| Редакция | Авторы | Гостевая книга | Текущий номер |


О разности потенциалов

 


Игорь Ефимов, глава издательства "Эрмитаж", автор восьми романов (последний из них "Пелагий-Британец" вошел в шорт-лист Букера-97) и философ, или, скорее, тот, кого в Америке предпочитают называть thinker (я бы перевела как "думатель", а не как "мыслитель", звучащий в наши дни напыщенно). Думы И.Ефимова прикованы всю жизнь к треугольнику: человек, общество, Бог, и имеют своими плодами яркие книги, примечательные четкими формулировками и живыми образами. Это "Без буржуев" (о советской экономике), "Метаполитика" (философия истории), "Бремя добра" (о русской литературе), "Практическая метафизика" и другие книги.
Недавно в "Эрмитаже" вышло философско-политическое исследование И.Ефимова "Стыдная тайна неравенства", публиковавшееся поглавно в 98-99 годах в петербургском журнале "Звезда". Книга столь же серьезна, сколько и занимательна.
Ирина Лейкина, ведущая рубрики "Глаголъ" в Новом Русском Слове.

От редакции "Port-Folio": мы решили поместить изложение беседы Лили Панн с Игорем Ефимовым (ранее опубликованное в НРС), поскольку в ней подняты действительно интересные вопросы. Не все читали книги Игоря Ефимова, но мы верим, что большинство читателей Порт-фолио так или иначе обсуждали - возможно, другими словами и с привлечением других понятий - затрагиваемые здесь дискуссионные темы. С хорошей вероятностью, они всем интересны.

****************

- Игорь, в своей книге вы делите людей на "низковольтных" и "высоковольтных" от рождения. О разнице каких потенциалов идет речь?

- О разнице волевых потенциалов. Люде неравны не в том смысле, что одни от рождения лучше других, - нет, нет и нет. А в том смысле, что волевой потенциал одних заметно превосходит волевой потенциал других. Смелость и трусость, доброта и злоба, хитрость и простодушие - все эти свойства, в причудливых и непредсказуемых сочетаниях, обнаружатся потом в человеке растущем и созревающем. Но уже в момент рождения каждый таинственно наделен разной по силе жаждой жизни. Именно ее описывает Христос в притче о талантах, говоря, что при рождении одному дается "пять талантов, другому два, иному один". Между высоковольтным меньшинством и низковольтным большинством так же невозможно провести четкую границу, как невозможно отделить вершину от подножия горы. Но они существуют с той же несомненностью, как существуют вершина и подножие горы.

- Вы предлагаете включить факт природного неравенства людей в сферу открытых гобщественных и научно-социальных дебатов. Не всегда были времена аполитической корректности, охраняющей эту "стыдную тайну"; о врожденном неравенстве среди многих писали еще Платон, Ницше, Бердяев. Что нового в вашем подходе?

- Я пытался ответить на три вопроса, поставленных историей 20-го века: 1) почему все демократические страны оказались внутренне расколоты на два устойчивых политических лагеря (условно говоря, либералов и консерваторов); 2) почему демократический способ правления оказался нежизнеспособным в десятках стран; 3) какова природа сил, движущих массовым террором. Особенно последний вопрос не давал мне покоя; из загадки Большого террора в СССР, по сути, и родилась моя книга. Зачем государственная машина, уничтожив "классовых врагов", обрушилась всей мощью на лояльных, послушных подданных, уничтожала их миллионами? Жертвами террора становились люди, росшие при новом режиме, не владевшие никакой собственностью. Все существующие на сегодня объяснения массового террора представляются неадекватно мелкими, несовместимыми с громадностью и беспощадностью этой катастрофы. Объяснение должно быть связано с чем-то фундаментальным в природе человека. Что питало эмоции исполнителей террора? Думаю, что вечно тлеющее недоброжелательство малоодаренных людей к более одаренным. Нам всем оно знакомо в какой-то степени, каждый из нас знает толчок темного завистливого чувства. Оно абсолютно естественно; вопрос только, во что человек преобразует эту негативную энергию.

- Неужели ларчик так просто открывается?!

- Посмотрите, кого убивали в коммунистической России в 1937-38-м, в Китае в 1967-70-м, в Камбодже в 1975-м. Убивали наиболее способных и энергичных. То есть тех, кто сумел занять руководящие посты в культуре, экономике, управляющем аппарате, армии. В подвалы Лубянки и котлованы ГУЛагов хлынул поток инженеров, профессоров, писателей, учителей, врачей, офицеров, прорабов, завмагов, а также профессиональных партийцев, имевших какой-то опыт и знания еще с дореволюционных времен. Мы ясно видим, что удар был направлен не в диком ослеплении, а с точным прицелом по тем, кого я называю "высоковольтными".
С точки зрения рациональной, террор был для каждой из этих стран самоубийственным безумием, приводящим к резкому ослаблению государства. Но по эмоциональному импульсу низковольтного большинства террор был вполне оправданным. "Там разберутся", - с торжеством говорили обыватели, глядя вслед увозившей очередную жертву "черной марусе"

- Название-то какое ласковое!..

- Наступило царство посредственности. Мера убожества наших руководителей казалась какой-то неправдоподобной. Косноязычные учителя, невежественные профессора, директор завода, едва окончивший техникум, директор издательства, едва прочитавший десяток книг, тупые администраторы, способные говорить только "нет", - это была реальность нашей жизни. Кстати, характерное пьянство "на высоком уровне" можно объяснить тем, что очень часто низковольтный чувствовал свою неадекватность занимаемому посту, тяготился этим, погружался в пучину пьянства. Но в большинстве своем они были страстно преданы режиму, вознесшему их так незаслуженно высоко.

