| Редакция | Авторы | Гостевая книга | Текущий номер |


Элька и Шептунов

Борис Шлякман



Я чувствую себя немного виноватым, потому что Леньку Шептунова познакомил с Элькой именно я. После зимней сессии приехали к нам стажеры из ГДР, страны нынче неведомой, а тогда воспринимавшейся почти как одна из республик необъятного Союза. По русски они говорили очень хорошо, не сравнить с африканцами, приезжавшими иногда безо всякого понятия и уже тут учившимися складывать слова.

Среди них была и Элька, вернее, конечно, Эльке, слегка похожая на витринный манекен белокурая красавица, как теперь иногда говорят, "полуатлетического сложения". Мы оказались с ней в одной группе на семинарах доцента Бородаева по исторической
грамматике и диалектологии. А Шептунов был литературный юноша, увалень с густой вьщейся шевелюрой и взором не то чтобы горящим, но определенно лунатическим. И посещал он другие спецкурсы, по своему профилю. Это не помогло ему избежать неприятностей, что наводит на мысли о пользе изучения исторической грамматики. Хотя как знать.

Прозвище у него было странное и потому малоприменяемое - Фортинбрас. Возникло оно с легкой руки Андрюши Павлова, вечно что-то про себя соображающего, и не без,очевидно, писавшейся им тогда курсовой по Шекспиру. Почему, однако, Фортинбрас- непонятно. Хотя, с другой стороны, не Гамлетом же его назвать?

Итак, в тот день мы с Шептуновым только что перекусили в Бухенвальде, то есть в столовой при общежитии, и шли мимо женского корпуса к угловому гастроному за сигаретами. Элька была с Магдой- долговязой девицей в очках и довольно симпатичной, но Шептунов на нее даже не посмотрел.

Пока Элька что-то выясняла у меня насчет завтрашних семинаров, он молчал, потом вдруг спросил, ни к кому специально не обращаясь: "Девушки, а вы из какого города?" Ответила Магда, что его, очевидно, не устроило, потому что он спросил опять, глядя на Эльку, есть ли в Бранденбурге зоопарк. Я забеспокоился, поскольку беззаботный треп был как-то не в характере Шептунова. Элька посмотрела на него с интересом и сказала, что есть, а дома у нее, между прочим, имеется замечательная собака. "Сенбернар?"- спросил Шептунов с надеждой, но это оказался пудель. На том мы и расстались.

Нет, вовсе не так сразу покорила Элька Шептунова. Был, был у него опыт разочарований, и пламя разгоралось медленно, с большим недоверием находя себе новую пищу. Если б не тот злополучный новогодний вечер, оно, может, никогда и не превратилось бы в пожар, буквально на глазах испепеливший нашего приятеля.

Это был обычный сабантуй: в одной из наиболее просторных комнат устраивался большой стол, закупались провизия и выпивка, участники собирались сами собой. Шептунов к тому времени был уже немного знаком с Элькой, и числился где-то среди поклонников "второго-третьего ряда"- по причине, видно, слабой активности и склонности к бесплодным размышлениям.
Впрочем, репутация у Эльки была безупречной, и никто, кажется, не мог похвастаться одержанной победой. Но эта вечеринка сулила надежды: был самый настоящий Новый год.

Элька пришла вместе с Русланом Мамазакировым, рослым, улыбчивым и обаятельным, слывшим знатоком в любовных делах. Ничто не предвещало внезапных гроз в атмосфере всеобщей непринужденности, тостов и возлияний.

Встретили Новый год, зажгли свечи; закрутились пластинки- кажется, Адамо, Азнавур, Мирей Матье, Пиаф... Элька танцевала с Русланом, смеялась, распространяя вокруг себя легкое электричество; довольно долго казалось, что между ними царят мир и согласие. Но что-то случилось, Элька вырвала руку, сказала что-то резкое, нахмурилась, оглянулась вокруг в каких-то поисках и... направилась прямо к Шептунову. Она протянула ему руку, припала к плечу и произнесла что-то совсем необычное: "Пойдем, хочу с тобой!"

Мне пришлось отвести взгляд и заняться салатом, хотя было очевидно, что Элька совершенно не думает об окружающих. У Шептунова глаза округлились, на щеках пошли красные пятна, но он быстро справился с собой, и, бережно придерживая Эльку за талию, вместе с ней покинул собрание, продолжающее заниматься своими делами.

Возвращаясь домой, я думал о Шептунове, и, что греха таить, слегка завидовал. Вместе с тем меня не покидало легкое беспокойство, потому что я уже немного знал Шептунова. Почему-то трудно было представить его в счастливом состоянии, а вот свойством притягивать к себе всяческие несчастья он обладал в полной мере. Дверь комнаты Шептунова оказалась полуоткрытой, он лежал одетым на кровати и изучал что-то на потолке.
Выяснилось, что он походил с Элькой по свежему воздуху, выслушал ее полусвязный рассказ о недостойном Руслане, затем проводил в корпус №3, то бишь женское общежитие, помог снять пальто, пожелал спокойной ночи и ушел.

Было заметно, что Шептунов переживал происшествие и в чем-то сомневался, отчего осталось смутное подозрение, что так просто эта история не закончиться.

В самом деле, Шептунов, похоже, стал думать об Эльке постоянно. Происшествие стало катализатором какого-то процесса, принявшего быстро неуправляемый стихийный характер. Уже не имело значения, почему так случилось и чем было вызвано внимание Эльки к его особе. Элька упорно не замечала Шептунова, который, напротив, таял на глазах. Возвращаясь вечером, я замечал его в палисаднике за деревом, ловящего в окне Элькин силуэт. Он изменился, сильно похудел и забросил учебу. Овладевшая им страсть оставалась безответной, что нуждалось в объяснении и заставляло сомневаться во многом.

Вдруг возник слух, что Элька обручена и дома ее дожидается жених. Это "вдруг" было подозрительным, да и на Руслана слух не
произвел никакого впечатления. Он сумел вернуть расположение Эльки и даже как-то обмолвился о достигнутых успехах. Умнейший Павлов фальшиво пропел по этому поводу, рассеянно взглянув в сторону Шептунова: "сердцу девы не-ет закона..." Но Шептунов, занятый своими переживаниями, не улыбнулся.

Вскоре я узнал, что он взял академотпуск и уехал.

 

 

Обсудить этот текст можно здесь