Владимир Соколов

За бедных плагиаторов замолвите слово

 
 Плагиатор стал настоящей плагой (от лат. plaga -- "ушиб, урон, ущерб") нашей литературы, в том числе, и науки. Поистине урон, ибо плагиаторство отняло если и не кусок хлеб, то весомый заработок у многих людей, у автора этих строк, например. В 1990-е гг, когда массы всевозможных начальников и бизнесменов двинулись в науку, был большой спрос на тех, кто мог написать диссертацию. Существовала целая индустрия их производства. Вокруг диссертаций кормилась масса ученого люда, которые тогда жили в вопиющей нищете, гораздо худшей, чем сейчас. Один мой друг, которому так и не дали защититься, накалябал их, наверное, два или три десятка, будучи хорошо знакомым с архивами -- да что знакомым: я не встречал человека, который бы так любил проводить там дни и ночи -- и получая за это хорошие деньги.

А я, как редактор, был у него на побегушках по составлению библиографических списков, расставлению запятых, правильному цитированию и всей прочей оформительской шелухе, без которой в солидное научное общество не лезь. За некоторые из этих списков мне не стыдно и до сих пор, и очень жаль, что они погребены на складах ненужного диссертационного хлама: в частности, по истории крестьянского движения на Алтае в 1918-1922 гг. И я, конечно, получал соответствующую долю от гонораров своего друга и других заказчиков.

А вот где-то с середины 2000 годов эта лафа постепенно иссякла. Соискателям в диссертационных советах стали давать готовые диссертации, их они и представляли  для защиты -- иногда целиком, но чаще в компиляционном поясе, сварганенном на скорую руку из 2-3 источников. Это намного упростило технологический процесс, ибо теперь диссертации могли стряпать и студенты, и аспиранты, которым вообще не надо ничего платить. Ибо они довольны уже тем, что за такую работу им засчитывали курсовые и дипломные, скомпонованные из тех же диссертаций. И теперь мой друг, выброшенный на пенсию, пробавляется собиранием пустых бутылок и подработкой охранником в нашем же университете.

1. Но в том-то и загвоздка, что плагиатствуют не только чиновники или депутаты, но и вполне добросовестные люди. Даже скажем резче: из гамлетовского вопроса плагиатствовать или не плагиатствовать "или" полностью исчезло за ненадобностью. Другой мой друг, которого камарилья, в которую он входил, упорно проводила на пост проректора по информатизации, не имел вообще никаких степеней. И тогда его научный пахан -- заметим, человек вполне интеллигентный и вежливый, совсем не похожий на нынешних научных генералов, рекрутируемых из непереизбранных депутатов и выпихнутых из администрации руководителей -- взял его за руку и жестко усадил за стол. "Чтобы в течение месяца диссертация была готова". И жестко наблюдал за соблюдением графика. Еще бы, он уже успел договориться о защите в одном из наших престижнейших научных вузов с давними историческими традициями, и непредставление живым или полумертвым -- поить приходилось многих -- соискателя, больно ударило бы по его репутации человека, с кем можно гонять договорняки.

И вот мой друг весь месяц пахал как папа Карло, компонуя данный ему материал и жестко биваемый по рукам надзором, когда он пытался вставить туда что-нибудь от себя. Тема-то ему была хорошо знакома. Еще студентом он обучался по персональному плану и получил красный диплом. А потом был одним из пионеров в нашей стране по информационным технологиям в издательском процессе. Вот он и пытался втиснуть в диссертацию что-нибудь из своих наработки, которых имел массу. Но это "что-нибудь" могло внести диссонанс в мирно дремавшую обстановку защиты, породив ненужные вопросы.  Он-то ведь был в курсе последних достижений в области информатизации, а члены диссертационных советов -- нет.

 Тем более что печальный опыт защиты у моего друга был. По молодости, полный сил, задора и веры в благородный мир поиска истины, он взялся защищать диссертацию по теории управления. Много там было интересного, о чем он мне с сожалением (потому что эти мысли так и остались с ним) рассказывал. Например, он полностью опрокинул теорию стоимости, предлагаемую Марксом и его предшественниками Петти, Смитом и Рикардо. Он полагал, что стоимость определяется не трудом, а доступностью ресурса. Допустим, есть в библиотеке два справочника по коррозии металлов. А в институте, куда приписана эта библиотека, работают 2 специалиста в этой области. Ресурс будет для них совершенно бесплатным. А когда появится третий лишний специалист, он затребует долю себе, и у ресурса появится стоимость, хотя бы в форме очередности доступа к нему.

