Исабель Альенде

                             Перевела с испанского языка Маргарита Жердиновская

Знахарь

Эстер Лусеро принесли на импровизированных носилках, она истекала кровью, как бык на арене, а ее темные глаза были широко открыты от страха.  Когда раненную увидел доктор Анхель Санчес, он впервые утратил свою известную всем невозмутимость и закричал. Дело в том, что он полюбил ее с первого взгляда, когда она была совсем девчонкой, а он возвращался с войны постаревшим, как ему казалось, на тысячу лет, сидя сверху на грузовике с автоматом на коленях. С войны он привёз длиннющую бороду и пулю в паху, но чувствовал себя счастливым, как никогда.  Он увидел девочку, которая размахивала красным бумажным флагом среди толпы людей, приветствовавших своих освободителей.  Ему было тогда тридцать лет, а ей всего двенадцать, и Анхель Санчес, посмотрев на ее скульптурную фигуру и серьезный глубокий взгляд, понял, что она будет красавицей. Он смотрел на неё с высоты грузовика, уверенный в том, что это видение, возникшее из-за жары и энтузиазма победы, а поскольку ночью не нашел успокоения в обьятиях очередной женщины, понял, что нужно найти это очаровательное существо, чтобы убедиться в том, что оно не призрак.

На следующий день, когда успокоилась праздничная уличная суета по случаю победы и начались будни, Анхель Санчес вышел на улицы села.  Сначала он решил пойти в школу, но оказалось, что она закрыта.  Тогда он начал стучать в двери каждого дома. Через несколько дней, когда доктор уже подумал, что девочка ему привиделась, он дошел до маленького домика в одно окошко и постучал несколько раз в дверь.  Никто не ответил, и Анхель решил войти.  Внутри была одна прохладная темноватая комната с бедной мебелью, а на противоположной стене виднелась другая дверь.  Он открыл её и очутился в большом внутреннем дворе, заваленном старой посудой и всякой утварью.  Под манговым деревом висел гамак, лежало корыто, в глубине двора виден был курятник. Эстер Лусеро стояла босая в домашнем полотняном платье, волосы были собраны на затылке и завязаны шнурком от туфель.  Она помогала бабушке развешивать бельё. Увидев его, обе они попятились, т.к. привыкли бояться людей в военной форме.

- Не бойтесь, я ваш друг,- сказал он, держа в руках замусоленную пилотку.

С того дня Анхель Санчес часто вспоминал Эстер Лусеро, стыдясь своих чувств к несовершеннолетней девочке.  Из-за неё он отказался переехать в столицу и остался работать в этом Богом забытом селе единственным врачом маленькой больницы.  Никто даже не догадывался о его любви, а ему достаточно было видеть девочку, когда она шла в школу, лечить её, когда она болела корью, приносить ей и бабушке витамины, т.к. молоко, яйца и мясо доставались только самым меньшим, а остальные должны были довольствоваться бананами и кукурузой.  Иногда Анхель посещал их, садился на стул во дворе и обьяснял девочке таблицу умножения под бдительным надзором бабушки. Эстер Лусеро начала называть его дядей, не зная, как к нему иначе обращаться, а бабушка воспринимала эти визиты, как что-то связанное с непонятными секретами революции.

- Что общего может быть у доктора, образованного человека, героя революции и старой бабкой с маленькой молчаливой внучкой? - удивлялись сельские кумушки.

Шли годы, и девочка превратилась в красивую девушку.  Анхель Санчес не переставал удивляться, не видя вокруг неё толпы влюбленных претендентов.  Сам он очень страдал, часто видел Эстер Лусеро во сне, но умел контролировать себя, это стало его второй натурой, и никто даже не догадывался о том, что творится у него в душе. Сельские кумушки, наконец, успокоились и перестали искать ему невесту, решив, что он человек порядочный, хоть и странный.

- На гомика он не похож, - таков был их приговор, - может быть малярия или пуля в паху отбили у него охоту иметь дело с женщинами.

