Наталья Леванина
 
Царевна-лягушка
 

Сказка - это когда женился на лягушке, а она оказалась царевной. А быль - это когда наоборот (Фаина Раневская).

 

Она была сладка, как пирожное после мучительной диеты. Невероятна, как  фонтанная россыпь в пустыни Кара-Кум.  Желанна, как первый поцелуй влюблённых после долгой разлуки. Одним словом, такие никогда прежде  не встречались в его никчемной жизни.

 Жил он на работе, здесь же почти регулярно умирал от усталости и депрессии. Лица сослуживцев, бедолаг по несчастью, давно уже для него сбились в некую серую массу.   Захваченные  хаотичным течением ненормированного трудового дня, не успев толком перезнакомиться и передружиться, эти люди в соответствии с приказами, постановлениями, а иногда и по собственному желанию,  то и дело перемещались из офиса в офис, образуя  всё новые  кадровые конфигурации.

 Ни времени, ни сил, ни желаний  на что-нибудь этакое у менеджеров не оставалось.  Была только работа, которая сжирала всё.  В топку бизнеса летела не только личная жизнь,  туда кувырком летели они сами.

 Но кого интересуют переживания офисного планктона? Для крупных рыбин  это  только корм.

В бесконечном и бессмысленном хороводе таких же, как Он сам, конторских моллюсков, Он и не заметил, как исполнилось ему тридцать.

 Поскольку корпоративные романы его не интересовали -  девушек на рабочем месте Он воспринимал, как  бесполых товарищей (либо соперников) в борьбе за выживание,  а  ничего другого с ним не случалось, - то стал  Он призадумываться:  как ему жить дальше, и  вообще -  всё ли у него в порядке? Может, пришла  пора обратиться к интимному доктору, чтобы как-то выправить положение дел? Ведь он обещал отцу, что лук у него крепкий,  стрелы востры, и в случае чего Он не промахнётся, наповал сразит нужную цель. Просто время ещё не пришло. Но  наступит час, и расчехлит Он своё оружие, натянет тетиву звонкую  и пульнёт куда надо, чтобы род их старинный  не измельчал и не прервался.

…Он встретил её душным летом в метро, когда, спасаясь от дорожных пробок, спешил на деловую встречу. Толпа так сильно прижала их друг к другу, что Он рассмотрел Её во всех  невероятных подробностях.  Одни глаза чего стоили!  Зелёные, подвижные, как водоросли в реке.  А какой пикантной была родинка над верхней губой!  О, эта родинка сразу свела Его с ума! Она оживала, когда ее хозяйка говорила или смеялась. Он почувствовал желание прикоснуться к этому живчику губами. Да что там родинка! Он бы всю Её хотел положить себе на язык и рассосать как  шоколадку.

Девушка была не против, в смысле – не против знакомства, она легко согласилась встретиться, продиктовала свой телефон и упрыгала к выходу.

Это создание  из сказки, - решил Он и стал её добиваться. Он действовал с упорством ученого,  одержимостью поэта и упёртостью менеджера среднего звена. Он хотел её всеми фибрами своей офисной души. Он понимал всю степень Её превосходства, а потому сомневался в себе так сильно, что вскоре  пришлось обратиться к психотерапевту, который, выслушав сбивчивый рассказ влюблённого клерка, с профессиональной бодростью заверил его, что никакая Она не царевна, а самая обычная девушка заурядной наружности, к тому же  без высшего образования и приданного.

 Это было уже слишком. Душевед своей тупостью не только  не избавил Его от навязчивого состояния и комплекса неполноценности, но перевёл всё это добро на безнадёжно средневековый, менестрельный уровень.  Влюблённый управленец теперь сделался поэтом, он грезил о своём Лягушонке даже на рабочем месте, рискуя вылететь со службы.

  Облупленная пятиэтажка с невысыхающей лужей перед подъездом, в котором Она проживала вместе с родителями, работающими на кирпичном заводе, была для него Вратами, ведущими в Эдем. От касания к перилам, которые помнили её  шершавые пальчики, Он испытывал полноценный оргазм. А когда видел (он теперь частенько следил за ней), как она вприпрыжку несётся к остановке метро, то просто столбенел от её природного совершенства.

