Аркадий Маргулис

Вирус трёх доноров

1

Траурный список возглавлял судья, известный почтенным возрастом, строгостью и порядочностью. Новость подогрела информационный скандал, когда выяснилось, что в медицинские учреждения поступили препараты, заражённые агрессивнейшим вирусом. Число пострадавших, сначала помещавшееся в понятие «вспышка», перехлестнуло границы, обозначавшие эпидемию. Губительными инъекциями воспользовались десятки тысяч страждущих. Эксперты надзорного ведомства отыскали источник бедствия — им оказались ампулы с болеутоляющим средством, выпускаемые солидной фирмой. Представители Департамента здравоохранения просили сограждан остеречься её продукции.

Растревоженный похоронами судьи — передачей праведной души Богу, Томас Брайтмен положил вразумить паству проповедью о грехе сребролюбия. Именно эта страсть навлекла несчастье — в этом Томас Брайтмен ни на йоту не сомневался.

— Братья мои и сёстры! — вдыхал он святые истины в жизнь, — не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут...».

Прихожане чутко внимали.

Затем, после общей молитвы и гимна в сладкоголосии хора при вставшем зале, Тома Брайтмена перехватил щедрый жертвователь Ральф Речестер, всегда радушный, но сейчас безотрадно уязвлённый — вот что не ускользнуло от внимания пастора.

— Мощная проповедь, Том, — похвалил Речестер, — мне приоткрылась истина.

— Пусть так, Ральф, — ответил Том, — но вижу, ты нуждаешься в поддержке.

­— Хотел посоветоваться, — подтведил Речестер.

— Поговорим в машине, — предложил пастор.

Они расположились в старинном «Роллс-ройсе», Том в кресле водителя, Ральф подле.

— Ничего не поделаешь. Стряслось ужасное. Эта фирма, — сказал, вздохнув, Ральф Речестер, потом, ещё раз вздохнув, признался, — эта фирма моя, я совладелец и менеджер. Широкая специализация, разветвлённая номенклатура лекарств... И такое!

­— В чём тебе каяться?! — ответил пастор, — разве что в несодеянном, в том, что ещё может произойти.

— Как раз об этом и хотел поговорить, — сказал Ральф.

Торопились, заглядывая в салон, прохожие. Разве утаишь что-нибудь в обоюдно потустороннем — за стеклом — мире?

— Ещё до событий, — продолжил Ральф, — три оператора завода плазмы добились встречи со мной. Улавливаешь, Том? Вообрази, как наяву, что ли.

Том Брайтмен поднял руки с руля и опустил обратно, дав понять, что он весь внимание.

2

Облачение троицы безукоризненно совпадало: одинаковые комбинезоны, шапочки, фартуки, очки, рукавицы и в поллица маски. Они взошли на площадку вокруг утробистого сосуда с люками, торчащими, как уши насторожившегося пса.

— На выбор, — предложил Айвен Плесив, настраивая лезвие, — быстро порезать и отправиться на перерыв, или потянуть, чтобы поспеть к обеду.

— Куда спешить, — ответил Вольф Бруствер, разглядывая заточку своего ножа.

— Мочевик не казённый — возразил Ян Шкварковски, подняв крышку люка.

— Итак, зададим полные обороты, — подытожил настроение Айвен Плесив.

И выложил из ящика на стол охапку пластикатовых бутылей.

— Опять толстокожие, — проворчал Вольф Бруствер.

Настенный динамик возвестил о загрузке. Айвен Плесив протащил ножом вдоль, Вольф Бруствер резанул поперёк, Ян Шкварковски расщемил створки. Из вскрытого чрева бутыли вывалилась замороженная болванка, ударилась о стол и, скользнув по уклону в горловину, застучала внутри сосуда.

Докучливое занятие — выстоять несколько часов, совершая тысячи однообразных движений требовало самоотвеженности и развлечений: ничего, кроме пустых разговоров.

На сей раз Айвен Плесив занялся считыванием этикеток.

— Нынче гостит у нас Энтони Арш, — сказал он, передавая бутыль.

Вольф Бруствер вульгарно зарифмовал:

— Тот самый сэр Энтони Арш, что выдал анализ на фарш.

— Какая чушь, — пробурчал Ян Шкварковски.

— Прихорашивающая жизнь, — возразил Айвен Плесив, — наш Энтони Арш — чемпион,  снова его флакон.

