Владимир Хохлев

Выборы LIFE

Продолжение

 

 

- Спасибо, Андрей Владимирович. Я вот что думаю по поводу всего этого: наша внутренняя писательская интеллигентность мешает - как бы это помягче сказать  - «вдарить по морде» завравшимся вождям. И изгнать их со всех руководящих должностей.

- Поэтому властные графоманы и властвуют. Интеллигенты настолько молчаливы, что ими, трусливыми, владеют «дуболомы». Но писательская правда заключается в том, что «праведным нет места» среди неправых.

Одно дело, когда ты атакуешь вражеские окопы, и точно знаешь, что именно там находится враг. Другое - разглядеть врага среди своих, казалось бы, собратьев по литературному цеху.

- Разглядим. - Хохлев глянул на часы и встал. - Мне, наверное, пора.

- Ну давай. -  Рудаков приподнялся и пожал протянутую руку. - Тезисы возьми с собой. Если у меня еще что-нибудь родится - пришлю по электронке.

Владимир собрался было выйти, но неожиданно остановился.

- Александр Валентинович, назовите мне фамилии пяти самых одиозных членов правления.

- Пяти? - Рудаков задумался. - А почему пяти?

- Для простоты счета.

- Жерлов - это понятно. Табун, Прыгунец, Галочка и скорее всего Бельский.

- А краткую характеристику на каждого дать можете?

- Табун - КГБ-шный прилипала. Когда писателю нечего сказать миру и он не создал своего языка, а стать известным и нахватать премий хочется, остается одно: идти в архивы КГБ. И для своей раскрутки использовать информацию, недоступную другим писателям. Переписывать, цитировать - ну, ты понимаешь. И всех пугать былым могуществом КГБ и связью с этой организацией. Низость.

Прыгунец - чистейший функционер. Чтобы остаться в руководителях, готов затоптать любого. Прозаик - никакой. Читать нечего.

Галочка - никакой поэт. Антипоэт. Всем внушает: краткость - сестра таланта. И выстраивает свои рифмы столбиком - с одним словом в строчке. Без смысла, без красоты... Мстительная, жестокая натура, не прощающая ничего никому. Лет пятнадцать назад хотела затащить меня к себе в постель. С тех пор ненавидит смертно.

Бельский - выживший из ума маразматик. Но преданный - как и все вышеперечисленные - коммунистической идее. Соцреалист до мозга костей. Больше редактор, чем писатель. Но отредактирует так, что камня на камне от авторского текста не оставит.

- Спасибо.

Хохлев заметил, как бабуля за стенкой заштопала свой носок, выключила свет на кухне и ушла.

 

Вечером от Рудакова пришло письмо.

 

Володя, вот тебе свежий стишок про одиозную тройку - пятерку:

 

Литературная власть

            

О, как смеялись вы над нами,

             Как ненавидели вы нас

             За то, что тихими стихами

             Мы громко обличили Вас!..

 

             В голодной и больной неволе

             И день не в день, и год не в год.

             Когда же всколосится поле,

             Вздохнет униженный народ?..

                            Александр Блок

 

Снова оторвалась власть

От народа.

Держат козырную масть

Три урода.

 

Нашей кровушкой вожди

Упиваются...

И надежды - жди не жди -

Не сбываются!

 

Пять ужасных упырей -

Кровью связаны.

Расплодили бездарей -

Не наказаны.

 

Вновь писательский народ

Еле дышит.

Власть подобный разворот 

Не колышит!

 

Санкт-Петербург

29.09.2010

 

А вот письмо Жерлову, которое написал наш интеллигентный Вася Дорожкин, после того как меня сняли с учета. Разве так нужно бороться с негодяями?

 

Уважаемый Сергей Евгеньевич!

Вчера между нами состоялся эмоциональный разговор о незаконном снятии с учета в отделении А. В. Рудакова. При здравом и хладнокровном размышлении о ситуации совесть моя не успокоилась. Я все-таки считаю решение правления Союза писателей о снятии с учёта поэта Рудакова Александра Валентиновича несправедливым и ненужным.

Во избежание всяческих кривотолков, ради истины, наконец, прошу Вас - в Вашем лице всё правление Союза - ещё раз вернуться к этому делу: пригласить на правление Рудакова, документально предъявить ему обвинения, выслушать его ответы в присутствии всего правления и уж на основании этого принять решение. Также прошу, если Вы услышите моё мнение, пригласить на это заседание и меня.

Я думаю, что под этой просьбой подписался бы не один я, поскольку десятки членов нашей писательской организации имели возможность публиковать свои произведения благодаря издательской деятель­ности Александра Рудакова. Я имею в виду и газету «Парад талантов», и его альманахи,  и наконец книги. Я никогда не состоял и не состою ни в каких «кланах», или группи­ровках. Никогда, ни у кого не был в угодливом услужении, в том числе и у Рудакова (хотя именно благодаря издаваемому им альманаху я был извлечен из писательского небытия), а потому письмо это ни с кем не согласовывал, не показывал и не предлагал подписать.

