Этот май выдался особенным. Жара уже изрядно помучила людей, поэтому многие с неохотой ожидали наступление лета. Ароматные майские вечера нарушали лишь комары, влюбленными парочками увивавшиеся за горожанами. Здесь жила странная лень. Не то, чтобы никто не работал, отлеживал бока на мягкой постели, но в людях сквозила дремота, движения были неспешными. Во всем ощущалась неторопливость. Она проявлялась в делах, в природе, в человеческом существовании. Дни соответствовали людям. Каждое утро начиналось одно и то же кино. И целый день в городе прокручивались в замедленном темпе знакомые скучные кадры. Наполненные спокойным очарованием прогулки пестрели разговорами о маленькой зарплате, высоких налогах, сильной власти, слабой жизни и большой любви со своими причудами.

День, в котором произошла встреча двух человек, когда-то любивших друг друга и нелепо потерявших незабываемое чувство двух сердец, оживился, несмотря на духоту, не покидавшую город с приходом последнего месяца весны.

Был пикник. На нем собрались выпускники разных лет городской школы № 7. Повод – 45-летие школы. Утром в учебных стенах прошла по этому случаю торжественная линейка, а вечером на дивной полянке в центре небольшой посадки, сплошь усаженной акациями, расположилась вечеринка, на которую прибыли не только выпускники, но и друзья выпускников, а также приятели друзей выпускников и, к тому же, многие со своими семьями. Возраст, в среднем, варьировался от 18 до 40 лет. Среди них были и те, кто окончил школу всего год назад и те, кто расстался с партой лет двадцать назад. Городок маленький, и, как зачастую бывает, все в нем друг друга знали, поэтому с радостью приняли приглашение провести время в компании друзей, к тому же предлог весомый – солидный юбилей.

Инна пришла на вечер. Заставила себя пойти. Накануне она вернулась в свой родной город, город воспоминаний и тут же узнала о пикнике среди акаций. Она не хотела идти, несмотря на то, что была причастна к этому празднику. 9 лет назад она окончила школу № 7. Но ее легко можно было убедить. Впрочем, она не сильно сопротивлялась, поскольку ее распирало любопытство увидеть приятелей детства и юности. Бывшая одноклассница Лиля зашла за нею, и они отправились на гулянье, утопавшее от счастья между душистых деревьев.

– О, сколько народу! Смотри, Инн, Макс с Людкой уже прибыли. Ой, я забыла, ты с ними незнакома. Я подойду к ним на минутку, – сказала Лиля, улыбнувшись и махнув рукой двум фигурам, сидевшим в обнимку. – Здесь меня подождешь?

– Да, я тут подожду, – медленно, несколько протяжно произнесла Инна.

Оставшись в одиночестве, если можно считать одиночеством, когда вокруг раздаются то там, то сям веселый смех, радостные крики, удивленные восклицания, типа «Сколько лет, сколько зим», «Ты потрясающе выглядишь», «Как жизнь, наверное, кучу денег зарабатываешь!», двадцатишестилетняя Инна стала рассматривать окружающий пейзаж и людей, населявших ненадолго его. Она видела множество знакомых лиц, с которыми выросла, с которыми у нее было много общего и в то же время ничего общего с ней не имевших. Внезапно сердце девушки оледенело, а потом забилось сильней. Она увидела его.

Артур уже три минуты разглядывал с невыносимо-ноющей душой Инну, ту, которую любил, ту, которую потерял по собственной вине. Словно не минуло трех лет со дня их разлуки, словно они расстались вчера, и вот настало новое свидание, на котором они, как и раньше будут признаваться друг другу в своих высоких чувствах. Он смотрел на свою первую любовь, верил и не верил, что она так близко от него. Разум вмешался и подсказал, что она так далеко от него. Больно. Девушка с длинными волосами цвета овса в белом сарафане и темно-синих замшевых туфлях без каблуков ему больше не принадлежит.  

