Владлен Каплун Запоздалое счастье Продолжение  – Я думала, что ты вечерним поездом приедешь, а ты на самолёте, что ли? – удивлённо спросила она. – Нет, добирался автостопом, довольно быстро. Они крепко обнялись и расцеловались. – Так, приводи себя в порядок, принимай душ, а я пока ужин приготов¬лю, отпразднуем встречу, – радостно сказала она. Они сидели за столом, Михаил смотрел на Людмилу, и ему не вери¬лось, что всё это происходит не во сне, а наяву. Так захотелось дотронуться до неё, убедиться в том, что она действительно рядом. Оказалось, что Людмила сумела всё прекрасно организовать. Её авиа¬билет был сдан, а она должна была в назначенный срок, одновременно с прилетевшей группой, появиться в киевской гостинице, где для них были забронированы номера. До этого момента у Людмилы и Михаила было много свободного времени. Естественно, что ночь прошла у влюбленных на высоком «медовом» уровне. Но рано утром они оказались на автобусной станции, сели в мяг¬кий автобус «ИКАРУС» с табличкой «Горький – Москва» и «свадебное пу¬тешествие» началось. Это было так прекрасно, сидеть рядом, обнявшись, чувствовать дыхание друг друга. Людмила, склонив голову к плечу Ми¬хаила, задремала. Он смотрел, смотрел на эту милую женщину. Может ли случиться такое, что женившись на ней, он снова столкнётся с какими-то семейными неприятностями, скандалами. Наступит ли он на «грабли», о которых его предупреждала Нила, подруга Людмилы? Нет, такое быть не может, – говорил его внутренний голос. Нужно решиться развестись, же¬ниться, а для детей, и своих, и её сына, делать всё возможное. С такой жен¬щиной, как ОНА, это должно быть выполнимо! Автобус наматывал километры, а в душе Михаила всё витали мечты, одна «голубей» другой. На автостанции города Владимира автобус оста¬новился. Не успевшие перед отъездом позавтракать, Михаил и Людмила забежали в буфет, быстро перекусили и заняли свои места. – Теперь Миша, ты поспи, наклонись ко мне, – предложила она Но ему пока было не до сна. С губ подполковника были готовы со¬рваться слова о его любви и предложение выйти за него замуж. Немалым усилием воли ему удалось сдержать свои чувства. Но через некоторое вре¬мя он всё-таки закрыл глаза и уснул, склонив свою голову к Людмиле. Прибыв в столицу, сразу нырнули в подземку и вскоре оказались на Ки¬евском вокзале. Здесь, так удачно начатое, путешествие приостановилось. Даже в воинских кассах на ближайшие сутки никаких билетов до Киева не оказалось. Что делать? Добираться вдвоём до Киева на попутных машинах? Это было невозможно. Отчаявшись, Михаил решил обратиться к военному коменданту вокзала. И не зря. Только с его помощью, он приобрёл два би¬лета на поезд, отправлявшийся в полночный час. Правда, достались билеты очень дорогие, в вагон СВ. До отхода поезда оставалось много времени, убивать которое в вокзале им очень не хотелось. Решили ехать в центр города, к Кремлю. Взявшись за руки, они, как молодые влюблённые, гуляли по брусчатке Красной площади. Постояли у храма Василия Блаженного, затем у мавзо¬лея Ленина, наблюдая торжественную смену караула. Михаил смотрел на солдат, застывших на посту и вспоминал свою курсантскую службу. – Ты знаешь, Люда, будучи курсантом, мне приходилось несколько раз стоять часовым у Знамени нашего военного училища. Во много раз легче охранять какой-нибудь объект на ветру и морозе, чем вот так стоять навы¬тяжку в тёплом помещении штаба, – сказал он сочувственно. – Я понимаю, Миша, что тебе пришлось многое испытать в жизни. На¬ верное, не зря начинаешь седеть, – сказала она. Миновав ГУМ, они спустились на Театральную площадь. Пред ними – величественное творение зодчих, здание Большого театра. Их взору от¬крылась уникальная скульптура четвёрки коней, управляемых богом Апол¬лоном, держащим в руке лиру, возвышающуюся над колоннадой фасада театра. Михаил сразу вспомнил, как много лет тому назад с Лилей, его рас¬точительной подругой, побывал в этом, главном театре страны. – Люда, а не попытаться ли нам попасть в театр? – спросил Михаил. – Я слышала, что попасть туда очень трудно, билеты приобретают за несколько месяцев, – объяснила она. – Тогда давай попытаемся посетить какой-нибудь другой театр, более доступный, – предложил Мишка. – Уж если у тебя сегодня такое «театральное» настроение, то нужно узнать, куда мы можем попасть в оставшееся время. Михаил сразу обратился к оказавшемуся рядом с ними молодому чело¬веку, по его внешнему облику поняв, что он московский интеллигент. Сразу воспользовавшись советом незнакомца, они спустились в метро и вско¬ре оказались на Берсенёвской набережной у здания Московского Театра Эстрады. Им сразу бросилась в глаза огромная афиша, с которой широко улыбался Аркадий Райкин. В кассах, конечно, билетов не было. К Михаилу быстро подскочили перекупщики. Не теряя времени, солидно переплатив за самые дешевые билеты, «счастливчики» заняли свои места в последнем ряду бельэтажа. Но они нисколько не пожалели об этом. Своими оригинальными ми¬ниатюрами Райкин вызывал у зрителей оглушительный смех. Королю со¬ветской эстрады аплодировали до боли в ладонях... После окончания спектакля, Людмила и Михаил поспешили на вокзал. Успев забежать в станционный буфет, они заняли свои места в поезде, ко¬торый уже был подан. Обстановка в комфортабельном двухместном купе располагала к откровенному разговору. В том, что Людмила любит его, Ми¬хаил уже нисколько не сомневался. Но это ещё не означало, что она согла¬сится выйти за него замуж. Он хотел спросить её именно об этом, но никак не решался. Михаил обнял её, повернул к себе и посмотрел в её прекрасные глаза. Женская интуиция подсказывала Людмиле, что сейчас произойдёт очень важное событие, которое может определить их будущее. – Люда, если ты любишь, выходи за меня замуж, я разведусь, – наконец сказал он, сильно волнуясь. Для неё этот вопрос не был неожиданным. Она чувствовала, что Миха¬ил, в отличие от тех, с кем ей раньше довелось бывать в близких отношени¬ях, совсем иной. Она видела в нём постоянство, надёжность, порядочность. Но у него двое детей... Можно ли стать счастливыми, Миша, за счёт других? Ты имеешь в виду мою супругу! Да ей деньги нужны, а не я. – А как же дети твои?! Нет, Миша, мы не можем так поступить! Будем встречаться, нам хорошо с тобой, – сказала она сдавленным голосом. У Михаила внутри всё похолодело, потом его бросило в жар. Нет, он уже не мог жить без этой женщины, просто быть её любовником, а дома постоянным лгуном. – Люда! Мы будем помогать моим детям и твоему сыну. Неужели я, однажды ошибившись в выборе спутницы жизни, должен всю жизнь, до самой смерти, терпеть её поведение. И я чувствую, я знаю, что ещё спосо¬бен любить, хочу и смогу изменить и твою жизнь к лучшему, стать твоим другом, защитником. Разве ты этого не заслужила? Нет, судьба свела нас с тобой не случайно! Богу было угодно, чтобы мы остаток дней своих про¬жили вместе. Она слушала его пламенную речь, в искренности которой не сомнева¬лась. Она понимала, что он прав. – Хорошо, Миша! Я согласна, но только, пожалуйста, давай не будем торопить события. Мне нужно женить сына, у тебя тоже немало домашних проблем, я уверена. Они крепко обнялись. На душе у Михаила стало легко. За окнами вагона перестали мигать городские огни, набирая скорость, поезд шел на юго-запад, к столице Украины. Немного посидев, они поту¬шили свет. Людмила расстелила постель лишь на одной полке, которой им хватило с лихвой. Это была их первая ночь, когда они перестали быть лю¬бовниками. Они почувствовали себя в роли счастливых супругов. Это было так замечательно... Утром их встретил весенний Киев, город юности Михаила. Он решил отвезти Людмилу в гостиницу, где она присоединится к своей туристиче¬ской группе. Вести её к своим родным он посчитал преждевременным. Нужно было подготовить почву для такого важного визита. Им очень не хотелось расставаться даже на короткое время, до вечера. Но обстановка этого требовала. Людмила устроилась в номере с женщи¬ной, с которой когда-то работала в одном цеху. Горьковчане приступили к знакомству с городом-героем Киевом, а Михаил, купив букет цветов и торт, появился на пороге родного дома. Радушно встреченный мамой, сестрой, а позднее и братом, он очень волновался, не зная, как родные отнесутся к его решению. – Сынок, ты как будто бы озабочен чем-то, у тебя всё нормально? То, что приехал снова один, не переживай, мы уж свыклись с этим, что же по¬делаешь, – горестно сказала мама. – Да, мама, я действительно озабочен. В моей жизни ожидаются се¬рьёзные изменения. – Ты скоро демобилизуешься, сынок? Из-за этого переживаешь? – Да, служить мне действительно осталось меньше года. Но дело со¬всем не в этом. Не удивляйтесь, я хочу развестись с Ритой. Все эти годы я не хотел огорчать вас, посвящать в свои семейные проблемы. Но вы же понимали, что в моей жизни не всё гладко, приезжаю всегда один, без жены и детей. Короче говоря, Рита так относится ко мне и всем вам, что жить я с ней больше не хочу! Детей я люблю и буду всю жизнь им помогать, – объ¬яснил Михаил Наступило тягостное молчание. Известие было поистине шоки¬рующим. – У тебя появилась другая женщина, скажи, сынок, честно? – спро¬сила мама. – Да, появилась. Но потому она и появилась, что с Ритой стало жить просто невмоготу. Рита сама виновата. Она не вняла ни моим просьбам, ни советам её родителей, которым я был вынужден пожаловаться. Женщине, с которой я решил связать свою жизнь, тоже не повезло. Ей пришлось одной воспитывать сына, оставив мужа пьяницу. Кстати, она сейчас в Киеве, и я хочу вас с ней познакомить. Её Людмилой зовут. – Если у вас уже всё решено, то, конечно, приведи её к нам в дом, не прячь. Ты женился, будучи молодым, неопытным человеком, не смог по¬нять душу своей избранницы. Надеюсь, что сейчас, когда ты умудрён жиз¬ненным опытом, такое не может повториться. – Хорошо, мама, вечером я приведу её, – сразу повеселев, сказал Михаил. Он появился в гостинице, когда группа горьковчан только что верну¬лась с экскурсии по Киево-Печерской лавре. Людмила была под впечатле¬нием всего увиденного, но о главном не забыла. – Миша, как тебя встретили? Рассказал ли ты обо мне маме? – Да Люда, да, конечно рассказал. Ты только не волнуйся, собирайся, мы едем к моим. Нас ждут к ужину. По дороге они зашли в гастроном, расположенный недалеко от дома, где жили родные Михаила. Людмила, привыкшая к скудным прилавкам своего города, была просто поражена ассортиментом продаваемых продук¬тов. Да, оказывается хорош этот город не только цветущими каштанами и знаменитыми тортами, – подумала она. Дверь открыла мама Михаила. Перед ней стоял сын и женщина, с кото¬рой он решил связать свою судьбу. Мама, познакомься, это Людмила, о которой я тебе сегодня рассказы¬вал, – вдохновенно сказал Михаил. Здравствуйте, проходите, пожалуйста, меня зовут Фаиной Николаев¬ной, – представилась мама. А это Вам, Фаина Николаевна, – сказала Людмила, вручая букет цве¬тов маме своего жениха. Спасибо, спасибо, Людочка! Какие прекрасные розы, мне давно та¬кие не дарили! – воскликнула Фаина, любуясь не цветами, а своей будущей невесткой. Они сидели на диване, беседовали. Между мамой Михаила и Людми¬лой сразу возник контакт, который их сблизил. Михаил смотрел на двух, дорогих его сердцу женщин! Много лет тому назад, женившись, он мечтал об этом! Неужели возможно такое, чтобы в будущем Людмила стала от¬носиться к его родным так, как Рита, препятствовать помощи маме или его детям? Нет, она не такой человек! – подсказывала ему интуиция. Вскоре с работы пришла сестра Михаила, Ксюша, познакомилась с Людмилой. Сели за стол. Михаил открыл бутылку шампанского. – Дорогие, мои! Давайте выпьем за знакомство! Я счастлив видеть вас вместе, за одним столом! – сказал Михаил и осушил свой бокал. Застолье продолжалось довольно долго, пили чай с фирменным «Киев¬ским» тортом, потом Людмиле показали семейные фотоальбомы. На одной из фотографий она увидела пятилетнего мальчишку. – Кто это, такой красивенький? – спросила она. – Так это же Мишенька, ему тогда ещё и пяти не было. Но, по-моему, он и сейчас красив, – сказала Фаина – Красив, конечно, красив, – подтвердила Людмила. Счастливые минуты всегда проносятся быстро. Вот и сейчас, Михаил, глянув на часы, встал, подавая сигнал Людмиле. Нужно было уходить, до¬браться до гостиницы, пока ещё работал городской транспорт. – Куда это вы, ребята, на ночь глядя? Я вас никуда не отпущу. Так, мы все люди взрослые, без комплексов. Сейчас я вам постелю в Ксюшиной комнате, будете отдыхать, – твёрдо сказала Фаина Николаевна. Они согласились с благодарностью, без жеманства. Уставшие за день, Михаил и Людмила уснули крепким сном, как дети. А утром, за завтраком, состоялся семейный совет. Было решено, что начавшийся день они прове¬дут все вместе, а на следующий, хоть и вопреки желанию, Михаил должен отправиться к родителям Риты, которые ждали его приезда. Перед тем, как выйти на улицу, Людмила позвонила в гостиницу жен¬щине, соседке по номеру и предупредила, что присоединится к туристам только через два дня. От неё же она узнала о том, что в предпоследний день пребывания горьковчан в Киеве их группа посетит концерт во дворце куль¬туры «Украина», начало в 3 часа дня. – Ребята, я предлагаю посетить старый ботанический сад, там сейчас такая красота, – предложила Фаина Николаевна. Михаил сразу вспомнил, как много лет тому назад, готовясь к сдаче выпускных школьных экзаменов, многие часы проводил в тиши этого го¬родского оазиса. – Люда, это очень здорово, поехали, не пожалеешь. Я хорошо знаю это место, – сказал Михаил. И не более чем через полчаса они уже шли по тенистой дорожке, раду¬ясь апрельской зелени вокруг. Всего в сотне метров, за оградой сада, шуме¬ли и чадили сотни и тысячи автомашин, но живая изгородь разнообразных деревьев и кустов преграждала им путь в эти заповедные места. Они мед¬ленно шли, задерживаясь у некоторых необычных деревьев, снабженных табличками. А, повернув с аллеи, остановились. Их взору открылся склон, покрытый бело-розовой «дымкой» цветущих деревьев, а ветерок донёс благоухающий аромат. Людмила не переставала восторгаться. Ничего по¬добного в жизни она ещё не видела. Это были магнолии. Она подошла к табличке. – Оказывается, эти деревья существовали задолго до появления чело¬века на планете, они ровесники динозавров, – воскликнула она Михаил водил своих любимых женщин по саду до тех пор, пока до него дошло, что мама устала, хотя не признавалась в этом. Выйдя из сада, они сели отдохнуть в кафе «Соки – воды», съели по порции мороженого. В тот незабываемый день они втроём погуляли по центральной улице города, Крещатику, показали Людмиле его неповторимую архитектуру и уникальную керамическую отделку зданий. Глядя на свою маму и идущую рядом с ней любимую женщину, Михаил почувствовал, что, хоть и с опо¬зданием, происходит воплощение его мечты о семейной жизни. Жизнь полосатая, как морская тельняшка. Промелькнуло несколько та¬ких радужных для Михаила, его родных и Людмилы дней, и пришло время расставаться. Людмила провожала Михаила. Ей так не хотелось отпускать его, оставаться одной даже в этом прекрасном городе. Он страдал не менее её. Зачем он ехал туда, к родителям Риты, с которой решил развестись? Это не было понятным никому и, наверное, ему самому. Скорей всего, он делал это в силу своей порядочности. – Жди меня и я вернусь, только очень жди! До скорой встречи у двор¬ца, в три часа дня, – сказал он. Они обнялись и расцеловались, как будто бы расставались надолго. Он сел у окна. Автобус тронулся, она не смогла сдержать набежавшие слезы и помахала ему рукой. Михаил впервые за долгие годы ощутил сердечную боль. Он понял что снова, как в юности, способен любить женщину всем сердцем, всей душой. Родители Риты встретили зятя очень радушно и, как всегда, рассказали о своих многочисленных проблемах, которые он смог бы помочь решить. Михаил, отказавшись от рыбалки, работает без устали с раннего утра до позднего вечера, при этом отказывается от рюмки за обедом. Тесть и тёща замечают странное настроение зятя. Уже перед его отъездом состоялся от¬кровенный разговор с родителями Риты. Михаил рассказал обо всём, что накопилось у него за годы, прожитые с их дочерью. Они были возмущены, они обещали написать Рите письмо. Впрочем, Михаил почувствовал, что тёща лишь делает вид, что осуждает дочку. Расстались холодновато. Михаил наотрез отказался от сельских подар¬ков, которые обычно давали ему в дорогу, и просил его не провожать. Он шел налегке, не шел, а летел. Чтобы сократить путь, пошел напрямик, через небольшой лесок. И вдруг, на полянке, вблизи дороги, он увидел бледно – фиолетовые подснежники. Быстро собрав небольшой букетик, он продол¬жал шагать к автостанции… Прибыв на место он узнал, что автобус до Полтавы задерживается по технической причине. Времени было в обрез. Михаил не мог «ждать у моря погоды». Уже обладая опытом автостопа, он вышел на дорогу. И ему сильно повезло. Первый же, остановившийся ЗИЛ, направлялся в сторону Киева даже минуя Полтаву. Сделав несколько пересадок, Михаил оказался в черте города минут за сорок до назначенной встречи. Он «поймал» такси. Людмила, переминаясь с ноги на ногу, уже больше часа ждала появ¬ления Михаила. Она была уверена в том, что он приедет. Но, чем меньше времени оставалось до начала концерта, тем сильнее было её волнение. А вдруг что-нибудь случилось или заболел? Она с надеждой встречала каж¬дую, скрипнувшую тормозами машину, но чаще всего из них выходили парочки. И тогда, когда червь сомнения уже начал точить её сознание, по¬казался ОН, да ещё с букетиком нежных весенних цветов. Она бросилась в его объятия и, не обращая внимания на окружавших их людей, они крепко поцеловались – Ну, наконец-то, я ждала, ждала тебя! – вздохнула она. – Кто верит и ждёт, тот всегда дождётся, – банально высказался Миха¬ил и, взяв Людмилу за руку, повёл во дворец. И только они успели занять свои места, как взору зрителей открылся при всём параде Ансамбль песни и пляски Черноморского флота. Зазву¬чал «Севастопольский вальс» и «Легендарный Севастополь». Концерт про¬должался почти два часа без антракта. Михаил и Людмила слушали песни, смотрели лихие матросские танцы. Но более всего их радовало то, что они снова были вместе. После концерта Михаил позвонил старшему брату, с которым еще не успел повидаться. Александр предложил встретиться в одном из малень¬ких уютных ресторанчиков, расположенных на крутом Днепровском бере¬гу. Сказал, что приедет один, потому что его жена Сонечка знакомство с Людмилой сочла преждевременным. Но это нисколько не умалило радость встречи братьев. Они сидели за столиком у окна, через которое открывался чудесный вид на Днепр. Людмила сразу почувствовала, что старший брат Михаила благосклонен к ней. Братья пили «Украинскую горилку», в гранёной бу¬тылке которой плавал стручок красного перца, а Людмила, – красное вино. Выпили за знакомство, за встречу. – Дорогие мои, я предлагаю тост, который