Мотивы этого письма, как я уже сказал выше, абсолютно бескорыстны. Даже в смысле публикации. Сегодня я не завишу от Александра Рудакова, ибо имею возможность публиковаться как минимум в двух известных московских журналах...

Признаюсь, меня удивит, если никто из моих коллег по Союзу не обратится к Вам с аналогичной просьбой о пересмотре решения «по делу Рудакова». Прошу Вас, Сергей Евгеньевич, довести это письмо до сведения всех членов правления, поскольку на общем собрании я голо­совал за их избрание, как, впрочем, и за Вас лично.  Также считаю необходимым уведомить Вас и в Вашем лице всех членов правления, что копию этого письма я отправлю Рудакову Александру Валентиновичу..

Мое письмо не посчитайте дерзостью, ибо я твердо убеждён, что конфликт этот при здравом размышлении и по совести будет достойно разрешить взаимопрощением и миром. И не терзать души дрязгами и судами. Ведь наша задача - заниматься тем, в чём состоит смысл нашего существования -  литературой.

С нисколько не пошатнувшимся уважением к Вам и всему правлению Союза писателей. 

Василий Дорожкин.

 

Володя, на это письмо не прореагировал ни один литературный функционер. Помни об этом и не допускай подобных ошибок.

Власть нужно брать силой. Не сходя с юридического, правового поля.

И никакой «клюквы в сахарном сиропе».

Пока. А. Рудаков. 

 

Весь день - с утра и до самого отбоя - Хохлев ждал звонка Петухова. Как вчера договорились.

Но так и не дождался.

 

30.09.2010

На «Маяке» пикнуло 9 часов утра, когда Хохлев открыл дверь своей комнаты.

Ангел, опираясь локтями на воздух, висел между полом и потолком. Слегка покачивался вверх-вниз, вверх-вниз. Владимир вошел. Не говоря ни слова, остановился рядом с гостем. Он был удивлен - Ангел не проявлял себя больше двух недель - стоял, разговора не начинал. Ждал. Наконец, произнес:

- Здрасте.

- Привет, привет, - гость улыбнулся. - Как жизнь? Нужные книжки читаешь? Сегодня еще одну почитаем! Вместе.

- Снова за старое… Что, опять в библиотеку?

- Зачем? Прямо здесь. Вот за твоим письменным столом. - Ангел в последний раз качнулся вверх-вниз и спрыгнул с воздуха на пол. - Садись.

- Что, вот так вот сразу? С места в карьер? Рассказал бы сначала что-нибудь. Как там у вас?

- Все нормально, как всегда... Доставай книгу.

- Какую?

- Библию, конечно.

- Неожиданно, хотя это в твоем стиле. Сегодня четверг - рабочий день, у меня были свои планы.

- К тебе вернулся Ангел… Не кто-нибудь - Ан-гел! Какие планы?

- Подожди, я хотя бы позвоню, отменю встречи.

- Ну позвони.

Хохлев вышел из комнаты, в коридоре задержался. Опять эти мучения. После чтения «нужных книжек» у него неделю раскалывалась голова. Еще неделю он приходил в себя. И вот - снова. Чем это я заслужил такое внимание к своей персоне? Небесных сил? В период выборов? Он сделал несколько звонков и вернулся в комнату. Извлек из книжного шкафа старинную дедову Библию, положил её рядом с лампой. Ангел прикоснулся к ней ладонью.

- Эта Книга должна быть настольной! А не тосковать в шкафу.

Владимир неуверенно кивнул, зная, что спорить - не имеет смысла.

- А я после твоих лекций стишок написал. Прочитать?

- Валяй.

- Называется «Хорошо». - Хохлев открыл свой альбом.

 

Хорошо, что земля не планета

И не катится по орбите.

Кто придумал фантазию эту,

Чтобы с толку все были сбиты?

 

Хорошо, что мир не из атомов,

В проводах не текут электроны.

Правду долго от нас прятали,

Но теперь - мы снова свободны.

 

Хорошо, что вода не из газов,

И состав её прост – можно пить...

И готов наш пытливый разум

Настоящего знанья вкусить.

 

            - Пойдет!

            - Еще одно. Пока без названия. 

 

Мир не развернут, он развертывается.

Течет из точки в перспективу сферы.

Им лишь с утра обертываюсь я

И задаю пропорции и меры.

 

Пространство не трехмерно потому,

Что собрано в единственную плоскость,

Которая имеет лишь одну

Ось вверх. И в сторону одну ось.

 

А время не течет, оно стоит.

Поставлено у Вечности границей.

Оно застыло и тихонько спит

И ни в какое завтра не стремится.

 

- Это лучше. Но оставим лирику на потом... Открывай первую главу - Бытие.

Ангел освободил место. Владимир присел к столу, включил свет, пролистнул странички предисловия.

- Сначала читать?

- Да, да, откуда же еще? Не с конца же. И повнимательней. Сконцентрируйся, сосредоточься. Старайся вникать в суть читаемого.

- Попробую. Но ты же знаешь, чем сейчас забита моя голова...

- До твоих выборов еще уйма времени.

- Вначале сотворил Бог небо и землю.

- Сначала небо, затем землю. Вначале - то, что ближе.

