Существуют разные роды деятельности. Один из них
-- писатель. Очень много двусмысленностей возникает от того, что
под этим понятием скрыты два совершенно различных явления: есть
писатель как профессия (таких людей иногда именуют литераторами)
и есть писатель, как некий психологический тип, как борец,
созерцатель, деятель, гедонист.
Обычно водораздел проводят по
меркам степени талантливости. Но мне кажется, мерка эта с
изъянцем. Различие нужно искать не в способностях, а в самом
характере деятельности. Литератор с этой точки зрения такая же
профессия как парикмахер, сантехник или инженер. Может быть
талантливый сантехник и у которого руки растут из задницы, но
если они приняты на ставку, и что самое главное, чинят систему
канализации -- оба они сантехники. То же и с писателями, или как
говорил с иронией Богданов, читавший нам в Литинституте курс
теории литературы -- писателЯми.
Есть такое ремесло – драматург.
Его задача состоит в том, чтобы поставлять пьесы. Писать самому,
искать чужие, которые подходили бы под репертур театра и состав
труппы, переделывать и подделывать их. Главное, чтобы театр не
стоял, чтобы у него был материал для постановок. Такими
ремесленниками были Лопе де Вега, Шекспир, Гольдони, Мольер – да
практически все зачинатели национальных театров. Историки
литературы зачастую не хотят этого понимать. Очень много и часто
упрекали всех перечисленных авторов, особенно Лопе де Вега, что
он без конца плагиатничает, причем по большей части у себя
самого, перенося целые сцены из пьесы в пьесу. То что Лопе де
Вега писал не для собрания сочинений, где каждая строка будет
взвешена и обмерена, а для живого театра, где успех состоит в
искусном смешении нового, необычного и привычного,
полюбившегося, высокомерно не принимается во внимание.
Аналогично есть писатель –
поставщик материала. Журналу нужны рецензия, рассказ, роман с
продолжением, и он находил людей, наделенных бойким пером и
пылким воображением, которые за определенную плату к
определенному сроку этот материал поставляли. Диккенс, Дюма,
О'Генри, ранний Чехов, Мопассан-рассказчик – список можно
продолжать до бесконечности. Дюма использовал для повышения
производительности неграми, сюжеты Мопассану поставляли его
друзья, а с Чеховым охотно делился Лейкин, не только своими
заготовками, но и -- страшно сказать -- рассказами начинающих
авторов, которые Антон Павлович, лишь слегка подработав, пускал
под своим именем. Мопассан и Дюма от стыда не умерли, Чехов тоже
не умер, но писать так перестал. 144 рассказа -- 1 в три дня --
в 1882 и 12 в 1892 красноречиво не говорят, вопят, как пала его
производительность, когда он стал писать только то, что написал
сам. И вместе с тем, кто знаком с нашим классиком, признавая
"Печенега" и "Черный монах" за однозначные шедевры, не может с
сожалением не вздохнуть об исчезновении веселого Алеши Чехонте
"Пересолил'а" и "Сирены".
Сюда же относятся те, кто пишет
советы рыболову или как солить огурцы, текстовки к рекламам. В
газетах и по интернету можно видеть объявляния: "сочиняю стихи,
к свадьбам, юбилеям и пр." Ничего позорного в таком ремесле нет.
Просто есть такая профессия: быть писателем
- сочинять текстовки.
А есть писатели, работающие, как
с недоброжелательной издевкой зависти говорят журналисты, "на
нетленку". Феномен этот загадочен при всей своей обыденности.
Молодой Конан-Дойл писал роман за романом, которые издатель
аккуратно ему заворачивал. Однажды этот издатель случайно
обнаружил среди этой писанины листок с неоконченным детективным
рассказом. Он сразу почуял здесь успех и присоветовал автору
плюнуть на славу в среде потомков, а отдаться новому тогда еще
детективному, или как его тогда называли сенсационному, жанру.
Так родился Шерлок Холмс. Но был ли Конан-Дойл удовлетоворен? Не
очень. Несколько раз он пытался покончить со своим ставшим
популярным героем, и наконец-то избавился от него. И для чего
же? Для того чтобы попытаться написать хоть что-то, что
останется в веках? Для всех этих бездарных спиритических
фантазий или пошлых исторических романов с соплями и слюнями о
величии Англии?
Такое стремление не просто
поставлять материал, а создавать нечто великое, я бы назвал
страстью к универсальному. Человек, женится, чтобы иметь дом,
заботу, но без детей, без продления себя в веках, он не мыслит
своего существования. Точно так же и писатель, какой-бы успех не
сопутствовал ему в профессии литератора, мечтает протиснуться в
века.
Человек может быть писателем по
складу своего характера и не быть им по профессии. Наоборот,
есть профессиональные писатели, делающие на этом хлеб и даже
обладающие некоторыми навыками, но по складу характера
совершенно не расположенные писать. Проблема усугубляется тем,
что один и тот же человек, причем в одном и том же качестве
часто умудряется соединять обе ипостаси, как тот же Лопе де
Вега: типичный ремесленник по методам работы, но подлинный поэт
по тем перлам, которые он вплетал в свои пьесы. Или Теккерей,
под псевдонимом Желтоплюща развекавший читателя, а под своим
собственным именем бичеваший его лицемерие (что заметим, не
повредило его популярности).
|