означает, что сегодня, сей¬час происходит наша с Людмилой помолвка! – торжественно произнёс Ми¬хаил, осмелевший не без помощи крепкого напитка. – Я очень рад, ребята! Жизнь даётся нам лишь один раз! Так лучше позже, чем никогда, порадоваться ей! Горько, ребята, горько! – произнёс Александр так громко, что сидевшие в зале обернулись к ним. Когда Михаил, бравый офицер, на виду у всех начал крепко целовать смутившуюся Людмилу, в зале раздались дружные аплодисменты. Начало смеркаться, зажглись огни. Михаил посмотрел на часы. Нужно было про¬щаться, готовиться к завтрашнему, последнему дню пребывания в госте¬приимном Киеве. У остановки экспресса «Киев-Борисполь» собрались горьковчане и родные Михаила, сумевшего приобрести авиабилет на тот же рейс, кото¬рым улетала Людмила. Он решил продлить их встречу настолько, сколь это будет возможным. Прощаясь, Людмила пригласила маму Михаила, его сестру и брата приехать в гости к ней. Женщины, как обычно, расставались не без слёз. Автобус, выпустив клубы дыма, взревев мотором, тронулся в путь. Горьков¬чане, слегка на дорожку «подогретые», запели горьковскую лирическую: «На Волге широкой, на стрелке далекой...», послушав которую запел и во¬дитель: «Ты ж менэ пидманула, ты ж менэ пидвела». Михаилу и Людмиле было весело, но печально. Когда они ещё попадут в этот замечательный город, когда снова встретятся с родными Михаила?.. В аэропорту Борисполя горьковчанам ожидать пришлось совсем не¬долго. Вскоре, держа в руках коробки с киевскими тортами, украшенными фирменным каштановым орнаментом, поднялись на борт ТУ-134, а уже че¬рез пару часов сошли на землю своего грязноватого, но родного города. – Вот мы и дома, – сказала Людмила, открыв дверь. Михаил разделся, прошелся по квартире. Сердце кольнуло: через пару¬тройку дней придётся покинуть этот дом, эту женщину, ставшую такой близкой… – Ты знаешь, Люда, здесь я действительно чувствую себя дома, у себя дома. Она посмотрела на него так нежно и печально. – Это хорошо, Миша, так и должно быть, – сказала она задумчиво. Перед тем, как ложиться, они долго говорили о будущем. До оконча¬ния службы Михаила оставалось уже меньше года. Решили, что начинать бракоразводный процесс сейчас не следует, потому что когда это станет из¬вестно командованию, его могут уволить из армии досрочно, без пенсии, исключить из партии. Да и сынишка Михаила 1 сентября пойдёт в первый класс, пусть закончит его при отце. И, в конце концов, им нужно проверить свои чувства, чтобы, не дай Бог, не ошибиться вновь. – Люда, мне будет трудно пережить это время, я буду очень скучать по тебе. Подари свою фотографию, это поможет мне переживать разлуку, – по¬просил Михаил. – Хорошо, Миша, обязательно подарю. Она достала несколько семейных альбомов, выбрала небольшую фото¬карточку, и, недолго думая, написала: «Мишенька, любовь моя! Дарю тебе это фото. Помни, не забывай! Твоя Люда». Он взял фотокарточку, несколько минут смотрел то на Людмилу, то на фото, как будто бы сверяя копию с оригиналом. – Да, красивая ты женщина! Удивляюсь, каким образом тебя не увели мужики до меня, как ты досталась мне!? – воскликнул он. – Это судьба, Миша! Будь твоя супруга немного умнее, сговорчивей, ты никогда бы не попал в мой дом, я уверена в этом! – Ты права, это поистине так. Он спрятал фотографию, даже не успев глянуть на её оборотную сторону. Несколько счастливых дней спустя, они расстались. Уезжая, он увоз¬ил очень символичную вещицу, которую доверила ему Людмила. Это был ключ от её квартиры, но он ощущал его не иначе, как ключик к её сердцу. В поезде Михаил несколько раз доставал из кармана фотографию Люд¬милы, любовался ею, перечитывал слова, которые так грели его душу. Дома он был встречен «атакой» жены, которая была очень недовольна его краткосрочным пребыванием у её родителей, хотя он и решил все их проблемы. Рита как будто бы в чем-то заподозрила его… – Небось все отпускные спустил в своём Киеве, мамочке помог, – язви¬тельно, как всегда, сказала она. Он промолчал, не огрызался, не оправдывался. Более чуткая женщина смогла бы понять, что ему эти упрёки уже, как говорят, «по фонарю». Он в тот момент думал лишь о том, как сделать так, чтобы фотография Людмилы случайно не попала в руки супруги. На следующий день он отнёс фото к себе в отдел, положил в сейф. До конца отпуска оставалось ещё дней 15. Михаил старался решать все домашние вопросы, много времени проводил с сынишкой. Егорка уже сносно читал по слогам, кое-что писал, рисовал. Короче говоря, к школе он был подготовлен неплохо. Часто отец брал его с собой в лес, где знакомил с живой природой, учил искать грибы, как вести себя, увидев змею. Прогуливаясь с сыном по гарнизону, Михаил увидел, как его украша¬ют флагами, транспарантами. Приближался самый уважаемый им празд¬ник, – День Победы. Не будь он в отпуске, прошагал бы в праздничной колонне личного состава Центральной лаборатории. Утром 8 Мая он по¬чувствовал, что с ним начинает твориться что-то необычное. Какая-то не¬ведомая сила влекла его в дорогу, к ней, к Людмиле. Таких или подобных чувств он никогда не испытывал. К тому же, Михаил вдруг подумал о том, как будет отмечать этот великий праздник там, вдали от него, Людмила, такая привлекательная незамужняя женщина. Неужели не найдётся муж¬чина, который захочет составить ей компанию? Ревность, этот противный зверёк, способный отравлять жизнь влюблённых, начала просыпаться в больном воображении Михаила. Что делать? И он, парашютист, рисковый, но не глупый человек, принимает авантюрное решение, не задумываясь о его последствиях... Невзирая на яростный протест жены, Михаил надевает свой темно¬синий парадный костюм и, заявив, что снова едет в Киев, покидает дом. Только в вагоне электрички, следующей в Москву, он открывает свой бумажник. В нём денег лишь на авиабилет до Горького, но в один ко¬нец. Но это его не останавливает. Он думает только о встрече с ней, он стремится к ней. Добравшись до аэропорта Домодедово, Михаил удачно купил билет на самолёт, улетающий через час. Позвонить Людмиле он не мог, в это время она была ещё на заводе. Правда, на телефонные переговоры у него и денег¬то не было. Прилетев в Горький, Михаил сразу нашел телефон-автомат. Она долж¬на была уже находиться дома, в канун праздников рабочий день всегда ко¬роче. А пугать Людмилу своим внезапным появлением он не хотел. Люда, здравствуй, это я, – радостно воскликнул он. Привет, ты где? Сегодня слышимость такая хорошая. Не удивляйся слышимости, звоню из аэропорта, только что прилетел к тебе на праздник. В трубке молчание, небольшой шок. – Так приезжай скорее, Миша, возьми такси, я жду. Он бы рад на такси, но денег у него осталось лишь на автобусный би¬лет, и то не на экспресс. Михаил вышел на привокзальную площадь и сел в обычный автобус, стоимость проезда в котором была 6 копеек. Чуть более чем через час, он подходил к дому, где жила Людмила. Сидевшие у подъез¬да старушки с интересом глянули на офицера в парадной форме. Некоторые его узнали, видели несколько раз, зашептали. Миша позвонил. Она открыла дверь, мгновенно окинула его взглядом с головы до ног, улыбнулась и кинулась в его объятия. – Ну, выглядишь ты, конечно, здорово! – призналась Людмила – Спасибо за комплимент и прости за то, что прибыл с пустыми рука¬ми. Я без денег, – виновато сказал он. – Да что ты, Миша! Для меня ты самый лучший подарок, такой сюр¬приз! Но как тебе это удалось? – Знаешь, Людочка, вероятно, я «потерял голову». Захотел тебя уви¬деть, и всё. Как жить без тебя, не знаю... – Не горюй, то ты ко мне будешь приезжать, то даже я смогу к тебе подъехать. На следующий день они встали, выпили «по маленькой» за Победу и вышли из дома. Ласковое майское солнце освещало нарядно украшенные улицы и празднично одетых людей. На площади у районного совета греме¬ла музыка, люди танцевали. Тут же продавали спиртные и другие напитки, лёгкую закуску. – Миша! Здесь, на площади, мы обязательно встретим моих родителей. Пора тебе с ними познакомиться, – сказала Людмила. Не прошло и десяти минут как её пророчество сбылось. Они встрети¬лись у торговой палатки. – Мама и папа, познакомьтесь, это мой друг Миша, – смущенно сказа¬ла Людмила. – Василий Данилович, а это моя жена Анастасия Борисовна, – сказал отец, подавая руку Михаилу. В этот момент грянул марш и на площадь ступили колонны немно¬гочисленных воинских частей, расквартированных в этом районе города. Люди расступились, образуя живой коридор. Парад продолжался совсем недолго. – Давайте, ребята, немного погуляем, а потом к нам. Настя, я надеюсь, у нас найдётся, чем принять гостей и отметить праздник? – спросил Васи¬лий Данилович у жены. – Спрашиваешь, конечно, найдётся. Нужно только свежего хлеба при¬купить, – напомнила она. – Мам, не волнуйся, мы принесем и хлеб, и ещё кое-что, – сказала Людмила. За праздничным столом собралась почти вся семья Хохловых. Не было только Веры, старшей сестры Людмилы, которая с мужем и детьми отды¬хала на юге. – Ну, что ж, дорогие мои, давайте первым тостом помянем тех, кто от¬дал свои жизни во имя Победы над фашистами, выпьем стоя и не чокаясь, – сказал глава семьи. Пили много, пели русские народные песни. Михаил познакомился с Анатолием, старшим братом Людмилы, который, уже изрядно захмелев, погрозил ему пальцем. – Миша, хоть ты и офицер, мою сестру не обидь, а то будешь дело иметь со мной, – пробормотал он – Хорошо, хорошо, с тобой так с тобой, – улыбаясь, сказал офицер… Михаил интуитивно чувствовал, что родители Людмилы относятся к нему, женатому человеку, настороженно. В этом он убедился, когда отец предложил ему и дочке выйти на свежий воздух, подышать. – Михаил, я очень люблю свою дочь, волнуюсь за её будущее. По¬этому, прости за этот разговор. Понимаешь, с самого начала не повезло Людмиле в жизни, не везло и потом, хотя заслуживает она, наша красави¬ца, лучшей доли. Я наслышан о ваших отношениях, знаю, что ты женат, имеешь двух детей. Кто для тебя Людмила? Женщина для приятного про¬ведения времени или это не так? – Это не так, Василий Данилович, совсем не так. Мы любим, друг дру¬га, и я хочу жениться на Людмиле после того, как разведусь. Мы с Людой уже решили. Произойдёт это после моей демобилизации, так нужно. Детям нашим, сыну Люды и моим детям, мы будем помогать всем, чем только смо¬жем. Устраивая свою жизнь, мы не будем забывать о наших детях. – Хорошо коли так, товарищ подполковник! Пойдём, ещё по маленькой и Бог вам судья, вы уж не дети, своих имеете, – сказал, улыбаясь, отец Люд¬милы, явно удовлетворённый результатом «допроса». Михаил и Людмила тоже были довольны. Беспокойство её родителей было развеяно. В радужном настроении, полный надежд на скорое счастли¬вое будущее, уехал Михаил к семье, где его уже «ждали с нетерпением». – Ну, что, сволочь, нагулялся? Ты где был, куда ездил? – с порога за¬кричала Рита. До сознания Михаила сразу дошло, что, скорей всего, жена звонила в Киев. Значит всё, он разоблачен. – Уж не влюбился ли ты там, где был, в какую-нибудь шлюху, при¬знавайся? – продолжала она орать в присутствии сына, который смотрел на родителей испуганными глазками. Воспитанный с раннего детства быть честным, правдивым, он был го¬тов признаться. Лгать ему и до этого момента было уже невыносимо. – Чего же ты молчишь, бессовестный? – яростно продолжала она. – Да, Рита, я был с женщиной. Но это не я, а ты разрушила нашу семей¬ную жизнь, толкнула меня к другой. Сколько можно было терпеть, как ты из¬девательски относилась и ко мне, и к моим родным? Постоянно злясь на меня за помощь моей маме, ты лишала меня женской теплоты и ласки Я не желез¬ный. Другая женщина дала мне то, чего не хватало вот уже сколько лет... Некоторое время она пребывала в шоке, как будто бы язык проглотила. Затем, опомнившись, размахнулась и влепила Михаилу звонкую оплеуху. – Ах, ты, гад! Подлый изменник! Всё убеждал меня в своей верности, значит, теплоты захотел, – сказала она и заревела белугой. Ему стало жалко её, мать его детей. Но извиняться перед ней и, тем более, клясться в том, что он больше не будет так себя вести, он просто не имел морального права. – Успокойся, Рита. Я достаточно долго стремился сохранить семью, свято соблюдал супружескую верность, но тебе на это было наплевать. Да¬вай по-хорошему разойдёмся, я буду помогать вам, детей я люблю. – И не мечтай! Завтра же пойду к твоему командиру, к секретарю пар¬тийной организации! Посмотрим, что ты тогда запоёшь. – Иди, но знай, что если мне не дадут дослужить, уволят из армии без пенсии, то от этого ты пострадаешь в первую очередь. Так что, подумай хорошенько прежде, чем так поступать. Она задумалась, начала успокаиваться. Но, конечно, ни слова о своих ошибках. Рита так ничего и не поняла. Эгоизм, как всегда, затмил её созна¬ние. Она считала себя непогрешимой, оскорблённой женщиной. Но слова мужа остудили её пыл. – Ладно, я пока никуда не пойду. Но развода тебе не дам, не дождёшь¬ся. А вот матери твоей сообщу, пусть узнает правду о своём сыночке. – Ну, вот и дождался я, начинаешь общаться с моей мамой, а то ведь, сколько лет просил об этом. Так, на сегодня хватит. Успокоишься, обсудим всё по-деловому, без эмоций, – сказал он и пошел успокаивать захныкав¬шего Егорку. В последующие дни Рита замкнулась в себе. Что она замышляла, было известно лишь ей одной. В выходной день из Москвы приезжала дочка. Михаил не знал, рассказала ли ей супруга о происшедшем скандале. Отпуск Михаила закончился, и он вышел на службу. В его отделе всё оказалось в порядке, без изменений. Командировки пока не предвиделись, но его часто вызывали в Главный штаб, попасть в который можно было лишь через Москву. Возвращаясь, он всегда заходил в почтовое отделение, расположенное рядом с вокзалом, звонил Людмиле, если она уже оказыва¬лась дома. Там же он получал от неё письма. Звонки были тонкой нитью, которая их соединяла. Людмила понимала, как было бы хорошо, если б Михаил мог звонить ей днём. Однажды, во время обеденного перерыва, она оказалась за одним столом со своим на¬чальником. – Геннадий Дмитрич, можно Вам задать личный вопрос, а вернее по¬просить кое о чем, – спросила она. – Конечно, Людмила Васильевна, конечно, – сказал он, тряся солонкой над тарелкой со щами. – Вы помните, к нам приезжал подполковник, такой, со значком пара¬шютиста? – Конечно, помню, офицер представительный и мужик симпатичный. – Так вот, Геннадий Дмитрич, я вынуждена признаться, что у меня с ним роман. – Ах, вот в чем дело! А я думаю, с чего бы это Хохлова в последнее время такая сияющая, правда, порой, не очень отдохнувшая ходит. Я очень рад за тебя, Людмила. Но, собственно, чем я могу быть полезен? – Понимаете, мы пока не можем часто видеться, он живёт в Подмоско¬вье, он может мне звонить только домой, по вечерам, а это так неудобно. Я знаю, что в вашем кабинете есть городской телефон. Вот если бы вы раз¬решили ему хоть иногда звонить мне. Он же человек военный. – Всё понял, Хохлова! А что, у вас это серьёзно? – участливо спросил начальник – Серьёзней не бывает, Геннадий Дмитрич. Мы решили жениться, но произойдёт это примерно через год, когда он демобилизуется... – Ты знаешь, Хохлова, из уважения к тебе, я пойду на некоторое нару¬шение. А на свадьбу-то не забудете меня пригласить? – спросил он, озорно глянув на улыбающуюся Людмилу. – Большое спасибо Вам, Геннадий Дмитрич. Прошло несколько дней. В кабинете начальника отдела зазвонил го¬родской… – Да, слушаю вас… – Здравствуйте, Геннадий Дмитриевич, если можно, пригласите, пожа¬луйста, к телефону Людмилу Хохлову, это Михаил Вас беспокоит. – Можно, можно, Миша, сейчас позову, – радушно сказал он. Разговор продолжался всего несколько минут, в течение которых на¬чальник Людмилы, проявляя подлинную деликатность, в свой кабинет не входил. Это было так здорово! Теперь Михаил мог в служебное время свя¬заться с Людмилой, хоть несколько минут поговорить, если возникала в этом острая необходимость. Мечтая о будущем, Крайнов был уверен в сохранении нормальных от¬ношений с детьми, особенно с уже взрослой дочерью Настей. В связи с этим у него и появилась очередная авантюрная идея. Однажды вечером, возвра¬щаясь домой после вызова в Главный штаб, Крайнов позвонил Людмиле. Люда, я хочу познакомить тебя с моей дочерью, Настенькой, – сказал он. А ты уверен, что она этого захочет? Да, уверен, она умная, всё поймёт. Ты знаешь, Миша, я не возражаю против этого, но боюсь, как бы не привела твоя затея к неприятности. Не рановато ли меня с ней знакомить? Не переживай, всё будет хорошо, город ей покажем, по Волге на те¬плоходе прокатим. Его предложение не вызвало восторга у Людмилы, умной и рассуди¬тельной женщины, но и отказа он не услышал. Уверовав в успех задуманно¬го, Михаил начал действовать. В один из вечеров он появился в общежитии медицинского института, как всегда в обеих руках неся продукты для дочери. – Настя, ты часто спрашиваешь меня о том, как у нас дела с мамой. – Пап, сегодня об этом я не буду спрашивать, потому что уже всё знаю, мама рассказала. Неужели ты сможешь оставить нас из-за какой-то плохой женщины? – спросила она. – Это совершенно не так, Настенька. В развале нашей семьи виновата не она, а мама, которая столько лет ведёт себя эгоистично. