Я
родилась в Москве в пору тополиного пуха. Под окнами роддома, почему-то
носившего имя Н. Крупской, рос огромный тополь, и дворники лопатами сгребали
этот пух в гигантские сугробы.
Моя мать ждала от меня мировых свершений, она пыталась сделать из меня
то балерину, то спортсменку, то скрипачку. Но я на всю свою жизнь осталась
аллергиком, практически профессиональным.
Моя аллергия мешала мне сосуществовать с внешним миром -- я падала в обмороки,
когда мне дарили цветы, заливалась слезами, почуяв пыльный запах старых
газет, и покрывалась сыпью, оказавшись в зоопарке. Но за мои мучения мне
воздалось. В день, когда меня должны были принять в комсомол, стоя на
линейке, я покрылась пунцовыми пятнами и начала задыхаться. Очевидно,
мой организм отреагировал на духи, которыми обильно побрызгалась завуч
в связи с этим важным событием. Меня обвинили в аполитичности. Так мы
с моей аллергией миновали ряды ВЛКСМ.
И тогда я сделала главный вывод своей жизни: поняла, что жить в обществе
и быть свободной от общества - можно, несмотря на уверения классиков марксизма.
Так началась моя внутренняя эмиграция.
Так я живу и сейчас - вроде вместе со всеми и вроде бы немножко отдельно.
Периодически мечтаю уехать, но, оказавшись за границей, тороплюсь вернуться
домой. Годами просиживаю в Интернете, читая новости и сводки погоды. У
меня много виртуальных друзей по всему миру, и мы не обременяем друг друга
визитами. Иногда я публикуюсь в журналах, посылая свои рассказы по е-мэйл.
Поэтому некоторые издатели считают, что меня не существует.
Порой я оцениваю свою жизнь с позиции успешности. И тогда приступы депрессии
сменяются манией величия. Мои первые рассказы публиковались на знаменитой
шестнадцатой полосе "Литературной газеты", когда был жив Виктор
Веселовский. Потом - "Огонек", "Крокодил", "Советский
Союз", позже -- "Апполинарий", "Новое русское слово",
"Exile", "Living Here", "LOOK"… Я выдержала
атаку женских журналов, которые ждали от меня "женских откровений",
но так и не дождались. Я всю жизнь умудрялась делать только то, что хотела.
Я помогла написать биографические книги любимым артистам - Владимиру Винокуру,
Всеволоду Шиловскому, Семену Фараде, с которыми и по сей день состою в
теплой дружбе.
Моя повесть "Мечта об Америке" была переведена на английский
язык и превратилась в сценарий к сериалу на канадском телевидении. А сейчас
я пишу не очень серьезную книгу "Ночи Вероники", выдергивая
по нитке из собственной судьбы. Потому что однажды наступает время, когда
места в коротком рассказе становится мало для накопившихся слов и впечатлений.
У меня по-прежнему темнеет в глазах, когда я оказываюсь в цветущем саду,
я испытываю анафилактический шок при одном упоминании тополиного пуха,
и я заливаюсь слезами, листая старые журналы с собственными публикациями.
У меня есть свой сайт, который я выстрадала, изучая язык HTML и забивая
его разнообразными кнопками, ссылками и баннерами. Но зато теперь ко мне
можно приходить в гости в любое время, не заставляя меня вскакивать с
дивана и бежать в коридор, чтобы открыть дверь.
Я
родилась в Москве в пору тополиного пуха. Под окнами роддома, почему-то
носившего имя Н. Крупской, рос огромный тополь, и дворники лопатами сгребали
этот пух в гигантские сугробы.