- Земля же была безвидна…

- То есть не имела вида, лица.

- И пуста.

- Ничем не наполнена.

- И тьма над бездною.

- Неосвещена.

- И Дух Божий носился над водою.

- Над какою водою? Понимаешь?

- Наверное, над обычною.

- Неверно. Помнишь о воде, про которую Иисус говорил женщине-самарянке у колодца: кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек, но вода, которую Я дам ему, сделается источником воды, текущей в жизнь вечную?

У апостола Павла так: если кто не родится от воды и духа, не может войти в Царствие Божие. А у апостола Иоанна так: кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой...

Здесь речь идет о воде, которая не на кухне из крана течет, не о воде рек и озер. Здесь другое. Здесь вода духовная, которая истекает от Бога - Его энергия.

- А почему Дух Божий носился над водою? Как это? Над энергией?

- «Над» означает не физическое место - над чем-то. А в чём-то. Дух Божий изначально присутствовал в воде. До воды. «Над» - это первое присутствие.

- Не понимаю.

- Если, к примеру, пар в воздухе, то можно сказать - воздух над паром. То есть сначала воздух, и затем уже в нём - пар. Воду Дух Божий имеет в себе. Читай дальше.

- И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы…

- Какой свет?

- Дневной, наверное. Солнечный, какой же еще? А тьма - это ночь.

- Неправильно. Солнца нет - оно еще не создано. Внимательней читай.

- Точно. Не заметил. Извини.

- Так какой?

- Не знаю.

- Тот, который Моисей позже увидит на горе Фавор - Фаворский. Тот, который сподобились увидеть некоторые человеки - святые подвижники, затворники в своих кельях, юродивые. То есть незримый телесными глазами свет Бога. Духовный свет.

- Понятно.

- Ничего тебе не понятно. Что тогда тьма?

- Тьма? То, что вне Божеского света.

- То, что не существует. Не имеет в себе Духа Бога. Правильно. Бездуховная тьма.

- И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один... И сказал Бог: да будет твердь посреди воды. И стало так. И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так.

- Вода над твердью - духовная вода, энергия Бога. Вода под твердью - жидкость в буквальном понимании.

- И назвал Бог твердь небом. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день второй.

- Небо твердое. Твердая граница. Твердь. Понятно?

- Граница чего? Не понятно.

- Граница между видимым и невидимым. Между тобой - человеком и мной - Ангелом. Граница Царства небесного, которое присутствует в каждой точке пространства и времени, но скрыто Богом за твердью.

Хохлев уперся пальцем в твердый стол.

- Эта граница?

- Именно. Сообразительный... Но ты, конечно, сообразил, что речь идет не о видимой деревянной глади столешницы... Ошибается тот, кто считает, что твердь небесная - то самое голубое небо, которое у человеков над головами - видимое глазами небо. Мы были с тобой в метро, под землей - там тоже есть твердь.

Вспомни апостола Иоанна: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог!» Весь мир - это слово Бога. В нем нет ничего не от Бога. Чтобы мир не рухнул и в нем свершилось все, что задумано Богом, Он контролирует его всегда и везде. Находясь за этой небесной твердью - за границей видения. Понятно?

- Пока не совсем.

- Вот тебе литературный пример - ты же писатель: есть текст, а есть подтекст. Текст мы видим глазами и можем прочитать. Подтекст - это то, что присутствует в тексте, как бы на втором плане. Невидимо, внешне не проявляясь. Подтекст очень часто первичен и сильнее видимого текста. Бог - как первопричина мира скрыт твердью, но Он сильнее мира. Так понятнее?

- Вроде бы уложил.

- Тогда идем дальше.

- И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом в одно место и да явится суша. И стало так.

- То есть - вода, как дождь, как пары в воздухе была под твердью везде. Бог собрал её в свои места - в моря и океаны.

- И собралась вода под небом в свои места, и явилась суша. И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо.

- Вот когда Бог увидел мир таким, каким его видите вы - человеки.

- И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, по роду и подобию ее…

- Земли.

- И дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так.

- А здесь о каком дереве речь?

- Не знаю.

- О разуме человеческом! Помнишь о дереве, которое надлежит срубить и бросить в огонь? Если оно не приносит доброго плода, то есть добрых, угодных Богу дел – мыслей и слов?

- Дерево-разум?

- Проходящих людей - как деревья - видел исцеленный Богом слепой в Вифсаиде. Он видел разумы людей.

- Понятно. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду, и по подобию её.

- Её!

- И дерево плодовитое, приносящее плод, в котором семя его по роду его на земле.

- Его! Разума, созданного Богом для человеков.

- И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий.

- Заметь, разум человеческий уже создан, а самого человека еще нет. Это к вопросу о том, что первично? Бытие или сознание. Читай дальше.

- И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной, для освещения земли, и для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней и годов. И да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие: светило большое, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды. И поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю. И управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый.

