Прежде чем передать эту часть для публикации, я дал ее «попробовать на
зуб» приятелю. Он прочитал и позвонил мне. Я отчетливо «видел» его гримасу,
которую он с не американской прямотой «озвучил» (новый русский термин!)
так:
«Не…не то… ничего нового… не тот уровень… у всех - так…
ну, может быть, вызовет отклики, но…это убери, это сократи... подумай...».
Я подумал и решил, что раз
- я пишу о своем «открытии Америки»,
- я не пытаюсь никого ничем удивить (так было со мной),
оставлю-ка я ее в таком виде, как она есть.
Возможно, приятель и прав. Судить – вам.
Предыдущей частью закончилась
«хронологическая» последовательность моих записок. Здесь и далее идут
записки объединенные одним.
Они -
О СТЕРЕОТИПАХ
========================================================
О ШОЛОМ АЛЕЙХЕМЕ, ЛЕНИНГРАДЕ И КОРБЮЗЬЕ
В первый же месяц «американской жизни» один из «старожилов» укоризненно
сказал что-то вроде: «Как так? Вы уже здесь ....дней, а еще не отметились
в синагоге». Увидев на моем лице «большой знак вопроса» (мол – а, собственно,
зачем?), он начал приводить весьма невразумительные аргументы. Один из
них – «все так делают» убедил мою жену начать кампанию по направлению
меня на этот «подвиг».
Судя по этой фразе, у вас может создаться впечатление,
что я - убежденный атеист. Это отнюдь не так. Но... это - другая тема.
Может возникнуть вопрос: « ну, если для тебя поход в синагогу это-«подвиг»,
то почему бы ей самой (жене) не пойти туда?».
Отступление #1 для читателей «извне», а может быть и – для некоторых «американцев».
Дело в том, что, к примеру, жена Бориса Иванова -
Аннаво многих случаях для синагоги (как выяснилось позже –
и не только для синагоги) официально имеет имя Mrs. Boris Ivanov. Имя
Анна как бы официально не существует. Конечно, встретив Аню в синагоге,
раввин назовет ее Ann. Но, посылая письмо Ивановым, он же (или кто-то
по его поручению) напишет To Mr. & Mrs. Boris Ivanov.
Что это? Остатки female discrimination? Или – инерция
традиции (традиционная инертность)? Следствие религиозного еврейского
канона, во многих синагогах до сих пор территориально разделяющего женщин
и мужчин? Честно говоря, не знаю.
Конец отступления.
Итак, учитывая, что это должен быть «официальный» визит
и моя жена считала, что лучше было идти мне (см. выше), я приоделся
и днем в будний день (работы-то нет!) поехал искать синагогу. Прошу отметить,
что в то время мы жили (да и сейчас живем!) не в Бостоне, а - в одном
из его ближних пригородов. Безрезультатно покружив вокруг квартала и не
найдя ничего похожего на синагогу, я вступил в «беседу» со стоящим на
обочине полицейским.
Я думаю, что его уже давно насторожили мои «кренделя»
вокруг одного и того же места. Каким-то образом (отнюдь не моя заслуга)
он сумел понять, что мне надо, сел в свою машину и, махнув рукой
(«вали за мной!»), через 10 секунд привел меня к зданию, мимо которого
я только что проехал, как минимум, трижды.
Отступление #2.
Некоторые эмигранты даже спустя 10-15 лет «американской
жизни» не могут принять как должное факт, что здесь многие дома (жилые
и общественные здания) построены из дерева. Нередко слышен стандартный
аргумент с презрительной интонацией - «у меня в Союзе дача была
деревянной». Деревянные же (иногда покосившиеся) столбы с гроздьями «чего-то
там железного» очень долго влезают «острой занозой в глаз». Мы, привыкшие
к подземным коммуникациям или, по крайней мере - к стройным железобетонным
опорам, далеко не всегда можем принять этот «архаизм». Интересно, что
по мере «вживания» в страну эта «заноза» становится все менее и менее
заметной, а затем просто исчезает.
Конец отступления.
