Как часто мы , музыканты
и любители музыки нескольких поколений , слышавшие игру В.В. Софроницкого , думаем
о нем , вспоминаем его концерты , слушаем его записи и , мне кажется , все больше
начинаем понимать, что мы потеряли со смертью этого великого артиста . Особенно
остро мы ощущаем его уход , потому что не видно на артистистическом горизонте
личности , напоминающей Софроницкого . Конечно , каждый великий артист неповторим
и нельзя ждать появления второго Софроницкого , но нам теперь становится ясно
, что на Софроницком кончилось целое направление в исполнительском искусстве .
Это искусство давало столько радости и , не постесняюсь сказать , счастья слушателям
, что невольно охватывает чувство жалости , что это не повторится , что этого
не знает молодежь , а если знает , то понаслышке , да по очень несовершенным записям
. Правда , некоторые записи с концертов ( например , Скрябин , Шуберт – Лист )
могут дать какое-то представление о настоящем Софроницком , но очень бледное по
сравнению с оригиналом. Но не надо сетовать , жизнь идет вперед и мы являемся
современниками таких исполнителей , как Рихтер , Гизекинг , Гилельс , Микеланджели
, Ойстрах , Стерн , Караян и др . , которые так высоко подняли мировой исполнительский
стандарт , что нам только тянуться да тянуться , а раз есть куда идти , значит
все в порядке.
Возвращаясь
к Софроницкому, хочется определить, чем же собственно так действовало его искусство
на слушателей , ведь на его концерты и стар и млад , и женский и мужской пол ,
и ученый , и художник , и солдат … Это очень трудно сделать , так как все слова
могут показаться недостаточными . Поэтому постараюсь передать те ощущения , которые
я испытывал на его концертах . Уже за несколько дней до концерта возникало ощущение
какого-то волнения и радостного беспокойства ,и когда ловил себя на этом , вспоминал
: « А , концерт Софроницкого » . Шел на концерт , как на первое свидание , в предвкушении
чего-то совершенно неизведанного , таинственного и прекрасного , короче говоря
, чуда . И предчувствие не обманывало . Выходил Софроницкий , красивый , молодой
, и с достоинством подходил к роялю и начиналось волшебство . С первой же нотой
все представления об исполняемом произведении переворачивались , все было не так
, как ты думал , не так , как тебя учили , сюрпризы , один другого прекраснее
, подстерегали на каждом шагу , не давая перевести дыхания , изощреннейший ритм
держал в постоянном напряжении , тончайшие смены света и тени заставляли напрягать
слух до предела и все это с какой-то необыкновенной легкостью и естественностью
, без всякого старания , без насилия над собой или над инструментом . Он был слишком
горд , чтобы унизиться до работы на эстраде , он просто играл , а еще точнее ,
фантазировал за роялем . Никаких « ослепительных » пассажей , громоподобных fortissimo
или других дешевых эффектов . Все было красиво – и внешне – красив сам , красивая
посадка , красивые движения , свобода и естественность , - и внутренне – красивые
мысли , тончайшие движения его богатейшей души выражались в удивительных по красоте
и богатству звучаниях . Как он любил и знал рояль ! Казалось , он играет всегда
на каком-то своем , ключ от которого находится только у него , и он один умеет
этим ключом превратить механический ящик в волшебную шкатулку , наполненную массой
поэтичнейших фантазий , сказок , поэм и экспромтов . Он мог выразить на рояле
все , поэтому , видимо , так редко играл с оркестром или в ансамблях . Софроницкий
не был , подобно Гизекингу , живописцем , хотя обладал богатейшей звуковой палитрой
, его исполнение я бы назвал черно-белым ( но никогда не серым ) , вероятно ,
по той причине , что его взгляд всегда был обращен внутрь себя , его внимание
было приковано к внутренней , духовной жизни человека , а не к внешней красоте
мира . Даже в произведениях Шопена , где пейзаж так тонко и неразделимо связан
с человеком , он умел этот пейзаж поставить на второй план , даже у Дебюсси он
подчеркивал настроение , душевное состояние , а не красочность . Видимо , поэтому
ему так близко было творчество Скрябина , целиком обращенное внутрь человека .
Я не знаю другого пианиста , наделенного столь тонким чувством гармонии . Она
была едва ли не главным действующим лицом в его искусстве . Но самым поразительным
было то , что на всем его искусстве лежал полукров тайны , нельзя было понять
, как он это делает . Слушателей не покидало ощущение , что это вот так только
сегодня , единственный раз , завтра все будет по-другому и это чудо никогда больше
не повторится , завтра все будет совсем по-другому .
Вероятно , так вот
завораживал своими импровизациями Шопен . Это присутствие тайны , ясно доведенной
до каждого слушателя большим мастером , и дает мне право назвать Софроницкого
великим артистом . Ведь всякое великое искусство есть тайна , чудо , которое нельзя
анализировать , исследовать , понять рассудком . Слушатели уходили после концерта
Софроницкого утомленными – так он заставлял сопереживать и помолодевшие – так
он умел заставить нас поверить , что мир прекрасен , полон тревожных тайн и чудес
. За это мы останемся ему всегда бесконечно благодарны . А поучиться мы можем
у него той « непрактичности » и щедрости , заставлявшей его вкладывать в каждый
концерт кусок своей жизни .