- Заостряю твое внимание: Солнце и луна поставлены на тверди небесной, на границе видимого мира. И движутся по ней. Когда Иисус Навин воззвал к Богу, оба светила были остановлены… Стояло солнце среди неба, и не спешило к закату почти целый день. Также, когда Исаия-пророк воззвал к Богу, солнечная тень прошла назад десять ступеней… А вы - Земля крутится вокруг Солнца… Читай дальше.

- И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землей, по тверди небесной. И стало так.

- Полетят по тверди небесной! Твердь небесная не геометрическая плоскость, подобная плоскости земли или воды. Это пространство, в котором или по которому летают.

- И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо. И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле. И был вечер, и было утро: день пятый.

- Теперь давай отвлечемся и порассуждаем.

Хохлев встал, прошелся по комнате и остановился у окна. Ангел рядом.

- Ты прочитал о первых пяти днях творения. Ты все понял?

- Как бы это сказать? Логически вроде бы понял, но представить не могу.

- Что?

- Например, твердь.

- Хорошо, рассмотрим вопрос с другой точки. Каток во дворе заливал когда-нибудь?

- Конечно.

- Представь. Вода, вода, вода… и вдруг бац - лед! Мгновенное превращение жидкости в твердое тело. Где-то еще вода, а где-то уже лед. Можешь представить границу между двумя состояниями?

- Конечно.

- Теперь вспомни весенний тающий лед. Он весь в порах, как бы пронизан стрелами, в которых уже вода.

- Вспомнил.

- Вот! Лед очень похож на мир. Вода в нем есть, но она не течет. Она схвачена морозом. Стоит мир-лед немного «подогреть», -  и все поехало. То есть пока существует твердь небесная, мир существует как бы в двух состояниях: видимый - твердый и невидимый - жидкий. Как только твердь свернется, – видимый мир исчезнет, растает и останется только мир невидимый - Царство небесное.

- Значит все это все-таки, исчезнет? - Хохлев с грустью посмотрел на улицу, за окно.

- Об этом очень подробно в откровении Иоанна Богослова. Ты же Библию читал? И не один раз. 

- Читал, но не вчитывался, как сейчас.

- Да! Тяжелый случай. Нельзя быть таким беспечным. Это ведь твоя жизнь висит на волоске - не моя. А в этой Книге ответы на все вопросы.

- На все?

- На те, которые человеку позволительно задавать. И получать ответы. Есть вопросы высшего порядка. Они не для человеческого разумения. И даже не для ангельского. Мы ведь тоже создания. Не могут создания копаться в природе Создателя. Или в мотивах Его действий. Библия способна снабдить человека информацией, в полной мере потребной для разумной, сознательной жизни между двумя ее точками – точкой рождения в видимый мир и точкой ухода из него. О том, что до и после, содержится в других книгах.

- Выборы пройдут - я перечитаю. Вчитываясь!

- Не факт, что без меня - всё поймешь. Бог устроил так, чтобы правда добывалась большим трудом. Напряжением ума и сердца. Через препятствия.

- Зачем?

- Тогда она ценнее. Человек её бережнее хранит. Не открывает без веских причин, не мечет бисер перед свиньями.

- Я что-то проголодался.

- Ладно, оставлю тебя на время. Перекуси. Только сильно не наедайся, переполненное чрево мешает познавать.

- Хорошо.

Хохлев не успел досказать слово, как оказался в одиночестве. Может быть, Ангел и остался рядом, но не в активном состоянии. Не проявляя себя. Владимир пошел на кухню. 

Общение с Ангелом - тяжкий труд. После подобных бесед и умственных потуг человек как выжатый лимон. Ангел раскрывает и втолковывает вещи, которые не сразу вмещает ум. Нужно волевое усилие. Царство небесное силой берется. На усилия тратится энергия. Часто довольно большая. А утрату требуется восполнить…

Владимир забыл наставление Ангела и наелся до отвала. И, к своему стыду, через полчаса уснул мёртвым сном. Кто-то воспользовался этим - влез в его сон и стал показывать всякие ужасы. Жуткие картинки. Хохлева снова били, он с кем-то дрался, рушились какие-то дома.

Владимир проснулся, пожалел о том, что заснул. Встал и заварил крепкого кофе. С чашкой вернулся в комнату.

- Учишь вас, учишь…

Ангел, сидя за столом над Библией, даже не повернул головы.

- Мы продолжим?

- Я тебе вот что скажу... Я ведь не от себя действую. У меня есть, как у вас говорят,  производственное задание, по исполнению которого я должен буду отчитаться. Если я что-то поручаю тебе или объясняю как сделать - для тебя лучше так и сделать. Просто потому, что будет легче и мне и тебе. Но если тебе нравится преодолевать трудности, которые ты сам себе устраиваешь - пожалуйста.

- Извини.

- Популярно объясняю еще раз. Зачем придуман пост и вообще воздержание в еде? Чтобы обострить восприятие. Укрощая тело, совершенствуешь душу и разум. Твой ум это меч - инструмент исследования. Он должен рассекать предмет исследования до основания с первого раза. Я тебе подсказываю, как держать свой ум в готовности номер один. Внемли.

- Я исправлюсь.

- Ладно, проехали. Идем дальше, открывай, читай.

- И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так.