Их взгляды столкнулись, подобно дымящейся сигаретки о пепельницу. Обе не могут обойтись друг без друга. Обычно это происходит в начале, а затем пепельница считает нужным избавиться от окурка, освобождается и ждет нового. А тот, первый любовник, как первый снег исчезает в неизвестном направлении. Вместе им не быть. Черные глаза Артура блестели. Они снова напомнили Инне мокрую землю, расквашенную с непривычки после долгого зимнего сна.

Произошла встреча двух сердец, несмотря на трехлетнюю разлуку, по-прежнему связанных и по-прежнему звучно отдававшихся в такт страсти – непотушенной сигареты на дне души. Все три года окурок тлел и ждал, что его снова поднимут и хотя бы еще разок затянутся, вдохнут любовь в жизнь. Они улыбнулись друг другу глазами: черные и голубые соединились, будто земля и небо, и ноги сами двинулись навстречу. Пока шли их тела, души были далеко отсюда, за тысячу часов, минут, секунд до этого пикника среди акаций. Инна смотрела на Артура и в голове ее прокручивалась чудесная мелодрама восьмилетней давности, в которой главные роли исполняли она и тот, что сейчас не сводил с нее глаз. Отчетливые образы восемнадцатилетних Инны и Артура возникали на экране памяти. Инна, учившаяся тогда на первом курсе архитектурного факультета, приехала домой на праздники. Она и подумать не могла, что скоро к ней явится самый лучший праздник в жизни – любовь. Праздник, который носил имя «Артур», ворвался в ее жизнь морозным зимним вечером, когда она прогуливалась по городу. Ей нравилось чувствовать город. Она словно бы общалась с ним на его родном языке – языке улиц, которые говорили солнцем, дождем, ветром, снегом в зависимости от времени года. В тот вечер городские улицы выражались протяжно, как бы напевали песню с печальным концом. Инна проходила мимо городской библиотеки, окна которой в черно-белую пору горели золотым светом. Девушка видела в одном из них толпу. Перед праздником, который закроет хранилище печатных друзей на каникулы, многие спешили сдать-взять книжки. Еще немного и Инне нужно заворачивать за угол библиотеки, чтобы идти домой, поскольку мороз не щадил и все удваивал, и даже утраивал свою силу. Те же мысли о морозе посетили и молодого человека, который шел от своих друзей. Как и сейчас, тогда они шли навстречу друг другу с единственной разницей, что в тот вечер они еще не знали друг друга. Помощник судьбы – лед постарался на славу. Когда они приблизились, Инна поскользнулась и, пропищав «ай», стала падать. Парень, которого звали Артур, мгновенно схватил Инну за талию, но сам не удержался на нестерпимо-сногсшибательном льду, и они вдвоем упали.

Минуту спустя оба хохотали. Артур поднялся первым и протянул руки Инне. Проронив свое любимое в различных ситуациях «ай», девушка встала.

– Меня Артур зовут, а не Ай, – сказал Артур. – Ты уже второй раз зовешь меня Айем.

– Вообще-то я тебя не звала. Может быть, я бы не упала, если бы ты не сбил меня с ног, – насмешливо ответила Инна.

– Ничего себе благодарность. Я еще оказываюсь виноватым в падении. Смотреть под ноги надо было.

– А ты куда смотрел? Почему сам упал? Из-за тебя я совсем замерзла.

– Я куда смотрел? Сказать?

– Скажи.

– Я смотрел на тебя, на твои голубые глаза. Ты, наверное, о чем-то задумалась в этот момент, потому что брови у тебя, несмотря на ласковый взгляд, были нахмурены. Как тебя зовут? Ты до сих пор не представилась.

– Инна с ласковым взглядом голубых глаз. Ты, что – поэт-романтик?

– Инна, Инночка. Мне нравится. Нет, не поэт. Это ты на меня так подействовала. Мне ближе аналитика, чем художественность. Я учусь в Харьковском институте финансов. А ты?

