Гази Алиев

Как я изучал русский язык

Когда-то Лена Лебедева попросила меня поделиться с публикой секретами хорошего владения русским языком, но я с дележом секретов не очень-то и спешил, поскольку, во-первых, не так уж и хорош мой русский, во-вторых, и секретов-то особых нет. Опять же не хотел затрагивать вечнозеленую тему…

Дело в том, что основной секрет усвоения языка принципиально мало чем отличается от обнародованного одним старым евреем секрета заваривания хорошего чая.

- Евреи, не жалейте заварки, - говорил он.
- Басурмане, читайте книги, - говорю я.

Итак, слушайте мою историю.

Пить, курить и читать я научился одновременно - где-то между четырьмя и пятью годами. Пил бузу, курил набитые кизяком самокрутки, а читал все подряд кроме газет. С чтением газетного текста были проблемы: меня тотчас начинало клонить ко сну, да и палец со строки соскакивал.

Год или два я читал научную и художественную литературу на русском языке, совершенно не понимая смысла прочитанного. Похвала взрослых и восхищение (часто поддельное) в их глазах - вот стимул моих усердных читательских занятий.

- Ты сможешь прочитать книгу по алгебре для 8 класса? - спрашивали меня собравшиеся на школьном дворе старшеклассники.
- Смогу, - отвечал я, скромно опустив взор, и читал пару предложений на случайно открытой странице учебника алгебры.
- А можешь прочитать книгу по физике для 10-го класса? - восхищенно глядя на меня, спрашивали старшеклассники.
- Могу, - отвечал я, еще более скромно потупив голову, и приступал к чтению учебника физики.
- Ух, ты! - восклицали старшеклассники, характерно цокая языком и качая головой, когда из моих уст начинали вылетать фразы о законах фотоэффекта и радиоактивного распада. И тут же хватали за шиворот заслушавшегося моим чтением второгодника из младших классов (раньше второгодников было много):

- Тебе не стыдно? Мальчик еще в школу не ходит, а учебники для 9-го и 10-го класса читает, а ты, недоумок, из 5-го класса в 6-й перейти не можешь. Иди домой. Учи уроки.

Второгодник краснел, начинал пыхтеть и мямлить что-то невразумительное, но домой учить уроки не шел. Мне почему-то становилось его жаль. И до сих пор мне жаль тех второгодников.

Немалую роль в формировании моего пристрастия к чтению сыграл мой папа с его не очень-то охотным желанием читать и пересказывать нам, детям, сказки. Невозможно описать мое состояние, когда я понял, что смогу окунуться в волшебный мир сказок совершенно самостоятельно, без помощи взрослых, когда дошло, что читать - это не только полезно (становишься грамотным), но и приятно само по себе (а не только как способ заработать похвалу).

Еще одно потрясение с неким озарением я испытал, когда мама как-то между прочим подсказала мне, что бубнить при чтении вовсе не обязательно, можно читать и одними глазами. Чтение «глазами» оказалось гораздо продуктивнее чтения «ртом». Но зато до сих пор у меня проблемы с правильной постановкой ударения в некоторых словах. Возникновению у меня довольно стойкого фонетического акцента кроме всего прочего способствовало и то, что одними и теми же кириллическими буквами (и их сочетаниями) передаются различные звуки в моем родном и русском языках.

С более-менее сносным пониманием текста, написанного по-русски, я начал читать к тому времени, когда пошел во второй класс. В том году, помню, я взял из школьной библиотеки фолиант с почти всеми детскими произведениями Носова и прочитал его запоем. Смысл многих слов доходил до меня в основном через контекст, да и у родителей спрашивал иногда. Естественно, через контекст не все я воспринимал правильно. Неверно усвоенное толкование некоторых слов преследует меня и по сей день, заставляя иногда в разговоре попадать впросак. Эта моя детская привычка доверяться контекстному пониманию мешает теперь и в работе, когда важно знать значение научных терминов как вблизи, так и особенно вдали от контекста.

С одной стороны, мне не повезло в том, что качество преподавания русского языка в нашей сельской школе оставляло желать лучшего, но, с другой стороны, именно по этой причине родители принуждали нас заниматься языком дополнительно. Маме удалось вовлечь меня и мою младшую сестру в некую игру в учителя и ученика. Дома мы с сестрой день за днем продиктовали друг другу довольно объемистый сборник текстов. Один диктует, другой - пишет. Диктующий проверят написанное и ставит оценку, а пишущий делает работу над ошибками - все как в школе.

