Сказка - это когда
женился на лягушке, а она оказалась царевной. А быль - это когда
наоборот (Фаина Раневская).
Она была сладка, как пирожное после мучительной
диеты. Невероятна, как фонтанная россыпь в пустыни Кара-Кум.
Желанна, как первый поцелуй влюблённых после долгой разлуки.
Одним словом, такие никогда прежде не встречались в его
никчемной жизни.
Жил он на работе, здесь же почти регулярно
умирал от усталости и депрессии. Лица сослуживцев, бедолаг по
несчастью, давно уже для него сбились в некую серую массу.
Захваченные хаотичным течением ненормированного трудового дня,
не успев толком перезнакомиться и передружиться, эти люди в
соответствии с приказами, постановлениями, а иногда и по
собственному желанию, то и дело перемещались из офиса в офис,
образуя всё новые кадровые конфигурации.
Ни времени, ни сил, ни желаний на что-нибудь
этакое у менеджеров не оставалось. Была только работа, которая
сжирала всё. В топку бизнеса летела не только личная жизнь,
туда кувырком летели они сами.
Но кого интересуют переживания офисного
планктона? Для крупных рыбин это только корм.
В бесконечном и бессмысленном хороводе таких же,
как Он сам, конторских моллюсков, Он и не заметил, как
исполнилось ему тридцать.
Поскольку корпоративные романы его не
интересовали - девушек на рабочем месте Он воспринимал, как
бесполых товарищей (либо соперников) в борьбе за выживание, а
ничего другого с ним не случалось, - то стал Он
призадумываться: как ему жить дальше, и вообще - всё ли у
него в порядке? Может, пришла пора обратиться к интимному
доктору, чтобы как-то выправить положение дел? Ведь он обещал
отцу, что лук у него крепкий, стрелы востры, и в случае чего Он
не промахнётся, наповал сразит нужную цель. Просто время ещё не
пришло. Но наступит час, и расчехлит Он своё оружие, натянет
тетиву звонкую и пульнёт куда надо, чтобы род их старинный не
измельчал и не прервался.
…Он встретил её душным летом в метро, когда,
спасаясь от дорожных пробок, спешил на деловую встречу. Толпа
так сильно прижала их друг к другу, что Он рассмотрел Её во всех
невероятных подробностях. Одни глаза чего стоили! Зелёные,
подвижные, как водоросли в реке. А какой пикантной была родинка
над верхней губой! О, эта родинка сразу свела Его с ума! Она
оживала, когда ее хозяйка говорила или смеялась. Он почувствовал
желание прикоснуться к этому живчику губами. Да что там родинка!
Он бы всю Её хотел положить себе на язык и рассосать как
шоколадку.
Девушка была не против, в смысле – не против
знакомства, она легко согласилась встретиться, продиктовала свой
телефон и упрыгала к выходу.
Это создание из сказки, - решил Он и стал её
добиваться. Он действовал с упорством ученого, одержимостью
поэта и упёртостью менеджера среднего звена. Он хотел её всеми
фибрами своей офисной души. Он понимал всю степень Её
превосходства, а потому сомневался в себе так сильно, что вскоре
пришлось обратиться к психотерапевту, который, выслушав
сбивчивый рассказ влюблённого клерка, с профессиональной
бодростью заверил его, что никакая Она не царевна, а самая
обычная девушка заурядной наружности, к тому же без высшего
образования и приданного.
Это было уже слишком. Душевед своей тупостью не
только не избавил Его от навязчивого состояния и комплекса
неполноценности, но перевёл всё это добро на безнадёжно
средневековый, менестрельный уровень. Влюблённый управленец
теперь сделался поэтом, он грезил о своём Лягушонке даже на
рабочем месте, рискуя вылететь со службы.
Облупленная пятиэтажка с невысыхающей лужей
перед подъездом, в котором Она проживала вместе с родителями,
работающими на кирпичном заводе, была для него Вратами, ведущими
в Эдем. От касания к перилам, которые помнили её шершавые
пальчики, Он испытывал полноценный оргазм. А когда видел (он
теперь частенько следил за ней), как она вприпрыжку несётся к
остановке метро, то просто столбенел от её природного
совершенства.