- Веря в природное неравенство, вы тем самым относите себя к типу "состязателей" - антиподов "уравнителей", согласно вашей шкале. Это отличие тоже природное?

- Это два разных фундаментальных склада ума. Уравнительному уму удобно для его всеохватных обобщений поставить знак равенства между людьми и затем строить политико-социальные схемы. Состязатели же понимают, просто инстинктивно знают: то, что хорошо для одного, может быть ужасным для другого, и поэтому простые уравнительные схемы никогда не будут работать. Живя в Америке, я был поражен устойчивым расколом между людьми, казалось бы, одинаковыми по социальному происхождению, образованию, но присоединяющимися или к одной, или к другой партии. Стена между ними непреодолимая. Меня заинтересовала природа этой стены. Так объяснилась еще одна загадка: почему все демократические страны оказались внутренне расколоты на два устойчивых политических лагеря? Потому что уравнители идут в либералы, а состязатели в консерваторы.

- Забавная терминология, сочетание консерватор-состязатель звучит парадоксально.

- Только терминологически, а по сути консерваторы отстаивают старое как мир понимание неравенства людей и их состязательности.

- Интересно еще, что либералы выступают за преподавание в школах дарвинизма с его идеей естественного отбора, т.е. максимальной состязательности, а консерваторы дарвинизм не приемлют!

- Видите ли, вводимое мной представление об уравнительном и состязательном складе сознания относится только к сфере человеческих представлений о политико-социальном устройстве общества. Это далеко не исчерпывающая сфера наших представлений о мире.

(Более важно, что в неприятии дарвинизма главную роль играют не консервативные, или "состязательные" мотивы, а религиозные убеждения. "Состязатели", скажем, в бывшем СССР ничего против дарвинизма не имели - прим. редакции Порт-фолио).

- Когда мы говорим о том, какое политическое устройство лучше для данного народа в данный период, моя идея сводится к тому, что это должно быть такое устройство, которое обеспечит политическую стабильность и охрану для высоковольтного меньшинства и даст ему возможность участвовать в важных государственных функциях. Только тогда страна может обрести благополучие и социальное здоровье. Мозг и нервы занимают по весу небольшую часть всего организма, но удалите их - и что останется? Все придет в распад и загнивание.

- В каком положении высоковольтные в России?

- Там, слава Богу, уцелело еще достаточно высоковольтных, но в своем большинстве они охвачены уравнительной иллюзией. Иллюзией, что их активное участие в жизни общества будет возможно при установлении рыночно-демократической структуры. Но для нее русский народ пока не созрел. Институт собственности - это не просто свод законов, а то, что живет в сердцах людей. Представление о собственности должно быть таким сильным, что человек готов взять ружье и идти умирать, когда вводят трехпенсовый налог, котрый он считает несправедливым. Это не жадность движет человеком, он понимает связь между утратой собственности и утратой своей свободы. Разве есть в России такое понимание? Собственность в России всегда презиралась. Знак равенства становился между собственностью и жадностью.

- Демократы-реформаторы говорят, что им не дали правильно провести реформы.

- Логика реформаторов вдохновила меня на такую вот метафору. Генерал вернулся, не взяв крепость. Его спрашивают, как такое могло случиться. А он отвечает: "Произошло непредвиденное событие: в меня начали стрелять. Понимаете, пулями. Со стен крепости открыли по мне огонь. Я в таких условиях не мог взять крепость".
На что же они рассчитывали, идя на реформы?

- Хотели, как лучше... Но откуда взялась "стыдная тайна неравенства", почему одаренное меньшинство так рьяно отрицает врожденное неравенство?

- Я думаю, именно сильный ум мечтает охватить своими схемами, конструкциями все человечество, и если мы ставим знак равенства между разными людьми, охватить все человечество становится гораздо легче: тогда твои обобщения , твои идеи о добром и злом, важном и неважном охватывают все человечество. Это очень сооблазнительно. Даже часто люди с мощным умом и штроким взглядом решают пренебречь врожденным неравенством как случайным фактором - фактором менее значительным, чем фактор социального неравенства, которое интересует их гораздо больше, так как может быть изменено.
Надо еще сказать, что для одаренного меньшинства признать факт врожденного неравенства людей означало бы признать изначальную привилегированность своего положения. Это означало бы необходимость задуматься над чувствами - и страстями - обделенного от рождения большинства. Это означало бы самое страшное - осознать свою отделенность от большинства, свою уязвимость, свою слабость. Страшно осознать себя меньшинством.
Наше равенство возможно только перед Творцом жизни, перед Ним наша разница ничтожна. Это ощущение должно вносить мир в наши души, несмотря на то, что между собой мы очевидно и мучительно неравны. Любая эгалитарная идеология, пытающаяся утверждать обратное, по сути присваивает себе прерогативу Божества. И если ей удастся прорваться к власти, она всегда закончить самообожествлением.
"Равенство, брат, исключает братство", - сказал И. Бродский в "Речи о пролитом молоке", ибо братья бывают старшие и младшие. Но одаренность не определяет судьбу человека полностью. Ибо кроме талантов человеку дается еще самый главный дар - дар свободы. Он свободен зарыть свои таланты - хоть один, хоть два, хоть пять - или пустить их в рост, в оборот, в обогащение жизни.


 

Обсудить этот текст можно здесь