- Уловил? О живой душе земли?.. Земля живая! С живой душой! А вы её экскаваторами, бульдозерами...

- Да. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: сотворим человека по образу нашему и по подобию нашему. И да владычествуют они…

- Стоп. Почему они, а не он? Кто это «они»?

- Не знаю?

- Думай.

- Может быть, человеки?

- Ответ неверный.

- Что тогда?

- Еще раз читай.

- И сказал Бог: сотворим…

- Стоп. Почему сотворим, а не сотворю?

- Может быть, это намек на три лица в одном лице? Бог Триедин.

- Молодец! Дальше.

- Сотворим по образу Нашему и по подобию Нашему…

- Стоп. Помимо того, что сам Бог множественен, Он создает человека из двух человеков. Первого - по Своему образу – намек на сходство облика, второго - по подобию - намек на сходство по принципу действия. Он создает человека из двух - внешнего и внутреннего. Читай дальше.

- И да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами пресмыкающимися на земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его: мужчину и женщину сотворил их.

- Мужчина и женщина составляют одного человека: прилепится муж к жене своей, и будут двое одной плотью.

- И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, над зверями, и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землею, и над всякими животными, пресмыкающимися на земле. И сказал Бог: вот я дал вам всякую траву сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя…

- Понятно о чем речь?

- О дереве разума?

- Ну конечно. Разума и веры. Здоровый разум всегда сеет семена веры.

- Вам сие будет в пищу. А всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому гаду, пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал я зелень травную в пищу. И стало так. И увидел Бог все, что Он создал и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: День шестой.

- Заметь, что Бог творит, как художник: положит мазок, отойдет от холста и оценит, хорошо или плохо. Заметь также разницу между «травой сеющей семя» и «зеленью травной». Это важно! 

- Так совершены небо и земля и все воинство их.

- Стоп. Какое воинство?

- Воинство? Может быть, воинство вас, Ангелов, на небе и нас, человеков, на земле.

- Но о небесных Ангелах не было сказано ни слова.

- Тогда не знаю.

- В слове «воинство» - смысл всего задуманного и осуществленного Богом.

- Да?

- Бог всемогущ. Зачем Ему вообще все это было затевать? Создавать какой-то мир, человеков, птиц, рыб, животных? Чтобы они потом грызли друг друга, страдали, умирали? Зачем это Богу? Как ты думаешь? Зачем весь этот, условно говоря, спектакль?

- Не знаю. Не понимаю.

- Чтобы победить нежизнь.

- Думаю, на это у Бога достаточно сил и без нас.

- Но он создает нас и вас - как воинов, как своих помощников и учеников.

- Все равно не понимаю. Зачем?

- По любви.

- По любви?

- Ну да. Главная мотивация Бога, о которой говорит Библия, - любовь. Что за пределами созданной Богом Вселенной - ни вы не знаете, ни мы не знаем. Но в пределах Вселенной - это так.

- И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмой от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его: ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал.

- Идем гулять.

- Что, дальше не читать?

- Тебе бы прочитанное понять. Как-никак - семь дней творения.

 

Хохлев с Ангелом вышли из дома и зашагали по дорожке к парку.

- Скажи мне, что в Библии сказано про строение материи? Мы до этого дойдем?

Ангел по старой привычке сделал круг над головой человека и опустился рядом.

- Ничего не сказано.

- Не понял.

- К примеру, в Библии не употребляются слова - атом, материя. Это выдумки человеков. Может быть, никакой материи вообще нет?

- Как это? Вот же материя… Кругом. Вот деревья, земля, по которой мы идем, эти дома - они же материальны.

- Это вы так почему-то считаете.

- А как на самом деле?

- На самом деле - есть живая земля. Мы же про это только что читали. Она имеет живую душу.

- Ну причем здесь это, человек тоже с душой, но он же материален. Вот мои руки, ноги, - они же состоят из материи.

- Давай поговорим о твоих руках и ногах. И обо всем, что тебя окружает. Заметь, именно окружает, то есть находится как бы в круговой сфере, в центре которой ты сам. Ты это называешь материей?

- Допустим.

- Тогда нам нужно говорить об особенностях человеческого восприятия мира. О ваших ощущениях.

- Сейчас скажешь, что материи не существует.

- Как оторванной от воспринимающего её человека - не существует! Никто из человеков не скажет, что лежит за границей человеческих ощущений. Ты это и сам прекрасно знаешь. Потому что эта граница и есть твердь небесная. За ней невидимый мир.

- Вот ствол дерева. - Собеседники были уже в парке. - Он твердый. Не будешь же ты утверждать, что твердый он, потому что я его таковым ощущаю? Ощутил, после того как рукой удостоверился в его твердости?

- Буду!

- То есть как это? - Хохлев уперся в ствол рукой.

- Глазом твердость не определить. Носом или ухом тоже, если только не прикоснуться этими частями тела к исследуемому предмету. Из пяти органов чувств только одно осязание - через ощупывание предмета - дает представление о его твердости.  Кроме этого ощущения, - Ангел тоже ткнул ствол дерева рукой, -  а также хранящихся в памяти аналогичных ощущений и представлений у тебя про твердость ствола в голове ничего нет. Об этой твердости ты судишь по сиюминутным ощущениям и своему прежнему жизненному опыту. Вот и все. Разве можно на основании столь скудной информации утверждать, что материя существует вне тебя?

