Эрвин Скорецкий

Откуда ненависть? или Противостояние стран
Ближнего и Среднего Востока с Западом

Проводя сравнение между исламом и его тысячелетним соперником христианством, можно убедиться, что мир ислама стал бедным, слабым и невежественным. Попытки модернизации, сконцентрированные в трех основных областях: военной, экономической и политической - не дали результатов. Поиски побед через модернизацию вооруженных сил привели к ряду унизительных поражений.

Поиск благосостояния, для одних стран, стал источником истощения коррумпированной экономики с бесконечной потребностью в помощи стран Запада, а для других, в нездоровой зависимости от какого либо отдельного вида ископаемого ресурса, ставящую подчас всю мировую экономику в зависимость от клики своенравных самодержавцев.

Однако хуже всего получился в исламе политический итог. Длительный поиск свободы вылился в вереницу запущенных и подлых тираний от традиционного самодержавия до современного типа диктатуры, отличающихся друг от друга лишь системами репрессий и внушаемыми идеями.

На Ближнем и Среднем Востоке все исламские государства, за исключением Ливана, находящегося по сути под властью Сирии, управляются либо главой однопартийной системы в республике (Египет, Ирак, Сирия, Ливия, Йемен), либо более или менее абсолютными монархами (Саудовская Аравия, Кувейт и Иордания), либо ортодоксальным духовенством (Иран).

После веков богатства и силы мусульмане, в основном арабы, не только потеряли лидерство, на которое, как они считают, имеют право, но вынуждены были стать зависимыми от Запада. и что особенно обидно - осознать, что они оказались последователями второго порядка после таких успешно развивающихся стран как Япония и Южная Корея. Следовать за кем - то уже достаточно плохо, но прихрамывать сзади гораздо хуже.

Когда могущественная цивилизация превращается в ничто ее потомков обуревает вопрос “Кто виноват?”

Не останавливаясь на Монгольском нашествии, которое опрокинуло уже достаточно ослабленный Багдатский халифат нельзя не заметить, что период Иранского исламского могущества пришелся на время после Монгольского нашествия. Поэтому, если, как это обычно бывает, винить не себя, а кого то другого, то нашелся самый подходящий козел отпущения - западный империализм.

Ближний и Средний Восток располагал для этого веским обвинительным материалом, а именно господствующей ролью Англии и Франции, имевших в исламском мире в 19 и 20 столетиях громадное влияние. Экономическое проникновение и воздействие западной культуры изменило лицо этих регионов. Трансформация жизни местного населения толкнула его в другие направления, пробудив новые надежды и опасения, угрозы и ожидания. В общем, был создан равнозначный прецедент прежнему культурному прошлому ислама.

Однако Европейская экспансия длилась относительно недолго и пол века тому назад она закончилась, а изменения к худшему начались гораздо раньше и продолжаются, не ослабевая. Для стран ислама еще в период их расцвета не принято было общаться с Западным миром. И хотя со временем это положение изменилось, христианский Запад всегда оставался для мусульман вероотступником. Религиозные авторитеты ислама, а они всегда стояли во главе
мусульманского общества, учили, что подражать отступникам от веры т.е. неверным можно только с одной целью - чтобы в конечном итоге их побеждать.

Идеи Западного мира, которые приводили его ко все возрастающему богатству и могуществу, для исламского мира оставались очевидным абсурдом. Для мусульманина ответ на вопрос “В чем источники успеха Западного мира?” мог быть только в религиозных терминах. А поскольку христианство для него не более как искаженная версия веры, то и ответ формулировался в русле корней “истинной” веры т.е. ислама. При этом всегда предполагалось, что если дела идут плохо, то это наказание Аллаха за отклонение от веры.

В поисках секрета успехов Запада исламский мир в течение непродолжительного времени обращал свое внимание на идеи Французской Революции, как не испорченные христианством и даже признанные Востоком как антихристианские. Однако с реставрацией монархии во Франции, эти идеи потеряли для мусульман свою привлекательность.

