Михаэль Шешер

 Ишаяу Лейбович, весь мир и все о нем.

 
 

БЕСЕДЫ С МИХАЭЛЕМ ШЕШЕРОМ

 

ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ

 

ПЕРЕВОД С ИВРИТА: ДАН БЕРГ

 

Вступительное слово переводчика

 

Представляя русскоязычному читателю фрагмент из книги Михаэля Шешера, посвященной Ишаяу Лейбовичу, пожалуй, не лишним будет сообщить некоторые сведения о герое книги и ее авторе.

 

Профессор Ишаяу Лейбович (1903-1994) был личностью огромного интеллектуального размаха. Неоспоримо велика его роль в развитии и укреплении универсальных идеалов и ценностей в общественном сознании Израиля. В глазах интеллигенции страны он являлся воистину властителем дум. Его голос всегда солировал в хоре принципиальных общественных дискуссий. Его бескомпромиссно честная критика израильского общества и правительства была научно глубока, часто небесспорна, иногда даже провокационна, но при этом всегда оставалась верна впитанным им с юности идеям гуманизма и реализма.

 

Ишаяу Лейбович родился в Риге, в то время являвшейся частью Российской империи. В 1919 году семья переселилась в Берлин. В 1934 году Лейбович переехал в Иерусалим, где и жил до конца своих дней. В Германии Лейбович закончил университет и начал научную карьеру, в Иерусалиме продолжил ее, став профессором Еврейского университета. Юному Лейбовичу везло на учителей: его наставниками в годы студенчества были Нобелевские лауреаты, а шахматной игре его обучал будущий гроссмейстер.

 

Лейбович обладал энциклопедическими знаниями, его научные интересы простирались в далекие друг от друга области: биохимия, философия, история. Занятия наукой не мешали этому разностороннему человеку оставаться глубоко верующим евреем, фактически ортодоксом. Перу профессора принадлежат многочисленные труды по естественным наукам, философии, иудаизму. Не меньше книг написано о нем самом.

 

Известный израильский журналист и писатель Михаэль Шешер (1933-2006) – уроженец Германии. Журналистика и литература не были его единственным призванием. В пользу универсализма Шешера говорят пост израильского консула в Нью-Йорке и должность помощника легендарного министра обороны Моше Даяна.

 

Михаэль Шешер написал книгу о Лейбовиче на основе своих бесед с профессором в 1986-1987 годах. Книга охватывает широкий спектр интересов ее героя. В предлагаемом читателю фрагменте профессор и журналист обсуждают тему антисемитизма в Российской империи и нацистской Германии. В беседах принимает участие Грета Лейбович, жена Ишаяу Лейбовича.

 

Переводчик выражает надежду, что его труд донесет до читателя дух непреклонного правдолюбия старого профессора, который с молодым азартом трактует проблему и не позволяет мстительности эмоций заступить место правды истории. 

 

                                                                                                                                Дан Берг

 

   

                                                                

 

 

 

 

 

ГЛАВА  АНТИСЕМИТИЗМ

 

Могли бы Вы что-нибудь рассказать об антисемитизме в Риге, сказывался ли он лично на Вас?

 

Мы хоть и не жили в замкнутом мире, но с неевреями имели мало контактов. Официальный антисемитизм в России опирался на систему законов, которые ограничивали права евреев на жительство в определенных областях империи, на поступление в средние и высшие учебные заведения, на приобретение некоторых профессий и так далее. Однако, в рамках этих ограничений позиции евреев были защищены законом и судом. В денежных тяжбах суд относился одинаково к евреям и неевреям. Рига находилась вне так называемой черты оседлости, и тысячи еврейских семей проживали в городе незаконно. Взятками они покупали лояльность полиции, и другого пути для них не существовало. Антисемиты были отчасти правы, объясняя коррупцию чиновничества еврейским подкупом. Не смотря на ограниченный доступ евреев в академические учреждения, они становились врачами, адвокатами и т.п. С одной стороны, ограничивая права евреев, российское законодательство являлось антисемитским, но с другой стороны, сионистские организации, еврейская пресса на иврите и идиш существовали легально, в пределах установленных ограничений, разумеется. Духовная свобода, особенно после революции 1905 года, была достаточно велика. Не стало цензуры, и это явилось успехом в целом неуспешной революции. В последующие 12 лет царского режима, вплоть до 1917 года, цензура не действовала. Не было препятствий в постройке синагог, в создании общественных организаций. При этом власти были ненавистны евреям – реакция на ограничения прав. Говоря об антисемитизме в России, нельзя не упомянуть и о погромах. 