И вот эту диссертацию прокатили. И поделом. Ибо друг залез на чужую территории, где снимали сметану свои специалисты по управлению, во главе с членкором Сибирской академии наук. И делиться еще с кем-нибудь эта шайка-лейка не была настроена ни за какие коврижки, вернее за те коврижки, которые она имела. Так что любой ученый, если он хочет быть в науке кем-то более существенным, чем энтузиастом и первопроходцем, должен оставить свои амбиции до другого раза, а в диссертациях, публикациях, лекциях и др. (какой может быть еще "другой раз" моего воображения не хватает) строго следовать в установленном фарватере. Иначе ни грантов, ни степеней, ни должностей не видать. И будешь как мой первый по упоминанию друг работать охранником, читать по ночам материалы по излюбленной им до дыр истории межвоенного Союза и хватить за руку всех своих знакомых и малознакомых, чтобы поведать им о сногсшибательных открытиях, как Сталин приезжал в 1928-е гг в Сибирь под видом решения проблемы хлебозаготовительного кризиса, а на самом деле для сколачивания антизиновьевской оппозиции. (Любопытно, когда мой друг представлял по этой теме диссертацию, его научный руководитель сказал: "Что за чушь вы несете о Сталине. Мой отец тогда работал охранником в Доме культуры, где выступал Сталин, и ни о какой оппозиции он не слышал").

2. О том, как описаны или описяны в науке пастбищные места, другой пример. Ученые-лингвисты всей Сибири молятся не намолятся на икону светлой памяти Василия Макаровича Шукшина. Вот уже второе поколение их кормится диссертациями с его творчества. Один небольшой рассказ "Срезал" породил в одном из университетов аж целую коллективную монографию в 250 страниц с двумя десятками авторов, каждый из которых по объему переплюнул эту шукшинскую юмореску.

 А один из авторов в университете, где я работал, написал целый изыск на тему "Шукшин и Шекспир". Я весело и непочтительно высмеял этот опус в университетской газете (да были времена -- "это было недавно, это было давно": в 1990-е гг -- когда в газете сталкивались разные мнения, бурлила полемика, ученые и неученые, как я, обзывали друг друга, как только умели: сейчас о подобном и помыслить невозможно). В частности, я вдоволь позубоскалил над сравнением автора наглой общественной бабы из "Мой зять украл машину дров" с шекспировско-пушкинским "Анджело". Якобы демагогические приемы этой бабы и Анджело ложатся друг на друга как муж и жена одна сатана. Сходство, возможно, и было, и даже разительное. Но не проще ли было предположить, что Шукшину не зачем было ходить за образцами демагогии в глубь веков, когда "Правда" и советское телевидение предоставляли их ежедневно до одурения и отвращения.

 И вот по поводу моей критики меня вызвал к себе проректор по науке и стал увещевать:

 -- Пиши, конечно, как хочешь, -- сказал он, -- и как хочешь (другой профессор однажды прибежал к этому проректору жаловаться на меня, а тот с ним, как рассказывала секретарша, полностью согласился: "Правильно, правильно. Это возмутительно, что он написал, этого так оставлять нельзя. Ты тоже напиши на него, чтобы ему неповадно было". Хороший совет, но как им воспользоваться, если этот профессор и доктор философских наук, бывший секретарь по идеологии, ничего в жизни, кроме кляуз и докладных не писал).

 Но учти одно. Вот ты раскритиковал Д. А ты знаешь, что наша университетская газета внимательно читается в Министерстве. И там делают выводы. "Ага, Д. пишет чушь". А ведь ему скоро защищаться. И там никто не будет разбираться, кто из вас прав, кто нет. Дыма без огня не бывает. И прокатят его как миленького. А ведь каждая ученая степень это баллы к рейтингу университета, от которого зависит всехняя наша, в том числе и твоя, зарплата. Так что думай, когда пишешь. И помни: поэтом можешь ты не быть, а гражданином и патриотом своего университета быть обязан.