– Я – будущий архитектор. Наши пути расходятся. Пока, Артур. Спасибо, что упал со мной.

– Пожалуйста. Ты не права насчет дорог. Мы по одной поедем вместе.

– Ты о чем? Я спешу, и мне холодно.

– Я о будущем, о нашем будущем. Ты не спешишь, но хочешь уйти от меня. А я не позволю.

– Извини, но мне пора.

– Ладно, но только скажи, где завтра ты будешь падать. Я приду помочь.

– Нигде не буду.

– Хорошо. Завтра в пять на этом самом месте я буду тебя ждать. Если ты не придешь, то будешь всю жизнь винить себя за то, что позволила такому хорошему, прекрасному парню Артуру превратится в глыбу льда. В пять завтра. Инн, я жду ответ: да или нет.

– Нет.

– Я приду к тебе в образе снежного человека.

– Ты не знаешь, где я живу.

– Узнаю. Ты же сейчас пойдешь домой. А я пойду с тобой.

– Ты не пойдешь со мной.

– Пойду.

– Не пойдешь. Отстань от меня.

– Пойду и не отстану. И всем буду говорить, что эта девушка – жестокое существо, несмотря на ее невинные голубые глазки. Сначала она сама разбивает сердце, а потом отказывается от своего злостного поступка. Безответственная и красивая.

– Может, хватит, Артур? Что тебе от меня надо?

– Ты придешь, завтра на встречу?

– Я не хочу. К тому же холодно.

– Это детские отговорки.

– Я так погляжу, ты такой взрослый. Мне 18, а тебе сколько?

– Я – твой ровесник. Мы сходим в кафе.

– Ладно. Пока, – пообещала Инна. Артур понравился ей сразу, что называется с первого взгляда, но она нарочно томила, чтобы немного узнать о нем.

А потом все закружилось в белоснежной метели холодной и жаркой одновременно. Морозы – капризы зимы не пугали молодых влюбленных. Им было горячо от сердечного огня. Любовь закрутила их в себе. Они были ненасытны ею все пять лет вплоть до получения дипломов. Жаль только одно. Возможно, и не жаль. Неизвестно: достоинство это или недостаток. С юности у Артура были корыстолюбивые планы. Тщеславие манило. Он мечтал поехать в Киев и заниматься лишь одним – строительством своей карьеры. Его любовь к Инне была нежнейшей, но чем ближе подходили дни, когда они перестанут зваться студентами, тем сильнее ныло его сердце. Разум говорил, что собственный успех важнее, профессия должна быть на первом месте, а сердце… Сердце твердило обратное, оно выстукивало пароль, напоминая ему о чувствах к поистине чудесной девушке, с которой ему было хорошо, с которой не нужно было говорить, ведь они понимали друг друга без слов. Любовь и есть молчание. Главным становится язык телодвижения. Тем не менее, прекрасное, под которым чаще всего подразумевается счастье, долго продолжаться не может. У каждого свой срок. Как на продукте питания, у любви Инны и Артура истек срок годности. Этот самый срок годности подходил к концу, и продукт стал портиться. Случилось это за два месяца до окончания вуза.