Стоявшее передо мной здание ничем даже отдаленно не напоминало
(ленинградцы! вы помните?) монументальную синагогу позади Мариинского
театра. Нет, я, конечно, не ожидал увидеть «в районном центре» архитектуру
собора Василия Блаженного. Но это модерновое деревянное здание
я бы не принял за синагогу, даже если бы и нашел его без помощи полицейского.
Поднявшись на широченное крыльцо, я тупо подергал шикарную
дверь и, признаюсь, с облегчением осознал, что она заперта. Это, как я
предположил, означало, что в середине буднего дня храм – как минимум –
«на обеде».
На обратном пути к машине я заметил какую-то «хитрую»
пристройку к зданию и решил ее обследовать. Это оказался теплоцентр с
огромным гудящим внутри компрессором кондиционера. Возле него была дверь.
«Ничтоже сумняшеся» я дернул ее, «сезам открылся», и
я оказался в прохладном длинном, почти пустом коридоре, заканчивающемся
лестницей. На его стенах висели доски с какими-то списками и таблицами/расписаниями.
И тут до меня «дошло», что я вошел в синагогу через «служебный вход».
«Нарываться» не хотелось, и я решил отправиться от «греха подальше» -
восвояси. В это время послышались шаги, и откуда-то с лестницы спустился
мужчина лет 50 в футболке с какой-то пестрой рекламной картинкой, джинсах
и - кроссовках. «Кто-то из обслуги, сантехник или электрик» – решил я.
Я не мог бы назвать выражение его лица располагающим к чему бы то ни было
другому, кроме отступления. Однако делать это было уже поздно, и я сообщил
ему, что ищу рэбэ. Он нахмурился еще больше, и я понял, что мой
английский ему ни о чем не говорил.
А, собственно, чего тут не понять думал я, воспитанный
на советском идише Шолом-Алейхема, - рэбэ – и в Африке – рэбэ.
На всякий случай я изменил произношение на «ребе». Эффект был тот
же.
Оглядев меня, сантехник/электрик, взял меня за руку и
повел наверх. Мы вошли в какую-то комнату со столом и стоящим на нем компьютером,
«поводырь» махнул мне рукой на стул, и, схватив лежащую рядом с телефонным
аппаратом трубку, продолжил, как я понял, прерванный моим появлением разговор.
Я огляделся и не нашел ничего, кроме компьютера, необычного.
Диван, стулья, книжный шкаф, календарь. Судя по тому, что говоривший одновременно
что-то (явно осмысленно) разглядывал на мониторе, я мысленно «повысил
его в должности» до..., ну скажем, администратора.
Телефонный разговор продолжался, как мне показалось,
довольно долго, и я уже начинал «закипать»: « все так же, как в питерской
жилконторе... ну, отведи меня к ребе и после этого «тренди» по телефону
сколько хочешь».
Наконец он положил трубку, «почему-то» сказал «Sorry»
и еще много чего.
Про “Sorry” я понял, а остальное – нет. Терять было нечего,
и я повторил сказанное раньше в коридоре, напирая на «ребе» и USSR.
Года эдак через три в разговоре со мной Rabbi L. M.
(а это был именно он) признался, что это был его первый самостоятельный,
без переводчиков, «контакт» с эмигрантом из России. Этот явно неординарный
человек известен не только в стране, но и за ее пределами своими книгами
по иудаизму и широтой взглядов.
Я дважды был свидетелем этой «широты». Первый раз,
когда он (во время службы!) для иллюстрации одного из тезисов «выдал»
довольно смелый анекдот из серии «для взрослых».
Второй раз именно она (широта) его и подвела. Дело
было так. На один из традиционных «вечеров разных культур» в синагогу
был приглашен «восточный» танцевальный ансамбль. Ничего не подозревавшие
папаши и мамаши в образовательных целях привели с собой отпрысков. Первая
часть выступления была довольно скучной. Аудитория вежливо аплодировала
двигавшимся прямо среди столов «линейным и квадратно-гнездовым» упражнениям.
Танцоры, видимо, почувствовали, что на овации рассчитывать не приходится.