 

 

Доводилось ли Вам быть свидетелем погрома? 

 

Нет. Погром в Кишиневе произошел в 1903 году – это год моего рождения. Хочу отметить интересную вещь. Сегодня у нас не найти человека, который не знал бы о кишиневском погроме. Это событие изучают в школах на уроках истории, под его впечатлением Бялик написал знаменитое “Сказание о погроме”, трагедия подняла вторую волну возвращения евреев на историческую родину. Из разговоров с молодыми людьми я узнаю, что они представляют себе Кишиневский погром, как грандиозную резню. Фактически, среди евреев были убиты 41 человек и 12 женщин изнасилованы, а также подверглись разграблению с полсотни еврейских лавок и мастерских. И вот, представьте, эти события всколыхнули все мировое сообщество – духовный переворот в еврейских головах и потрясение в нееврейском мире! Сегодня нам трудно вообразить себе мир в конце 19 и в начале 20 веков. Воистину, то время было самым гуманным периодом человеческой истории. Вспомним суд в Киеве над Бейлисом, обвиненном в ритуальном убийстве христианского мальчика. Процесс привел в движение все культурные силы страны, и в конце концов подсудимый был оправдан. В царское время действовал суд присяжных. Дело рассматривалось в условиях враждебной пропаганды и давления со стороны властей на присяжных. Последних разве что физической расправой да угрозой тюрьмы не запугивали! Ничего не помогло, и суд признал Бейлиса невиновным.

 

 

Можно ли рассматривать сегодняшний антисемитизм, как одно из проявлений ксенофобии, или же это явление имеет более глубокие корни?

 

Антисемитизм сегодня безусловно существует. Имеются антиеврейские настроения в христианском мире. Но Китай и Индия антисемитизма не знают, а ведь население этих стран составляет два миллиарда человек. Современный западный антисемитизм не является ни общественным, ни государственным.

 

 

У черных в Америке наблюдаются очень сильные антисемитские настоения!

 

Верно. Но при этом еврею не заказано стать сенатором или губернатором!

 

 

То же было в свое время и в Германии. Разве не назначили Вальтера Ратенау на должность министра иностранных дел?

 

Но Ратенау убили! Сейчас все изменилось в корне. Когда еврей стал министром иностранных дел Веймарской республики, 70 лет тому назад, то сей факт ошеломил, произвел сенсацию даже. Причем не только в среде антисемитов, которые тогда назывались не нацистами, а “фолькише”, но и среди либералов тоже. Назначение выглядело противоестественным. Это же можно сказать и в отношении Леона Блюма во Франции. А нынче никто не впечатляется тем, что советник по национальной безопасности и министр иностранных дел Америки – это бывший еврейский эмигрант. Разумеется, у Киссинджера были политические противники, но не по причине его еврейского происхождения, хотя оно общеизвестно. В этом и состоит коренная перемена. Скажите на милость, кого интересует, что Эд Коч – еврей?

 

 

Возможно, это не слишком удачный пример.

 

Отчего же? Он конгрессмен и мэр Нью-Йорка. Дважды избирался подавляющим большинством, включающим и черных, и пуэрториканцев, и итальянцев, и ирландцев. При этом он при всяком удобном случае демонстративно выставлял напоказ свое еврейство. Однако, очень даже возможно, что голосовавшие за него нееврейские избиратели за глаза называют его кровавым или грязным евреем. У американских евреев нет причин видеть себя галутными евреями. Думаете, живущие там Сатмарские хасиды считают, что пребывают в галуте? Разумеется, с идейной точки зрения, они находятся в галуте везде и всегда, покуда не пришел мессия, но фактически в данное время они не в галуте. Все, чего они желают, у них есть. Они не только ведут традиционную еврейскую жизнь, как они ее понимают, но и выбирают президента Соединенных Штатов Америки.

 

Один мой знакомый, приглашенный как-то на обед к президенту Картеру, рассказывал мне, что госпожа Розалин Картер в беседе с ним на еврейские темы обнаружила исключительную осведомленность в деятельности высших хасидских раби и их окружения. Она сказала, что Любавические хасиды поддерживают демократов, а Сатмарские – республиканцев. Или наоборот. Важно то, что хасиды живут жизнью Америки. Они – американцы!