— Что забавного? — заметил Вольф Бруствер, — донорская плазма с датами.

— Рамзес Мендоза, — объяснил Айвен Плесив, — и трижды выдоенный Арш.

— Не слишком ли, — возмутился Вольф Бруствер, склонившись над ящиком, — точно, Арш, Арш, Арш и раз за разом Мендоза...

Ян Шкварковски выудил оледеневшую бутыль.

— Простите, — возразил он, — теперь Глен Сдейчеркит...

— Этот тоже обильно, — покопался Вольф Бруствер в ящике.

Они вернулись к столу, помутневшему от растаявшей плазмы.

— Ничего себе ландшафт, — задумался Айвен Плесив, — выходит, в контейнере все дозы от трёх доноров.

— Завораживает, — сказал Ян Шкварковски, — от каждого ежедневно по десять литров.

— Титаны, — изумился Айвен Плесив, — в человеке всего пять литров крови. Что предпринять?

— Шепнуть кому следует, — предложил Вольф Бруствер.

— Есть другие мнения? — спросил Айвен Плесив.

— Двинем к Речестеру, — посоветовал Ян Шкварковски, — он обгадится, но разгадает тайну.

3

— Итак, эти трое требовали аудиенцию, — сказал Ральф Речестер, расслабившись в салоне «Роллс-ройса», — я чуть не описался, когда узнал причину. Велел проверить продукцию в нашей лаборатории и в лаборатории поставщика.

— Друг мой, — задумался Том Брайтмен, — честному человеку нечего бояться. Помолимся. Господь милостив.

И они скрупулёзно помолились.

— Технологией предусмотрена стерильность, — вернулся к разговору Ральф Речестер, — но находка операторов смущает.

— Вот что, — предложил Том  Брайтмен, — заедем к моему приятелю. Детективное агенство «Руфф». Не возражаешь?

Ральф Речестер нервно передёрнул плечами.

— Секунду, — занялся Том Брайтмен телефоном.

Ральф присмотрелся к бродяге с гамбургером. Он ел, не замечая прохожих, обсасывая пальцы, выпучив глаза. Не мелькала ли эта физиономия в церкви — на обедах для нищих?

— Едем. Рассел ждёт, — включил  двигатель Том, — офис недалеко отсюда.

Они долго петляли, объезжая препятствия, замирая в заторах, но уложились в полчаса.

На табло высветился код. Том Брайтмен назвался — дверь отворилась. Дама эстетической внешности провела их к боссу.

— Можете называть меня Элен, — снизошла она.

Из-за стола поднялся Рассел Руфф. Преодолел длину кабинета, обнял Тома Брайтмена. Затем поздоровался с Ральфом Речестером. И услышав ответ, предложил:

— Чай, кофе, сливки, или покрепче?

— По стаканчику чая, — ответил Том, взглянув на Речестера.

— Элен, чаю, — распорядился Рассел, повернулся к гостям и указал в сторону прозрачных тумб, — моя коллекция, с ней чувствую себя Прометеем, подарившим человечеству очаг и уют.

Разнообразие зажигалок могло сразить пиромана.

Эфирная леди Элен принесла чаю, играющего позолотой, и удалилась, затворив дверь, словно навсегда.

Ральф Речестер повторил рассказ Расселу Руффу. Настало молчание, минута или больше.

— Берусь. Во славу Божию! — согласился Рассел Руфф, — но надо оплатить труд исполнителей и затраты на аренду кой-какого оборудования.

— Моя фирма платёжеспособна, — уверил Ральф Речестер, — был бы результат.

— Максимум через три недели, — ответил Рассел Руфф, провожая гостей к дверям.

С Томом Брайтменом он попрощался отдельно:

— Бесценный друг! Не видел вас с семейством вечность!

— Ещё бы! — оживился Том Брайтмен, — что может быть желаннее Вечности после бренного прозябания, пусть даже праведного.

И они вышли, предоставив детективу оттачивать планы.

4

 Предприятие Ральфа Речестера, подвергшись нашествию комиссий, терпело трёпку, как парусник в шторм. Аудиторы, опломбировав линию болеутоляющих препаратов, тешились в кабинетах. Потрошили документацию, допрашивали людей. Престиж фирмы угасал. Снижался объём продаж. Старинные покупатели отзывали договора. Хирела прибыль. Над фирмой навис топор разорения. И всё же Ральф Речестер не терял духа. Ждал. Надеялся на чудо.

