Тамара Жирмунская Дважды сестра   7 февраля 2012 года - семь лет, как ушла Татьяна Бек. В начале того рокового года я получила от нее короткое письмецо. Гораздо короче, чем обычно. Каким бы ни было тогда ее внутреннее глубинное состояние, она думала не о себе – о других. Предложила мне написать для Ex libris'a, где сотрудничала, отзыв о новой книге нашей коллеги, живущей в Израиле, - Зинаиды Палвановой. О собственной персоне, о своих переживаниях, ставших причиной безвременного ухода, - ни слова. В начале февраля я написала, как она и попросила, полторы странички о стихах Зины. И отправила ей... Куда? В какое виртуальное пространство? В какую сумеречную страну, разделяющую мир здравствующих и мир почивших? „Письма на тот свет“ становятся востребованным жанром литературы. Но я-то писала живой Тане. По ее электронному адресу, в район московского Аэропорта, в хорошо мне знакомый писательский дом, где за месяц с небольшим до того навестила младшую подругу. Да, у нее был перелом. Гипс на голеностопном суставе. Прыгала с костылем по квартире на одной ноге. Но и я не так давно три месяца выкарабкивалась из хворобы. Обнялись, обе слегка покалеченные. Обменялись опытом. Пошутили на счет друг друга: поэтесс, мол, и земля не держит. С легким сердцем пустились в рассказы, воспоминания... Наступил новый год. По укоренившейся привычке, обменялись имейлами. На мою рецензию ответа почему-то не было, хотя откликалась она всегда быстро. Через два дня телефонный звонок: умерла Татьяна Бек. Ка-а-к?! Не может быть!.. Горе моё было столь велико, что в течение полугода, не меньше, я продолжала жить ее жизнью. Выполняла любую просьбу, связанную с памятью о Тане. Писала о ней всюду, куда ни попросят. В „Партнер Норд“ (Франкфурт-на-Майне), в газету Читинского университета, в „Иерусалимский журнал“, в совершенно доморощенные печатные органы: раз интересуются Таней – значит, мои друзья...Наладила свой „самиздат“: перепечатывала и рассылала ее стихи всем, кто в них нуждался. Тиражи у поэтических книг нынче мизерные... Хочу сказать несколько благодарных слов об Александре Иосифовиче Гантмане, московском издателе двух толстых Таниных книг, одной – прижизненной („До свидания, алфавит“), другой – посмертной. Первую она приняла как неслыханно щедрый подарок. Получить не „за счет автора“, у которого никакого счета нет, а за счет издательства полноценное избранное – интервью, стихи, проза – в наши времена это настоящее чудо. Ко второй книге („Бек. Она и о ней“) А.Г. привлек нас всех, кто Таню знал и любил. Напоминал. Торопил. Работали в авральном режиме. Получился неувядаемый мемориальный венок. А под него бережно были выложены все ее последние произведения, в стихах, прозе, в коронном ее жанре - интервью... Выполнив свой долг перед Татьяной Бек, далеко не старый Александр Гантман покинул этот свет. „С младых ногтей она мечтала встретить достойного мужчину, да так и не встретила, - задумчиво сказала одна наша приятельница. - И вот свершилось! Тебе не кажется странной его смерть? Это она позвала его. На том свете тоже страдают от одиночества...“ С Татьяной Бек я была знакома более четверти века. В середине семидесятых вместе с Евгением Долматовским вела семинар молодых поэтов, среди которых самой яркой была Таня. Годы сгладили разницу в возрасте, мы подружились. В 2003 году она приезжала в Мюнхен, где я сейчас живу, в загородный международный дом творчества. Самозабвенно работала на своей мансарде, не замечая холода, питания всухомятку. В один из ее визитов в столицу Баварии я представила ее местной русскоязычной публике, радостно заполнившей залец, пожалованный нам на тот вечер одной бескорыстной немкой. После мюнхенских Таниных „каникул“ мы переписывались более года. Составился целый эпистолярий… Ее письма даю здесь по возможности полно, свои – по мере надобности, чтобы понятнее был Танин ответ или ее реакция. Надеюсь, эта переписка интересна не только нашим близким, но и тем читателям, для кого отечественная литература, отечественное искусство по-прежнему значат очень много. Могут меняться страны пребывания. Но духовная родина у большинства из нас одна: русская культура.