Хохлев медленно побрел по дорожке парка. Долго молчал. Наконец выдал.

- Если все, что ты только что сказал, правда и наши ощущения распространяются только до тверди небесной. И если твердь небесная - это граница мира, постигаемого посредством человеческих чувств... Я правильно понимаю? 

- Да.

- Тогда… мы можем определить природу чуда!

- Определить! Природу! Скажи еще строение чуда… Человек! Не берись за то, что тебе не по силам. И будь внимательным в используемых словах. Природу чуда… Ишь, замахнулся. Хочешь чудеса творить? Сначала заслужи это право.

- Может, я не корректно выразился.

Ангел смягчился.

- О каком-то, более или менее доступном человеческому уму, представлении о чуде ты говорить можешь. Но не о его природе!

- Тогда я скажу! - Хохлеву очень хотелось поделиться собственным выводом. - Чудо происходит тогда, когда сквозь твердь небесную в видимый мир просачивается что-то из мира невидимого. И это что-то мы воспринимаем с помощью наших органов чувств.

- Ты сказал.

- Не хочешь ни подтвердить, ни опровергнуть?

- Не могу.

- Не уполномочен?

- Считай, что так.

- Ладно, не буду тебя больше смущать. Ты ведь для меня  - чудо!

Ангел взлетел высоко над деревьями и чуть не скрылся из виду. Но скоро вернулся.

- Я все-таки хочу понять. Ты сам говорил об атоме как о неделимом. Помнишь?

- Ну и что? Я просто дал значение слова.

- Но может, атомы все-таки есть?

- Атом - это греческое, дохристианское язычество. Мудрование... Философия... А мы говорим о реальном строении мира. Запомни, в Библии есть вся информация, необходимая человеку. Никаких других книжек можно вообще не открывать. Но Библия - не развлекательная литература. Ее нельзя прочитать один раз и поставить на полку. Ее нужно изучать, анализировать. Перечитывать. Читать сквозным порядком, сопоставляя разные места из разных книг и расшифровывая заложенную в них информацию. Таким образом, человек может двигаться к настоящему знанию. Ты же хотел «настоящего знанья вкусить». - Ангел улыбнулся.

- Тогда возвращаемся домой.

- Хорошо.

Как-то незаметно подкрался вечер. Вернее, предвечерние сумерки. Окна стали зажигаться светом. Водители включили фары машин. И фонари, помигав мертвенно-синим светом, зажглись в полную силу. Владимир поднялся к себе домой и вновь раскрыл Библию.

- Где мы остановились?

- На седьмом дне.

- Почему Бог не творил в этот день?

- Все было уже сотворено.

- Всемогущему Богу тоже нужно отдыхать?

- Ты напрасно иронизируешь, Бог может и наказать за это. Это не просто отдых – это праздник от радости сотворенного. Веселие души.

- Понятно. Больше не буду... Извини. Вот происхождение неба и земли, при сотворении их, в то время, когда Господь Бог создал землю и небо, и всякий полевой кустарник, которого еще не было на земле, и всякую полевую траву, которая еще не росла; ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли, но пар поднимался с земли и орошал все лицо земли.

- Какой пар? Какое лицо?

- Не знаю.

- Лицо, как ты понимаешь, может быть только у живой сущности. А пар? Это дыхание жизни. И речь здесь о двух землях. Земля под твердью небесной дышит паром и орошает дуновением жизни лицо земли над твердью небесной. Дальше.

- И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою... Подожди. Но человек ведь уже создан. Мы уже читали об этом. Помнишь в шестой день творения: и сотворил Бог человека по образу своему, по образу Божию сотворил его: мужчину и женщину сотворил их.

- Там речь шла о создании внутреннего и внешнего человека. Здесь только о внешнем, умирающем, который из праха земного. Когда же Бог вдунул дыхание жизни, произошло слияние внутреннего и внешнего человеков. И стал человек душою живою! Человек только из праха земного не стал бы живым - оставался бы прахом. Читай дальше.

- И насадил Господь Бог рай в Эдеме, на востоке, и поместил там человека, которого создал.

- Здесь понятно? На востоке - это не географическое определение места, а хронологическое определение времени. Где? В начале времени - на востоке. Откуда начало восходить солнце любви Бога к созданной Им жизни.

- И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая...

- То есть Божественный разум. Бог изначально был готов делиться с человеком всем, в том числе и Своим разумом.  

- И дерево познания добра и зла...

- То есть, разум человечества.

- И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Эдемском, чтобы возделывать его и хранить его. И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь.

- Вкусил человек от запретного дерева и стал смертным. А мог бы и не знать этого зла.

- И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному: сотворим ему помощника, соответственного ему. Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их…

- Видеть! Заметь, что для Бога имена, то есть слова, видимы. Не только слышимы. Это говорит о том, что духовным зрением можно видеть слово. Значит, у слова есть  плоть. Значит, слово - это не только колебание воздуха - это живая, плотяная сущность.