Позже мусульман стала привлекать Индустриальная Революция в Европе. В конечном счете имелось в виду поднятие эффективности в вооруженных силах. Но в отличие от растущих держав Азии, большинство из которых начинало с более низкой экономической базы, страны ислама продолжали отставать в части капиталовложений, создания рабочих мест, проиводительности, а следовательно экспорта и доходов. К тому же, богатые мусульмане старались разместить свои капиталы везде в развивающемся мире, но не в пределах своих стран.

Нельзя не упомянуть и о культурном отставании исламского мира от европейских стран. Вся система образования была религиозной. Основную роль играли мусульманские медресы (школы). Преподаватели медрес - шейхи составляли замкнутую, в основном наследственную корпорацию. Точные науки в медресе не развивались, застыв на средневековом уровне. Более того, многие достижения предшествующей эпохи были утрачены.

Этот период исламской и особенно арабской стагнации и апатии был переломлен Западным колониализмом. Внезапное открытие того, что собой представляет Европа и Западная цивилизация явились для арабского мира шоком. Наступило болезненное прозрение. Поскольку нельзя было допустить, что ценности “неверных” выше собственных “правоверных”, арабы изобрели объяснение, что в течение длительного времени происходит искажение Корана.

Это потребовало переосмысления своего наследства, восстановления прежних ценностей и очистки ислама. Таким образом возникли движения арабского религиозного возрождения, которые быстро пали не выдержав конкуренции. Лавина европейских идей с предоставляемыми свободами, правосудием, индустрией, просвещением, современной администрацией и новыми идеями национализма оказалась сопоставима только с идеями подобного толка. В результате в арабский мир проник национализм со стремлениями бороться за независимость и необходимостью учреждения правительств и обществ наподобие западных.

Такой национализм стал для арабов исключительно привлекательным в увязке с идеями социализма и марксизма. Арабские националисты повернулись против своих правительств, признанных реакционными, коррумпированными, неэффективными, страшившимися эмансипации масс и к тому-же оказавшихся прямо связанными с западными правительствами и западными капиталами. Когда-же Соединенные Штаты приняли на себя роль непосредственного защитника этих правительств (Саудовская Аравия, Иран), беспокоясь о судьбе громадных залежей нефти, открытых в этих странах в тридцатые годы прошлого столетия, то именно они стали символом
ненависти арабского мира к Западу.

Таким образом, Англо-Французский колониализм и Американское влияние совместно с другими аспектами Западного предводительства явились не причиной, а следствием внутренней слабости государств Ближнего и Среднего Востока. Но если это, в основном, ислам явился помехой в приобретении свобод, достижений научных успехов и в экономическом развитии, то как могло случиться, что именно исламское общество, находясь в прошлом гораздо ближе истоков своей веры, было пионером во всех перечисленных направлениях ?

На этот вопрос исламисты - фундаменталисты отвечают, что все это результат усвоения идей и деятельности инородцев (путь Иранской революции). Противоположного мнения придерживаются исламисты - реформаторы, понимающие, что прогресс в Западном мире стал возможен благодаря, в первую очередь, отделению церкви от государства и победе секуляризма (путь Турецкой республики, воплощенный Кемалем Аттатюрком).

В этой связи стоит напомнить, что на вершине средневековья культурная история исламских стран характерна многочисленными декретами Багдадских калифов, в которых мусульманам не только запрещалось любое толкование Корана, но также обсуждение любых предписаний и указов. Традиционные взгляды на сущность мироздания или человеческие познания в различных сферах деятельности признавались в этих декретах окончательными и не подлежащими интерпретации под страхом наказания вплоть до лишения жизни. Это означало, что все важные вопросы уже заданы, и все ответы, соответственно, уже получены.

Такое положение сохранилось по сегодняшний день, поскольку именно религиозные авторитеты, а не секулярные представляют в исламских странах, за исключением Турции, источник истины.