 

 

Приходилось ли Вам сталкиваться с антисемитизмом в бытность Вашу в Германии, в особенности в годы Вашего студенчества?

 

Воздух был насыщен антисемитизмом, но само по себе это обстоятельство не причиняло вреда ни личности, ни общественному статусу, ни карьере евреев.

 

 

Об этом же говорил мне отец.

 

Разумеется. Он видел то же, что и я. Антисемитская атмосфера не мешала мне, русскому еврею-эмигранту учиться и продвигаться вперед, и, если бы не Гитлер, я вполне бы мог рассчитывать на получение профессорского звания в Германии.

 

 

У Вас были друзья неевреи?

 

Нет. Такой дружбы не было. В атмосфере антисемитизма существовали корректные отношения при полной отчужденности.

 

 

Говорят, в 20-е годы 20-го века Берлин был тем же, чем сейчас является Нью-            Йорк. Что Вы об этом думаете?

 

Возможно, это верно. Возможно, с точки зрения культуры тогдашний Берлин был выше, чем нынешний Нью-Йорк. Но ведь Нью-Йорк не однородный город. Внутри него есть другие “города” с населением в сотни тысяч человек, где не встретить ни одной вывески на английском языке – только на испанском или только на китайском. Нью-Йорк – это феномен, каких прежде не знало человечество. Когда мы говорим о Нью-Йорке, подразумеваем Манхеттен, а, вернее, ту его часть, что расположена южнее Центрального парка. Трудно сравнивать с Берлином. Это разные миры.

 

Роль евреев в Берлине была очень велика, я бы сказал – огромна. Но не с точки зрения их количества. Я полагаю, в Берлине доля евреев никогда не превосходила 5% (200 тысяч человек), а среди жителей Нью-Йорка 25% составляют евреи. Особенно много берлинских евреев обосновалось в университете, театрах, газетах. Эти сферы считались почти “еврейским поприщем”. Газета “Берлинер тагеблат” была самой важной в Германии. Вслед за ней шла “Фоссише цайтунг”. Редакторы обеих газет были евреями. Редактор центральной газеты социал-демократии “Форвертс” тоже был евреем. Поэтому, когда немцы называли свои газеты “ди юден прессе” (еврейская пресса), они были правы целиком и полностью.

 

 

В Берлине Вам давали почувствовать, что Вы – “ост-юде” (еврей из восточной Европы)?

 

Да, в среде определенной категории берлинских евреев. Спросите мою жену Грету, что говорили ей перед нашей свадьбой.

 

Грета Лейбович: говорили так: “Жаль Грету Винтер, она выходит за ост-юде.

 

 

Это в родительском Вашем доме так говорили?

 

Грета Лейбович: Нет, это один молодой человек из Кельна жалел меня.

 

 

Вы сразу акклиматизировались в Германии, или чувствовали себя эмигрантом?

 

Разумеется, чувствовал себя эмигрантом, ведь я не был немцем.

 

 

А германское гражданство Вы получили?

 

Конечно. Но такое приобретение не меняет человека. После занятия должности в университете без труда получил прусское гражданство.

 

 

Существовала ли напряженность в отношениях между немецкими евреями и ост-юден?

 

Взять, скажем, Кельн, город, в котором жила Грета. Были трения между местными ортодоксами и евреями из Галиции. Но при этом галицийские евреи являлись членами общины, и дети их говорили по-немецки.

 

Грета Лейбович: Взрослые говорили на идиш, и это снижало их статус, зато дети знали Тору с толкованиями Раши.

 

 

Что же все-таки означает это слово, “ост-юде”?

 

 

Оно означает факт. Мы явились из другого мира. Нельзя забывать, что немецкие евреи ощущали себя интегральной частью Германии.

 

Грета Лейбович: Я вспоминаю мою последнюю поездку в Бонн. Это было уже во времена Гитлера. Городское еврейское литературное общество не принимало в свои члены евреев из Галиции. Я сказала председателю общества: “К Вашему сведению, нынешние немецкие евреи в Лондоне – это ост-юден в глазах английских евреев!” Он был заметно напуган.

 

 

Существовало ли среди немецких евреев опасение, что поток еврейских эмигрантов с востока усилит антисемитизм в стране?

 

Грета Лейбович: Да, разумеется. Говорили, что ост-юден привозят антисемитизм.

 

Это они-то привозили антисемитизм!? Да вся Германия была пропитана им! Но то был не активный, а эмоциональный антисемитизм, как при кайзере Вильгельме.

