Генрих Сапгир
Черновики Пушкина
(публикация Фаины Петровой)

В 1992 году издательством «Раритет» ограниченным тиражом (537 нумерованных экземпляров ) вышла книга Генриха Сапгира «Черновики Пушкина, Буфарёв и др.», иллюстрированная графикой Льва Кропивницкого. С гордостью могу сообщить, что экземпляр, который я использую для публикации в «Порт-фолио», имеет порядковый номер 1 и автограф одного из авторов – художника. Поскольку ясно, что мало кто мог даже просто видеть эту книгу, я решила познакомить наших читателей с отрывками из неё.

В книге помещены переводы с французского, а также законченные Г. Сапгиром наброски из черновиков Пушкина (строчки, которые добавил наш современник, я выделила жирным шрифтом).

Некоторые стихи хулигана Генриха слишком смелы и откровенны для меня - дамы, можно сказать, старорежимной. И я очень колебалась, публиковать ли их.

Но есть, по крайней мере, два резона, по которым это, как мне кажется, следует сделать: в наше время, когда рассказы, показы и разговоры об « основном инстинкте» заполонили чуть ли не всё пространство литературы и жизни, Генрих при всей своей, скажем так, незакомплексованности, всё же сумел развить эротические мотивы вполне изящно, а кроме того, как мне кажется, сам Пушкин, прочитав добавленное, рассмеялся бы и подписался под строчками «соавтора».

Переводы

Мой портрет

Вы попросили мой портрет,
Каков он есть в натуре.
Его рисует Вам поэт
Пока в миниатюре.

Я только юный озорник,
Сижу за партой школьной,
Но правду говорить привык
Без робости окольной.

И в целом свете нет вралей,
Ни докторов Сорбонны
Шумней, назойливей и злей
Меня – моей персоны.

С курчавой шапкою волос,
Румяный без излишка,
Я до Вильгельма не дорос,
Но и не коротышка.

Корплю я с горем пополам
Над грифельной доскою.
Люблю толпу – и смех, и гам –
И не терплю покою.
1814, 1985

Люблю спектакли и балы.
Ещё сказать не смею,
Какие игры мне милы…
Прогонят из Лицея.

И если уж признаться,
Каким слепил меня Господь,
Таким хочу остаться.

Я сущий бес при том – при всём,
Мартышкина мордашка.
Пройдусь по залу колесом! –
Таков уж Пушкин Сашка.
1814, 1985

КУПЛЕТЫ

Когда поэт в один присест
Прочесть свою поэму хочет,
Когда рассказчик надоест,
А всё талдычит и бормочет,
Зеваешь снова и опять,
И всё сильней твои страданья,
Нет мочи - хочется сказать:
"Прощай, до скорого свиданья!"

С красавицей наедине
Или в компании с друзьями
Беспечен, весел ты вполне,
И мнится : вечность перед вами.
Но минет ночь, и меркнет рай,
Похмелье чудится заране:
"Прощай, вдова Клико, прощай!
Прощай, до скорого свиданья!"

Друзья мои, прошла весна:
Прощай, пирушки и милашки.
Любовь волнует нас одна,
Но, к сожаленью, мы не пташки.
Любовь уходит навсегда,
Разбив надежды, ожиданья,
И уж не скажешь никогда:
"Прощай, до скорого свиданья!"

За часом час, за годом год,
Устав считать свои потери,
Ты Смерти ждёшь. И Смерть придёт
Заимодавцем к вашей двери.
А то отстрочит свой визит
Или другой прельстится данью
И лишь украдкой погрозит:
"Прощай, до скорого свиданья!"

Устали Вы в конце концов.
Боюсь, я пел не меньше часа.
Парнас не создан для певцов,
И должен я сойти с Парнаса.
Люблю писать, пишу остро.
Звучи, куплет – моё созданье.
Я сам устал : "Прощай, перо!
Прощай, до скорого свиданья.

1817, 1985

Любовнику Аглая уступила.
Измучился, её измучил он:
Ахиллу в битве не хватило пыла;
И, наконец, был удовлетворён
Тем, что в дверях отвесил ей поклон.
Ему сказала дева в раздраженьи:
"Скажите, сударь, отчего мой вид
Вас угнетает, просто леденит?
Избыток чувств?" - "Излишек уваженья".
1821, 1985

* * *

Она строга и синеока.
Я деве преданно служил,
Но головы ей не кружил:
Я и не метил так высоко.
1821, 1985

Черновики Пушкина.

Помню надпись по-латыни:
«Без кощунства нет святыни».
(Из Генриха фон Бремена)

Элегия

В беспечных радостях, в живом очарованьи,
О дни весны моей, вы скоро утекли.
Теките медленней в моём воспоминаньи,
О дни весны моей, подобием сопли.
1821, 1985

* * *

Играй, прелестное дитя,
Летай за бабочкой летучей,
Поймай, поймай её шутя
Над розой пышной и колючей,
Потом на волю отпустя.

Но не советую тебе
Играть с моим уснувшим змием,
Его завидуя судьбе.
Готовый быть бильярдным кием,
Искусным пойманный перстом,
Он просыпается, потом
Он рыщет, словно вор и каин,
В твоём кустарнике густом,
И вдруг - он полный твой хозяин.
1825, 1985

* * *

Н.А.

Символы верности любя,
Она супруга почитает -
Когда бывает у тебя,
Кольцо снимать предпочитает.
1825, 1985

И Я БЫ МОГ КАК ШУТ НА

три варианта

1

И я бы мог как шут на святки
В мороз под барабанный бой
Сплясать в петле перед толпой.
На эти пляски люди падки.

Пусть будет весело народу,
Лишь мог бы кто- нибудь сказать:
"При жизни никому в угоду
Покойник не умел плясать".

2

И я бы мог, как мрачный шут…
Представь, за несколько минут
Перед толпой б…ей и пьяниц
Сплясал я свой предсмертный танец.

Паяцем я перед дворцом
Качаюсь – на закат лицом…
Палач из петли вынул тело
И тут же площадь опустела.

А ночью всё укрыла мгла.
Старуха, крадучись, пришла.
И продаёт ей сторож ловкий
На счастье мой кусок верёвки.

3

И я бы мог, как шут на праздник,
Сплясать вам русскую в петле,
Зане у Власти на земле
Есть много развлечений разных:

Бичи, колёса, топоры,
И гильотина и гаррота…
Всё это дремлет до поры
И терпеливо ждёт кого-то.

1826, 1985

ШОТЛАНДСКАЯ ПЕСНЯ

Воротился ночью мельник…
Жёнка, что за сапоги?
Ах, ты пьяница, бездельник,
Где ты видишь сапоги?
Иль мутит тебя лукавый?
Это вёдра. – Вёдра, право?
Ни во сне, ни наяву
Не видал до этих пор
я на вёдрах медных шпор.

Воротился ночью мельник…
- Жёнка, чей там вороной?
Ах, ты пьяница, бездельник,
Разве это вороной?
Одурел ты, право слово!
Это чёрная корова.
Так-то так. Но дело в том,
Что корова под седлом.
И кому на ум пришло
На неё надеть седло?

Воротился ночью мельник…
Жёнка, вроде наш сосед?
Ах, ты пьяница, бездельник,
Ляг проспись, какой сосед!?
Это девушка - монашка.
Издалече шла бедняжка.
- Чтоб сейчас мне лопнуть тут,
Разве думал я когда,
Что у девушек растут
И усы и борода!