какая-то холодная.

Вдруг какие-то мохнатые налетели и поволокли меня вниз, в подвал. Вижу, лежит крест дубовый большой. Отверстия в кресте от гвоздей.
- Это не Иисуса ли Христа крест? - спрашиваю.
- Его, родимый! - отвечают мохнатые.
- Значит, на нём распяли Христа? - спрашиваю.
- На нём, на нём! - кивают мохнатые. - А теперь - твоя очередь.

Кладут меня на крест - руки в стороны. Это ж прибивать руки гвоздями будут - больно ведь. Я пальцы развёл - средний и безымянный - так, чтобы гвозди между пальцами прошли. Мохнатые так и стали забивать гвозди между пальцами. Я и ноги также сделал - пальцы развёл, и гвозди опять между пальцев прошли.

Стали они меня поднимать медленно. Земля уже видна под ногами. Чувствую - не удержусь, гвозди-то у меня между пальев вбиты. Поднимают, поднимают, и вдруг я не удерживаюсь и падаю… прямо на пол и просыпаюсь. Жена смотрит на меня и говорит: "Я хотела тебя разбудить - ты руки раскинул, пальцы растопырил…"

Обсудить этот текст можно здесь