Наконец, позвонил Рассел Руфф.

— Ральф, есть результаты, — услышал Речестер, — жду завтра, к девяти поутру. Вас и бдительных операторов.

На другой день Ральф Речестер, а с ним Айвен Плесив, Вольф Бруствер и Ян Шкварковски, приехали в офис Рассела Руффа. На стоянке одиноко тосковал «Ролл-с-ройс». Эфирная леди Элен сопроводила их в кабинет — в креслах за журнальным столиком общались Рассел Руфф и Том Брайтмен.

— Господа, рад вам, — сказал Рассел Руфф, пожав руки, — надеюсь быть убедительным.

И, когда все расселись, приступил:

— Хочу поблагодарить Айвена, Вольфа и Яна, их добросовестность отвела катастрофу. Материалы поступят в прокуратуру, как только завершу отчёт. Осталось получить недостающие аргументы. Но по существу. Наметив круг лиц, информированных о донорской плазме, я нацелил профессионалов. Один из них, хакер-асс, пробился к документации поставщика. Отбор плазмы обычно осуществляется в центральном и передвижных пунктах. Центральный я исключил сразу — там жесточайший контроль, а из передвижек вычленил экипаж Чака Крейсера, чьи жизненные коллизии вопияли о безобразной алчности. Ему никак не доставало средств погашать сногсшибательные заёмы. И, когда один из банков передал дело в суд, Чак Крейсер спелся с Энтони Аршем, Рамзесом Мендозой, Гленом Сдейчеркитом. Имена доноров обнаружили наши друзья операторы на этикетках бутылей. Так потянулась ниточка. Я установил тотальное наблюдение. Результат оказался ощеломляющим. Получалось, что троица доноров сдавала плазму в количествах, превышающих возможности человека! Но кто ювелирно маскировал абсурд?  Доктор Крейсер! Требовались улики. И я решился на роль.

5

Скиталец появился, когда трава выдыхала последнюю сырь, и найти местечко посуше не составляло труда. Новичок под взглядами старожилов, возлежавших кто где, присел подле бродяги, доедавшего гамбургер.

— Вкусно? — спросил он одобрительно.

Тот благодушно посмотрел, оторвал шмат и подал.

— Обожаю, когда их вдосталь, — сказал снисходительно, — но в этот побольше бы фарша. Начинки посочнее и покруче приперченой.

Новичок принял угощение и яростно откусил.

— Действительно, ты прав, — подтвердил он, облизываясь, — хорошо бы покруче.

Собеседник благодушно посмотрел на него, помял пальцами сигарету и закурил, сыто пуча глаза и елозя челюстью.

— Чем занимаешься, сынок? — спросил новичка.

­— Мечтаю заиметь гамбургер на каждый день. Кочую. Пока до осени, а там посмотрим.

— Ладно, держись поближе, если прибился. Тогда и у тебя зашелестит в кармане.

— Полжизни бы уступил, чтобы узнать — как.

­— Дай срок, сварганим непременно.

Голодные чайки, надрывно крича, понеслись к побережью. На лужайку взошёл человек с косицей. Со звёздочкой в мочке уха. Его здесь знали.

— Он-то нам и нужен, — сказал бродяга, отбросив окурок, — запомни, его зовут Рамзес Мендоза. Среди нас — просто Рами.

Они подошли и поздоровались.

— Привёл соискателя, Рами. Старый приятель, я рассказывал о нём, — приврал пучеглазый.

­— Уже не припомню, — ответил Мендоза, вглядываясь, — покажешь какой-нибудь документ?

— Машины нет, а права сохранились, — пожал плечами новенький.

Рами посмотрел и вернул.

— Ладно, — сказал он, — порекомендую боссу. Станешь донором, а там, глядишь, и профессионалом. Как я. Купишь машину, дом. Заведёшь куколку. Короче, баночка плазмы — десять баксов. Что скажешь?

— Если расчёт на месте, — обрадовался новенький, — я согласен.

— Подъём, джентльмены. За работу, — сказал Рамзес Мендоза, и вслед за ним потянулась кучка бродяг.

Они обошли лужайку, спустились к арке Большого Акведука. На муниципальной стоянке за ветвями секвойи просматривался автофургон. Раздражительно чувствовался кофе. Господин в зелёной пижаме врача сидел на лесенке у приоткрытой двери.