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к её родителям, и как она, – к моим. Ты часто быва¬ла свидетелем скандалов, которые она учиняла. Это же несправедливо. – И всё же, ты не должен разводиться, папа. – Жаль, что ты пока не смогла меня понять. Ты уже взрослая, скоро будешь создавать свою семью. Подумай, разве возможно такое, чтобы ты полюбила молодого человека, вышла за него замуж, но без уважения отно¬силась бы к его матери, которая для тебя его вырастила, воспитала? Михаил говорил столь убедительно, что дочка задумалась – Долгие годы я старался сохранить семью, уговаривал маму изменить своё поведение. Но она не захотела внять голосу разума! Ты знаешь, она просто не любит меня. А разве я не имею права на счастливую жизнь? За что мне такое наказание, что я пьяница, гуляка? – Мне и тебя жаль, папа, и маму жалко, и, конечно, нас с Егоркой! – Я вас люблю, и всегда буду помогать, а мама пусть найдёт себе другого спутника жизни. И, не удивляйся, Настенька, я предлагаю тебе познакомить¬ся с женщиной, которую мама назвала плохой. Увидишь, какая она. А где она живёт, папа? В Горьком, недалеко от Москвы. А мама говорила мне, что в Днепропетровске. – Да, это я так сказал, во время скандала. Значит так, если согласишься, то когда я туда попаду в командировку, подъедешь на пару дней, в деканате я договорюсь, тебя отпустят, номер телефона у меня есть... – Хорошо, папа, я подумаю. Это даже интересно. Прошло несколько недель. Михаил без напряжения выполнял свои служебные обязанности, сказывался большой опыт, накопленный в пред¬ыдущие годы. Открывая свой сейф для работы с документами, он задер¬живал свой взгляд на фотографии Людмилы. Когда на сердце становилось тоскливо, перечитывал её письма. Вызовы в кабинет к начальнику для офицеров всегда были волни¬тельны, а отправка в командировку явлением нежелательным. Полковник прекрасно знал об этом, но такова была специфика службы в Центральной лаборатории. Однако в тот момент, когда начальник лаборатории ставил за¬дачу подполковнику Крайнову, он не мог предположить, как сильно это его обрадует. – Михаил Григорьевич, как видно, «твои» МиГи-25 всё ещё «сырова¬тые». Нужно снова ехать в полк, который стоит под Горьким, где ты уже бывал. Сегодня там произошла опасная предпосылка к лётному происше¬ствию. Чуть не бросили самолёт. Поработаешь с представителями завода и Генерального конструктора, определите причину. – Есть, товарищ полковник, за себя оставляю, как всегда, подполков¬ника Краснова, – сказал Михаил и молодцевато козырнув, вышел из ка¬бинета. В Горький он прилетел днём, когда попасть в воинскую часть уже было поздно. Он решил ехать на квартиру Людмилы, которая была ещё на рабо¬те. С волнением вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь. Она должна была прийти часа через два. Вначале Михаилу хотелось преподне¬сти подруге сюрприз, представ перед ней. Но затем это желание сменилось другим. Он решил её не пугать, позвонив по «аварийному» телефону. – Привет, Люда, я прилетел, звоню из твоей квартиры, приезжай ско¬рее, – сказал он. – Здравствуй Миша, я очень рада! И запомни, что теперь это не мой, а наш с тобой дом, из которого ты ездишь в длительные командировки. Всё, скоро буду, – пообещала она. Слова Людмилы запали в самое его сердце. Значит, она уже считает его хозяином этой квартиры. Тогда надо хозяйничать. И он, не очень подготов¬ленный к делам кулинарным, приступил к приготовлению ужина, в полной мере используя дефицитные в Горьком продукты, предусмотрительно ку¬пленные в Москве перед вылетом. Встреча была очень тёплой, а накрытый Михаилом стол заслужил вы¬сочайшую оценку. Сюрприз удался! – Миша, ты не передумал организовывать встречу с твоей дочечкой, – с опаской спросила она. – Я не передумал, но всё зависит от того, каковы будут планы у микоя¬новцев, с которыми встречаюсь завтра утром на аэродроме. Рано утром Михаил отправился в путь, который всего пару месяцев тому назад преодолевал вместе с Людмилой. С платформы до аэродрома добрался на рейсовом автобусе. Определить причину происшествия ока¬залось очень непросто, даже используя записи контрольной аппаратуры. Причем, как всегда, каждая из сторон старалась не оказаться виновницей происшествия. Работали члены комиссии с утра до позднего вечера, но Ми¬хаил, несмотря на это, ночевать ездил в город. В выходной день уставшие члены комиссии решили передохнуть, набраться сил. Михаил сразу вос¬пользовался этим и позвонил дочке в Москву. Сидя у окна вагона, Настя с волнением увидела огни большого города, к которому, сбавляя ход, приближался поезд. Её ждала встреча с женщиной, которая, как выражалась мама, уводила отца из семьи. Но папа, которого она любила не меньше, чем свою мать, говорил совсем другое... Волновались и они, взрослые люди, стоя с букетиком цветов на плат¬форме Горьковского вокзала. Михаил жаждал поддержки дочери, а Люд¬мила думала лишь о том, как бы её любимому не пришлось раскаиваться в том, что он организовал. – Знакомься, дочка, это Людмила Васильевна, – представил Михаил подругу. – Настя, – сказала девушка и протянула руку. С вокзала ехали на такси, разговор не клеился, чувствовалась какая-то напряженность. Но дома, уже через десяток минут, глаза у Насти потепле¬ли. Она сумела по-женски оценить внешний вид Людмилы, который был хорош даже без макияжа и дорогих украшений. Заметила и быстро оце¬нила гостья идеальный порядок в квартире, создающий тёплую, уютную обстановку. Настя смотрела на Людмилу, слушала её неторопливую, слегка окающую волжскую речь. И с каждой минутой их общения ей становилось всё понятней, чем же привлекла эта женщина её отца. Утром, после завтрака, они втроём выехали в город. Настя увидела центр, древний кремль, побывала у Вечного огня на Волжском откосе. Обе¬дали на прогулочном теплоходе, несколько часов любуясь Волжскими бере¬гами, вдыхая свежий речной воздух. Проводы оказались теплее, чем встреча. Людмила подарила Насте простенькое колечко, по виду не уступающему драгоценному. Женщины расцеловались. Поезд тронулся, увозя в столицу Настю, очень довольную временем, проведенным в обществе отца и его женщины. Но теперь она уже не могла быть откровенной со своей матерью, потому что появилась тайна, которую она собиралась хранить. И это очень пугало её... – Ну, как, Миша, душенька довольна? – спросила Людмила, когда по¬езд отошел. – Да, конечно! Спасибо тебе, Людочка, всё было прекрасно. – Ты знаешь, Миша, я тоже довольна, мне так понравилась твоя дочка. Но не могу избавиться от дурного предчувствия. – Всё будет хорошо, я уверен. Мы с тобой будем в хороших отношени¬ях со всеми нашими детьми, ведь иначе быть не должно. Они вернулись домой, и прежде, чем ложиться отдыхать, Людмила ре¬шила поговорить с Михаилом об очень важном вопросе. – Миша! Мне показалось, что ты испытываешь неловкость в тех слу¬чаях, когда я расходую деньги на наши общие нужды. Пойми, что теперь мы уже не чужие люди, ты не любовник, а мой жених. Я прекрасно пони¬маю твоё положение. Значит так, я безоговорочно беру на себя все расходы, связанные с нашим общением. Ты не должен тратить ни одной копейки, отрывая деньги от твоей семьи. Считаю, что это справедливо. У тебя двое детей, а у меня один сын, и тот на государственных харчах. Подкидываю ему изредка, не балую. На свадьбу деньги давно отложены, без премий не живу. Так что, прошу тебя, не волнуйся, не стесняйся, мы фактически уже одна семья. Эти слова сняли с Михаила груз переживаний по поводу его финансо¬вой несостоятельности. Наконец в понедельник, к концу дня, члены комиссии пришли к еди¬ному мнению. Предпосылка к лётному происшествию произошла по вине молодого пилота, допустившего ошибочные действия. Версия об отказе авиационной техники была полностью отвергнута. Акт расследования был подписан, командировка закончилась. Он возвращался домой, благодуш¬но считая, что в его непростом семейном положении приобрёл союзника в лице дочери. Михаил, не нажимая кнопку звонка, открыл дверь своей квартиры. На пороге стояла она, как будто бы поджидавшая его появления. Ну что, стервец, тебе мало собственного блуда, так ещё и дочку по¬тянул за собой! Так получай за это, сволочь, – заорала она и так ударила Михаила по лицу, что он пошатнулся. Хотел Настьку на свою сторону перетянуть? Что, не вышло?! Знай, что проклянут тебя, изменника, дети! – истерично закричала она и заревела. Что мог он сказать в своё оправдание? Михаил молча прошел в комна¬ту. До него дошло, что вернувшись из Горького, Настя выдала его. Значит, Рите теперь известен даже адрес Людмилы. Таковыми оказались печальные последствия его авантюрного замысла. Возможно, Настя разыграла его, бу¬дучи специально подосланной к нему матерью. Ведь она жила «под её ка¬блуком». Её можно было понять и простить. – Не стоит так кипятиться! Всё равно мы с тобой жить не будем, раз¬ведёмся. А будущее покажет, как отнесутся к этому дети. Я, конечно, могу хоть завтра снять комнату, переехать отсюда, но это потребует немалых за¬трат из нашего, пока ещё общего бюджета и осложнит моё общение с Егор¬кой, которому я хочу помочь закончить первый класс, – сказал Михаил. Услышав что-то о деньгах, Рита перестала всхлипывать, успокоилась. – Живи здесь, черт с тобой! Такой, каким ты стал, ты нам не нужен, нам будет нужна твоя пенсия, – уже спокойно сказала она. – Вот в этом ты можешь быть уверена, получишь её всю, до копейки. – Посмотрим, посмотрим, не загребёт ли её твоя мымра! Господи, на кого ты меня променял! Она же уродина такая, ни кожи, ни рожи. – Если бы ты хоть чуточку была похожа на эту женщину, мы бы с тобой прожили до конца дней своих. Понимаешь, деньги для неё не самое глав¬ное. Так, наверное, пора прекратить этот бесполезный разговор. Ты начала разрушать нашу семью вскоре после свадьбы, отказавшись от общения с моими родными. Помнишь, как я ушел ночевать в казарму? А эти вечные скандалы из-за помощи моей маме? Так что ты полностью виновата в раз¬вале нашей семьи. И, прошу тебя, не распускай больше руки. На этом инцидент был исчерпан, в доме воцарилось относительное спокойствие. Людмиле Михаил смог позвонить только через несколько дней, оказавшись в Москве. – Люда, к сожалению, твоё пророчество оправдалось, дочка не сохра¬нила в тайне встречу с нами. Был скандальчик, но я всё выдержал. Навер¬ное, это даже к лучшему. Теперь она уже точно знает о грядущем разводе, – рассказал Михаил. Эта весть, конечно, огорчила Людмилу. Зато прозвучавший вскоре зво¬нок сына из Рязани, её обрадовал. Игорёк сообщил дату приезда в отпуск и напомнил маме о предстоящей свадьбе. Не прошло и нескольких дней, как об этом узнал и Михаил. – Миша! Мне очень хочется, чтобы ты приехал хотя бы за день до при¬бытия сына. Нужно познакомиться с его невестой, Машенькой, помочь с ускорением регистрации брака в ЗАГСе, – попросила Людмила. – Не волнуйся, Люда! Приеду во время, во что бы то ни стало! – твёрдо сказал Михаил Он понимал, насколько важно то, о чем просила Людмила. Её сын, выросший без отца, должен увидеть в нём будущего отчима. Вырваться в Горький на несколько дней можно было, в крайнем случае, оформив «от¬пуск по семейным обстоятельствам». Но при этом пришлось бы раньше времени раскрыть командиру тайну своего семейного положения. Однако ничего этого предпринимать не пришлось. Произошло счаст¬ливое совпадение. Михаилу было приказано прибыть на Горьковский авиационный завод для согласования документов, касающихся устране¬ния нескольких конструктивно-производственных недостатков самолётов МиГ-25. – Что, снова к ней собрался? – спросила Рита Михаила, когда он достал свой дорожный чемоданчик. – Какая тебе разница, не всё ли равно, куда меня посылают, – спокойно ответил он. Егорка, что тебе привезти в этот раз, – спросил он сына. Мне машинку, пожарную, – ответил он. Хорошо, сынок, будет тебе такая машина. Рита отпустила мужа на удивление спокойно. Сама ли решила, или кто-то подсказал, что когда такое с мужиками случается, то лучше давать им возможность «перебеситься». Она не верила в развод и потому сменила тактику нападений на глухую оборону. Михаил предстал пред Людмилой внезапно, без предупреждения. Её охватила неописуемая радость. Она чувствовала в этом мужчине своего на¬дёжного друга, свою опору. Людмила и её родители, Машенька и Михаил ждали на первой плат¬форме в месте, где ориентировочно должен был остановиться четвёртый вагон. Волнение встречающих нарастало с каждой минутой. И вот, нако¬нец, поезд Адлер-Горький, поравнялся с платформой, со вздохом зашипел тормозами, как стая рассерженных гусей, и остановился. И через мгнове¬нье из дверей вагонов как горох посыпались пассажиры, загорелые лица которых указывали на то, из каких краёв они прибыли. Их было несколько курсантов-десантников, прибывших из Рязани. Все они были одеты одинаково: голубые береты, тельняшки, белые ремни. Встречающие быстро нашли своих, долгожданных... Игорь обнялся со своей мамочкой, расцеловался, затем со своей неве¬стой, бабушкой и дедушкой. Людмила подвела его к Михаилу. – Познакомься Игорёк, это мой друг Михаил, – тихонько сказала она Здравия желаю, товарищ подполковник, – выпалил курсант, пожи¬мая протянутую ему руку и оценивающим взглядом окинув знаки различия офицера. Зови меня просто Михаилом Григорьевичем, а я тебя буду называть Игорем, если не возражаешь, – сказал Михаил, приветливо улыбаясь. Есть, товарищ подполковник! – снова громко сказал Игорь и остано¬вил свой взгляд на знаке «Инструктор-парашютист» с цифрой 100, красо¬вавшемся на груди Михаила. Все засмеялись. Им, гражданским людям, было невдомёк, почему Иго¬рю было так трудно старшего офицера назвать по имени и отчеству, даже если он является другом его матери. С вокзала вся компания направилась в дом к родителям Людмилы, где был заблаговременно накрыт праздничный стол. Вскоре к ним присоедини¬лись и родители Машеньки. Застолье было шумным, веселым. – Михаил Григорьевич, насколько я знаю, вы не десантник, служите в авиации. Почему же вы совершили так много прыжков? – спросил Игорь. – Понимаешь, Игорь, это длинная и печальная история. Я мечтал быть лётчиком, меня тянуло в небо, но доктора перекрыли дорогу. Тогда мне уда¬лось заняться парашютным спортом, в авиации это дело в почёте. А затяжным пробовали. Да, конечно, и не один раз. Правда, всего до 20 секунд дошёл. Вот здорово! – У тебя всё это впереди. Кто умеет подавлять чувство страха перед высотой, свойственное людям, тот может добиться хороших результатов в этом виде спорта. А у тебя это профессия, значит, сам Бог велел прыгать и прыгать. Но, наверное, в «десантуре» этого мало? Нужно ещё и хорошо стрелять и владеть приёмами рукопашного боя? – Да, Михаил Григорьевич, это так. Всему этому я учусь, вроде бы всё получается. Отличник боевой и политической подготовки. – Молодец, парень, так держать. Твоя мама и невеста могут гор¬диться тобою. Михаил очень понравился Игорю, ещё не забывшему прежних «почита¬телей» мамы. Когда уже все солидно повеселели, он разоткровенничался. – Михаил Григорьевич, я очень рад за маму. Она у меня самая хорошая, но не везло ей в жизни. Мама встретила Вас, и у меня появилась надежда на её лучшее будущее, – признался Игорь. Догадливый парень, ночевать он остался у бабушки с дедушкой. А на следующий день порог районного ЗАГСа переступила внушительная «де¬легация», в составе которой были двое военных и две очень красивые жен¬щины. Заведующая, седовласая женщина, была немало удивлена. – Уважаемая Аделаида Сергеевна! Мы очень просим Вас нарушить су¬ществующие правила и произвести регистрацию брака вот этих молодых людей не позднее, чем послезавтра, мы не можем ждать, таковы наши об¬стоятельства, – сказал Михаил Далее он подробно рассказал об Игоре, которому нужно во время от¬пуска успеть после свадьбы вернуться с молодой женой в Рязань и обосно¬ваться там. Упомянул он и о себе. – Аделаида Сергеевна! Поверьте мне, и не удивляйтесь: через некоторое время, мы снова придём к Вам, чтобы зарегистрировать мой брак вот с этой милой дамой, мамой Игоря, – закончил свою убедительную речь Михаил. Благоразумие и сострадание одержало победу. Заведующая ЗАГСом взяла «грех на душу». Людмила была в восторге! Сразу после этого она договорилась о проведении свадебного торжества в кафе «Волга». А через пару дней после свадьбы, успешно закончив дела на заводе, Михаил уехал. Теперь родственники и подруги Людмилы представляли его не иначе, чем её будущим мужем. По пути домой, в Москве он не забыл купить большую пожарную машину, которую вручил торжествующему сынишке. Шло время. Михаил, влюблённый как в юности, жил её письмами, теле¬фонными разговорами. И она, проводив молодоженов в Рязань, жила тем же. В один из тех тягостных дней, в отдел, где работала Людмила, внезап¬но вошел Дмитрий, с которым она распрощалась уже пару лет тому назад. Не обращая внимания на окружающих, он бросился к ней, но сразу почув¬ствовал неладное. – Люда, здравствуй, я очень спешу, выйдем, поговорим, – запыхав¬шись, предложил он. Сопровождаемая, как всегда, любопытными взглядами сотрудниц, по¬красневшая Людмила вышла в коридор. – Людочка, ты что, не рада нашей встрече? – спросил он, пытаясь её обнять и поцеловать. У меня всего один вечер, вернее всего одна ночь, ко¬торую я предлагаю провести вместе, – продолжил он. – Дима, за время, которое мы с тобой не виделись, «много воды утек¬ло». Короче говоря, я встретила и полюбила мужчину, который через неко¬торое время станет моим мужем. – Понял. Но пока ты же свободна? – Нет, Дима, ты ошибаешься. Значит, встречаясь столько времени, совершенно не понял меня. В моём сердце есть место только для одного, единственного мужчины. И ты занимал его, – объяснила она Дмитрий осознал, что для него Людмила, как женщина, потеряна на¬всегда. Они постояли минут пятнадцать, поговорили, как старые знакомые. В отдел Людмила вернулась уже без видимых признаков волнения. Она была рада происшедшей проверке своих чувств к Михаилу. Очередная командировка оказалась неожиданной. Михаил был поднят ночью посыльным, передавшим ему приказ: срочно следовать на аэродром для вылета в воинскую часть, в которой случилось тяжелое лётное про¬исшествие. При выполнении учебно-тренировочного полёта на самолёте СУ-9 погиб молодой лётчик. Самолёт АН-12 взлетел, неся на борту всего двух инженеров Централь¬ной лаборатории, Михаила и его коллегу, специалиста по расшифровке ин¬формации, хранящейся в «черных ящиках». Совершив посадку на одном из подмосковных аэродромов, самолёт принял представителей авиационной промышленности и нескольких офицеров во главе с генералом. Вскоре вся представительная делегация оказалась на аэродроме, расположенном вбли¬зи города Ржева. Михаил не первый раз принимал участие в расследовании катастроф, но и сейчас, приехав на место падения самолёта, к так называемой авиато¬рами «яме», был потрясен увиденным. Разброс деталей самолёта оказался небольшим. Найденные «черные ящики» были в состоянии, позволяющем в полной мере использовать со¬хранившуюся в них информацию. Борис, специалист по расшифровке, показал запись Крайнову, пришедшему в лабораторию. Михаил был шо¬кирован! Он понял, что перед столкновением с землёй, лётчик выполнил несколько так называемых «бочек», фигур высшего пилотажа. И всё это в нескольких десятках метров от земли! Налицо было воздушное хулиган¬ство, погубившее молодого пилота. До поздней ночи инженеры чертили схемы, отражавшие печальные ре¬зультаты расшифровки. Утром Михаилу было предоставлено слово перед всем составом комиссии. Он четко доложил сделанные выводы. В зале поднялся шумок. Затем, грубо приказав Михаилу сесть, гене¬рал разразился гневной речью, выражая полное недоверие и самописцам, и инженерам, работавшим над расшифровкой записей. Больше всех от ге¬нерала досталось Михаилу, который безропотно выслушал обидные слова, прекрасно зная, что ругаться с генералами, всё рано, что справлять малую нужду, став против ветра. В тот день комиссия к единому мнению так и не пришла. В гостиницу Михаил возвращался как собака, ни за что побитая хозяином. Отрадой были мысли о Людмиле, о скором окончании службы. Боря, а не снять ли нам стресс? – спросил он своего товарища. Конечно, Миша, давай врежем по маленькой, не валерьянку же пить. Сидя в номере, они легко осушили «Столичную». Настроение, дей¬ствительно, пошло на поправку. Полезли крамольные мысли. Да кто он та¬кой, этот генерал, чтобы огорчаться. Окажись с ним рядом в бане, никак не будет видно его величие. Однако всё это ерунда. Вот Людмилу бы сейчас увидеть, прижаться к ней и сразу всё было бы прекрасно. И вдруг Михаила осенила дерзкая мысль. Оставив слегка захмелевше¬го товарища, он рванулся к дежурной. Без особых трудностей она соедини¬ла его с квартирой Людмилы. – Привет, Людочка! Не