Александр Левинтов

Развитие капитализма в России

Чубайс поправил перо, подвернул фитиль в лампе-молнии с зеленым, давно нечищенным по случаю отсутствия очередной жены, абажуром, запустил пятерню в огромную лысину - пятерня помнила о бывшей когда-то жесткой рыжей шевелюре и потому слегка проскользнула в затылочные дали - из пустоты этого места само самой зачесалось внедавно запущенной бороденке, он прищурился с доброй лукавинкой в усталых уголках глаз и прошептал, подбадривая сам себя: "Ну, Анатося, сука, падла, давай!" - и сами собой потекли первые строки.

Через некоторое время он осекся: как же дальше- то? Ах, да, вспомнил он, нужен статистический анализ. Тот-то был - адвокатишка-недоучка, а он-то - кандидат экономических. Без статистики никак нельзя. Он потянулся было к томику "Народное хозяйство РФ", но тут же отдернул руку, вспомнив, сколько было заплачено руководству ЦСУ закаждую нужную цифру. Нет, тут только безмозглый юрист может довериться таким данным: брали-то не только центральные верхи, но и районные низы статучета и контроля.

"Коррупция заела," - с досадой подумал он и посмотрел в промерзшее толстенным узорчатым льдом окно. Там, в пурге и печали сибирского запустения смутно угадывалась громада Саяно-Шушенской, первенца совместного американо-китайского предприятия по распилке льда и продаже его японцам в счет долгов РАО ЕЭС узкоглазым акулам развитого.

"А ведь как хорошо, как нежно и романтично все начиналось," - вспомнились ему питерские цветы: гвоздики, розы и эти, как их, забыл уже, такие махровые все из себя, по два с полтиной штука в розницу, по два с полтиной сотня оптом: собственно, на этой скупой мужской разнице он и сделал себя. "А не написать ли эту книгу в стихах, как "Муму" Пушкин?" - помечталось ему, но он тут же вспомнил, что стихов сочинять не умеет, а любимую "Муму" кто-то еще в аспирантуре зачитал. "Сволочи, " незло подумал он и продолжил увернувшуюся было мысль о приватизации:"Капитализм есть нашенская власть плюс приватизация всей страны, шаг вперед, два ваучера назад".

Теперь писалось легко, размашисто, как у следователя при добросердечном и добровольном. Опер ему тогда попалсяотпетый: безнал не брал, а над гэкаэсками просто смеялся. Ничего, срок когда-нибудь кончится или амнистия прийдет (товарищ, верь, взойдет она) - и тогда можно будет первый съезд собрать, хорошо бы где-нибудь в Брюсселе или Лондоне. Только без этих, без Бунда, без безродного жидо-масонства, хватит с него и Березовских и Гусинских - "олигархии всех стран, объединяйтесь!" - долой глобализм как высшую стадию сионизма. Мы еще напишем"Государство и девальвация", еще будут "Как нам реогранизовать Газпром" и "Лучше меньше да налом", - шептали его ненасытные губы, а в сердце стучался пепел Павки: "Учиться, учиться и еще раз учиться".

Впрочем, кавычки он не признавал, считая, что любая мысль его, а если кто другой сказал, значит - ворованное у него. Электричество должно быть электрическим, - убежденно написал он и, слегка подумав, добавил, а энергоносители энергоносными.

Он даже не заметил, как перо долетело до роковой семнадцатой страницы. Здесь он остановился, потому что понял, ясно и безукоризненно, что это конец.


Обсудить этот текст можно здесь

Подписаться на рассылку альманаха "Порт-фолио"




| Редакция | Авторы | Гостевая книга | Текущий номер | Архив |
Russian America Top Russian Network USA Rambler's Top100