Тогда «в бой» была пущена «тяжелая артиллерия». Кто-то «приглушил» свет,
и под звуки весьма «специфической» музыки в проходе между столами четыре
весьма упитанные, минимально одетые женщины стали исполнять «танец живота».
Я не буду описывать глаза 8-10-12-летних мальчишек. Видимо также не стоит
передавать вам «реакцию на эту реакцию» их мамаш. А раввин ... встал,
демонстративно громко отодвинул стул и ушел. «До одалисок дошло» и они
быстро убежали.
А в тот день нам обоим повезло. Теперь, когда он уже
не торопился вернуться к прерванному телефонному разговору, он сумел ассоциировать
мое «ребе» с американским rabbi. И улыбнулся. И произнес «welcome»
и еще, видимо, что-то приятное.
Я же, видя «мужика в футболке», продолжал талдычить свое
«ребе» и USSR.
Тогда он, как в известном анекдоте, ткнул себя в грудь
и сказал rabbi.
А тут уже и до меня «дошло».
Дальше... Диалог не получился. Были отдельные монологи.
Через некоторое время, выйдя из здания, я еще внимательней
оглядел отменно смотревшийся силуэт синагоги. Я так до конца еще и не
верил, что этот «мужик в футболке за компьютером» и есть раввин.
Придя домой, я долго рассказывал жене, как «не вяжется»
облик того, с кем я познакомился, со «стандартной», известной по многим
описаниям, фигурой раввина в обязательной ермолке, при пейсах... ну пусть
не в лапсердаке, но уж никак не в джинсах.
Когда жена, «насытившись» моими impressions, спросила:
«О чем же вы говорили?», я честно ответил: « А черт его знает ...».
О ПРЕСТИЖЕ, МОТОЦИКЛЕ И «ЧУДОВИЩАХ».
Давайте поговорим about image.
Во что, к примеру, был одет «типовой» советский заведующий
кафедрой ВУЗа? Или – Зам. Директора НИИ по науке?
Если он был «не выездной», то – в бессменный «долгоиграющий»
костюм фабрики «Большевичка», белую рубашку и – какой-нибудь галстук.
Особый «пижон» и «везунчик» в лучшем случае носил (импортный!!!)
костюм из братской Германии или (!) из соседней капиталистической Финляндии.
На «субботники» он приходил в «демократических» индийских джинсах и тогда
... его «три буквы» (к.т. н или д.т. н) немного «бледнели». Но, даже в
то время, когда он сгребал в кучу осенние листья, на его лице оставалась
«должность» - noblesse oblige.
Если бы мне понадобилось составить словесный портрет
John’a , я написал бы примерно следующее.
Возраст – около 40; рост – не менее чем 2 метра; вес
- не более чем 70 кг; длинная, почти до пояса, коса (начинается сразу
за глубокой лысиной); в день, когда я его увидел впервые, - темно-серый
костюм, черная рубашка и светло-светло-серый в горошек галстук-бабочка;
умнющие глаза. Впоследствии мне приходилось много общаться с ним и я (не
скрою) был искренне удивлен его совсем не типичным для американца знанием
и, (что особенно было важно) правильным пониманием того, что делалось
в то время в СССР. Этот известный специалист лазерной медицины, мог «сходу»
напеть мелодию адажио из Лебединого Озера и к слову вспомнить что-либо
из Булгакова (!).
Это не значит, что он не знал Вагнера или Дега. Интеллект
«пер» из него так естественно, что мысль о хвастовстве даже и не приходила
в голову.
Если добавить к этому умение носить разные отменно сшитые
костюмы, то получится портрет John’a К. , PhD, Chief Scientist’а
лазерной компании, где я работал.
Я наблюдал за реакцией окружающих на его ежедневные «трансформации»,
ожидая увидеть хотя бы признак любопытства. Нет, никого, кроме меня, видимо,
это не интересовало. Да и я через некоторое время перестал удивляться
этому «показу мод».
Иногда утром я видел, как на пути от своего автомобиля
(черно-серый Mercedes) к зданию фирмы он встречался со своим боссом (Senior
Vice President of R&D) и они устраивали «перекур».