спишь? Ой, это ты, Миша? Ты где? – радостно спросила она, подумав, что он где-то рядом. Далеко я, Люда, во Ржеве. Если бы ты знала, как я за тобой соску¬чился! Да тут у меня ещё не всё в порядке по службе. Может быть, это про¬звучит эгоистично, но было бы здорово, если бы ты сюда ко мне приехала, ну хоть на один денёк, всего на денёк... Этих слов хватило Людмиле, чтобы не на шутку встревожиться. Каким¬то непонятным образом она почувствовала необходимость срочной встречи со своим другом. У неё мгновенно возник план действий. – Миша, я постараюсь завтра приехать, жди. Сообщив Людмиле номер телефона и адрес гостиницы, Михаил с ней тепло попрощался и, не веря в то, что происходит это не во сне, а наяву, вер¬нулся в свой номер. Вскоре он уснул богатырским сном, без сновидений. На следующий день, после завтрака, горячие споры о причине ката¬строфы разразились с новой силой. Председатель комиссии, генерал, никак не хотел признавать материалы объективного контроля, указывающие на вину лётчика. А после обеденного перерыва слово взял представитель осо¬бого отдела. Его информация положила конец спорам. «Особисты» нашли людей, которые оказались невдалеке от места, куда рухнул самолёт. Они наблюдали его полёт, непростой полёт на очень малой высоте. Более того, нашлась девушка, с которой за несколько дней до гибели, молодой пилот проводил время на танцах в гарнизонном доме офицеров. Она рассказала, что он обещал ей показать, как он умеет летать. Тем временем, утром, Людмила сразу появилась в кабинете начальни¬ка, который, к счастью, оказался на месте Геннадий Дмитрич, доброе утро! – взволнованно поздоровалась она. Доброе! Что-нибудь случилось, Хохлова? – спросил начальник. – Да, Геннадий Дмитрич! Мне нужен отпуск по семейным обстоятель¬ствам за свой счёт, всего на два дня, считая сегодняшний. Небось, обстоятельства эти связаны с твоим романом, Людмила? Да, если честно, то да. Её заявление было тотчас подписано, и она пулей вылетела из кабине¬та, даже забыв поблагодарить «спасителя». До Москвы она быстро добра¬лась фирменным поездом и выехала в Ржев междугородним автобусом. Работа комиссии была быстро свёрнута, акт подписан всеми её чле¬нами. Самолёт, доставивший их в Ржев, было решено не вызывать, а до¬бираться до Москвы самостоятельно. Михаил прибыл в гостиницу, чтобы рассчитаться и попытаться предотвратить выезд Людмилы к нему. Но было уже поздно. Её начальник вежливо объяснил, что она утром оформила крат¬косрочный отпуск и убыла в неизвестном ему направлении. Попрощавшись с товарищем, Михаил остался на железнодорожном вокзале. Поезда из Москвы во второй половине дня были довольно часты¬ми. И каждый из них был встречен Михаилом. Он напряженно всматри¬вался в пассажиров, выходящих из вагонов, но её среди них не находил. Настроение у Крайнова было жутким. Сесть в поезд и выехать в Москву он боялся, ведь так можно было с ней разминуться. Сколько же можно было её ждать? По его расчету она уже должна была оказаться в Ржеве. А Людмила, прикатив в этот город на автобусе, сразу взяла такси и поехала в указанную ей гостиницу. Каково же было её удивление, когда де¬журная с издёвкой сообщила, что офицер по фамилии Крайнов пару часов тому назад рассчитался и уехал вместе с товарищем. Проехать такую даль и не встретиться! Это было очень обидно!!! Вечерело. Людмила поехала на железнодорожный вокзал. Нужно было возвращаться домой, в Горький. Она стояла в небольшой очереди у окошка билетной кассы. И вдруг кто-то легонько тронул её плечо. – Далеко ли собрались, гражданочка? Это был он, сияющий Мишка. Они обнялись и расцеловались, как всег¬да, не обращая внимания на окружающих. Пережив настоящий стресс, Люд¬мила с трудом сдерживала слёзы радости. Прошли в зал ожидания, присели на скамейку, быстро разобрались в происшедшем недоразумении. Первый поезд, которым можно было отправиться в Москву, шел толь¬ко в 6 часов утра. Предстояло коротать всю ночь, но это их нисколько не печалило. Взявшись за руки, Михаил и Людмила ходили по ночным при¬вокзальным улицам, прижавшись, сидели на скамейках. Влюблённые ощу¬щали не столько физическую близость, сколько родство своих душ, изму¬ченных всей предыдущей жизнью. Они мечтали о будущем, обсуждали проблемы своих детей. Несколько часов, проведенных в поезде, лишь усилили желание не расставаться. Решили ещё некоторое время провести вместе в столице. Ми¬хаил предложил прокатиться на теплоходе по Москве-реке. Они удобно устроились на скамеечке в открытой части теплохода. Зазвучала негромкая музыка, и корабль бесшумно отошел от пристани. Теплоход шел с такой скоростью, что вполне можно было успевать любо¬ваться живописными видами города. К концу прогулки заморосил дождик. Людмила и Михаил спустились в закрытое помещение. До отхода поезда Москва-Горький оставались считанные минуты... Михаил держал её руку в своей. Я так благодарен тебе, Люда, за то, что смогла найти возможность повидаться со мной, – произнёс он сдавленным голосом. А разве могло быть иначе, Миша? – спросила удивлённо она. Момент расставания приближался неумолимо… Михаил стоял на пер¬роне, пока не скрылся из виду последний вагон её поезда... Начальник Центральной лаборатории выразил удовлетворение рабо¬той, проведенной Михаилом и его коллегой в Ржеве. Прошел ещё месяц, в течение которого Михаил никуда не выезжал. Его супруга была очень до¬вольна. Даже в тот день, когда он, как всегда, отправил деньги матери, она промолчала. Но, видимо, было уже поздно. Душа Михаила теперь была за¬нята другой женщиной, занята навсегда. Командировка в авиационный полк, расположенный недалеко от го¬рода Горького, в котором Михаил бывал уже неоднократно, снова была неожиданной. Специалистам Генерального конструктора самолёта МиГ-25 потребовалось апробировать в одной из воинских частей небольшое изме¬нение конструкции, повышающее надёжность тормозного парашюта. Ми¬хаил, естественно, полетел туда на «крыльях счастья». Прибыв в город, он сразу приехал «домой», к Людмиле, радостно встретившей его. А утром следующего дня Михаил был уже на аэродроме воинской части, где и встретился с конструкторами. Работа оказалась не¬трудоёмкая, продолжительностью два-три дня. Михаил находился на одном из самолётов, когда к нему подкатила машина командира местного полка. Из неё вышел офицер, дежурный по части. – Товарищ подполковник, Вас просят срочно прибыть в штаб, к на¬чальнику штаба полка, – доложил дежурный. Майор, с академическим значком на кителе, вежливо предложил Ми¬хаилу присесть в его кабинете, куда с минуты на минуту должен был по¬звонить начальник Центральной лаборатории… – Крайнов! Немедленно возвращайся, ведение дела передай старшему инженеру местного полка, – даже не поздоровавшись, приказал полковник. – Что случилось, товарищ полковник? – спросил Михаил, начиная вол¬новаться. – Приедешь, узнаешь, – раздраженно буркнул полковник и бросил трубку. Недолго думая, Михаил пришел к выводу, что, скорей всего, Рита, каким-то образом узнав, куда он поехал, в порыве ревности побывала у ко¬мандира. Это предположение успокоило его. Ведь главное, чтобы все были живы и здоровы. Всё это так, но ведь придётся расставаться с Людмилой... С телефона-автомата, того, что рядом с заводскими проходными, Ми¬хаил набрал «аварийный» номер, которым пользовался очень редко. Что-нибудь случилось, Миша? – встревоженно спросила Людмила. Да, случилось, Люда! Я у проходной, выйди на пару минут. Ожидая её, он снова ощутил щемящую боль своего большого и силь¬ного сердца. Присели на скамейку, смотрели друг на друга, без слов пони¬мая, что творилось в их душах... – Миша, успокойся, уже не много времени осталось ждать до того, как ты приедешь ко мне навсегда, и мы никогда не будем расставаться. Воз¬можно, ещё до этого я смогу вырваться хоть на денёк в Москву, увидимся там, – сказала она, заглядывая в его печальные глаза. – Я буду ждать этой встречи, Людочка, – сказал он прощаясь. Михаил добрался до гарнизона к утру и, не заходя домой, прибыл к командиру. – Ну что, «герой», такого от тебя я не ожидал! Что, седина в бороду, а бес в ребро? Ты, начальник ведущего отдела Центральной лаборатории, а ведёшь себя аморально! Как ты собираешься жить дальше, Крайнов? – спросил полковник. – Уже очень скоро я закончу службу и разведусь с женой. Поверьте, товарищ полковник, что долгие годы я старался сохранять семью. Михаил откровенно рассказал печальную историю своей семейной жизни. Полковник успокоился, поверив ему. – Значит так, Михаил Григорьевич, готовь себе замену, дам тебе воз¬можность дослужить. О командировках в Горький теперь и не мысли. И постарайся сделать так, чтобы здесь твоя жена больше не появлялась. Тогда всё останется между нами. Иначе, придётся принимать к тебе меры партий¬ного воздействия, а, может быть, и наказывать в дисциплинарном порядке, – спокойно сказал командир. На этот раз Рита обошлась без рукоприкладства, выразив своё негодо¬вание обширным набором ругательств, которым богат русский язык. Миха¬ил всё это выслушал молча. – Рита, пойми, что командир ничего не изменит в наших отношениях. Но, если ты ещё раз появишься в его кабинете, то меня могут уволить из армии досрочно, за аморальное поведение, причем, без пенсии, которую я честно заработал. Я повторяю, что после демобилизации всю пенсию буду отдавать детям, – сказал Михаил. Она на некоторое время успокоилась. Михаил уже отсчитывал дни, оставшиеся до увольнения из армии, готовил себе замену. Всё свободное от службы время он уделял делам семейным, занимался с сыном. За Люд¬милой скучал неимоверно, по несколько раз в день доставал из сейфа её фотографию, перечитывал её проникновенные письма. Командир, как ни старался, всё же не смог избежать того, чтобы не по¬сылать Михаила в командировки. Правда, эта командировка была «безопас¬ная», всего лишь двухдневная, в конструкторское бюро Микояна, располо¬женное в Москве. Узнав об этом, Михаилу удалось позвонить Людмиле. Она, как обещала раньше, согласилась прилететь вечерним рейсом. Крайнов прибыл в конструкторское бюро к началу рабочего дня. Бы¬стро оформив пропуск, он приступил к решению вопросов, которые поста¬вил перед ним командир. Успешной работе Михаила способствовало то, что его уже там знали и уважали как грамотного и принципиального инженера. Задание, рассчитанное на два, дня он выполнил досрочно, за один. Более того, знакомый сотрудник дал ему адресок квартиры в Москве, где можно было переночевать с Людмилой. Это было большой удачей, исключающей поиск гостиницы. Он своевременно прибыл в аэропорт «Домодедово» и остановился в зале ожидания. Михаил вслушивался в информацию, передаваемую по радио. О каждом самолёте, совершившем посадку, объявляли откуда он прибыл и номер выхода, где следовало встречать прилетевших. Выходов было два, причем, располагались они в противоположных концах здания аэровокзала. «К сведению встречающих! Произвёл посадку самолёт, прибывший из Горького, выход номер один», – наконец услышал Михаил. Он быстро пошел, нет, почти побежал к месту встречи. В предчувствии скорого свидания, его сердце бешено забилось. Ведь не виделись больше месяца. Сейчас он встретит её, бросится навстречу, обнимет... Поток прибывших пассажиров уже иссякал, а её всё не было. Михаил решил проверить, откуда прилетели пассажиры. Это было ужасно! Оказа¬лось, что прилетевших горьковчан нужно было встречать в противополож¬ном конце зала. Именно там уже десяток минут стояла Людмила, готовая расплакаться. Но она ещё не потеряла уверенность в том, что он встретит её. Вспомнился Ржев, где их встреча началась с недоразумения. Она реши¬ла, что Михаил встречает её у другого выхода и пошла к нему. А Михаил в это время уже направился к тому месту, где вначале стояла она. Драма¬тизм заключался в том, что зал, по которому они шли, посредине разделял¬ся длинным рядом торговых точек, так, что можно было обойти их или с одной, или с другой стороны и разминуться. Но, наверное, им было суждено встретиться. Михаил увидел её ещё издали. Он так обнял Людмилу, что у неё перехватило дыхание... Боже мой, Миша! Мы опять, как тогда, могли не встретиться! В этом огромном зале можно никогда не найти друг друга. Всё, успокойся, Людочка! Мы встретились, мы снова вместе! У нас с тобой почти два дня и одна ночь. Как мы будем ночь проводить, как тогда, в Ржеве? – улыбаясь, спро¬сила она Нет, Люда. Мир не без добрых людей. Сегодня у нас будет крыша над головой, надёжная крыша. Я имею адресок, номер телефона, – с гордостью сказал он. Они сели в электричку. Не чувствуя на себе осуждающие взгляды окру¬жающих, обнялись да так и просидели до самой Москвы. С Павелецкого вокзала на метро быстро добрались до центра столицы. Убедившись по телефону в том, что хозяева «явочной квартиры» гото¬вы их принять и уточнив, как до них добраться, Михаил с Людмилой про¬гулялись по Красной площади, перекусили в кафе недалеко от Большого театра. Как ты думаешь, Люда, каким образом поблагодарить хозяев квар¬тиры, рискнувших пустить на ночлег, в общем-то, незнакомых людей? – спросил Михаил. Если твоего знакомого, обратившегося к ним, они хорошо знают, то им волноваться было незачем. Думаю, что в такой ситуации лучшей платой за гостеприимство будет бутылка хорошего коньяка и торт, деньги у меня есть. Увидев на пороге стройного подполковника с подругой приятной внеш¬ности, хозяева приняли их радушно, как старых знакомых. От предложения поужинать с ними «гости» вежливо отказались, сославшись на сильную усталость. Впрочем, поверить в это хозяевам было трудно... По понятным причинам, Михаил и Людмила вели себя сдержанно, даже разговаривали шепотом. Но это не помешало им обменяться той лю¬бовной энергией, которая накопилась в разлуке. Ранним утром они подня¬лись, поблагодарили хозяев и покинули свой приют. Весь день, проведённый в столице, пролетел, как одно мгновенье. Люд¬мила уезжала в Горький вечерним поездом. С каждым разом расставаться им становилось всё тяжелее и тяжелее. Они уже давно не чувствовали себя любовниками, отношения которых, чаще всего, возникают и поддержива¬ются физической близостью, страстью. Когда до отхода поезда оставались считанные минутки, Михаил понял, что должен сказать что-то важное, что обоим облегчит душевные муки. – Людочка, милая! Сегодня я покидаю тебя последний раз, «находясь между небом и землёй». Я подаю заявление в суд на расторжение брака, и совсем скоро придёт приказ о моём увольнении из армии. Так что жди меня, жди меня навсегда! – сказал Михаил так твёрдо, что не поверить в это было просто невозможно. Она посмотрела на него любящим взглядом, стараясь сдержать набе¬гающие слёзы. – Я буду ждать тебя, Мишенька, ждать столько, сколько потребуется. И снова, уже в который раз, поезд, этот бесчувственный металличе¬ский монстр, унёс Людмилу в темноту ночи. Женщина-судья, прочитав заявление Михаила, удивилась. Причиной развода, он назвал постоянные скандалы жены, связанные с материальной помощью, которую он оказывает своей матери. – Что, и это всё? Не было ли со стороны вашей жены или вас наруше¬ния супружеской верности? – спросила она. – Жена мне не изменяла, нарушил верность я. Долгие годы был чист перед ней, был хорошим семьянином. Но всему есть предел! Я много раз просил её изменить своё отношение к моей матери и всем моим родным, но тщетно. Совершенно случайно встретил женщину, которая иначе относится к жизненным ценностям. Детей я не оставлю, буду высылать им всю свою пенсию, – объяснил Михаил. – Теперь мне яснее ваше дело. Мы вызовем Вашу супругу, побеседуем с ней. Если она согласится на развод, то сразу удовлетворим Вашу просьбу. Если же она будет возражать, то мы будем пытаться вас примирять, притом столько, сколько потребует дело, – объяснила судья. После подачи заявления в суд, в ожидании приказа об увольнении, Ми¬хаил снял комнату в городе и переехал в неё. Сделать это было очень нелег¬ко. На прощанье Рита заявила, что развод никогда не даст и вообще, чтобы он не мечтал о спокойной жизни. Проводы Михаила на пенсию прошли в соответствии с правилами, официально. Он был уволен в запас с правом ношения военной формы одежды. В неофициальной части проводов, собравшись на даче одного из коллег, Михаила чествовали в лучших традициях российского офицерства. Командир при этом не присутствовал, скорее всего, побоявшись выпивать с быстро ставшим опальным подполковником Крайновым. Впрочем, это ни¬сколько не огорчило Михаила. Электричка плавно тронулась и быстро набрала скорость. Она несла его к жизни, которую он должен был начать с чистого листа. Всё его иму¬щество разместилось в небольшом, мешке, чехле от авиационного тормоз¬ного парашюта. Глава двенадцатая Людмила, стоя на платформе Горьковского вокзала, с волнением ожида¬ла прибытия поезда. Она встречала мужчину, с которым надеялась прожить до конца дней своих. В течение целого года, прошедшего после случайного знакомства с Михаилом, проверялась крепость их чувств. Наконец-то за¬канчивался долгий период её одинокой жизни. Он вышел из вагона такой стройный, подтянутый, что в нём никак не угадывался человек, всего несколько дней тому назад ставший пен¬сионером. Здравствуй, Людочка! Ну, вот и всё, принимай, теперь мы вместе на¬всегда! – сказал он, раскрывая свои объятия. Привет, Мишенька! Поехали домой! Господи, неужели уже не нужно будет отсчитывать дни и часы, оставшиеся до твоего отъезда, ждать твоих звонков!? Да, это именно так! Начинается новый период нашей жизни, и я на¬деюсь, что будет он счастливым. Они взяли такси и вскоре оказались дома за празднично накрытым столом. Радостное настроение так переполняло их души, что они пока не думали о трудностях, которые им предстояло преодолевать в самом начале совместной жизни. Главной проблемой было трудоустройство Михаила. Оказавшись в этом городе, он формально был только гостем. Для того, чтобы поступить на работу, нужно было стать законным жителем города, прописаться. Но, имея однокомнатную квартиру, Людмила могла это сделать, только став его законной супругой после того, как он разведётся. А это, не могло произойти быстро. Нужно было найти выход из сложного положения. Миша, я помню о том, как накануне нашего знакомства ты побывал в гостях у своего однополчанина, и что тебя там хотели оставить ночевать, а ты отказался. Вспомни, какова у них квартира, сколько комнат, сколько членов семьи, – предложила Людмила, когда они прогуливались вечером по парку. Я был тогда солидно выпившим, но помню, что квартира у них боль¬шая, кажется трёхкомнатная. Так вот, позвони своему однополчанину, постарайся с ним встретить¬ся. Может быть, он согласится временно прописать тебя на свою жилпло¬щадь, если она у него соответствует нормам. Михаил воспользовался советом, как только они вернулись домой с прогулки. Он позвонил сослуживцу и кратко, не разъясняя суть проблемы, просто «напросился» прийти в гости в следующую субботу. Купив букет цветов, бутылку марочного вина и торт, Михаил отпра¬вился в гости. Людмила посчитала, что