 

 

А столкновения между студентами университета случались?

 

Нет, такие вещи не происходили, даже после прихода Гитлера к власти.

 

Грета Лейбович: Власти делали различие между немецкими евреями и ост-юден. Это было связано с нацистским законодательством. В первые годы своего правления нацисты не причиняли ни физического вреда евреям, ни вреда их имуществу. Но они вытеснили евреев из общественной жизни страны. Государственных служащих и университетских профессоров уволили, правда до 1938 года они получали пенсию. Люди, которые чувствовали себя интегральной частью германского общества, и, фактически, таковой являлись, нежданно-негаданно превратились в изгоев и переживали тяжелую душевную травму.

 

 

Что Вы думаете по поводу утверждения Гершома Шолема, что немецкие евреи утешались самообманом, полагая себя частью немецкого народа?

 

Я не вполне уверен, что он прав. Что ни говори, а евреи основательно вросли в немецкий народ.

 

 

Это – с их точки зрения. Вопрос в том, как смотрел на это сам немецкий народ!

 

Факт, что немецкий народ это принимал. Евреи благополучно сосуществовали с немцами. Я не могу категорически высказываться о взглядах Гершома Шолема. Ведь я – ост-юде, не вполне свой. А Гершом Шолем действительно был частью немецкого еврейства и потому смотрел на вещи иначе. То же я могу сказать и об Эрнсте Симоне. В семьях обоих были люди, сменившие веру. Возможно, это обстоятельство влияло на взгляды. Мне трудно судить, я не чувствую себя компетентным.

 

 

В 1934 году, когда Вы приехали в Иерусалим, могли ли Вы представить себе, что случится в скором будущем?

 

Ни один человек даже в страшном сне не мог себе представить такое.

 

 

Немецкие евреи опасались погромов?

 

Нет, таких опасений не было. Не забывайте, что “Юдише Рундшау”, сионистская газета евреев Германии, выходила в свет до 1938 года, и Роберт Вулч опубликовал в ней свою знаменитую статью “Гордо носите ваши желтые лоскутки”, ставшую важным документом еврейской истории. Нацистская цензура разрешила печатать этот материал. На то время пришлись годы расцвета буберовских еврейских школ для взрослых. Немецкие евреи, изгнанные из привычного им мира, который они считали своим, получили тяжелый удар, но представить себе ужасы будущего никак не могли.

 

Грета Лейбович: В 1933 году у мамы изъяли пастпорт, что было связано с законодательными процедурами, но никакого реального действия это не имело.

 

 

Но ведь был же страх! Мне говорила об этом моя мать.

 

Это верно. Но верно и то, что сионистская оганизация евреев Германии легально существовала до 1938 года – пятый год правления Гитлера.

 

 

Да ведь Гитлер недвусмысленно сулил евреям гонения!

                                                                 

Нацистская программа принималась в 1923 году, за десять лет до прихода Гитлера к власти.

 

 

Документальные киноленты о массовых нацистских сборищах с их лозунгами ужасают до сих пор.

 

Согласен. Но ни в Нюрнберге, ни в других городах, где происходили нацистские собрания, никто и пальцем не тронул евреев.

 

Грета Лейбович: Не все так хорошо. В Гейдельберге мы жили напротив коричневого дома, как называли штаб СС. Каждый день в пять утра мы просыпались от звуков доносившихся оттуда антисемитских песен.

 

А все же евреев не трогали. Я говорю не об упадке духа, а о реальности. Мне вспоминается настроение в день 20 января 1933 года, день прихода Гитлера к власти. Мы, конечно, знали, кто такой Гитлер, но вообразить, что стоит за этим именем не могли. Порой кажется, что сами нацисты не представляли себе, по крайней мере в первые годы своей власти, что придет кошмар Освенцима.

 

Разумеется, людей пугали марширующие по улицам нацистские банды, выкрикивающие лозунги, вроде “Евреев – вон!”, однако в 1933 году, в день объявления антиеврейского бойкота, никто не бил окон в еврейских магазинах и домах. Люди СС и СА остерегали немцев, чтоб не покупали у евреев, но еврейские магазины остались неприкосновенны. Покуда власти не дали прямого указания делать то, что было сделано в 1938 году в “хрустальную ночь”, почти ни одного случая насилия со стороны немецкого народа по отношению к евреям не было. Поэтому, с точки зрения исторической науки, все теории, утверждающие, что нацизм явился естественным развитием немецкой истории – абсолютно ложны.