 |
|
|
Алексей Борычев Стихи |
|
Я вижу, как время гуляет по небу…
Я вижу, как время гуляет по небу, Легко поднимаясь по звёздным ступеням Туда, где живёт одинокая небыль... Где брошен в галактики вечности невод - Ловить золотых пескарей вдохновенья.
В тех омутах звёздных так много земного, Так много плескается юного счастья, Так много знакомого, сердцу родного, Что кажется быть и не может иного, Чем то, что встречаем привычно и часто.
Но тени событий там столь многоцветны! Там всякая радость смеётся лучами Добра, и всё жуткое кажется бледным. Взрастает бессмертье квазаром несметным Из той пустоты, где живучи печали.
А мы, согревая у печки покоя Промокшие ливнями горестей души, Небрежно к щеке прикоснёмся щекою, В окно поглядев, скажем: небо какое!.. Как тихо! - шепну я. - Ты только послушай.
Две звезды у тебя в королевстве ночей
Две звезды у тебя в королевстве ночей.
Там уснуло пушистое снежное время,
Замирая котёнком на левом плече
У пригретого солнцем лесного апреля.
Чтобы тени разлук не казались темней,
Звонкой музыкой эльфы наполнили чащи.
И рассыпано прелое золото дней
В погребах пустоты, в тишине восходящей...
На второй высоте, там, где облачный бог
На апрельской струне увлечённо играет,
Нам с тобой приготовлен рассветный пирог,
Сладкоежкой луной объедаемый с края.
Посмотри, как густеет желания мёд,
Проливаясь в бокалы пространства восторга;
Улыбаясь, со скипетром солнца идёт,
Новый день по небесной тропинке с востока.
И встречают его светляки - васильки,
И вращается ось одинокой планеты,
Друг от друга где так далеки-далеки
И влюблённые души, и просто поэты.
Не грусти, не грусти, и свечу потуши.
Потому что свивается радуга счастья.
Где и сумрак, и свет - там рождается жизнь,
И вторая, и третья за ней в одночасье!
Возьми моё хмельное небо
Возьми моё хмельное небо В свои апрельские лучи И в песни тающего снега Его молитвы заключи.
Пускай птенцы весенних бликов В ручьях щебечут до поры, Когда мой мир, в мечты пролитый, Бессмертья принесёт дары.
И ты, в оранжевое счастье Одетый, станешь каждый час В моих очах пожары страсти Встречать, горящие для нас.
Почти не другие…
Зима говорит о вечерней звезде,
О вскинувшей чёрные крылья беде,
О праве не быть никогда и нигде
Неправой, и невиноватой.
В избушке ночей обитает она,
Где льётся на крышу с небес белизна,
И гулом метелей в лесах сожжена
Холодная свечка заката.
Весна говорит о тебе, о тебе,
На птичьем наречье в лесной ворожбе,
Листая цветные страницы в судьбе
И радуги снов зажигая.
А я - молчалива, я знаю, что ты
Апрель, окрыленный бессмертьем мечты,
Такой, как во сне... ты такой же почти.
Я тоже почти …
не другая!
Сквозь шёлковый июль светился август
Сквозь шёлковый июль светился август,
И солнца потускневший аметист,
И жизни потемневший спелый лист -
Так тяжелы! Так запах летних трав густ!
Но сколь легки - и память о тебе,
И шторы дней, прикрывшие те вёсны,
Когда ещё горяч был ток венозный,
Струящийся в твоей-моей судьбе.
Когда весна легко и беспристрастно
Звала к тому, что будет впереди.
И время оживало на груди
Забывшего про горести пространства,
А впереди... разъятие судеб,
Сплетённых во единой жизни стебель.
А впереди... расколотое небо
И ёмкое короткое: нигде...
Теперь другие дни свободы ищут,
Где нет давно тебя или меня,
Как нету ни пожара, ни огня
На выжженных страстями пепелищах.
Но память воскрыляет пустоту,
И к нам она как будущность слетает,
И дней былых испуганная стая,
Взлетая, гибнет, гибнет на лету!
Звенят колокольчики звёздных сердец
Вплетается страха пурпурный цветок
В бесцветные пряди сомнений,
И строит бессмертье над Летой мосток
В края неземных вдохновений.
Там тихо беседуют наши мечты,
Мерцая на звёздных ресницах,
О том, что мы счастливы были почти,
Земные бескрылые птицы...
Там сонно целует простор тишина,
Вселенским покоем омыта.
Там горесть забвением сожжена
И ласковы лики событий.