 Сделай прикид и с другой стороны. Вот Д., я знаю, на дух не переносит Шукшина (по секрету, я тоже), а любит Пушкина, читает его без конца и все что о нем. А куда с этим деваться. Пушкина давно уже застолбили в Москве и Питере. Простому мужику из Сибири тут слова не дадут сказать, вот и приходится ему изворачиваться, вставлять Пушкина куда надо и не надо, хотя бы в Шукшина. Молчи, молчи, я знаю, что ты хочешь сказать. Мол, все правильно, давайте прямо на обороте титула так и напишем: "Уважаемый читатель! Автору нужно защититься, и потому он прошелся по Шукшину. Просим высказанную им точку зрения всерьез не принимать". Я только "за", чтобы была такая приписка, но, мы ведь люди умные, мы понимаем, что в порядочном научном обществе так не делается. И в конце концов книги пишутся не для читателя. Э... э... Серьезные книги. Научные.

Возвращаемся от прямой речи к авторской; потом меня же проректор и благодарил:

-- Правильно ты написал. Сунулся он со своей статью в "Вопросы литературы": такой хай поднялся. Оказывается, там по мосту "Пушкин--Шекспир" уже целые батальоны ученых прошлись и прохаживаются. А что касается этого

-- "Анджело"?

-- Во-во, его самого, так там целых две научных школы вокруг него сгруппировалось, и каждая думает, чей наш Д. засланный казачок, и гадит от соперников. Так что убрал он о Шекспире и Пушкине. Надо этого "Анджело" почитать: забойная, должно быть, штука. А Д. понял: тебе обозначили красными флажками шукшинскую поляну, вот и пасись там. Тем более, что чужаков, которые норовят к нам залезть, хватает. Так что приходится отстреливаться не покладая рук. А "Анджело" читай-перечитывай себе дома. Кто тебе мешает?

3. Но что мы все о печальном, да о печальном. Развеселим воображенье картиной счастливой любви. Предыдущие примеры относятся к 1990-м гг, а с тех пор несколько нагулянный в советскую эпоху жирок романтического отношения к науке уже давно сошел на нет. Общество повзрослело, повзрослели и ученые, как молодые, так и старые. Розовых очков давно уже нет даже на складах.

Пару лет назад в археологии прогремело сенсационное открытие, относящееся к андроновской культуре (название условное, хотя андроновская культура бронзового века действительно существует). Якобы было доказано, что андроновский мужик -- это особый тип, совершенно не похожий на современный, но такой же высокоразвитый, и даже высокоразвитее. Открытие на какое-то время попало в объективы телекамер, и даже в Википедию. И сделали это открытие, якобы, академик Шанталосов (тоже вымышленная фамилия, хотя история и правдивая) и его группа, а шведские ученые, проанализировав ДНК, подтвердили совершенно новый человеческий генотип.

Андроновская культура, андроновская культура, андроновская... едва услышав новость, всполошился я. Что-то я об этом слышал и не раз. И не мудрено. Работая редактором университетского издательства, через мои руки прошла масса статей, где мелькали все эти "андроновская, афанасьевская, шапкульская культура; майминские, усть-коксинские курганы". Сразу потянуло знакомым дымком. И не удержался спросил у наших археологов:

-- Как же так? Вы исследовали-исследовали, копали-копали, ссорились-ссорились с бедными садоводами, которые лезли на территорию раскопок, писали-писали статьи, я их редактировал-редактировал. А теперь оказывается андроновскую культуру открыл Шантолосов.

Ребята -- они моложе меня лет на двадцать -- так и грохнули:

-- Это же понятно. Шантолосов -- академик, величина. Все раскопки в Ю. Сибири -- это его школа. А нам еще расти и расти до него.

И даже прозвучало что-то, что они готовы расти, ибо "плох тот солдат, который не мечтает стать генералом".

-- Как это расти?

-- Остепеняться, получать гранты, публиковаться, да не в нашем "Вестнике", а в зарубежных изданиях. Со временем и наши имена прозвучат, и о нас будут говорить по телевизору.

-- А разве открытий мало, чтобы заработать научный авторитет?

Они даже засмеялись от такой наивности.