Стрессы от госов и защиты многим повредили нервы. Инна ужасно волновалась в этот период. Раздражало все. Какие тут любовные встречи! Надо расшивать и заново сшивать дипломную работу потому, что перепутали листы местами. Комиссия может заметить. Важна всякая деталь даже такая мелкая и ничтожная, как точка или запятая. Ух, сколько ж раз приходилось исправлять, наверное, пальцев на руках и ногах не хватит! Конечно, за это воздастся. Но будет это потом, а сейчас вся эта беготня заставляет кипеть мозг, надоело, что хочется выть от своей горькой участи. Артура знобило не меньше, чем Инну. Беспокоила судьба. Любовь стала восприниматься несерьезно. Когда же во время очередного, редкого на тот момент свидания, заходила речь об их будущем, о котором с первого мгновения знакомства твердил Артур, они оба ненавидели друг друга. Он – за то, что ее любовь, приносившая ему столько счастья, мешала или могла помешать его профессиональному росту, за то, что эта любовь так неожиданно возникла на льду, за то, что он ничего не смог с собой поделать тогда, а ведь и собирался не влюбляться, пока твердо не станет на ноги. Однако нет, он легко поскользнулся и попал в плен к Инне. И все же он должен выбраться из него. «Есть дела важнее, чем любовь. Сейчас немодно заводить семью раньше 35 лет, потому что оба до этого возраста еще не состоялись, никак не проявили себя. Причем, первая любовь не всегда является синонимом последней», – думал Артур. Инна тоже начала испытывать ненависть к своему любимому. Она ненавидела его за то, что чувствовала, что для него любовь сейчас еле держится на первом месте, но только диплом попадет в его руки, как любовь переедет на второй этаж, а может быть и дальше. Расчетливость разъедала его. Впрочем, Инна смирилась бы с этим. Она не стремилась, чтобы определенная страничка паспорта испачкалась мрачным штампом. Им хорошо и без этих официальных уз. Они мешают настоящей любви, потому что у каждого возникает, будто бы законная возможность командовать другим, приказывать сделать то и сделать это. А так они оба свободны и оба счастливы. Душа Инны разбивалась на два осколка. Один отчаянно стремился по одному же приглашению отправиться с Артуром в столицу, помогать сооружать его профкарьеру, а второй вычерчивал фразу: «Не будь глупой, занимайся своей собственной судьбой». И девушка не знала, как поступить. Между тем, Артур не нуждался в помощниках, ему легче было одному.

Благоухавшая акация неуверенно шептала о любви, когда они подошли друг к другу.

– Привет! Как дела?

– Привет. Дела – замечательно. А у тебя?

– Загружен работой. Не хватает времени перевести дух, оглядеться, что называется, по сторонам. Я и сюда попал только благодаря невероятной настойчивости Андрюхи. Ну, ты знаешь, какой он – приставала. Лишь бы все было по его желанию. Хотел собрать всех друзей, кстати, некоторых уже с семьями, увидеть, как изменились или нет. На юбилей школы я не пошел. Это здание мне чуждо, а вот приехать на пикник успел, – сказал Артур и откашлялся. – Вернее, смог все-таки, – поправился он.

«Да, Андрюха уломает кого угодно. Даже Артура», – подумала Инна об их общем знакомом. Вслух же сказала:

– Я тоже не ходила в школу. Ведь всех друзей я итак увижу здесь, на пикнике.

– Ты не изменилась. Также божественно красива. Пока ты не появилась, девушки, женщины на этом вечере ощущали себя первыми красавицами, причем все. Я наблюдал. Но стоило тебе пройти мимо вон той акации со сломанной веткой – своеобразной билетерши на эту вечеринку, как женская половина вспыхнула от зависти, осознав, что первой красавицей будешь и навсегда останешься только ты, – сказал Артур, глядя с нежностью на Инну. Он понял, что скучал по ней безумно. И возжелал вернуть ее. Сердцем он был одинок, и успешная карьера не спасала от тоски.

– Спасибо, но мне кажется, Артур, ты преувеличиваешь.

– Нисколько. Инн, ты прекрасна, ты это знаешь сама. Я тебе говорил об этом не раз, – слишком чувственно произнес Артур, сделав акцент на последних словах, в которых присутствовал намек на их когда-то страстные отношения. Разговор внезапно оборвался, уступив место молчанию. Оба вспомнили, как любили, как сходили с ума от своей любви.

– Да, ты не изменилась, – снова проговорил Артур простую фразу, которой обмениваются все: и родственники, и друзья, и враги, и бывшие любовники.