Звенят колокольчики звёздных сердец
В сердцах одиноких поэтов,
И время чудес, как жучок-плавунец,
Плывёт от планеты к планете.
И сойка чудес, и пчела вдохновений
И сойка чудес, и пчела вдохновений
Ночуют в тумане знакомых ресниц.
И гений мечты, переменчивый гений
Блуждает в стране позабытых страниц.
Но мысли и чувства, одетые в строфы,
К нему отправляются тихой тропой,
И разум его - озарения профиль -
Любуется каждою новой строфой.
Шептание слов, разговор междометий,
Журчание ритма - доносят ему
Берёзовый голос плакучего лета
И сиплую осень в листвяном дыму,
Когда, восходя в небеса расставаний,
Мечту обращал я в холодную мглу,
Бессильно теряя в закатном тумане
Пичугу чудес, вдохновений пчелу...
Теперь рассыпается хрупкое время,
И чёрные птицы слетают с ресниц,
И в клювах приносят ко мне откровенья
Удушливой правды газетных страниц...
И сойка чудес, и пчела вдохновений
Теперь обитают в забытых мирах.
И гений мечты, переменчивый гений -
Лишь только сомненье, лишь только мираж.
Он шёл от хаоса к порядку
Он шёл от хаоса к порядку, Взрывая звёздные миры, И внёс случайную загадку В законы строгие игры,
Которым слепо подчинялись И все вершители судеб, И вызывающие жалость - Все, кто бы ни были, и где б!
По граням хрупкого бессмертья В пространство истин он прошёл. Кто сомневается - не верьте! Кто верит… тоже хорошо...
На первой истине споткнулся, А на второй упал туда, Где в ритме солнечного пульса - В трёхмерном мире шли года.
Случайны стали все событья, Когда-то вызванные им Из тьмы послушного наитья, Которым сам он был храним.
И снова хаос беспределен. Загадка сделала своё: Кружатся времена без цели И замирает бытиё.
За кружевами белизны
За кружевами белизны
Густое таинство заката
В смущенье льдистой тишины
Тоску пьянит огнём муската.
И лиловеет белизна,
На плечи вечера спадая.
Устами тьмы, устами сна
Целует небо стынь седая.
В морозных токах декабря
Луна свои полощет перья.
Тревожной полночи снаряд
Зима взрывает в подреберье.
И миллион живых миров
Во мне сливается в единый,
Который страшен и суров
Своей бездушной сердцевиной.
В котором нету божества
И нет времён преображенья
В живые мысли и слова,
В души свободные движенья.
Юность
Мне вернуться бы в тот ельник,
Где гуляет в тишине
Юность -
солнечный бездельник,
И спешит покой ко мне.
Где стоит хрустальным замком,
Возвышаясь до небес,
Обретённое внезапно
Ожидание чудес.
Чтобы гул моих печалей
И печальный стон разлук
Уместились бы случайно
В кукушиный робкий звук.
Тёмно-мшистые тропинки
Увели б меня туда,
Где светились, как дождинки,
Позабытые года.
Там - зима ко мне лавиной
Перламутровою шла,
И весной наполовину
Для меня тогда была.
Там лучами любопытства
Было всё озарено,
И сто раз я оступиться
Мог - мне было всё равно.
Хоть забыты все тропинки,
Я брожу, покой храня,
И грибами из корзинки -
Юность смотрит на меня.
И раньше пришла... и раньше ушла...
И раньше пришла... и раньше ушла...
И силы понять - негде взять.
"Зовут, - говорила, - пора: дела.
Забудь и начни опять...
С тобой, - прошептала, - мои слова
И горький бессмертья вкус.
Огонь и ветра, и полынь-трава.
И дней обветшалых груз".
Прощание белое, как туман.
Весла приглушённый плеск.
Молчание. Шёпот лесных полян.
И полночи звёздный блеск.
Я знаю - прозрачная, как стекло,
Играя тенями крыш,
Легко чередуя: темно - светло,
Теперь предо мной стоишь.
А где-то в воронку погибших дней
Стекает былая мгла.
На тысячу добрых сердец родней
Ты в ней для меня была.
Покой. Движение. Покой.
Покой. Движение. Покой. Огней шипящая печаль. Над обесточенной рекой Времён ржавеющая сталь.
И только вздох. И только стон. И только... больше ничего. Но открывается закон - Причин случайное родство.
И если есть и хлеб и соль, И если в чаше есть вода, То молчаливей будет боль И бессловеснее беда.
Молчанье - белое, как ночь. И расставание - как день... Но счастья, что не превозмочь, Уже воздвигнута ступень.
Темнота
У темноты особый блеск,
Особая звезда.