ехать с ним к его старым знакомым пока преждевременно, что её появление может лишь навредить делу. – Здравствуйте, Раиса Даниловна и Анатолий Матвеевич! – сказал Ми¬хаил, вручая цветы хозяйке квартиры. – Привет! Какими судьбами к нам, Михаил Григорьевич, надолго ли? – спросил Анатолий. – Сейчас обо всём расскажу, а пока скажу одно, что надолго, вернее, навсегда. Сразу сели за стол. Пили водку, оставив нетронутой бутылку марочно¬го, принесённую Михаилом. – Так всё же, Михаил Григорьевич! Что значит навсегда? – спросил Анатолий. – А это значит, что, во-первых, я демобилизовался, а во-вторых, разво¬жусь с женой, которую вы много раз видели, но никогда с ней не общались. – Наверное, это, во-первых, – вмешалась в разговор Раиса. Михаил подробно, причем, совершенно откровенно, рассказал о своей семейной жизни и решении жениться на Людмиле. По выражению лица хозяйки было видно, что она отнеслась к новости с недоверием, если не сказать больше. Но от советов всё же воздержалась. Уважение, испытываемое Анатолием к своему бывшему начальнику, вместе с которым прошли суровые годы службы в Заполярье, было столь сильно, что он, конечно же, решил выполнить его просьбу, невзирая на не¬которое недовольство, проявленное супругой. Финансовое положение Михаила и Людмилы в те дни оказалось очень сложным. Свою пенсию он, как обещал, отправлял детям, а своей маме ту же сумму денег, как раньше. Людмила, в отличие от прежней жены Михаи¬ла, к этому относилась с пониманием, совершенно спокойно. Он же сильно переживал, и не сидел, сложа руки, а старался подрабатывать на любых ра¬ботах, вплоть до разгрузки вагонов с углём, где не требовалась прописка. В те дни в Москве завершались летние Олимпийские игры. Был вы¬ходной день. Людмила и Михаил сидели, обнявшись, у телевизора. В самом конце церемонии закрытия игр, зрителей ждал сюрприз. На середину ста¬диона, ухватившись за разноцветные шары, выплыл огромный «Мишка». Он помахал на прощание лапой и стал медленно подниматься над стадио¬ном, пока не исчез в небе. Трогательное прощание сопровождалось груст¬ной песенкой: На трибунах становится тише. Тает быстрое время чудес. До свиданья, наш ласковый Миша, Возвращайся в свой сказочный лес. Было видно, как на стадионе многие зрители прослезились. Наверну¬лись слёзки и у Людмилы. – Ну, что ты, Людочка? Не грусти! Тот Миша, там, улетает из Москвы, а я, твой Мишка, наоборот, прилетел к тебе навсегда, – сказал он и крепче обнял подругу. Наконец, когда в его паспорте появился штамп, свидетельствующий о том, что он является жителем города, Михаил прибыл в отдел кадров авиа¬завода. Его естественным желанием было работать на том же предприятии, где и она, женщина его мечты. Он, ещё недавно повелевавший судьбами многих людей, сейчас готов был к назначению на любую должность. Инспектор по кадрам, средних лет женщина с огромными серыми глазами, внимательно посмотрела на вошедшего. За весь солидной период её работы в отделе она не смогла припомнить случая, когда бы к ней, для устройства на работу, являлся офицер в таком высоком звании. – Я много лет прослужил в истребительной авиации, хорошо знаю са¬молёты МиГ-25, выпускаемые вашим заводом. Поэтому хотел бы работать на заводском аэродроме, в лётно-испытательной станции, – изложил свою просьбу Михаил. Инспектор открыла какой-то журнал, несколько минут водила по нему карандашом. – К сожалению, в лётно-испытательной станции на сегодняшний день имеется всего одна вакантная должность, моториста. По-моему она не со¬ответствует ни вашему возрасту, ни образованию, – виновато сказала она. – Я ещё не так стар, чтобы физически не справиться с обязанностями моториста. Ну, а остальное, образование и прочее не имеет значения, если нет другого, более лучшего варианта. Я согласен работать мотористом, – твёрдо заявил он. – Вы ошибаетесь, товарищ Крайнов. У вас есть, по крайней мере, ещё один вариант трудоустройства. Не понаслышке я знаю о работе нашего аэ¬ропорта. Мой муж штурман, летает на ТУ-134. Вполне возможно, что там Вам могут предложить более достойную должность, чем располагаю я. Михаил задумался. Предложение было резонным. – Спасибо, да, я воспользуюсь Вашим советом. Но очень прошу, пока придержите эту вакантную должность для меня. – Хорошо, хорошо, не волнуйтесь! Как только определитесь с аэро¬портом, позвоните мне, – сказала, улыбаясь, женщина и подала Михаилу листок бумаги с номером её телефона. Людмила, так же, как и Михаил, хотела, чтобы они работали на одном предприятии. Представляла она и то, как далеко расположен аэропорт от её дома. Но, безусловно, ей очень хотелось, чтобы будущая деятельность её друга, фактически мужа, соответствовала его образованию, его способности, его огромному опыту работы и с людьми, и с авиационной техникой. Ранним утром следующего дня, после прекрасно проведённой ночи, она проводила его до автобусной остановки, откуда отправлялись экспрессы в аэропорт. Начальник отдела кадров аэропорта, мужчина в форменном костюме гражданского воздушного флота, приветливо принял посетителя. Ознако¬мившись с трудовой биографией Михаила, он нажал кнопку селекторной связи с командиром авиапредприятия. – Леонид Петрович! Ко мне обратился подполковник, недавно ушед¬ший в запас с должности начальника одного из отделов Центральной ла¬боратории эксплуатации авиационной техники. Познакомитесь с ним. По¬моему, он вполне может быть кандидатом на должность, которую через несколько дней освободит Юрий Николаевич. Послышался положитель¬ный ответ, после чего, в сопровождении начальника отдела кадров, Михаил вошёл в кабинет командира, очень симпатичного, моложавого мужчины, на погонах которого красовались две широкие полоски золотистого цвета, а на костюме знак Заслуженного пилота СССР. Он бесцеремонно, с ног до головы, осмотрел «задержанного». – Присаживайтесь, подполковник, – по-военному обратился командир к Михаилу, знаком указав кадровику на то, что он свободен. Крайнов более подробно рассказал о службе в авиации на разных ин¬женерных должностях. Чем глубже командир вникал в его послужной спи¬сок, тем приветливее становилось его лицо. – Значит так, Михаил Григорьевич, понимая, как много парашютных прыжков Вы совершили, я решил, что не испугаетесь, если предложу Вам должность Главного инженера авиапредприятия, – сказал командир. Предложение командира, конечно, было не только неожиданным, но и смелым, Составив представление о человеке только по его собственному рассказу и внешнему виду, такое ответственное кадровое решение мог при¬нять лишь человек, обладающий мощной интуицией. Михаил вмиг представил себе, что, согласившись, он всегда ранним утром будет уезжать в аэропорт, а его обожаемая Людочка уходить к себе на завод. Но вернуться к решению проблем, которыми занимался в армии, да ещё и снова быть при погонах. Это было так заманчиво. Новизна и масштабы не пугали, тем более, что о работе служб аэропорта он пока ещё ничего не знал. – Я согласен, товарищ командир, – сказал по-военному Михаил, решив не упускать из рук «птицу счастья». – Хорошо, можете оформляться и завтра же, не теряя времени, при¬ступайте к ознакомлению со службами аэропорта вместе с Денисовым, ко¬торого Вы смените на посту главного инженера. Через неделю он убывает в длительную загранкомандировку. Михаил ехал домой, не зная, как отнесётся Людмила к его решению, принятому поспешно, не советуясь с ней. Но его опасения были напрасны. Она одобрила его выбор. – Стану женой такого большого начальника, главного инженера, это же прекрасно, – пошутила она. – Да, но мы целый день не будем видеться. – Ничего страшного, Мишенька! Утром будем расставаться, зато вече¬рами встречаться, это даже романтично. Помнишь, как в песне поётся, что «без расставаний не было б встреч». Она подошла к нему, обняла и поцеловала, окончательно успокоив. А утром следующего дня он приступил к «стажировке». Денисов водил и воз¬ил своего сменщика по аэродрому, добросовестно указывая ему на «боле¬вые точки», которых оказалось немало. Постепенно Михаил стал понимать, что будущая работа потребует от него напряжения не меньшего, чем во вре¬мя службы в авиационном полку в Заполярье. Вскоре «оба Главных инженера» предстали перед командиром авиа¬предприятия. Напутствуя Михаила, он обратил внимание на одну важную особенность организации работы аэропортов по сравнению с военной ави¬ацией, в которой он несколько лет прослужил. – Михаил Григорьевич! Если в мирное время вылет военного само¬лёта по какой-нибудь причине задержан, то будет неприятность, от которой фактически никто не пострадает. А у нас, в гражданском воздушном флоте, даже самая малая задержка рейса, – уже ЧП, потому что она приводит к нарушению жесткого графика движения воздушных судов, вызывает недо¬вольство и жалобы пассажиров, а также имеет негативные экономические последствия. Об этом нужно помнить всегда! – завершил свои пожелания командир. Во вторник, перед началом совещания руководящего состава аэро¬порта, Михаил прибыл на вещевой склад предприятия. Обладая стройной фигурой, он без проблем подобрал себе форменный костюм, на который там же ему пришили погоны с широкими золотистыми полосками. Венцом новой одежды была фуражка с козырьком, обрамлённым золотистыми лав¬ровыми листьями. Такие носили только командиры экипажей самолётов и высший руководящий состав гражданского воздушного флота. – Товарищи! Представляю вам нового Главного инженера нашего предприятия: Михаил Григорьевич Крайнов, многие годы прослуживший в военной авиации. Прошу любить и жаловать, – сказал, как принято, ко¬мандир. Михаил поднялся, обратив на себя взгляды собравшихся. Особое впе¬чатление его неотразимая внешность произвела на женщин, среди которых были и незамужние. Но через несколько минут речь уже пошла о проис¬шедших в течение недели задержках рейсов, и на новичка перестали об¬ращать внимание. По пути домой, Михаил купил букет цветов, торт и бутылку шампан¬ского. Сидевшие как всегда в это время у дома старушки, вначале его не узнали, затем зашушукались, дружно ответили на его приветствие. Миха¬ил, не открывая дверь ключом, нажал на кнопку звонка. Людмила распах¬нула дверь и ахнула! Перед ней стоял мужчина, только сияющая улыбка которого, выдавала в нём Михаила. Она впустила «гостя», и несколько минут бесцеремонно вертела его перед зеркалом, прикидывая, где и что в костюме нужно будет подшить. – Ну, Миша, в таком одеянии ты выглядишь ещё нарядней, чем в во¬енной форме. Не удивлюсь, если женщины, работающие в аэропорту, будут за тобой ухлёстывать, – улыбаясь, сказала она. – Можешь не волноваться, кроме тебя мне никто не нужен! – сказал он, не поняв шутку любимой. Новую форму, как положено, «обмыли», посидели у телевизора и лег¬ли в постель, уже давно ставшей супружеской. Повестка на судебное заседание прибыла по месту прописки Михаила, адрес которого он сообщил своевременно. Звонила жена однополчанина. – Миша, может быть, всё же одумаешься, ведь столько лет прожили вместе, мотались по гарнизонам, сынишка у тебя ещё маленький, – взмоли¬лась Раиса Даниловна. – Да, к сожалению, слишком много лет мы были вместе. Мучился я все эти годы, начиная с первых дней совместной жизни. Дурак я и трус, нужно было давно с ней расстаться. А сейчас я у той черты, с которой возврата к прошлому быть не может, как бы это не было печально. Отпросившись у командира «по семейным обстоятельствам» на один день, он улетел в Москву. Летел, рассчитывая обязательно встретиться с детьми. Но Рита лишила его такой возможности, видимо, предугадав жела¬ние Михаила. В суд она явилась одна, без детей. Предоставив слово Рите, судья услышала о том, что она никогда не даст согласия на развод. – Подумайте, молодые люди, ещё пару месяцев, вызовем, – безучастно сказала судья металлическим голосом. Выйдя из здания суда, Михаил всё же решил попытаться встретиться с детьми. – Где Егорка, дома? – спросил он Риту. – Ага, захотел повидаться с детьми!? И не мечтай, не допущу, ты не найдешь их! – злобно сказала она и зашагала к автобусной остановке. Михаил в тот же день вернулся в город, так быстро ставший ему род¬ным. Жизнь «сладкой парочки» продолжалась, принося каждому из них ра¬дость, несмотря на финансовые и другие трудности. Он увлеченно работал в аэропорту, готовя службы к приближающемуся осенне-зимнему сезону, уезжал рано, возвращался домой поздно. Людмила напряженно трудилась в отделе главного технолога завода, даже получила надбавку к своей скромной зарплате. Началось освоение производства самолётов четвёртого поколения, дальних перехватчиков МиГ-31, не имеющих аналогов в мире. – Как дела на личном фронте, Хохлова, – изредка интересовался её начальник: – Всё нормально, всё прекрасно, придёт время, и мы пригласим Вас на свадьбу, – неизменно отвечала она, мило улыбаясь. Интересовалась семейной жизнью Людмилы и её подруга Нила, встре¬чи с которой теперь стали редкими, но всегда «едкими». – Ну что, не насытился ещё твой Мишка, всё ещё не бросил? И замуж не берёт? – язвила она. – Понимаешь, подруга, он просто пока этого сделать не может. Но я ему верю, он надёжный, я его обожаю. Мы живём как обычные супруги, чего мне ещё желать. Знаешь, Нила, я себя наконец-то в жизни почувство¬вала по-настоящему счастливой. По-моему, он тоже счастлив. И мне кажет¬ся, что это навечно, навсегда. – Ну, объясни мне, подружка, что же это такое вы переживаете, что ты называешь счастьем, – спросила Нила. – Понимаешь, каждый день, находясь на работе, я с нетерпением жду встречи с ним, мне приятно с ним общаться, мне хорошо с ним в постели. А утром я с удовольствием иду на завод, где меня ждёт интересная и неплохо оплачиваемая работа, дружелюбные коллеги и хороший начальник. Нила без радости выслушала это откровение. Её прогнозы не сбыва¬лись, ей это было очень горестно... Михаил затеял в квартире ремонт. Занимались они этим делом, в основном, в выходные дни, а по мелочам, – вечерами. Вот и та злополучная суббота была посвящена оклейке комнаты красивыми обоями, которые Ми¬хаил привёз из Москвы. Внезапный звонок заставляет его соскочить с табуретки, на которой он стоял в ожидании очередного куска обоев, который Людмила поднима¬ла с пола. Он, естественно, открывает дверь, не спрашивая, кто за ней на¬ходится. На пороге со звериным выражением лица стоит Рита и рядом её повзрослевший брат. Не говоря ни слова, они врываются в комнату. Она хватает Михаила за нагрудный карман рубахи и дергает за него так, что вырванный «с мясом» он оказывается в её руке. Михаил и Людмила в оце¬пенении. – Ну что, сволочи, устраиваетесь?! Вьёшь своей крале гнёздышко, не¬годник? – кричит Рита, обращаясь к Михаилу. – Да, устраиваю! Когда-то и тебе неплохо устраивал! Да разве ты цени¬ла это?! – овладев собой, в тон, воскликнул Михаил. – Устраивал, не устраивал, – пока не находя ничего другого, уже тише сказала она – Так, ты для чего сюда явилась? Чего ты добиваешься? Я уже никогда не вернусь. Пойми, что нас всё равно разведут без твоего согласия. Давай без нервотрёпки, цивилизованно разойдёмся. Ты же видишь, что денег для детей я высылаю намного больше, чем требуется по закону. – Так, по-хорошему, собирай свои вещи, и поехали домой, к детям! И что ты в ней нашел? Нагулялся и хватит! – продолжала орать Рита. – Я нашел в ней то, чего в тебе никогда не было, и нет! Я повторяю, что к тебе ни за что не вернусь, уезжай, – сказал Михаил, стараясь быть спокойным. Людмила «ни жива ни мертва» стояла, наблюдая происходящее, не вмешиваясь, дабы не раздражать «соперницу». – Подумай хорошенько, Мишка! Если ты сейчас не поедешь с нами, я устрою вам обоим весёлую жизнь, положите свои партийные билеты, вы¬летите с работы, – пригрозила разгневанная Рита. – Ты что, дура? Если я лишусь работы, так мне же придётся жить на пенсию, что же я буду высылать детям? – спокойно спросил он. «Выпустив пар» и убедившись в том, что заставить мужа вернуться невозможно, Рита, уходя, хлопнула дверью так, что зазвенела посуда в сер¬ванте. И вскоре началось приведение в исполнение «приговора», вынесен¬ного Людмиле и Михаилу его бывшей женой. Первой подверглась «атаке» Людмила. – Хохлова, к нам поступил сигнал о том, что Вы разбиваете семью, вступили в близкие отношения с женатым мужчиной, отцом двух детей. Это правда? – спросил Людмилу заместитель секретаря партийного коми¬тета завода, вызвав её в свой кабинет Для неё это не было неожиданностью. Она и Михаил твёрдо решили в любых инстанциях говорить только правду и не сдаваться, нигде и никому не обещать того, чего хотела добиться Рита с помощью партийных органов. Людмила рассказала о жизни Михаила, о своём семейном положении. Она видела, как партийный босс, слушая, пробегает глазами характеристи¬ку, выданную с места её работы. Людмила Васильевна! Мне по-человечески понятно ваше поведе¬ние, и я не хочу называть его аморальным. Но, если этот мужчина не уйдёт от вас и не вернётся к семье, то его жена пойдёт дальше, в райком, обком партии и тогда это может кончиться тем, что вы оба будете исключены из партии, – пригрозил он. Я долгие годы тружусь на нашем заводе, а он более 25 лет прослужил в армии, и сейчас работает главным инженером Горьковского аэропорта. Что ж, если мы, пытаясь создать новую, счастливую жизнь, заслужили та¬кое наказание, то мы к нему готовы, – твёрдо сказала Людмила. Беседа в парткоме лишь потрепала Людмиле нервы, но никаких по¬следствий не имела. Даже партийным бюро отдела, в котором она работала, не было рассмотрено, как обычно в таких случаях, «персональное дело чле¬на партии Хохловой». Но это были лишь «цветочки», а «ягодки» оказались впереди... Через пару недель Людмиле сообщили, что её вызывают в самую выс¬шую партийную инстанцию, находящуюся в городе, в обком партии, выше которого был только ЦК в Москве. Не волнуйся, в областной комитет пойдём вместе, – твёрдо сказал Михаил. Да, но вызывают туда только меня, тебя туда просто не пустят, – сла¬бо возразила Людмила. Пустят, моим пропуском будет партийный билет и офицерская фор¬ма, ношение которой мне разрешено. И я точно знаю, что там нужно ска¬зать, чтобы они отстали от тебя. Успокойся, всё будет хорошо. Они вышли из дома, не зная, что творилось на улице. Как снег зимой, в воздухе беспорядочно кружились осенние листья, было очень холодно. Но вскоре они сели в подошедший автобус, оставив непогоду за его дверьми. В нагорной части города, на площади Минина, было спокойнее. Михаил и Людмила вошли на территорию древнего кремля, где размещалось «святая святых» здание областного комитета партии. Как и предполагал Михаил, его без проблем впустили в здание вместе с Людмилой. Пройдя по коридорам, покрытыми дорогими ковровыми до¬рожками, они остановились у дверей кабинета с табличкой «Инструктор Шевелёв Артём Николаевич». Хозяин кабинета с любопытством посмотрел на вошедших и привет¬ливо пригласил присесть. Людмила Васильевна! Мы были вынуждены вас пригласить сюда в связи с поступившей жалобой гражданки Крайновой, как я понимаю, жены вашего