– Артур, а зачем мне меняться? Ты же говорил, что я – хороша от природы, а то, что дала природа нельзя изменить, нельзя уничтожить. И потом ты говоришь так, будто прошло, по меньшей мере, лет 15-20 с тех пор как мы расстались. Ты разве забыл, что мы не виделись всего три года? Срок маленький…

– Срок маленький, – перебил Артур и повторил ее слова. – Срок маленький, и в то же время огромный. Ты думаешь, мне легко было три года назад после нашей разлуки?

– Я ничего не думаю и не хочу думать. И говорить об этом тоже не желаю. Извини, но мне нужно идти к своим друзьям, – ответила Инна, разворачиваясь в левую сторону. Ей было тяжело вспоминать. Из-за этого мужчины, стоявшего невыносимо близко к ней, мужчины, говорившего до боли знакомые комплименты, надеясь, что она, как и прежде растает от них и упадет в его объятия, она столько страдала. Неужели он думает, что она согласится  воскресить из мертвых то, что она точно знает, никогда не воскреснет – любовь? Ни за что не позволит ему дважды разбить ей сердце! Еще раз испытать дикую режущую боль, словно и в самом деле ее подрезали ножом. За три года рана зажила, но он как будто специально схватил ее за шов и разорвал. И вот рана открылась и кровь хлынула. Бежать от него прочь. Бежать подальше. Не успела. Артур поймал за руку, и прошептал, яростно сверкая глазами:

– А я что больше не отношусь к твоим друзьям?

– Ты знаешь ответ, но все-таки спрашиваешь.

– Инн, почему? Что я тебе сделал?

– Артур, не смеши меня. Как можешь ты задавать мне какие-то вопросы, нелепые вопросы. Покопайся в своей памяти и отыщи книжку с романом. Кажется, главных героев там звали Инна и Артур. Прочти заново, если сможешь, найдешь ответы на свои многочисленные вопросы.

– Ты жалеешь, что так все вышло у нас?

– Нет. Чего жалеть? Я сейчас счастлива.

– Я не верю и я жалею. Я заглянул на дно своей души и обнаружил пустоту. Когда со мной была ты, этого ощущения пустующего не было.  Инн, ты хотела бы возвратить нашу любовь, вернуть все на прежнее место?

– Может быть, и хотела, но сейчас уже нет. Слишком поздно. Ты сам знаешь, что это невозможно.

– Почему невозможно? Я хочу, чтобы ты поехала со мной в…

– Артур! – перебила Инна. – Твое приглашение пришло с опозданием.

– Инн, а ты не думаешь о том, что может быть, я люблю тебя? Я все еще люблю.

– Я же тебе сказала, что не хочу об этом думать. Когда ты заглянул в свою душу? Вчера? Сегодня? Ты только о себе беспокоишься. Тебя волнует не сама любовь, а то, что на дне души твоей пусто. Надо, чтобы кто-то наполнил, а я этим кем-то не буду.

– Ты просто эгоистка.

– Как же тогда ты можешь любить эту эгоистку с ласковым взглядом голубых глаз?

– Ты помнишь наше знакомство, но все же отрицаешь, что не хочешь вернуть то время – время нашей любви.

– Если я помню, то это еще не значит, что я хочу вернуть.

– Что я должен сделать, чтобы доказать тебе, что я изменился? У меня теперь новые взгляды на жизнь.

– Артур, ты не изменился. Ты по-прежнему верен тем взглядам, ну, может быть, с новыми незначительными элементами.

– Ты мне нужна. Я хочу с тобой быть. Инн, прошу, давай попробуем прикурить от той нашей любви, и снова погрузиться в блаженное состояние, в котором мы столько лет пребывали.

– И уже, сколько лет не пребывали. Я не намерена повторять все сначала, опять разбивать сердце и травмировать душу. Не мазохистка, прощай, – сказала Инна, и круто повернувшись назад, пошла прочь.

В душе нет места для любви. Оно было. Теперь же нет. Просто кто-то унес стул, на котором сидела любовь. Знают, что не вернуть прошлого, как не вернуть съеденную конфету, и все-таки пытаются говорить об этом. Нечего даже пытаться.