- И чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем тварям полевым, но для человека не нашлось помощника, подобного ему. И навел Господь Бог на человека крепкий сон…

- Многое с человеком во сне происходит, но об этом мы потом поговорим.

- И когда он уснул, взял одно из ребер его и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей. Она будет называться женою: ибо взята от мужа своего. Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей: и будут два одна плоть. И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились.

Хохлев услышал взмах крыльев и обернулся.

- Ты где?

Ангел исчез. Просочился сквозь небесную твердь в свой мир и стал недосягаем ни одному из человечьих чувств. А жаль. С ним стало интересно. Хохлев закрыл Библию и оставил ее на столе. Долго размышлял над прочитанным и услышанным. В видимый глазами и слышимый ушами мир его вернул телефонный звонок.

- Володя, привет! - звонил Ваня Тихонов. - Номер с твоим интервью и предвыборной подборкой вышел в свет.

- Поздравляю.

- И я тебя. В редакцию сегодня подвезут пачку - в субботу распространяй. И Петуху я пачку отправил. Так что ребята – действуйте.

- Давай. Спасибо.

Хохлев наконец-то включил компьютер. Заглянул в электронную почту. Первым стояло письмо из «Литературной газеты».

 

Уважаемый Владимир.

Ваш материал хотим предложить редколлегии вот в таком виде. Посмотрите, пожалуйста. К сожалению, его пришлось здорово сократить, но таковы условия.

Успехов Вам.

Сергей Ковальский.

 

ДЕСЯТЫЙ ЗА«БЕГ»

Вышел в свет десятый выпуск нового санкт-петербургского журнала «БЕГ». Пусть о короткой, но уже  истории издания рассказывает его главный редактор Владимир ХОХЛЕВ.

 

К настоящему времени в свет вышли и первые, пилотные номера двух литературных приложений к журналу - «Автограф» и «Русский писатель». В этих изданиях опубликованы произведения почти шестиста российских и зарубежных авторов. А в «БЕГе» печатались стихи и проза таких известных петербургских писателей, как Глеб Горбовский, Галина Гампер, Олег Юрков, Евгений Раевский, Андрей Романов, Валентина Рыбакова, Борис Орлов, Евгений Лукин и многих других.

Журнал публикует авторов со всей нашей родины. Хочу отметить талантливых поэтов Игоря Иванченко (Юрга, Кемеровская область) и Александра Паксиваткина (Екатеринбург), москвичей Андрея Шацкова, Ирину Негину, автора неожиданной версии убийства Марины Цветаевой Татьяну Костандогло.

Нам нравится открывать миру и новые литературные имена. Недавно уехала в Израиль замечательная петербургская поэтесса, лично знакомая с Иосифом Бродским и Сергеем Довлатовым, входившая в знаменитый литературный круг 60-х годов, но ни разу не печатавшая свои стихи, Долорес Ходор. Ее первая публикация - именно в 10-м номере.

Очень дорожим мы и нашими зарубежными контактами. «БЕГ» печатал произведения ушедших от нас Яна Торчинского (США) и Александра Файнберга (Ташкент). Наши авторы живут в Америке - прозаик Семен Каминский (Чикаго); в Канаде - писатель Михаил Блехман (Монреаль); в Англии - Норма Трена Браун (Ковентри); в Германии - Ирина Кандаурова (Оберталь); в Швеции - Изабелла Валлин (Стокгольм).

В ноябре этого года пройдет большая презентация журнала в Монреале, а прошедшей весной «БЕГ» был представлен членам Русского общества Оксфорда в колледже оксфордского университета - «St. John`s College».

 

Хохлев ответил.

 

Дорогой Сергей, добрый вечер.

Спасибо за заботу и поддержку. По тексту никаких замечаний. Благодарю за хороший заголовок!

И Вам успехов.

С уважением, Владимир.

 

И тут же получил новую весточку из Москвы.

 

Будем стремиться поставить в номер ЛГ – 06.11. Если не пройдет, значит в следующую среду – 13.11.

Сергей.

 

Есть же нормальные люди.

С Ковальским Хохлев лично знаком не был. Но вот отношение... И к Рузовскому... И крайне негативное - к жерловской команде. Литературный мир действительно разбит на лагеря.

Владимир оказался в правильном лагере.

В течение полутора часов он отвечал на другие письма и довольно уставший - как говорили в армии - «отбился» рано. Но сразу заснуть не смог. Сознание бороздили идеи, засеянные Ангелом.

После полуночи пришлось встать и записать в альбом новое стихотворение.

 

Вещи в мире и предметы

Существуют для поэтов…

 

Говорят: стихи вторичны,

Не нужны, сугубо личны.

Не согласен. Стих, как хлеб,

Проскользив по склонам неб,

Льется в хлебушек печной,

В белый, в черный, в нарезной.

Для того чтобы поэт

В хлебе хлеба видел свет.

 

Также в небе – неба свет!

Также в поле – поля свет!

Также в людях – свет людей!