В тот зловещий четверг, когда девушку принесли в больницу на носилках - бабушка шла во главе процессии, а сзади плелись случайные прохожие - доктор закричал не своим голосом.  Сорвав с неё простыню, он увидел страшную рану и подумал, что он виноват в этом несчастьи, т.к. всегда хотел, чтобы самая красивая женщина в мире, которой он считал Эстер Лусеро, никогда не принадлежала  ни одному мужчине.

- Она залезла на манговое дерево, поскользнулась и упала, нанизавшись на кол, к которому мы привязываем гуску,- объяснила бабушка.

-  Бедненькая, кол пронзил ее насквозь, трудно было снять девушку с него, - добавил сосед, который помогал нести носилки.

Эстер Лусеро закрыла глаза и застонала.

С этого момента Анхель делал всё, что мог, чтобы спасти девушку: оперировал, делал уколы, перелил ей свою кровь, начинял антибиотиками, но через два дня стало ясно, что жизнь вытекает из её раны.  Сидя на стуле возле умирающей, изнуренный напряжением и тоской, он наклонил голову к краю постели и на несколько минут задремал.  Пока ему что-то снилось, она агонизировала, и вдруг они очутились в каком-то странном пространстве: она прислонилась к его руке и попросила, чтобы он спас её. Анхель вдруг проснулся и ясно вспомнил случай, который чудом спас жизнь Педро Ривасу.  Врач опрометью выбежал из палаты, наткнувшись в коридоре на бабушку, которая не переставала молиться.

- Через пятнадцать минут я вернусь! - крикнул он, пробегая мимо нее.

Это случилось десять лет тому назад.  Анхель Санчес шёл, лучше сказать, продирался сквозь чащи тропического леса со своими товарищами.  Трава доходила до колен, страшная жара и неумолимые комары изматывали бойцов, которые пересекали страну в разных направлениях, чтобы окружить войска диктатора. Люди стали похожими на призраков, месяцами не мылись, голодали; страх и отчаяние, казалось, въелись в их кожу.  А тут еще случилось несчастье: Педро Ривас упал в пропасть, прокотился метров десять по склону с остроконечными выступами и упал на дно обрыва.  Товарищам понадобилось минут двадцать, чтобы спуститься с помощью верёвок вниз, и два часа, чтобы поднять его, окровавленого, наверх.

Педро Ривас был храбрым и весёлым человеком, часто  напевал  и всегда был готов прийти на помощь товарищу.  Теперь он походил на разрезанный гранат, открытая рана начиналась на спине, а заканчивалась на груди, из нее торчали ребра.  У доктора были некоторые медикаменты, но, конечно, не для такого тяжелого случая.  Он промыл рану  и дал Ривасу болеутоляющие таблетки.  Раненного положили на кусок брезента, натянутого между двумя палками, и по очереди понесли дальше.  Педро Ривас потерял сознание, бредил и видно было, что жить ему оставалось недолго

Отряд решил остановиться, чтобы дать своему товарищу умереть спокойно, как вдруг кто-то заметил на берегу ручья двух индейцев, а рядом индейское поселение.  Аборигены оказались совсем нецивилизованными и не имели никакого понятия об освободительной борьбе.  Несмотря на это и на языковый барьер, индейцы поняли, что эти измученные люди не представляли для них никакой опасности, поэтому они пригласили всех в своё поселение.  Бойцы показали им на агонизирующего Риваса, и тот, кто казался вождем племени, повёл их в темную, довольно просторную хижину, где стоял спертый запах грязи и мочи.  Там они положили Педро Риваса на цыновку, а сами стали вокруг него.  Всё племя тоже вошло внутрь.  Через несколько минут в хижине появился местный курандеро, знахарь.  Командир отряда перепугался, увидя его бусы,  глаза фанатика и грязь, которая облепила все тело колдуна, но Анхель Санчес сказал, что все равно уже ничто не поможет раненному, а если знахарь облегчит смерть Ривасу, то это будет лучше всего.  Тогда командир приказал бойцам положить оружие на землю и молчать, чтобы этот странный полуголый лекарь мог заняться своим делом.

