Т. Калашникова Далёкий остров Голландец Море дышит изумрудной гладью, с нежностью ласкающей песок. Тихо дремлет старенький «Голландец», обратясь сиреной на восток. В мрачных трюмах, тиною покрытых, движется невидимая жизнь. Вековой позеленевший свиток тайну свою бережно хранит. Кружит одиозно над кормою пара чаек с ветром в унисон, пререкаясь криками с водою, шелестом поющей вещий сон. К носу покосившаяся мачта, травами морскими обвита, скрипом отвечает ровной качке: «Завтра, завтра – с нового листа – мы отбудем в новую дорогу на далёкий красочный восток...» Море дышит лёгкою тревогой, омывая волнами песок. *** На далёком лазурном отстрове отыскать я лелеял счастье. Парус вздулся широкой простынью, предвещая в пути ненастье. Белой птицей крылья расправив, мы несёмся в морские дали, на родном берегу оставив узы радости и печали. Всё напористей ветры дуют. Под напором кренится судно. И душа моя ясно чует, что поможет мне только чудо. «Обернись, возвернись, не поздно... Поздно, поздно, возврата нету...», - из пучины трезубом грозным царь морской раздаёт советы. Всё напористей ветры дуют. Сорван парус, швыряет судно. И душа моя ясно чует, - не спасёт меня даже чудо. На далёком лазурном острове отыскать я лелеял счастье... *** Мы с тобою давно знакомы – десять сотен иль тысяч лет. Не поверив земным законам, шаг за шагом и след во след мы бредём за собою тенью, повторяя один маршрут – робких взглядов пересеченье на короткие пять минут. По чертам едва уловимым мы друг друга, спустя сто лет, узнаём. Я шепчу: «Любимый». «Я любил», - шепчешь ты в ответ. Промелькнуло ещё столетье. По белесой морской гряде, в золотистом закатном свете, предаваясь ночной звезде, мы навстречу идём друг другу, узнавая друг друг вновь... Повторяется жизнь по кругу. Повторяется взгляд-любовь. И пройдёт не одно столетье – шаг за шагом и след во след – на закате и на рассвете «Я любил», - прозвучит в ответ *** Приголубь меня, сине морюшко, уведи меня далеко. Переливом играет донышко, и плывётся легко-легко. На больших руках подыми меня, покачай, как когда-то мать, не выспрашивай роду-имени и не спрашивай, как назвать. Мне до берега даль-далёкого уж рукою почти подать. За волною морскою лёгкою никому меня не видать не с небес-высот да не с берега. А коль станут искать меня, схорони-укрой в белом тереме, схорони до исхода дня. Да поведай мне, братец-морюшко, про былые денёчки-дни, распрекрасив судьбину-долюшку. Обмани меня, обмани. Куба – Зима -- 2012