— Салют, Чак, — приветствовал его Мендоза, — здесь все и новенький.

— Ладно, Рами, — ответил тот, — прихвати студента с собой, пусть пробует.

— Как скажешь, док, — ответил пучеглазый.

— Процедура безболезненная, но затяжная, — добавил Чак новобранцу, — придётся потерпеть. Конечно, если ты — боец.

— Лишь бы заплатили, как уговорено, — проник за Мендозой в фургон новенький.

6

— И сдав плазму, я получил доказательства, — улыбнулся Рассел Руфф, — вопросы, господа.

— Сработано чисто, Рассел, — воспользовался паузой Том Брайтмен, — но как же они, врач и доноры, решились на шаг, легко уличимый исследованиями?

— Объясню, — вмешался Ральф Речестер, — для проверочных анализов отсутствовал прецедент, во-вторых, тест-пробы уничтожаются после архивирования документов. Отобранные объёмы, фальсифицированные донорскими сертификатами — лишь капля в океане продукции. Собрать в контейнер дозы трёх доноров — нелепость. Придумка работников склада. Случайность, если хотите.

­— Верно, — улыбнулся Рассел Руфф, — но с примечанием: она оказалась зацепкой.

— Не верится, что легальный зароботок доктора Крейсера скуден в сравнении с подпольной добычей, — заметил Айвен Плесив.

­— Цифры бесстрастны, — заметил Руфф Рассел. Отобранный литр плазмы вознаграждается щедро. В день каждый из трёх сертифицированных доноров, благодаря надувательству, мог собрать свыше тысячи долларов. Рассчитавшись с подопечными, треть добычи они оставляли себе, две трети отдавали доктору.

— Но как сфабриковать документы? — спросил Вольф Бруствер.

— Представьте, не трудно, — ответил Руфф Рассел, — Чак Крейсер оплачивал подлог регистратора экипажа и лаборантки, своей любовницы.

— Примитив, — согласился Ян Шкварковски, — но если плазма инфицирована, то каков путь вируса в лекарства, не связанные с нею? В частности, в болеутоляющие средства?

— Не исключена контактная передача. Впрочем, эксперты начеку, — ответил Рассел Руфф, — мы отослали им результаты расследования. Важно было не спугнуть Чака Крейсера, нащупать схему по горячим следам. Если вирусоносителя выявят среди завербованных, значит, источник заражения — плазма.

­— Вряд ли, учитывая глубину очистки, — возразил Ральф Речестер, резонно посмотрев на часы, — нам пора, фирма готова оплатить усилия агенства сейчас же.

— Ещё минуту, — согласился Рассел Руфф, — хотел попросить наших друзей операторов составить письменные свидетельства. И подтвердить показания в суде, если суд сочтёт необходимым заслушать.

Айвен Плесив, Вольф Бруствер и Ян Шкварковски пообещали  всецелую поддержку. Детектив поблагодарил и приблизился к Ральфу Речестеру.

— Господин Речестер, — сказал Рассел Руфф, — я не оценщик вашей неблагосклонности к преступному сговору — в сравнении с прибылью предприятия, доходы доноров крохи.

— Как насчёт новой зажигалки, Рассел? — вспылил Ральф Речестер, — помимо лавров Прометея, вас достаёт мой процент от прибыли?

— Нисколько, и поэтому, — возразил Руфф, — у меня к вам вопрос. Ваш партнёр — авторитетный поставщик плазмы, в его корпусах вы арендуете помещения, пользуетесь электроэнергией, водой, ремонтными и бытовыми службами. Почему вы,  менеджер по внешним связям, упорно выбираете поставщиком плазмы удалённое предприятие, совсем не лучшее, а именно то, где промышляют преступники?

В подкравшейся тишине тревожно заурчал телефон. Том Брайтмен поднялся, подошёл к Речестеру и посмотрел ему в глаза.

— Эх, Ральф... Неужели совсем бескорыстно? —  спросил, поворачиваясь к двери.

­— Постойте, пастор! Не побрезгуйте, мне открылась библейская истина, — отозвался Речестер, — в каждом деле есть на выбор всякие приманки. Это устраивает — меня, Рассела, вас… всех. Не полагаете ли, что и Всевышнего?!

Он говорил, а по коридору мерно удалялись шаги Тома Брайтмена. Но вдруг стихли.

Минуту спустя взревел двигатель «Ролс-ройса».

В комнату заглянула Элен.