Это стоило видеть! Представьте себе этого денди, беседующего
с американским мотоциклистом. Да, человек, заведующий «всей наукой» фирмы,
в большинстве случаев утром был одет в кожаный костюм с многочисленными
карманами, заклепками и кисточками.
Он приезжал на работу на своем «бэби»- огромном мотоцикле
Harley-Davidson последней модели (примерно $ 30 000). Однажды, когда мы
летели с ним в Ленинград, этот VIP каким-то образом умудрился узнать в
своем соседе «брата по оружию», тоже энтузиаста Harley-Davidson. На мой
вопрос «Jim, how did you do that?” он «очень подробно» ответил:
«I feel it».
В офисе он переодевался в костюм. Но, отправляясь на
lunch, он опять облачался в кожаные доспехи.
Отступление (для тех, кто не знает достаточно о
Harley-Davidson)
Желающих узнать подробно об этом феномене, несомненно,
ставшем для многих ЖИЗНЕННЫМ СТИЛЕМ, ОБРАЗОМ МЫШЛЕНИЯ, ИДЕЕЙ, ОБ'ЕДИНЯЮЩЕЙ
ЛЮДЕЙ В «БРАТСТВА» я отсылаю к отменной статье Рустема Сафронова «КОНЬ
ДЛЯ БЕСПЕЧНОГО ЕЗДОКА». Я же знаю об этом, наблюдая почти ежедневно
своего соседа-пенсионера, бывшего заведующего кафедрой Harvard University,
с любовью «облизывающего» свой «предмет обожания».
Конец отступления.
В тот осенний день я «пообщался» с John’ом на разные
рабочие темы и, получив очередное задание, ушел к себе в cubical, расположенный
в углу огромного лабораторного зала R&D department’a. Дел было много
и я «отключился» от окружающего. Как оказалось – напрасно. Это был день,
когда в фирме отмечался праздник Halloween и проходил конкурс масок.
Как потом мне об'яснили, главной задачей участников конкурса
была проблема «изменить» себя до неузнаваемости, а задачей зрителей –
опознать их и проставить на специальном листке подлинное имя «страшилища»
и оценку его (ее) маски.
Я очнулся от звуков явно не имеющих отношения к лазерной
технике. Звучали какие-то дудки, гремели барабаны и трещотки, кто-то свистел,
кто-то пел. Ко мне по проходу приближалась «праздничная процессия» - человек
20.
Впереди всех шла поющая «ведьма» со «страшными» седыми
космами. Я по голосу узнал в ней Alice –нашу всеобщую любимицу – секретаршу
Вице Президента. За ней следовали самые разные «чудовища» в масках, в
которых с трудом, но все же узнавались мои сотрудники.
В самом конце колонны без маски шел John. Он,
видимо, понимал, что его рост делал любую маску мгновенно узнаваемой.
Чтобы компенсировать этот «дефект», наш Главный Ученый был одет в клетчатые
черно-красные шорты и туфли на высоких каблуках. (Где он взял их на свою
не менее чем русского 44 размера ногу?) На его голой груди было нарисовано
что-то «страшное». Одной рукой в белой перчатке он перекидывал с плеча
на плечо свою косу, а другой (в ботинке!) бил по висящему на бедре барабану.
При этом он что-то громко пел на мелодию «Мой час настал и вот я умираю...».
Пение периодически прерывалось «страшным» хохотом.
Все это ТАК меня ошеломило, что я чуть не упустил одну
деталь.
Прошу вас напрячь воображение, а я постараюсь быть максимально
точным. Вдоль его носа было каким-то образом прикреплено «на ребро»
лезвие от безопасной бритвы. Прошу обратить внимание: это не было
современное приспособление из пластика и стали, а – настоящее «старорежимное»
стальное лезвие.
Я сдуру помахал ему рукой, но он, будучи «в образе»,
меня «не заметил».
Что было дальше? Ничего особенного. John, как «страшилище»,
занял какое-то там 12-е (не призовое) место.
Осмелев, я однажды спросил его, чем был вызван его такой
«неординарный» костюм? И услышал ответ: «To get fun!».