То обстоятельство, что изучаемый язык является для тебя неродным, - и хорошо, и плохо одновременно. Несмотря на билингвизм, то есть несмотря на то, что, когда говорю, то и думаю по-русски, тем не менее, глубоко в подсознании находится участок, где разместился родной язык и куда русскому, ну, никак не проникнуть. И вот это чувство, что ты не владеешь языком до конца, как и в случае с женщиной, заставляет тебя упорно двигаться в направлении овладения. Сначала перед тобой - глухая стена. Затем - бурелом. Затем - просто лес. Продерешься через заросли кустарника на опушке и выйдешь, наконец, в чисто поле - а там все уже пахано, перепахано...

Усвоение языка не через материнское молоко и материнский голос, а только через книги чревато, к сожалению, неким перекосом, когда начинаешь, сам того не замечая, вместо простой и живой фразы громоздить фразу сугубо книжную, надуманную. Либо как отрыжка после пива вдруг начинают выскакивать из твоего чрева заезженные до смерти журналистские и писательские клише, коими густо усеяно поле словесности.

Поделюсь одним трюком, до которого в попытках повысить свою грамотность я дошел в детстве своим детским умом. Трюк этот называется на научном языке развитием моторной памяти. Я все время пропускал одну букву «с» в слове «одноклассник» и решил положить конец этому безобразию. Взял чистую тетрадку и сто раз написал слово «одноклассник» с двумя «с». И с тех пор пишу это слово правильно. Но, увы, моторика писания ручкой не трансформировалась автоматически в моторику печатания на клавишах. Недавно обнаружил, что при наборе слова «одноклассник» на компьютере снова пропускаю одну «с».

Все понимают, что язык надо чувствовать. Но чем? Правым полушарием? Левым полушарием? Глазами? Ушами? Некоторые стихи Бродского, как и хорошую классическую музыку, я чувствую кожей. При чтении, например, вот этого я весь покрываюсь пупырышками от волнения:

«Плывет в тоске необъяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих...»

(Из Рождественского романса)

В итоге я вынужден признаться, что мой хороший русский язык - это, в сущности, по-голливудски сверкающие вставные, вживленные - не важно, но только не родные зубы. Пусть вас не чарует проявляющийся иногда блеск моей фразы - он искусственный... Но если даже фраза покажется вам (да и на самом деле будет) хорошо прожеванной, знайте, что челюсти у пишущего на неродном языке скрипят совсем по-другому. Вот именно, и мозги скрипят по-другому, вернее даже не по-другому, а просто скрипят и скрежещут. Ну, вот, теперь я смогу, наконец, ответить на вопрос Лены Лебедевой о том, как воспринимается мной русский язык. Как скрип деревянного колеса у телеги, на которой я еду всю свою сознательную жизнь... Бывает, временами он звучит и как колокольчик - это когда говорят дети.

Постскриптум. Одно из самых любимых занятий у меня в жизни - откинуться на подушки на диване и читать хорошую книгу. Как хороший коньяк хорош не только процентным содержанием спиртного, так и книгу делает хорошей не только смысловое содержание. Хороший переплет, хорошая бумага, хорошие иллюстрации, хороший шрифт. Последний имеет первостепенное значение в восприятии текста. Почему мы все не любим читать набранное в транслите? Потому что надо вчитываться в каждую букву. Наш мозг тем и хорош, что он умеет выхватывать информацию в виде форм, образов (gestalt-психология).

Со временем читающий человек начинает воспринимать слово не по буквам как в детстве, а целиком. Иногда целые фразы мозг обрабатывает в режиме DirectX, не перегружая основной процессор (поговорки, пословицы, клише). Почти вся печатная литература на русском языке набрана шрифтом с насечками. Поэтому мне довольно дискомфортно читается текст, набранный шрифтом типа Arial (камень в огород вебмастера). Читая, я не отдыхаю, как обычно, а напрягаюсь. Перед глазами выстраивается племя слов, для меня незнакомое - я, можно сказать, уже разучился читать по буквам. Конечно, Arial тоже хороший шрифт на своем месте, но не для набора русской литературы. Возможно, я ретроград и ничего не понимаю в тенденциях развития языка в киберпространстве... Вполне возможно...