  Всё вызывало в нём умиление:  её небольшой росточек, милая склонность к полноте, крупный рот с небезупречными зубами.  «Как она хороша, как естественна! Сколько в ней жизни!»  

Не мог не думать и о своём, мужском: «Как, должно быть, горяча и резва она будет в постели! Каких здоровеньких детишек нарожает! Целую кучу весёлых  лягушат!»

Любить – так королеву, украсть – так миллион! - в конце концов, постановил  Он и приступил к решительным действиям.  То есть Герой наш женился.

 

На этом бы и закончить сказочку, как поступают все умные авторы, но тут совсем некстати засвербел во мне чисто научный интерес: а что было у них дальше? Ведь жизнь на этом не закончилась. Наоборот! Наш герой только сейчас и получил возможность отведать этой самой жизни большой ложкой. И что же? А приблизительно так. Как у всех людей. Ведь принцы-царевны -  тоже люди!

 

… Жизнь быстро вылечила офисного менестреля. Сделала ему прививку от романтизма и идиотизма.  Болезненную, надо признать, инъекцию.  Правда, это мало что теперь меняло в его жизни.

 Хоть в постели Она была холоднее лягушки, но икру метала регулярно. Имея троих детей и неработающую жену,  о разводе надо было забыть. Тем более что испорченная жизнь, как известно, не повод для расторжения брака.  В самом деле, а куда ты раньше, братец, смотрел? Чем думал, когда тетиву свою натягивал? Вооот, тогда и думать надо было! А то стреляют куда ни попадя своими стрелами вонючими, а потом начинают претензии к женщине предъявлять: и недостаточно она стройна, и не слишком красива, и с бородавками у неё перебор, и глупа она, и квакает много.

А вот вступает ответчица: «Знаешь, что? На себя, прынц офисный, посмотри! Уже сорок лет, а всё туда же! Кто с тобой, засушенным, жить сможет? Ты же в конторе своей нормальную речь забыл, всё мэсседжи, окей, дивайсы… Да тьфу! Уже по-человечески даже в туалет сходить не можешь! На унитазе  со своим айфоном, или как  у вас эта штуковина называется, в обнимку сидишь, сигналы, блин, ловишь. А то без этих сигналов и кишка не заработает!

  На тебе же места живого нет – весь в пинках и плевках! От начальников и сослуживцев. Я же просто вижу их! Ничтожество! Всё терпишь! И где твоя голубая кровь после этого?

И ты хочешь, чтобы я, да, болотная, но царевна, с этаким офисным обсоском ещё и счастье изображала?  Не дождёшься! Скажи спасибо, что от твоего тухлого семени деток нормальных умудряюсь рожать. А то рОжу он свою великородную  кривит.  То - не то, и это – не это!  Весь в папашу своего: «Поди туда – не знаю куда, принеси то -  не знаю что!»

Суд у нас, понятное дело, на стороне многодетной мамы.

 Вердикт выносит одинокая некрасивая женщина-судья:

 «Вы, истец, утверждаете, что вам с ответчицей разговаривать не о чем? Это главная причина?  Но ведь раньше вам это не мешало? Видать, молча детишек-то мастерили! У вас их трое? Вот и продолжайте в том же духе. Детки-то прехорошенькие! А умненькие, вон как кубики собирают, Головастики этакие! Идите, гражданин, даю вам сто лет на  обдумыванье».

-  Пожизненно… - бормочет Он, улавливая  своим аристократическим носом запах борща из кухни.

-  Хватит дуться. Иди, Квазява, ужинать! – кричит жена и хохочет над своей шуткой: ха-ха-ха!

А ему слышится: ква-ква-ква!

 Но продвигаясь к столу,  на сегодня  Он прекращает  свои бесконечные прения. Надо спешить, а то борщ остынет. Не любит он холодного борща. Хватит с него и холодной жены.