Любое тяготение в сторону секулярного влияния узаконивается в религиозных терминах, что позволяет удерживать в мусульманских странах диктаторско - тиранический строй. И тем не менее, в одной из них - Иране, несмотря на все запреты правящих теократов и официально превозглашенную ненависть к Западу, многие иранцы после трагических событий 11-го сентября спонтанно выражают симпатию Америке. Не Саудовская Аравия и даже не Кувейт, а именно Иран. А происходит это потому, что иранцы при всей своей мусульманской сущности - все же не арабы - у них другая культура.

Кроме того, в Иране гораздо шире интеллигентская прослойка и значительный средний класс, пожилое поколение которого еще помнит благосостояние Ирана при секулярной династии Пехлеви. Если в общем исламский традиционализм стремится представить “золотое прошлое” как образец совершенства, то современный Запад напротив - ориентирован на вечные сомнения и экспериментирование, что создает основное противоречие между цивилизацией, где все закрыто и в статике, и цивилизацией, в которой, наоборот, все открыто и в динамике.

Самые мракобесные идеи исламского фундаментализма, превозглашаемые в основном арабами, сводятся к всеобщей дестабилизации Западного мира и подчинения его исламу. Претворением в жизнь этих идей занимается организация международного терроризма Аль-Кайеда во главе с арабским миллиардером - террористом Усамой бен Ладеном.

Разгром международного исламского терроризма увязывается со свержением диктаторских режимов стран, приведших этот терроризм к жизни и подпитывающих его всеми возможными способами. Пока только одна Америка поддерживает такой путь решения, разоблачая другие мнения. Разоблачения призваны обеспечить выход из затмения той части мирового сообщества, которому систематически внушается убеждение о вине Запада, а с 1948 еще и Израиля перед арабским миром в деле лишения его былой силы и славы.

Именно борьба за Палестину весьма успешно содействовала одобрению антисемитской интерпретации истории, которая относит все плохое, происходящее в мире к тайному еврейскому заговору

Современный антисемитизм является вкладом Запада в отношениях с арабским миром. Точнее, это вклад Германии и особенно бывшего СССР. Деятельность нацистских агенств на Ближнем Востоке после захвата власти Гитлером, а затем политика Советского Союза по перетягиванию арабских стран в “социалистический лагерь” были наполнены согласованными усилиями поощрения и распространения Европейского стиля антисемитизма на весь арабский мир. Припев в этих начинаниях всегда один и тот-же “Во всех арабских бедах виноваты евреи”.

Особенно способствовали этому события войны 1948 года - провал пяти арабских государств и их армий предовратить учреждение государства для полумиллионной горстки евреев. Это был шок, несравнимый даже с покорением арабов Наполеоном Бонапарте 150 лет раньше. Кстати, между этими двумя событиями не было серьезных столкновений арабов с Западным миром. Но если поражение от мощного Запада было достаточно тяжелым испытанием, то подобная судьба от рук “презренной шайки евреев” явилась для арабов нестерпимым унижением.

А ведь евреи в традиционных исламских обществах обычно не испытывали большего напряжения или риска, чем другие меньшинства.

Только в 17 и в 18 веках, когда в Европе стали преобладать идеи терпимости, евреи под христианством почувствовали себя, в общем, спокойнее, чем под исламом. За редким исключением, если в исламской традиции и существовали антиеврейские стереотипы, то они скорее носили характер презрения и отстранения, чем подозрения и преследования. В этой связи интересным может показаться пример обсуждения исламской прессой того времени “дела Дрейфуса”. Несправедливо обвиненный в измене Французский офицер - еврей Дрейфус имел преимущественно защитника в этой прессе, а не обвинителя.

(продолжение следует)

Э.Скорецкий 1925 г. рождения, с 1940 г. проживал в СССР, а с 1981 г. находится в Америке. Инженер по образованию, проектант по специальности. По этой специальности работал в СССР и в США. Написал и издал биографическую повесть “Моя Одиссея”. В настоящее время интересуется различными социологическими вопросами.