спутника, – спокойно, даже, как будто бы стесняясь, – сказал ин¬структор. Прошу извинить, но я не просто спутник Людмилы. Как только суд разведёт меня с бывшей женой, пытающейся с помощью жалоб что-то из¬менить, мы с ней сразу поженимся, – сказал Михаил таким тоном, что не поверить ему не смог бы никто. Он обстоятельно рассказал инструктору о своей жизни и твёрдо зая¬вил, что если бы он не встретился с Людмилой, то всё равно бы разошелся с Ритой, жизнь с которой ему опостылела. Нужно отдать должное высокопоставленному партийному работнику в том, что он сумел объективно разобраться в ситуации и не навесить на Людмилу ярлык носительницы «аморального поведения». На этом хожде¬ние по «партийным мукам» и закончилось. Жаловаться на Михаила Рита не стала, опасаясь финансовых последствий. Успокоившись после такой встряски, Михаил продолжил ремонт квар¬тиры, даже освоил укладку керамической плитки. Материальное положе¬ние их семьи по-прежнему было сложным, но это никак не влияло на су¬пружеские отношения. Они помогали деньгами детям и матери Михаила, семье сына Людмилы, где ожидалось пополнение. Всё было хорошо. Они убеждались в том, что многое в их характерах создавало гармонию их со¬вместной жизни. Однажды вечером, Людмила, отложив шитьё, которым она частенько занималась, подошла к Михаилу, сидящему у журнального столика. – Что ты читаешь, Миша? – поинтересовалась она. Вместо ответа он показал ей книгу в черной твёрдой обложке, где зо¬лотистыми буквами было вытеснено «Библия». – Миша, а ты вообще-то крещёный или нет? – спросила она Нет, конечно. Отец был не только военным, но до репрессии и комму¬нистом. Крещение детей было просто невозможно. А если не секрет, что тебя, коммуниста, сейчас заставило взять в руки «Библию», – тихонько спросила Людмила. Есть у меня одна заветная мечта. Вот кончится эпопея с судами, меня разведут, и мы зарегистрируем с тобой наше супружество, которое уже про¬должается фактически второй год. После этого я очень хочу, чтобы мы об¬венчались в церкви... Ой, Мишенька, вот это будет здорово! Но это возможно только после твоего крещения! – воскликнула она. Я знаю, потому и решил почитать эту книгу. Кстати, очень интересно было узнать, что Заветы, которые должны исполняться христианами, очень близки по смыслу принципам, изложенным в Моральном кодексе строите¬лей коммунизма. А ведь мы с тобой стараемся их выполнять. Да, ты прав, мы стремимся делать людям добро, не причинять зла. Но как твой развод, является ли он греховным?... Думаю, что нет. Я прерываю брак не по своей вине. Она, Рита, раз¬рушала его долгие годы, грешным делом препятствуя исполнению моего сыновнего долга, постоянно устраивая скандалы мне, свято сохранявшему супружескую верность. В отличие от меня, нехристя, моя бывшая жена, крещенная ещё в младенчестве, все годы, прожитые с ней, нарушала одну из Заповедей Заветов Божьих, требующую с уважением относиться к по¬жилым людям и помогать им во всём. Осенне-зимняя навигация оказалась очень трудной даже для Край¬нова, не новичка в борьбе со снегопадами и обледенениями аэродромов. Снегоуборочной техники катастрофически не хватало, а эффективность её применения была очень низкой. В основном, это были поливомоечные ма¬шины, какими приводят в порядок улицы городов. В те дни Михаил вспомнил напутствия командира перед его вступле¬нием в должность. Да, пассажиров, стремящихся своевременно добраться на свадьбу, на похороны или другие мероприятия, совершенно не волновало то, что творилось в «небесной канцелярии». Кроме того, Горьковский аэро¬порт занимал особое положение. Если Москва закрывалась по непогоде, то лайнеры, идущие к столице с Востока, чаще всего, приземляли в Горьком. А что, Миша, разве нельзя придумать что-нибудь более ради¬кальное, специальную машинку для очистки аэродрома? – спросила однажды Людмила, когда он поздним вечером вернулся домой после очередной битвы со снегом. Ты знаешь, такая идея в аэропорту витает с давних пор, она появи¬лась ещё при моём предшественнике. Но я не могу понять, почему наше министерство не позаботятся о создании специальных машин. Ну, так попытайтесь сделать такую чудо-технику сами. У вас же есть грамотные инженеры, техники и слесари высочайшей квалификации, – предложила Людмила. Призыв к действию, высказанный любимой женщиной, сработал, на¬верное, сильнее жесткого приказа. Михаил собрал инициативную группу специалистов, заручился согласием командира, и дело пошло. Конечно, в полевых условиях процесс затянулся до следующего сезона. Машина была создана, испытана и принята в эксплуатацию, что значительно упростило работу аэродромной службы в зимний период. Создатели этой техники, во главе с Михаилом, получили солидные денежные премии, что было очень кстати. Как раз в это время суд, наконец-то, развёл Михаила с Ритой и теперь он мог стать законным супругом Людмилы. В небольшом уютном ресто¬ранчике после посещения ЗАГСа, откуда Людмила вернулась уже Край¬новой, «молодожены» собрали узкий круг родных Людмилы и друзей. Не забыли они пригласить и её начальника, который содействовал её общению с Михаилом, когда это требовалось. – Дорогие Людочка и Михаил! Мы очень рады, что испытав свои чув¬ства и преодолев многие трудности, сегодня вы стали законными мужем и женой. Желаем вам счастливой жизни на долгие годы, у вас ещё всё впере¬ди, совет вам да любовь, ну, и горько, конечно, – произнёс отец Людмилы. Под громкие аплодисменты гостей Михаил крепко обнял супругу, и они застыли в страстном поцелуе. Свадебное торжество прошло весело, длилось долго. И лишь один человек не был радостен. Это была подруга Нила, предсказания которой так и не сбылись.... «Первая брачная» ночь прошла ещё успешнее, чем все предшествую¬щие. Ведь теперь они принадлежали друг другу не только физически, и это наполняло их чувством единства. Людочка! Как ты думаешь, как долго может продолжаться вот такая наша любовь, может ли она когда-нибудь угаснуть, – спросил как-то утром Михаил супругу перед уходом на работу. Я понимаю твоё опасение, Мишенька. Если в основе отношений только страсть, пусть даже самая сильная, то это ненадолго. Мы с тобой это уже проходили в предыдущих браках, которые нам чуть не искалечили жизнь. Сейчас нам это не грозит. Я верю в то, что мы любим друг друга всей душой, а постель для нас лишь хорошенькое приложение. Они, как всегда, расцеловались и разъехались трудиться каждый на своём месте, денежки зарабатывать. В последнее время, уже после свадьбы, Михаил всё чаще напоминал Людмиле о своей мечте купить автомобиль. А ей хотелось иметь свою дачку, выращивать ягодки-цветочки. Кстати, их мечты не противоречили друг другу. Супруги начали готовиться к серьёз¬ным приобретениям, обдумывая, каким образом можно их осуществить с минимальными затратами. Так получилось, что дачный вопрос случайно решился раньше автомо¬бильного. Становясь на воинский учет в военкомате, Михаил познакомился с ветераном Великой Отечественной войны, лётчиком, закончившим войну под Берлином. Вскоре знакомство авиаторов переросло в дружбу двух се¬мей, хоть и разных по возрасту, но одинаково одержимых как дачными, так и автомобильными интересами. Иван Степанович, так звали лётчика-ветерана, уже давно имел дом в деревне, расположенной в пятидесяти километрах от города, куда добирался на недавно приобретенной черной «Волге». Узнав о незавидном материаль¬ном положении друзей, он в этой же деревне очень быстро нашел им полу¬разрушенный дом в заросшем саду, который продавался по бросовой цене. – Значит так, друзья мои, советую купить это запущенное хозяйство. Ничего страшного, ты же технарь, Миша, а это значит, что потихоньку всё приведешь в порядок. Пока у вас своей машины нет, будете ездить с нами, а на худой конец, и на автобусах добраться туда можно, вы же ещё молодые люди, – объяснил Иван Степанович. Предложение друга было принято с благодарностью, и с того дня жизнь семьи потекла совсем по другому руслу. Придя с работы, супруги рисовали, планировали свою будущую усадьбу, закупали продукты питания и, чаще всего, в пятницу вечером, если Михаил был свободен, они отправлялись на свою «дачу», где работали очень увлеченно. Постепенно часть некогда большого разрушенного дома превращалась в маленький уютный домик, где создавались все необходимые условия для комфортного проживания. Преображалась и земля вокруг строения. Одичавший, запущенный не один год сад приобретал нормальный вид. В том году Крайновым удалось одновременно уйти в отпуск в летнее время, что бывало довольно редко. Основную часть времени они, есте¬ственно, решили посвятить дальнейшему устройству своей деревенской дачки, но недельку побывать в Киеве, погостить у родных Михаила Их путь пролегал через Москву, где уже завершала учёбу в медицинском институте Настя, дочка Михаила. – Привет, Настя! Мы с Людмилой в Москве проездом, у нас всего не¬сколько часов. Давай встретимся где-нибудь недалеко от твоего общежития, зайдём в кафе, поужинаем. Забудь про тот давнишний инцидент, Людмила на тебя зла не держит, – предложил вечером Михаил дочке по телефону. – Да, пап, ладно, я согласна, – ответила коротко Настя. И вскоре они втроём уже сидели в простеньком кафе, меню которого не блистало разнообразием. Но это, к радости собравшихся, не помешало им с первых минут создать тёплую, дружественную обстановку. Сразу по¬чувствовалось, что Настя уже не та девчонка, «зомбированная» матерью. Она повзрослела, почувствовала вкус самостоятельной жизни… – Папа, спасибо тебе за материальную поддержку, благодаря которой я ни в чем не нуждаюсь. И ещё я хочу сообщить, что дружу с юношей, сту¬дентом другого факультета, и может так статься, что мы поженимся, – при¬зналась Настя, краснея. Завязался разговор, в который, преодолев некоторую неловкость, по¬степенно включилась и Людмила. Говорили о женихе Насти, о её будущей работе. – Я надеюсь, ты пригласишь нас на свадьбу, – спросил Михаил, когда они уже вышли на улицу. – Пап, пойми, приглашу тебя, но одного. И маму, без её мужчины, с которым она проводит время вот уже с полгода, после того, как вас развели. Кстати, теперь тебе будет проще общаться с Егоркой, она уже не будет чи¬нить препятствий, вот увидишь. Расстались с Настей, тепло попрощавшись. Михаил был очень рад тому, что она, хоть и холодновато, но всё же «приняла» Людмилу. – Не ревнуешь, что твоя бывшая жена теперь с другим, Миша? – спро¬сила Людмила. – Бог с тобой, милая! Да я только рад этому! Пусть она устроит свою жизнь, лишь бы её избранник Егорку не обижал, – искренне сказал Михаил. В Киеве пробыли всего неделю, но провели это время именно так, как всю жизнь мечтал Михаил. Вместе с его мамой они гуляли по городу, ходи¬ли в гости к семье сестры, к брату, встречались с его старыми друзьями. По¬бывали они на прекрасном цирковом представлении, посетили планетарий. И, конечно же, несколько дней загорали на днепровском пляже. Красивый купальный костюм не скрывал, а подчёркивал женствен¬ность немножко полноватой фигуры Людмилы. Михаилу казалось, что глаза всех мужчин, находящихся вблизи, жадно глядят только на его су¬пругу. Да, внешность жены была очень привлекательна, но не она была её главным достоинством. Он чувствовал её преданность, душевность, видел мягкое отношение к людям, восторгался проницательностью её ума. И сей¬час, на пляже, он снова и снова удивлялся тому, как случилось, что такая прекрасная женщина досталась ему. Заручившись обещанием мамы Михаила, приехать к ним в гости, Крайновы отправились в обратный путь, домой. Их ждали «неотложные» дачные дела. «Уважаемые пассажиры! Наш поезд прибывает на станцию Конотоп, стоянка поезда двадцать три минуты», – объявило поездное радио через несколько часов после отправления из Киева. Давай, прогуляемся перед сном, – предложил Михаил супруге. Хорошо, Миша, – согласилась она. Скорый поезд «Киев – Москва» остановился на первой платформе, на¬против небольшого, но красивого здания вокзала. Вдоль состава забегали продавцы всякой снеди, торопящиеся продать как можно больше. – Пирожки с мясом, горячие пирожки! – кричала женщина, подпоясан¬ная белым передником, таща солидных размеров корзину. – Люда, хочешь пирожков? – спросил Михаил. – Нет, Миша, мне есть не хочется, да и не люблю я пирожки с мясом, вот если бы с яблоками... Михаил купил два пирожка и с большим аппетитом их съел, как только они вернулись в своё купе. Попив чаю, супруги заняли места на верхних полках, уступив свои, нижние, пожилой чете. Под перестук вагонных колёс Михаил быстро уснул. Внезапно он проснулся от острой боли внизу живота. В купе было тем¬но, снизу доносился чей-то храп. Миша перевернулся на другой бок, затем лёг на спину, пытаясь подобрать такое положение тела, чтобы унять боль. Но тщетно. Уснуть уже не мог. Боль усиливалась. Люда, – разбудил он жену, тронув её за руку. У меня сильно разболелся живот, не знаю, что делать. Может быть, тебе нужно сходить в туалет? Нет, не в этом дело, что-то более серьёзное. – Тогда спускайся вниз, пойдём к проводнице, – обеспокоенно сказала Людмила. Не имея болеутоляющих лекарств, разбуженная проводница ничем по¬мочь, не могла. Она даже не решилась будить пассажиров и попытаться найти среди них медицинского работника. А боль становилась всё сильней и сильней. Проводница вызвала начальника поезда, который привёл жен¬щину, назвавшую себя фельдшером. Она пощупала живот Михаила, посмо¬трела на его бледное, как полотно лицо. – Думаю, что нужно срочно сделать рентген, анализ крови, врач нужен, – сказала она. – Так, до Москвы ещё очень далеко, туда мы можем живым его не до¬везти. Через минут тридцать большая станция, я могу на минуту остано¬вить поезд и высадить вас. Там, наверняка, есть какая-нибудь больница, – сказал начальник поезда – Нет, найдите мне таблетки от боли, сообщите в Москву, вызовите скорую на вокзал, – сказал Михаил таким тоном, как будто бы отдавал при¬казание своим солдатам или офицерам. Таблетки нашлись, боль немного унялась, но спать супруги уже не могли. Они примостились на откидных сидениях в проходе вагона, не же¬лая беспокоить соседей по купе. – Ты представляешь, Люда, что могло бы произойти, если б мы согла¬сились высадиться на этой станции. Так можно было попасть в руки сон¬ного, а может быть, и пьяного фельдшера, который бы попытался избавить меня от боли хирургическим путём, – предположил Михаил. – Ты, наверное, прав Миша, – хотя и рискуешь. – Такой уж я человек, в какой-то мере авантюрист, – пытаясь пошу¬тить, превозмогая боль, сказал он. В Москве, на перроне Киевского вокзала, больного уже ждали. Миха¬ил наотрез отказался ехать без супруги. Его требование было выполнено. И, минут через сорок езды на машине скорой помощи, мчащейся, с воем, Крайновы оказались в какой-то переполненной больнице. Впервые в своей жизни Михаил оказался на каталке. Санитар быстро вёз его по коридорам, вдоль которых стояли койки с больными. Сильно пах¬ло карболкой, от чего привыкшему к свежему воздуху, Михаилу станови¬лось тошно. – Ну с, молодой человек, дела ваши скверные!. Нужно резать, – сказал, рассматривая рентгеновский снимок, старик-доктор в пенсне, еле-еле дер¬жавшимся на самом кончике его красного носа. Супруги были потрясены и не сразу начали соображать. Людмилу ис¬пугал сам факт предстоящей операции, а Михаила совершенно другое…. Он не представлял, что будет с женой, где будет она находиться. Сообщать о случившимся дочке, без пяти минут врачу, тоже не хотелось, может по¬звонить его бывшей жене. Привыкший быть всегда здоровым, всегда при делах, он судорожно соображал, какое решение нужно принять. В эти ми¬нуты Михаил не чувствовал боли, она как будто бы отступила. – Значит так, доктор! Извините, но я отказываюсь от операции, мы поедем в свой город. Прошу вас, дайте мне сильных болеутоляющих табле¬ток и отпустите, – сказал больной, успокаивающе глянув на Людмилу. Дав подписку об отказе госпитализации, Крайновы поймали такси и понеслись к Курскому вокзалу. В кассах билетов на ближайший поезд до Горького, конечно, не оказалось. Тогда Михаил обратился к коменданту станции, который, оценив внешний вид страдальца, помог. Благодаря та¬блеткам и умению больного терпеть боль, они сумели благополучно до¬браться до дома. Командир, узнав о болезни своего главного инженера, немедленно уложил его в самую лучшую больницу города, откуда всего через пару суток, причем, избежав операции, Михаил вышел совершенно здоровым... По пути из больницы домой, Людмила всё улыбалась и как-то загадоч¬но посматривала на супруга. – Миша, а я тебе два сюрприза приготовила, оба хорошие, – боязливо сказала она. – Что за сюрпризы? Неужели нашла подходящий для нас автомобиль? – спросил он. – Нет, нет Миша. Не угадал. Во-первых, я стала бабушкой, у Иго¬ря родился сынок. А, во-вторых, я купила путёвку. Через пару дней от¬правляемся на теплоходе в семидневный круиз по маршруту Горький¬Астрахань-Горький. Думаю, после того, что мы пережили в связи с твоей болезнью, нужно хорошо отдохнуть прежде, чем кончится отпуск, и мы вернёмся на работу. – Тогда, во-первых, я тебя от души поздравляю. Думаю, нужно Игорю телеграфом отправить деньги на подарочек. Ну, а во-вторых, мы же собира¬лись поработать на даче, – попытался возражать Михаил. – Подождёт наша дача, в следующем сезоне догоним, не волнуйся, – убедительно сказала она. Перечить умной женщине, какой он справедливо считал Людмилу, Ми¬хаил не любил вообще, а тем более, не собирался это делать сейчас. Ведь в те минуты он пребывал в приподнятом настроении, ощущая настоящее блаженство просто потому, что у него уже ничего не болело. Погода улучшилась, выглянуло ласковое солнышко. В этот момент, дав прощальный гудок и выбросив клубы черного дыма, теплоход «Афа¬насий Никитин» под звуки марша «Прощание славянки» плавно отошел от причальной стенки. Михаил стоял на верхней палубе, обнимая жену. Они любовались правым, высоким берегом Волги, покрытым лесистыми холма¬ми, изредка увенчанными куполами церквей. Теплоход увеличил скорость. Свежий речной ветер треплет волосы, заставляет женщин придерживать подолы своих летних платьев. Продрогшие, они спустились в свою каю¬ту и продолжали наблюдение уже в иллюминатор. Проигнорировав ужин в ресторане, супруги наскоро перекусили домашней едой и решили лечь пораньше. Мягкий свет плафонов каюты так располагал к уединению. – Люда, не расстилай вторую постель, я думаю, что нам хватит и одной, – многозначительно сказал Михаил – Хорошо, Миша, поняла, – сказала Людмила, улыбаясь. Не очень здорово отдохнув, Крайновы всё же своевременно прибыли в ресторан на завтрак. Теплоход приблизился к шлюзу. Многие пассажи¬ры, впервые наблюдавшие процесс шлюзования, с интересом наблюдали за чёткой работой экипажа. Людмила, намазавшись специальным кремом, рискнула усилить загар, полученный на киевском пляже. Она улеглась на шезлонге на верхней па¬лубе рядом с мужем, сидевшим под зонтиком. Михаил тихонько читал ей сборник стихов Булата Окуджавы. Миша, а попробуй спеть то, что