Мерцает странный арабеск
В лучах её всегда.
За каждой новой темнотой -
Иная темнота
Скрывает белый свет густой
И все его цвета.
И в каждой то, что может быть,
А, может, и не быть -
И горний мир, и смрадный быт,
И бабочка судьбы...
В густой блестящей темноте
Огнями сны цветут
И украшают на холсте
Событий - наш уют.
Над городами, над землёй,
Где не был человек,
Витает тьма липучей мглой,
Туманом чёрных рек.
У темноты особый вкус,
Особый аромат.
Я ими от себя лечусь.
Они слегка пьянят,
Легонько давят на виски,
И я во тьму иду,
Времён потерянных куски
Сбирая на ходу.
У темноты особый блеск,
Особая звезда.
Мерцает странный арабеск
В лучах её всегда.
Цветы ночного беспокойства
(триолет)
Цветы ночного беспокойства
Повиты лентою зари.
Мне в чаще сумрак подарил
Цветы ночного беспокойства.
Во тьме - тревожней мира свойства,
Но утром - на восток смотри:
Цветы ночного беспокойства -
Повиты лентою зари!
Дыша болотными огнями
(триолет)
Дыша болотными огнями, Цвело предчувствие чудес. Покой листал печаль небес, Дыша болотными огнями.
Когда простор играл тенями, Я замечал - и там, и здесь: Дыша болотными огнями, Цвело предчувствие чудес.
Я повторяю слишком часто
(триолет)
Я повторяю слишком часто:
Любимый тьмою, любит свет...
О том, что в миге - сотни лет! -
Я повторяю слишком часто.
И, понимая, что несчастья
Без счастья в дольнем мире нет,
Я повторяю слишком часто:
Любимый тьмою, любит свет.
Смотрю я только на восток
(триолет)
Смотрю я только на восток - На жемчуга рассветных далей. Читая новых дней листок, Смотрю я только на восток.
Чтоб не казался мир жесток И ярче мысли расцветали, Смотрю я только на восток - На жемчуга рассветных далей.
И смерть, и жизнь, и красота
(триолет)
И смерть, и жизнь, и красота
Умом совсем неуязвимы.
Достойны чистого листа -
И смерть, и жизнь, и красота.
Покуда смысла полнота
На части ими разделима,
И смерть, и жизнь, и красота
Умом совсем неуязвимы.
Снег
Снег устал под тоскою кружиться.
Просит смеха сиреневый снег,
Потому что печальною птицей
Бьётся в сетке секунд человек.
Потому что и сами секунды
Снегопадом бескрайним идут,
Покрывая поспешно цикуты
Ядовитых от счастья минут.
Снег - темнее, чем память о снеге,
Снег - невнятнее мысли о нём.
Огоньками порхая на небе,
На земле он не станет огнём.
Может, нет его вовсе, а то, что
Называем снегами - лишь связь
Между будущим нашим и прошлым,
Обитающим где-то, лучась.
Но - ни вздоха, ни горького смеха...
Только тихо поёт темнота, -
Голубыми секундами снега,
Будто светом времён, повита!
Ночная ящерка души…
Ночная ящерка души!
Такая слабая, слепая.
Беги во тьму,
Спеши, спеши -
Испуг на лапки рассыпая.
Вонзает в землю
злой рассвет
Свои отравленные стрелы,
И ты во тьму своих побед
Стремишься к дальнему пределу.
В зрачках безжалостного дня -
К тебе - и ярость, и презренье.
Твой путь - не путь его огня.
Ты ночи ртутное творенье!
Ночная ящерка души,
Тоской дышащая закатной!
Во тьме, где топь и камыши,
Тебе спокойно и приятно!
Но день, безжалостен и сух,
Ночной души не пожалеет
И опалит весельем дух,
И станет счастье горя злее!
Чёрно - белое
Где небо бело, как мел,
Где с тёмной водой канал -
Без цели, мечты и дел -
Там некто один стоял.
Пусть светлая быль - темна.
А тёмного - ярок след.
Но та, кто во тьме одна -
К нему выходи на свет!
Пусть капает звёздный воск
На чёрную гладь воды
И слышатся речи звёзд
Как слово одной звезды.
Сшивается чернота,
Без ножниц и без иглы,
Из белых времён холста,
Из локонов светлой мглы.
И в злой паутине дней -
Звенящая болью грусть,
И в мятном дыму ночей -
Запутались сотни чувств.
Ты помни - одна вода
Жива, и хранит в себе
Тот мир, где поёт звезда
О чёрной земной судьбе.
|
 |