Через два часа температура у раненного снизилась, он пришёл в себя и попросил воды.  На следующий день знахарь пришел снова и повторил сеанс.  Вечером больной сидел и ел кукурузную кашу, а через два дня начал понемногу ходить и чувствовал себя довольно хорошо.  Пока другие бойцы смотрели за раненным, Анхель Санчес ходил со знахарем в лес, собирая травы, которые складывал в рюкзак.

Несколько лет спустя Педро Ривас стал начальником полиции в столице и вспоминал о том, как чуть не умер только тогда, когда снимал рубашку, и очередная женщина спрашивала, откуда у него такой длинный шрам, разделявший  тело пополам.

- Если Педро Риваса спас голый индеец, Эстер Лусеро спасу я, пусть мне нужно будет для этого заключить союз с самим дьяволом, - решил Анхель пока бежал домой за травами, которые все эти годы так и лежали в рюкзаке и про которые он совсем забыл.  Он нашёл их в пакете вместе с тетрадкой, в которую записывал полюбившиеся стихи, зелёным беретом и другими вещами военных лет. Высушенные травы были завернуты в газету, Анхель схватил их и побежал назад в больницу. Перепрыгивая через две ступеньки, он ворвался в комнату, где лежала Эстер Лусеро.  Бабушка и дежурная медсестра подошли к окошечку в дверях палаты и увидели, как он снял белый халат, хлопчатобумажную рубашку, тёмные брюки и резиновые туфли. Потом они с ужасом заметили, что он снял также трусы и остался совсем голым как новобранец перед медицинской комиссией.

- Дева Мария, матерь Божья! - воскликнула бабушка.

Потом обе женщины увидели, как врач передвинул кровать на середину комнаты, положил обе руки на голову Эстер Лусеро и начал бешеный танец вокруг больной девушки.  Он поднимал колени до груди, очень низко кланялся, размахивал руками, на лице появлялись гротескные гримасы, но всё это было подчинено внутреннему ритму, который заставлял его кружить по палате.  Полчаса длился этот неистовый танец, пот градом стекал с его тела; затем он вынул травы из кармана халата, положил их в тазик, растёр пока они не превратились в пыль, несколько минут плевал на них, помешивая, пока не получилось подобие пасты, потом подошёл к умирающей.  Бабушка и медсестра видели, как он снял бинты и, как написала потом медсестра в своей жалобе, намазал рану этой отвратительной смесью, пренебрегая всеми законами антисептики. По окончании церемонии врач почти упал на пол в полном изнеможении.

Если бы Анхель Санчес не был директором больницы и  героем революции, на него надели бы смирительную рубашку и немедленно отправили в сумашедший дом.  Но никто не осмелился выбить дверь, которую он закрыл на ключ, а когда староста села, наконец, решился вызвать пожарных, прошло уже четырнадцать часов, и Эстер Лусеро сидела на кровати, широко открыв глаза и с интересом глядя на дядю Анхеля, который снова снял с себя одежду и начал второй этап лечения с помощью ритуальных танцев и чудодейственных трав.

Когда через два дня из столицы приехала специальная комиссия из Министерства здравоохранения, больная прогуливалась по коридору в сопровождении бабушки, а всё село по очереди приходило в больницу, чтобы посмотреть на воскресшую девушку.  Директор больницы принимал коллег из Министерства, сидя в своём кабинете за письменным столом, в костюме, который надевал в торжественых случаях.  Комиссия не решалась спросить о необычных ритуальных танцах врача, но начала расспрашивать его о чудодейственных травах колдуна-знахаря.

Прошло несколько лет с того времени, как Эстер Лусеро упала с мангового дерева.  Она вышла замуж за инспектора-метеоролога и переехала в столицу, где родила дочь.  Своему дяде Анхелю она время от времени присылает поздравительные открытки с огромным количеством орфографических ошибок.  Министерство здравоохранения организовало четыре экспедиции за чудодейственными травами в сельву, но без всякого успеха.  Тропический лес поглотил индейское поселение, а с ним и надежду отыскать панацею от несчастных случаев.

Доктор Анхель Санчес остался один, но образ Эстер Лусеро появляется перед ним каждый день во время сьесты,[1] обжигая его душу и сердце.  Престиж доктора намного вырос во всём регионе, ходят слухи о том, что он умеет разговаривать со звездами на индейских языках.