ты только что прочитал, – попро¬сила она. Это «Пожелание друзьям», философское стихотворение. Ну, хорошо, попробую, мелодию помню, много раз слышал по радио. И он, впервые в жизни в совершенно трезвом состоянии, тихонько, вполголоса, запел, стараясь не привлекать внимания окружающих: Давайте восклицать, Друг другом восхищаться, Высокопарных слов Не надо опасаться. Давайте говорить Друг другу комплименты – Ведь это всё любви Счастливые моменты. Он закончил петь, и сразу раздались аплодисменты супруги и тех, кто краем уха всё же услышал песню. Миша! Да ты просто молодец, вот здорово, у тебя талант! – восклик¬нула Людмила, приподнявшись. Талант не у меня, а у тех, кто создал это гениальное произведение. Ведь это не что иное, как страстный призыв к людям, побуждающий их именно так поступать, как поётся в песне. Вот, если бы больше людей сле¬довали этим советам, этому гимну любви, – вздохнув, сказал Михаил. Экскурсионная программа круиза оказалась очень разнообразной и выполнялась на удивление точно. Корабль шел хорошо, а когда приходили в пристани раньше, то автобусы уже ждали экскурсантов. Автобусная экскурсия по Казани была непродолжительной. Увидели Казанский кремль и университет. Михаил и Людмила, используя время, оставшееся до отхода теплохода, прогулялись по набережной, съели по порции эскимо и запили его лимонадом. Теплоход отчалил точно по расписанию. За бортом вода, зеленая от обилия водорослей. Правый берег по-прежнему холмистый, поросший ли¬ственным лесом. Ранним утром пришли в Ульяновск, главной достоприме¬чательностью которого был Ленинский мемориал. Посетили домик семьи Ульяновых. Люда, меня удивляет, что после Ленина, знавшего три иностранных языка, наши вожди кроме русского, владели, разве что матерным. Что, они были такими тупыми или им времени на это не хватало? – спросил Михаил, когда они сели в автобус. Думаю, что причины иные. Они просто ленились заниматься этим делом, имея в достаточном количестве профессиональных переводчиков, – тихонько сказала она. Огромное водохранилище пароход проходил ночью. Супруги вышли на палубу. Всё небо было усыпано яркими звёздами, а черная гладь водо¬хранилища казалась взлётной полосой аэродрома, расцвеченной красными огнями бакенов. Очарованные увиденным, они стояли, пока не озябли. Утром «Афанасий Никитин» ошвартовался у причальной стенки горо¬да, который в песне называют «Самарой-городком». В этом крупном, вто¬ром после Горького городе на Волге, оказался уникальный объект, который с большим интересом посетили с экскурсией Михаил и Людмила. Их повезли на автобусах. На одной из площадей они увидели памят¬ник Чапаеву, восседающему на коне. Затем, экскурсантов завели в какой-то дворик, где над небольшой дверью первого этажа дома прочитали надпись «Бункер Сталина». Дверь совершенно обычная, с тем же успехом здесь смотрелась бы надпись «Домоуправление». Но за дверью лестница вела не вверх, а вниз. Спуск в шахту, стены которой укреплены, как тоннель метро. Внизу – кабинет Сталина с телефонами, небольшой комнатой для личного секретаря, а также зал заседаний, человек на 30. Как известно, сам Сталин из Москвы во время войны не уезжал, но бункер, на всякий случай, для него был оборудован. В тот день, следуя совету руководителя круиза, Крайновы встали рань¬ше, и вышли на верхнюю палубу. Теплоход уже шел вдоль другого водохра¬нилища. Волга в этом месте разлилась так широко, что противоположный берег почти не виден. Как только показалась плотина Волжской ГЭС, за ней, в бинокль, уже стали заметны контуры величественного монумента «Родина-Мать». Было очень жарко, а Мамаев курган, на вершине которого стоит мо¬нумент, высок. Чем дальше по ступенькам поднимались экскурсанты, тем меньше их оставалось. Люда, как ты себя чувствуешь, может быть, остановимся? – спросил Михаил, боясь, что ей станет плохо. Не волнуйся, всё нормально, передохнём пару минут, и пойдём даль¬ше, – запыхавшись, ответила она. До вершины дошли немногие. В числе «счастливчиков» были и Край¬новы. Они стояли, склонив головы, слушая, звучавший по радио, голос Левитана, читающего сводки военных лет. Они, дети войны, продолжали восторгаться подвигом солдат и офицеров, отдавших свои жизни в Сталин¬градской битве, которая привела к коренному перелому хода всей войны и её победоносному завершению. В конечном пункте круиза, в Астрахани, прибывшим пассажирам было не до экскурсий. Непривычно низкие цены на арбузы и дары моря, застав¬ляли горьковчан мотаться между рынками, магазинами и теплоходом до тех пор, пока их кошельки не опустели. На обратном пути супруги, в преддверии скорого конца круиза, пред¬почли пассивный отдых. Они просто находились рядом и днём, и ночью. Им всё время было о чем говорить, о чем мечтать. У причальной стенки Горьковского речного вокзала, Крайновых встре¬чали родные Людмилы, с помощью которых удалось унести с теплохода всё, что они купили. Щедро одарив встречающих, они, наконец, оказались дома. В круизе, на теплоходе, хорошо, но дома лучше, – сказал Михаил и в приливе чувств, крепко обнимая супругу, оторвал её от пола. Что у тебя за нежности такие, дурачок ты мой, я же так могу задо¬хнуться... – Извини, Людочка, всё, больше так делать никогда не буду. А уже на следующий день вихрь повседневной жизни закружил Край¬новых. Аэропорт готовился к приёму лайнеров ТУ-154. В связи с этим Михаилу нужно было в сжатые сроки решить многие инженерные пробле¬мы наземных служб. Людмиле тоже скучать не пришлось. Отдел главного технолога вплотную занялся подготовкой производства одного из лучших учебно-боевых самолётов типа МиГ-29УБ. В один из тех вечеров, когда уставшие после трудового дня супруги си¬дели на диване и обсуждали дневные новости, раздался телефонный звонок. – Миша, привет! Я нашел тебе машину, продаётся по сходной цене. Это старенькая «Волга-24», но исправная, на ходу. В твоих руках она будет бегать до тех пор, пока не разбогатеете. Деньгами поможем, дадим кредит, будете потихоньку выплачивать, – сказал Иван Степанович, «дачный по¬кровитель». Поблагодарив друга, Михаил позвонил женщине, продающей машину, и договорился о встрече в её гараже. В первую же пятницу он с женой и Степанычем прибыли в назначенное место. Женщина открыла гараж и по¬просила выгнать машину, поскольку сама правами не владела, а мужа не¬давно похоронила. Сделка состоялась в тот же день, машина была отогнана в гараж племянницы Людмилы и, как принято, «обмыта». С появлением собственной машины, быстрее двинулись и дачные дела. А когда в отпуск приехал Игорь, сын Людмилы с семьёй, то за несколько недель его пребывания было сделано больше, чем за год до этого. Полураз¬рушенный бревенчатый сруб окончательно превратился в небольшой дач¬ный домик, а добрая половина «джунглей» расчищена и осенью засажена фруктовыми деревьями и кустарником. Приход к власти очередного генерального секретаря Михаила Горба¬чева вселял надежду горьковчанам на изменение бедственного положения со снабжением города продуктами питания. Прошло много лет после окон¬чания войны, а купить кусок мяса или колбасы в магазинах этого города было невозможно. Эти продукты Людмила получала на заводе, а Михаил в аэропорту. Жители города на Волге частенько ездили за дефицитными продуктами в Москву. После долгих лет правления престарелых руководителей, большин¬ство простых людей, таких как Крайновы, поверили в объявленную Горба¬чевым «Перестройку». Несмотря на все благие начинания нового партийного руководства, они удивительным образом обращались в свою противоположность. Так, анти¬алкогольная компания, породила вырубку виноградников и бурный расцвет самогоноварения, подорвавший финансовую базу страны. Однажды, про¬стояв целый выходной день в унизительной очереди, чтобы получить по талонам две бутылки водки, Михаил по-своему переосмыслил происходя¬щие в стране изменения. Разговоры о реформах, зачастившие с экрана теле¬визора, уже вызывали раздражение. С каждым днём жить становилось всё трудней. Но оказалось, что более трудные времена были ещё впереди... Гласность обнажила многие пороки партийного руководства во главе со Сталиным... В один из вечеров супруги, как всегда обнявшись, сидели у голубого экрана. Шел какой-то новый художественный фильм о первом, трагическом периоде Великой Отечественной войны. Спокойно смотреть на то, о чем свидетельствовал фильм, было просто невозможно. Обеляя себя и своих приближенных за неудачи на Западном фронте, Сталин учи¬нил кровавую расправу над командующим этим фронтом генералом армии Павловым и другими генералами. На экране откровенные кадры пыток при допросах и приведение смертного приговора в исполнение. – Люда! В какой же партии мы состоим! Это же позор быть в той же организации, которую столько лет возглавляли Сталин и Берия! По-моему это вовсе не коммунистическая партия, – гневно сказал Михаил, когда ки¬нофильм закончился. – Да, Миша! Я полностью с тобой согласна, но что же делать? – Моего отца исключили из партии в тридцать седьмом, выгнали ни за что. А я сам уйду, завтра же отдам партбилет, и всё. – Пожалуй, я последую твоему примеру, ты прав, Миша, – поддержала мужа Людмила. На следующий день Крайновы осуществили свои намерения, нисколь¬ко не удивив секретарей своих партийных организаций. Они оказались уже не первыми, кто поступил также. В их душах остались горестные чувства, испытываемые обманутыми людьми. Вслед за политическим развалом страны, вместо ускорения экономи¬ческого развития, начался обратный процесс. На авиационном заводе, где работала Людмила, резко сокращался выпуск самолётов. Началась конвер¬сия, переход к производству предметов ширпотреба, мебели. А аэропорт уменьшал количество выполняемых рейсов. Началось сокращение кадров, в первую очередь работающих пенсионеров. Михаил понял, что приближа¬ется окончание его долголетней службы в авиации. Погода в те предновогодние дни была на редкость трудной для аэро¬порта. За несколько дней снегопады превысили среднемесячную норму. Даже то сокращенное количество рейсов, которое осуществлял аэропорт, удавалось обеспечивать очень большим напряжением людей. Поздним ве¬чером Михаил вернулся домой. Миша! Звонила твоя мама, передала тебе привет. Я предложила ей приехать к нам на новый год, – сказала Людмила, целуя вошедшего мужа. Молодец, умничка. Если так сложатся обстоятельства, что я не смогу её встретить, сделаешь это сама. Да, конечно, я смогу. У нас на заводе такое творится, такое, что, ка¬жется, вскоре все разбегутся. Нам, технологам, вообще делать нечего. Мама Михаила приехала поездом, в прицепном вагоне «Киев-Горький». Супруги встречали гостью вместе. Людмила умудрилась найти в голодном городе всё необходимое, чтобы накрыть праздничный стол. Пришли роди¬тели Людмилы. Михаил, сидя за столом, смотрел на всех, мирно беседую¬щих очень близких ему людей. Как жаль, что такое стало возможным толь¬ко сейчас, а ведь должно было произойти много лет тому назад. Но, лучше позже, чем никогда, – подумал он. Встреча Нового года прошла в тёплой, дружеской обстановке в доме у родителей Людмилы. В течение нескольких дней пребывания мамы Ми¬хаила удалось показать ей местные достопримечательности, всё, что было возможно сделать в зимнее время. Перед отъездом свекрови, Людмила по¬бывала с ней в универмаге и купила ей в подарок зимнее пальто. К весне проводимые в стране «реформы» названные «шоковой тера¬пией» больно ударили по большинству людей. Субботним утром Михаил решил заправить свою «Волгу» перед поездкой на дачу. То, что он увидел на заправочной станции, действительно, могло вызвать шок: за ночь цена на бензин взлетела, увеличившись более чем в 10 раз. В расстроенных чув¬ствах, Михаил вернулся домой. Что случилось, Миша? – испуганно спросила Людмила, по внешне¬му виду мужа сразу заподозрив неладное. Черт бы его побрал, этого Гайдара с его реформами, бензин подоро¬жал в десять раз, вернулся я с пустым баком, – горестно ответил он. Ну, ничего, милый, не переживай! Просто пустим в расход деньги, отложенные для покупки половых досок на веранду, сделаем это позже, – сказала она и потянулась в шифоньер, где хранился семейный банк. Михаил вернулся на заправочную, но она пока не работала, шла пере¬качка топлива из бензовоза в подземные цистерны. Он стоял около своей машины, когда к нему подошел хозяин бензовоза. Что, кусаются цены сегодня? – спросил он лукаво. – Не то слово! Это же настоящий грабёж! Ударили по нам, кто день¬ги своим горбом зарабатывает, – со злостью сказал Михаил, добавив, что с ним бывало крайне редко, пару нецензурных выражений в адрес Егора Гайдара. – Послушай, мужик! Я предлагаю тебе хороший бартер. Михаил насторожился. Он уже знал значение этого, недавно появивше¬гося слова. Но что он мог дать владельцу бензовоза? Он был в недоумении. – Послушай, у меня пока нет легковушки, а ездить на этом «крокодиле» туда, куда мне нужно, я не могу. У меня мать живёт в небольшом городке на берегу Оки, в восьмидесяти километрах отсюда. Мне нужно там бывать примерно раз в месяц. Так вот, повезёшь меня туда с семьёй, побудешь с нами там часа два-три и отвезешь домой. За каждую такую поездку я буду заполнять тебе двухсотлитровую бочку прямо у тебя в гараже, если он у тебя не в очень людном месте, – таинственно произнёс незнакомец. Михаил, законопослушный человек, бывший коммунист, задумал¬ся. Но, правда, не надолго. Мелькнули мысли о том, что происходит там, «вверху». Они сумели захватить такие природные богатства, как нефть, яв¬ляющуюся всенародным достоянием. – Я согласен, – сказал Михаил, приняв решение без угрызения совести. Сделка состоялась. Людмила не проявила восторга к новому виду дея¬тельности мужа, но и препятствовать ему не стала. Была приобретена бочка и установлена в гараже. Поездки с семьёй Паши, так звали «бензинового короля», происходили примерно раз в месяц-полтора. Михаилу очень нра¬вилось заправлять свою машину прямо в гараже. Теперь цены на бензин его просто не интересовали. Наступила зима, затрещали морозы. В один из вечеров, за несколько дней до Рождества, в доме Крайновых раздался телефонный звонок. – Миша! Давай завтра вечерком сгоняем к моим, отвезем подарки. Вре¬мя на поездку можно существенно сократить, если поедем по Московскому шоссе, свернём с него налево, по ледовой переправе за пять минут пере¬сечем Оку и окажемся прямо у моего дома. Этот путь на 25 километров короче, ты понял? – спросил Павел. – Хорошо, я согласен, – ответил Михаил. Он уехал, не сказав жене о предстоящем форсировании реки, не хотел её волновать. Быстро проехав по шоссе, Михаил свернул на грунтовую до¬рогу, ведущую к переправе. Вскоре они спустились с берега к реке. – Видишь светящиеся окна на том берегу, это мой дом, совсем близко, сказал Павел, указывая на противоположный берег. Твой дом вижу, а вот где здесь переправа? Что-то нет никаких обо¬значений, вешек, фонарей, – задумавшись, сказал Михаил. Миша! Чтобы не терять время, давай мы с женой пойдём пешком, а ты пока найдёшь переправу и подкатишь к нам, будем ужинать, – пред¬ложил Павел. – Хорошо, идите. Я догоню вас. Крайнов вышел из машины, походил по берегу, попрыгал по льду. Всё вокруг было тихо, спокойно и очень темно. Он въехал на прибрежный лёд и, осветив пространство впереди, лишь увидел удаляющиеся фигуры своих пассажиров. Наверное, солидный возраст всё ещё не убавил авантюрности его характера, которая часто проявлялась в молодости. Вот и сейчас, он принимает решение двигаться вперёд. Миша, на всякий случай, открыл дверь и включил первую передачу. Машина медленно двинулась. В свете фар он увидел на снегу, запорошив¬шем лёд, следы автомобильных шин. Они были не совсем четкими, но всё же говорили о том, что здесь кто-то проезжал. Михаил перешел на вторую передачу, немного увеличив скорость. Вдруг он заметил, что поверхность реки быстро потемнела, следы пропали. Под колёсами зачмокала снежная жижа. Он выключил передачу и начал плавно тормозить. Машина остано¬вилась, когда шины колёс уже оказались в воде. В наступившей тишине ему как будто бы послышался треск. В тот момент он почувствовал опасность. Он включил заднюю передачу и очень плавно нажал на педаль газа. Левой рукой Михаил придерживал открытую дверь, рассчитывая выско¬чить из машины, если она начнёт проваливаться под лёд. Это продолжа¬лось недолго. Вскоре он оказался на сухом участке, развернулся и поехал обратно, к берегу. Положение было неприятным. Михаил знал, что его ждут там, в доме, окна которого он видел. Ждут и, наверное, уже волнуются. Внезапно он заметил вдали огоньки, приближающиеся к реке. Проехав вдоль берега всего пару минут, Михаил увидел несколько автомашин, уже въехавших на довольно узкую переправу, обозначенную плохо заметными вешками. Со¬блюдая безопасную дистанцию, он уже смело двинулся за машинами, огни которых мерцали впереди. Вскоре Михаил был встречен встревоженными хозяевами дома и, не объясняя причины задержки, присел к столу. Дабы снять последствия стресса, который он всё же пережил, Михаил выпил пол¬стакана водки, но опьянения не почувствовал. Пассажиры были доставлены к месту их жительства, а Михаил вер¬нулся домой. Время было позднее, но Людмила не спала, ожидая мужа. Как съездил, Миша? – спросила она, зевая. Да так, нормально. – Мне кажется, глядя на тебя, что не всё было нормально. И запашек чувствуется. Ты что, там выпивал? – спросила она, недоумевая. – Да, немного, просто, так получилось.... Людмиле удалось «выпытать» у Михаила особые обстоятельства, воз¬никшие в этом ледовом рейсе. Когда она вообразила, что могло произойти с ним, ей стало жутко. Она не представляла себе жизни без него. Послушай, Миша! Я твоя законная жена. Я запрещаю тебе ездить по льду, запрещаю! Да, будь он неладен, этот Гайдар, вместе с его реформами. Из-за него ты решаешь бензиновую проблему таким опасным способом. Я вообще переживаю за то, что в нашем гараже хранится так много бензина, это опасно, – высказалась Людмила командным голосом. Хорошо, Людочка, успокойся, я больше ледовым маршрутом не вос¬пользуюсь, не буду испытывать судьбу, – сказал Михаил, стараясь успоко¬ить разволновавшуюся супругу. Гайдаровские реформы больно ударили и по Горьковскому аэропор¬ту. Пассажиропоток снизился до такой степени, что руководство авиапред¬приятия вынуждено было прибегнуть к крайним мерам. Началось кадровое сокращение. Должность Главного инженера была упразднена. Получив расчет, с трудовой книжкой в кармане, Михаил последний раз вышел на перрон аэровокзала. Всё вокруг было до боли знакомо, привычно. Подруливали прилетевшие лайнеры, ревели двигатели взлетающих. Делови¬то сновали специальные автомобили, крутилась снегоуборочная техника. А вот и его детище, мощный КРАЗ с двумя огнедышащими авиадвигателями, не оставляющими после себя ни пылинки на взлётно-посадочной полосе. Много лет тому назад аэродром стал местом, где прошла большая часть жизни Михаила. И вот, теперь, он сможет оказаться здесь лишь в качестве авиапассажира. Он прощался с аэродромом, как с