4. Отвлечемся слегка от плагиата и привлечемся на смежную тему о природе возникновения так называемого "научного мусора". Оставим в стороне откровенных халтурщиков, вламывающихся в науку непосредственно с производства -- из дум и администраций: им по рангу положено производить такой, лишь бы было солидно и авторитетно. Кстати, и вред от них не так уж и велик. Они лишь паразитируют на науке, но сами ничего не производят, даже научного мусора.

Это пока прерогатива ученых, подчас настоящих. И вот как это происходит. Один из таких ученых воспламенился разыскать столицу тюркского каганата, которую как раз полагают на Алтае, раз уж мы завели разговор об археологии. В течение 10 лет три или четыре сезона -- не всегда копается там, где хочется -- он упорно рыл и рыл в разных местах. Столицы тю-тю. Ну что же, дело житейское. Ищется чего-то одного, а находится другое, или вообще ничего не находится. Такая у них у ученых планида: от неудачи никто не застрахован (этот искатель, правда, еще не сдался).

А теперь представьте себе его положение. Он руководитель. У него под началом студенты, аспиранты, мало- или совсем неостепененные преподаватели. Все они получили деньги, и он в том числе. По разным грантам и министерским программам. Он должен за все это отчитаться, написать статьи, будущие диссертации, публикации и книги. И что ему писать? "Я ничего не нашел"? Включите ваше воображение и прокрутите ситуацию, а я не любитель жанра фэнтази и ничего путного представить себе не могу.

Поэтому будучи не мальчиком, но мужем, он просто вынужден писать многостраничные отчеты и публикации, где бодро сообщает... Нет, нет не о том, что он нашел или не нашел столицу, он ведь не дурак... поэтому тема его грантов какие-нибудь "Раскопка могильных захоронений раннетюркского периода в районе селе Ореховка"... об успехах экспедиции, сколько чего и как они выкопали, и составляет подробный реестр находок. Которые в курилке сам откровенно называет "археологическим мусором". Не потому, конечно же, что все это он нашел на городской свалке -- все эти предметы действительно относятся к указанным могильниками и принадлежат указанному периоду. Но не все подлинные находки являются ценными. Таких находок уже было найдено столько, что уже и в школьных музеях археологии им нет места. Поэтому их и называют археологическим мусором, ибо для науки никакой ценности они не представляют. Но чтобы отчитаться за исследования он и описывает все эти предметы, удваивая археологический мусор мусором публикационным.

Описывать их это все равно, что для ботаника описывать каждое конкретное дерево в лесу, каждый куст, каждую травинку. Можно дойти и до каждого корня и листочка: такой работы хватит на поколения и поколения ботаников. Вот только смысла в этой работе никакого. Впрочем, историки и литературоведы этим только и занимаются: без конца описывают у писателей одни и те же отдельные романы, рассказы, пьесы, стихотворения.. 100-летнему юбилею "Ночи, ледяной глади канала" так была посвящена целая научная конференция.

5. Кто о своем, а голый о бане. Вернемся поэтому к плагиату (надеюсь голым здесь выступает не автор данной статьи). Предположим, ученому улыбнулась удача, вознаградила коварная за труды и понесенный талант. А такое случается и в наше время. Однако результат результатом, но его надо претворить в публикации, монографии, диссертации и другие славные дела. А что такое научный результат? Сам по себе в голом виде это не стоящая внимания (серьезных людей управляющих наукой) фитюлька. В археологии достаточно описать одну могилу определенного типа (1 страница), ареал распространения могил этого типа (еще одна страница) и следующие из этого выводы (еще одна страница). Вот и все.

 И так не только в археологии. Дж. Дж. Томсон отхватил Нобелевскую за пять страничек текста, где он описал опыт, выданный им на открытие электрона. Не гуще были и статьи Рентгена, Резерфорда, супругов Кюри. Но это было когда. Так исторический курьез. А сегодня пять страничек и на статью не потянут. Так, сообщение в прениях для научной конференции. Вот и приходится серьезным ученым, потратившим годы трудов на раскопки, чтобы установить этот самый ареал, за ради диссертаций раздувать свою результаты еще хорошо если научным мусором, а то и прямым плагиатом из никому не нужных библиографических списков и описанием результатов неудавшихся предшественников.

 И получается, что в таком мусоре похоронены не только честь и порядочность ученых, ни немногие реальные достижения современной науки.