Всё вызывало в нём умиление: её небольшой
росточек, милая склонность к полноте, крупный рот с
небезупречными зубами. «Как она хороша, как естественна!
Сколько в ней жизни!»
Не мог не думать и о своём, мужском: «Как,
должно быть, горяча и резва она будет в постели! Каких
здоровеньких детишек нарожает! Целую кучу весёлых лягушат!»
Любить – так королеву, украсть – так миллион! -
в конце концов, постановил Он и приступил к решительным
действиям. То есть Герой наш женился.
На этом бы и закончить сказочку, как
поступают все умные авторы, но тут совсем некстати засвербел во
мне чисто научный интерес: а что было у них дальше? Ведь жизнь
на этом не закончилась. Наоборот! Наш герой только сейчас и
получил возможность отведать этой самой жизни большой ложкой. И
что же? А приблизительно так. Как у всех людей. Ведь
принцы-царевны - тоже люди!
… Жизнь быстро вылечила офисного менестреля.
Сделала ему прививку от романтизма и идиотизма. Болезненную,
надо признать, инъекцию. Правда, это мало что теперь меняло в
его жизни.
Хоть в постели Она была холоднее лягушки, но
икру метала регулярно. Имея троих детей и неработающую жену, о
разводе надо было забыть. Тем более что испорченная жизнь, как
известно, не повод для расторжения брака. В самом деле, а куда
ты раньше, братец, смотрел? Чем думал, когда тетиву свою
натягивал? Вооот, тогда и думать надо было! А то стреляют куда
ни попадя своими стрелами вонючими, а потом начинают претензии к
женщине предъявлять: и недостаточно она стройна, и не слишком
красива, и с бородавками у неё перебор, и глупа она, и квакает
много.
А вот вступает ответчица: «Знаешь, что? На себя,
прынц офисный, посмотри! Уже сорок лет, а всё туда же! Кто с
тобой, засушенным, жить сможет? Ты же в конторе своей нормальную
речь забыл, всё мэсседжи, окей, дивайсы… Да тьфу! Уже
по-человечески даже в туалет сходить не можешь! На унитазе со
своим айфоном, или как у вас эта штуковина называется, в
обнимку сидишь, сигналы, блин, ловишь. А то без этих сигналов и
кишка не заработает!
На тебе же места живого нет – весь в пинках и
плевках! От начальников и сослуживцев. Я же просто вижу их!
Ничтожество! Всё терпишь! И где твоя голубая кровь после этого?
И ты хочешь, чтобы я, да, болотная, но царевна,
с этаким офисным обсоском ещё и счастье изображала? Не
дождёшься! Скажи спасибо, что от твоего тухлого семени деток
нормальных умудряюсь рожать. А то рОжу он свою великородную
кривит. То - не то, и это – не это! Весь в папашу своего:
«Поди туда – не знаю куда, принеси то - не знаю что!»
Суд у нас, понятное дело, на стороне многодетной
мамы.
Вердикт выносит одинокая некрасивая
женщина-судья:
«Вы, истец, утверждаете, что вам с ответчицей
разговаривать не о чем? Это главная причина? Но ведь раньше вам
это не мешало? Видать, молча детишек-то мастерили! У вас их
трое? Вот и продолжайте в том же духе. Детки-то прехорошенькие!
А умненькие, вон как кубики собирают, Головастики этакие! Идите,
гражданин, даю вам сто лет на обдумыванье».
- Пожизненно… - бормочет Он, улавливая своим
аристократическим носом запах борща из кухни.
- Хватит дуться. Иди, Квазява, ужинать! –
кричит жена и хохочет над своей шуткой: ха-ха-ха!
А ему слышится: ква-ква-ква!
Но продвигаясь к столу, на сегодня Он
прекращает свои бесконечные прения. Надо спешить, а то борщ
остынет. Не любит он холодного борща. Хватит с него и холодной
жены.
|