любимой женщиной… Михаил временно остался не у дел. Но период вынужденного безде¬лья был краток. Состояние здоровья этого «пенсионера» было таковым, что он был способен не только руководить. Когда появились кооперати¬вы, разные коммерческие структуры, открылись широкие возможности подрабатывать в них. Михаил, в юные годы поработавший на заводе, не забыл физический труд, не стал «белоручкой». Он начал работать монтажником в кооперати¬ве, занимающемся металлоконструкциями. Свободного времени у него теперь стало намного больше. Он снова обратился к Библии, стараясь понять основы Православия. – Люда, мы создали семью, пережив многие трудности, преодолев все препятствия. Я думаю, что пришло время союз наших сердец закрепить венчанием в церкви. Ты согласна с моим предложением? – спросил однаж¬ды Михаил. Хоть и была она крещена в младенческом возрасте, но вся её жизнь была атеистична: октябрятское детство, пионерия, комсомол, а затем и членство в партии. – Миша! Конечно, я не возражаю. Кажется, ты говорил, что тебя роди¬тели не смогли крестить? – Да, это так. Но я думаю, что это дело поправимое. Главное, что я морально, духовно уже готов, – твёрдо сказал он. В первый же воскресный день после этого разговора, Крайновы по¬бывали в Спасо-Преображенском храме, расположенном совсем недалеко от их дома... Великолепное убранство церкви и праздничные одежды свя¬щеннослужителей произвели на них сильное, незабываемое впечатление. Отец Константин, лет шестидесяти, говоривший мягким, очень приятным голосом, внимательно выслушал Крайновых. – Сын мой! Готов ли ты всю последующую жизнь проводить безгреш¬но, богоугодно? – спросил он Михаила. – Да, батюшка, готов! – по-военному, четко ответил он Узнав особенности обряда крещения и венчания пожилых людей, а также дни их проведения, супруги в приподнятом настроении убыли до¬мой. Для осуществления их благородных намерений нужно было ни много, ни мало, купить обручальные кольца. Михаил возвращался в гараж раньше обычного. Это была пятница, ко¬торую он любил как день, предшествующий его поездке с женой в деревню, на их «фазенду», как начали люди называть дачи после просмотра одного из мексиканских телесериалов. В гараже ему нужно было заправить машину «дармовым» бензином и погрузить некоторые вещи, припасённые для дачи. Свернув в проулок, ведущий к гаражному кооперативу, он увидел подни¬мающийся к небу столб чёрного дыма. От одной только мысли, что горят га¬ражи, Михаил ощутил гадкий холодок, подбирающийся к его сердцу. А когда он приблизился к гаражам, ему вообще чуть не стало плохо. Горели крыши в непосредственной близости от его гаража, в котором находилась наполовину заполненная бензином бочка. С огнём боролись два пожарных расчёта, стараю¬щиеся потушить пламя и предотвратить его распространение. Мишка, военный человек, отчётливо понимал, что в случае, если пла¬мя доберется по крытой рубероидом крыше до его гаража, то может слу¬читься непоправимое. Бочка рванёт, как настоящая бомба, которая поразит всё вокруг. Не теряя ни секунды времени, он резко остановил машину вблизи пожарища и, невзирая на находящихся вокруг зевак, бросился к воротам своего гаража. В бочке были не меньше ста литров бензина. Мгновенно опрокинув её набок, Михаил выкатил её за ворота в заросли кустарника, растущего напротив. К счастью, проведенная им «эвакуация» бочки, прак¬тически на глазах и у пожарников, и у нескольких работников милиции, не была ими замечена. Когда пожар был потушен, и все разъехались, Крайнов дал себе слово, опу¬стошив бочку, избавиться от неё навсегда. Домой он приехал в расстроенных чувствах, хотелось опрокинуть стаканчик, но впереди была дорога в деревню. Что с тобой, Мишенька? – ласково спросила супруга, сразу почув¬ствовав, что с ним что-то случилось. Всё, Люда! Так и до большой беды недалеко! Кончаю грешить, к чёрту этот калымный бензин, – в сердцах выразился он… Михаил рассказал жене о случившемся... Она тихо сидела, лишь по¬качивая головой. Понимая состояние мужа, сказала: – Приедем в деревню, сразу выпьешь, нужно снять стресс. Он не возражал. Понемножку употреблять спиртные напитки ему во¬обще нравилось, особенно в компании друзей, сослуживцев. Вид пострадавших от пожара гаражей ещё долго напоминал Михаилу о том, как из-за хранения «контрабандного» бензина он чуть не стал уго¬ловным преступником. Он ещё несколько раз, теперь уже за деньги, возил «бензинового короля», пока тот не купил себе машину. Венчание в церкви было более волнующим, чем бракосочетание в ЗАГСе под звуки марша Мендельсона. Окольцованые, они вернулись до¬мой и сели за празднично накрытый стол. Людочка! Помнишь, как, познакомившись с тобой, мы вначале стали любовниками, а уже через месяц, тогда, в ресторанчике на берегу Днепра, женихом и невестой. Потом наступил довольно долгий период прежде, чем мы смогли узаконить наши отношения. Сегодня же наш союз перешел в но¬вое, высшее качество. Он освящен на небесах! Венчание нерасторжимо!!! Да, Мишенька, да! Я счастлива, что мы теперь навсегда, до последне¬го дыхания, связаны священным союзом. После этих слов зазвенели бокалы с шампанским, подтверждая торже¬ственность состоявшегося события. Непростая жизнь в условиях новой, рыночной экономики, продолжа¬лась. Крайновы как-то приспособились к ней. Михаил, работая в коопе¬ративе на монтаже металлоконструкций, зарабатывал даже больше, чем тогда, когда был большим начальником, главным инженером аэропорта. Людмила, в преддверии выхода на пенсию, продолжала трудиться на заво¬де. Труд супругов на даче давал ощутимые результаты. Сельхозпродукцию они теперь не покупали, выращивали сами, заготавливали её на всю зиму, и иногда «подкидывали» родителям Людмилы, друзьям. Они жили уже сравнительно долго, но Людмила не переставала удив¬ляться постоянству кулинарного вкуса своего мужа. То, что ему нравилось, он мог есть каждый день, и ему это никогда не надоедало. Вот и сегодня она готовила к ужину любимую им жареную картошечку с яичницей и колба¬ской. Сквозь шум шипящих на сковородке «Мишкиных деликатесов» она услышала телефонный звонок. – Да, я слушаю вас, – привычно сказала она – Здрасьте! Позовите моего папу к телефону, пожалуйста, я его дочка, Настя. – Привет, Настенька, его нет дома, он ещё не пришёл с работы. Что ему передать, девочка? – спросила Людмила – Скажите ему, что я выхожу замуж, приглашаю его на свадьбу, ко¬торая состоится в следующую субботу в 6 часов вечера в ресторане «Бе¬лый лебедь». Он находится в нескольких минутах ходьбы от станции метро «Фрунзенская». – Хорошо, не волнуйся, я ему обязательно всё передам. И я поздравляю тебя, желаю счастья. – Спасибо. А в это время Михаил, усталый, но очень довольный прошедшим тру¬довым днём, возвращался домой. Его радость не была беспричинной. В тот день в их бригаду, состоящую всего из трёх монтажников, один не вышел на работу, заболел. Но ему с напарником, применяя хитроумные приёмы, удалось вручную смонтировать несколько балок межэтажного перекрытия. Правда, если бы инженер по технике безопасности, хоть одним глазком уви¬дел, что они вытворяли, то его мог бы хватить инфаркт. Но всё закончилось благополучно, задание выполнено, деньги заработаны, а «руки-ноги целы». Поцеловав жену, Михаил проскочил в ванную, чувство голода усили¬лось сразу, как переступил порог. Запах жареной картошки он мог учуять за три версты. – Миша, звонила твоя дочка. Собирайся на свадьбу в Москву, в суббо¬ту, – крикнула она, накрывая на стол. Людмила рассказала, где и когда состоится свадьба. А на следующий день она побывала в магазине для новобрачных. Ранним субботним утром, вооруженный подарочным комплектом по¬стельного белья и конвертом с деньгами, Михаил вышел из дома, осенён¬ный супругой крестным знамением. На Курский вокзал столицы он прибыл за пару часов до начала торжества. Сразу купил роскошный букет алых роз, как наказала Людмила. Спустившись на кольцевую станцию метро, Михаил домчался до Парка культуры, перешел на Сокольническую линию и вскоре оказался на Фрунзенской. Новобрачные встречали гостей у входа в ресторан. Увидев отца, Настя бросилась навстречу. – Знакомься, Витя, это мой папа, – сказала Настя жениху, высокому, немного бледноватому парню. Они втроём отошли в сторонку. Оказалось что только несколько дней тому назад, молодожены получили дипломы врачей и назначение на рабо¬ту в районную больницу небольшого городка, расположенного в далёкой Иркутской области. Они стояли и мило беседовали, когда в дверях, тоже с букетом цветов, появилась бывшая жена Михаила с его повзрослевшим сыном Егором. Рита с любопытством посмотрела на Михаила, а точнее, на серый костюм, ладно сидящий на нём. Такой внешний вид Мишки был для неё непривычен, так как за годы их совместной жизни костюм они так и не «успели» купить. – Ну, как живётся тебе с твоей блудницей? – язвительно спросила Рита. – Во-первых, моя жена не блудница, а очень верная, надёжная женщи¬на. И живем мы так, как все семьи, где по-настоящему уважают друг друга и своих родственников. Что, и мамочке своей продолжаешь слать денежки? – продолжала Рита. Да, конечно. И вместе ездим к ней, а она приезжала к нам. Рита замолчала. Потом, как будто бы спохватившись, заговорила снова. – А я тоже замуж вышла, причем за мужчину, который, не чета тебе, всё в дом несёт, всё, до копейки, – похвасталась она. – Это прекрасно, я рад, что и ты устроила свою жизнь. Значит, хорошо, что мы разошлись, – подвёл итог разговору Михаил. Он подошел к сыну. Они беседовали до тех пор, пока гостей пригласили занять места за столом. Егор рассказал, что после окончания школы хочет по¬ступить в железнодорожное училище, стать машинистом электровоза. – А может быть, тебе поступить в какое-нибудь военное училище, на¬пример, авиационное? – спросил Михаил. – Нет, папа, не хочу! Армию отслужу, когда призовут, «косить» не со¬бираюсь. Но всю жизнь военным не буду, это не по мне, – возразил сын. Свадьба прошла весело, закончилась поздним вечером. Михаил был очень доволен тем, что встретился со своими детьми, которые, повзрослев, сохранили к нему добрые, детские чувства. Он сразу уехал на вокзал и к утру был уже дома. Даже недолгую раз¬луку с Людмилой переносил тяжело. Ему всегда хотелось быть с ней рядом, и он скучал за ней, даже будучи на работе. Была ещё одна причина, по кото¬рой Крайнов не любил расставаться с супругой. Он верил ей безгранично, но понимал, что мужчины не могли не обращать на неё внимание... Шли годы, но Михаил удивлялся тому, что внешность супруги остава¬лась такой же привлекательной, как тогда, когда он увидел её впервые. А однажды, ко дню её рождения, даже смог выразить это поэтически: Была ты, Людочка, красивой и осталась, И в этом нет твоей вины. Да! Время зря трудилось и старалось, Чтоб изменить твои прекрасные черты! С днём рожденья, дорогая! Будь для меня всегда такая! Людмила порой чувствовала ревнивое отношение мужа, хотя он и ста¬рался всеми силами его скрывать. Наверное, поэтому, когда они вдвоём ока¬зывались за праздничным столом, её излюбленным тостом, был этот: – Мишенька! Давай выпьем за взаимопонимание! – С удовольствием, – неизменно соглашался он. И в жизни оно, взаимопонимание, между ними почти всегда было, по крайней мере, им так казалось. Праздновать День Авиации у Крайновых уже давно стало доброй тра¬дицией. И не удивительно, ведь авиаторами были оба. В том году 18 августа совпало с субботним днём. Михаил и Людмила приехали в деревню на¬кануне, прихватив с собой хорошее дополнение к выращенным ими дарам природы, которые окажутся на праздничном столе. – Миша, а не пригласить ли нам на праздник Ивана Степановича с же¬ной, он же лётчик? – спросила Людмила. – Хорошая мысль, Людочка, я мигом, я сейчас, – заторопился он. Старого авиатора уговаривать не пришлось. На следующий день, в на¬значенное время, он с женой вошёл в усадьбу друзей, не забыв прихватить с собой пару бутылок с «горючим». Стол был накрыт в саду, под тенью огромной одичавшей яблони, доставшейся Крайновым в наследство… Рано наступившее похолодание способствовало употреблению горя¬чительных напитков. Иван Степанович пустился в воспоминания. Он рас¬сказывал, как на своём ИЛ-1О, «летающем танке», штурмовал немецкие позиции с таких малых высот, что видел ужас на лицах фашистов. Крайно¬вы учтиво слушали, давая вволю выговориться ветерану. – Мишка, вот гляжу я на вас, на тебя и Люсю, и не пойму! Знаю, что вы уже не первый десяток лет живёте вместе, а относитесь, друг к другу, как будто бы между вами роман только начинается, – проговорил изрядно захмелевший Иван Степанович – Да, друзья! Вы, поистине, редкая пара. Вот я сейчас думаю, если бы Ромео и Джульетта остались живыми, и оказались бы в условиях «шоковой терапии», продолжали ли бы они относиться друг другу так же трепетно, как описано в поэме? Сохранилась бы их любовь? – спросила жена лётчика. Вопрос повис в воздухе. Кто мог на него ответить? – Я думаю, что любовь подобна костру. В начале, как только его разо¬жгли, он стремительно разгорается, но может быстро прогореть, потухнуть. Для поддержания пламени, в костёр нужно постоянно подкидывать «дро¬вишки». Оказалось, что у нас с Людой их пока хватает, – объяснил Михаил. Друзья ещё долго говорили о любви, пили за неё. Кто-то вспомнил банальную истину, что вступая в брак, человек уподобляется покупателю лотерейного билета. Шансы вытащить счастливый билет всегда не выше пятидесяти процентов. Гости ушли поздно. Утомлённые затянувшимся застольем, дачники даже не стали прибираться, крепко уснули и спали без сновидений. А утром, слегка похмелившись, «Ромео и Джульетта» приступили к сбору урожая. Возраст мамы Михаила, Фаины Николаевны, был преклонным, но дер¬жалась она хорошо. Поэтому известие об её уходе из жизни, прозвучавшее по телефону, было очень неожиданным. Бросив все дела, Крайновы поле¬тели в Киев, чтобы проводить её в последний путь. Прощаясь с мамой, у её гроба, Михаил вспоминал, как она одна, без мужа, поднимала его и млад¬шую сестрёнку. Она была верна отцу до последних дней... – Миша! Ты был хорошим помощником мамы. Ты до конца выполнил свой сыновний долг, – сказала Людмила, стараясь поддержать опечаленно¬го мужа, когда они возвращались с кладбища. С окончанием летнего сезона, напряженная жизнь Крайновых окон¬чилась. До весны дача была «законсервирована». Появилось достаточно много свободного времени. Теперь супруги могли ходить в кино, в театр. В город начали приезжать разные целители, гипнотизёры. По телевидению регулярно выступал Кашпировский, а Чумак с экрана заряжал жизненной силой воду, которая помогала людям, верящим в это, поправлять своё здо¬ровье. В отличие от мужа, Людмила верила в чудеса. Однако, когда она приносила с завода билеты на встречи с заезжими гастролёрами, Михаил всё же составлял ей компанию. Обычно, он шутил: «Мне куда бы не идти, лишь бы с Вами по пути!» Однажды, когда поздним вечером Михаил пришел с работы, Людмила радостно сообщила, что во дворце культуры авиазавода в воскресенье со¬стоится встреча с известным в стране профессором, психотерапевтом. Тема была явно интригующей, способной заинтересовать кого угодно: «Любов¬ные суффиксы». – Пытаюсь вспомнить то, чего скорей всего и не знал. Мои «обширные знания», полученные в школе, недостаточны. Что за суффиксы, да ещё и любовные? – спросил Михаил супругу. – Миша, это не удивительно. Семилетку ты проскочил за пять лет, по¬том был завод и вечерняя школа. Сходим, послушаем психотерапевта, это, наверное, будет интересно, а может быть и полезно. Ну а суффиксы, это буквосочетания, которые, когда их добавляют к корню слова, придают ему некоторое изменение. Например, если в слово «ваза» вставить буквы «очк», то получится «вазочка», означающая тот же предмет, но меньшего размера, а именам они придают эмоциональную окраску, – с удовольствием поясни¬ла Людмила. – Понял. А ты, вполне, могла бы стать учительницей русского языка, – пошутил Михаил. Казалось бы, чем мог удивить этот маленький, лысый человек, внеш¬ностью похожий на Ленина. Но чем больше он говорил, тем интереснее было его слушать. Хотелось не пропустить ни единой мысли, высказанной им. Его беседа была, главным, образом обращена к семейным отношениям. Приведённые им цифры о количестве браков и разводов звучат удручаю¬ще. Он, неожиданно, спрашивает: почему многие супружеские пары, до¬бровольно сделавшие свой выбор, сыгравшие роскошные свадьбы, нежно называвшие друг друга милыми, и дорогими, спустя некоторое время рас¬ходятся, порой даже возненавидев друг друга?... Отчего же до свадьбы и в медовый месяц так ласково звучат имена Машенька, Коленька, киска, а по окончании этого периода, только Машка, Колька, а то и ещё грубее? Каким образом, со временем, место любовных суффиксов занимают другие, суффиксы равнодушия и грубости?... В зале воцаряется тишина. Естественно, никто не решается высказать своё мнение. И тогда профессор излагает свою, научную точку зрения. Его мысли просты, понятны и убедительны. Он объясняет, что мужчины и жен¬щины неумолимо тянутся друг к другу, стремясь к телесному, чувственно¬му наслаждению, не представляя того, что происходит это в соответствии с объективным законом продолжения рода человеческого на нашей планете. Силу притяжения мужчин и женщин усиливает красота лиц, совершенство фигур, то есть привлекательная внешность. Оказывается, это тоже вполне закономерное стремление природы к улучшению потомства. Но, как гово¬рится, встречают по одёжке, а провожают по уму… Те пары, которые полюбили друг друга лишь за внешность, не познав души, со временем начинают чувствовать падение взаимного интереса к физической близости, к которой до этого так стремились. Постепенно воз¬никает желание расторгнуть брак, даже если женщина уже успевает забе¬ременеть или родить ребёнка. Таким образом, интимные отношения стано¬вятся таинством на долгие годы только у тех людей, которым удаётся ещё до свадьбы познать души друг друга, убедиться в совпадении интересов. В конце беседы доктор дал ряд ценных советов, каким образом нужно разрешать семейные конфликты. Крайновы покинули зал под сильным впе¬чатлением от всего услышанного. Домой пошли пешком. Мишенька, по-моему, у нас с тобой всё хорошо и так будет всегда. Ведь мы с тобой в течение целого года прекрасно узнали друг друга и толь¬ко после этого оформили наш союз, – сказала Людмила, прижимаясь к пле¬чу супруга. Да, Людочка, это истинно так. Я думаю, что мы с тобой живём, как говорят, «душа в душу». Я не могу представить себе, чтобы ты мне в буду¬щем надоела. Мне хочется всегда быть с тобой и днём, и, конечно же, но¬чью. Ну, а чтобы я тебя когда-нибудь назвал Людкой, то «не дождёшься», – с лёгкой иронией сказал Михаил, и, нагнувшись, поцеловал супругу прямо в губы да так крепко, что у неё аж дух перехватило, как это бывало не раз. Прошли, прошумели годы. Повзрослели их дети, появились внуки, а затем и правнуки. Они жили, любя друг друга всем сердцем, всей душой. Они обрели своё запоздалое счастье.