 

Отовсюду, из щелей

Светит свет вещей, предметов,

Тот, который для поэтов.

           

01.10.2010

Галочка шумно пила чай с каким-то вареньем.

Десны под протезом ныли, Галочка - и пила, и полоскала рот одновременно.

Чай для себя и для своего подопечного она всегда заваривала лично - не доверяла Валентине Павловне. В кабинет Жерлова старая дама натаскала разных баночек с разными вареньями и десятка два разноцветных пакетов с травами. Держала их открыто на чайном столике, у окна, и благодаря запаху всегда присутствовала в кабинете. Даже когда отсутствовала.

Галочка готовила чай под настроение. Знала, какая трава взбодрит, какая опохмелит, какая прогонит сон, какая, наоборот, снимет стресс и успокоит. И варенья были подобраны под разные состояния Жерлова. Быстрее всего уходил крыжовник. А вот малина могла простоять всю зиму и даже засахариться. В этом случае Галочка заливала банку крутым кипятком, размешивала и цедила через ситечко малиновый морс. Косточки малины Жерлова всегда раздражали.

Сегодня чай был мятный - успокаивающий. Жерлов вот уже пять минут отрешенно всматривался в чашку, помешивал напиток ложечкой и не пил. Галочка наблюдала. Знала, что при ней - один на один - Жерлов часто позволял себе ничего не говорить. Молчание длилось долго, и было тревожным. Напряженным.

- Серго, пей... Остынет совсем.

Жерлов нехотя отхлебнул.

- Ты чего сегодня такой задумчивый?

- Да, б... , завтра опять москвичи приезжают. - Жерлов встал. Забродил по кабинету. - Нас, с... , опять не зовут. Будут премию свою ё... вручать.

- Хохлеву?

- Нет. Ё... и... м... ! В этом году твоему Витьке... Хохлев будет вручать.

- Даже так... Чего-то Москва его приподнимает. Деньги что ли возит?

- Я, б... , распустил легенду, будто Москва хочет поставить Хохлева, чтобы отобрать Комарово, Литфонд и этот кабинет. Но ты знаешь, Галчонок... Кажется, не очень-то в это, б... , верят... То есть полные идиоты, конечно, верят. Уже, б... , везде трещат... Но идиотов почему-то все меньше и меньше. Мне уже предлагают поделиться с ним властью. Чтобы, б... , не всё сразу потерять. Что за ё... к...?

- Завтра я его травкой...

Жерлов прекратил бегать у Галочки за спиной, вернулся к креслу. Сел в него. Вытаращил глаза на «боевую» подругу.

- Не бойся, не на смерть... Что задергался - пей вот мяту... Уложу до выборов, после оклемается. Нам главное, чтобы его на собрании не было. Чтобы смутьяны его не выступали.

- Ты пойдешь на вручение?

- И на вручение, и на банкет.

- Ты же, вроде, не их круга... Как ты объяснишь свое появление?

- Витьку-то я на крыло поставила. Он мой - успешный - ученик. Вот и придет учитель порадоваться успеху своего создания.

- А что? Умно. Не подкопаться. И на их ё... банкет пойдешь?

- Ради банкета весь сыр бор. Хохлев пьет много?

- Пьяным его никто, б... , никогда не видел.

- Значит, немного... Но это дела не меняет.

- А вдруг, б... на банкет по приглашениям?

- Сейчас мигом сделаем, - Галочка набрала номер. - Витюша, ты меня с собой на праздничный ужин завтра возьмешь? Как лауреат? Хорошо. Значит, я надену вечернее платье. А ты в чем будешь? Значит, я надену вечернее - тёмное... Что же ты? Такое событие, а ты молчишь. А если бы я не позвонила. Неблагодарный... Да причем здесь - раньше не ходила? Не тебе вручали, вот и не ходила... Ты за меня не решай... Нет, Сергей Евгеньевич не будет... Во сколько начало? В пять... Встретишь меня.

Галочке были обязаны многие поэты Союза. За прием, за кураторство. Виктор Антонов давно уже говорил своим голосом, старался не афишировать своего ученичества, но, попавшись раз, свою зависимость ощущал постоянно. Галочка при любом удобном случае про антоновские стихи говорила свысока, снисходительно: «Растет, растет мальчик!» А иногда: «Растем, растем...»

 

В 16-10 из Москвы Хохлеву пришло письмо.

 

Володя, мы выезжаем. Встречайте.

Надеюсь, завтра ты хорошо представишь книжку нашего лауреата Виктора Антонова.

Твой Николай Рузовский.

 

Здрасте, приехали... Книжку Хохлев в глаза не видел. Он тут же позвонил автору.

- Витя, я, оказывается, твой рецензент. На завтрашней церемонии.

- Поздравляю.

- Где мне найти тексты? В Интернет выставлял? Как называется сборник?

- «Небесные пути». Есть только бумажный вариант. В Интернете отдельные стихотворения.

- Верстка есть? Пришли мне верстку.

- Сейчас не могу, сижу, пиво пью...

- У Рудакова верстка есть?

- Нет... Я тебе часа через два пришлю.

- Ладно. Ты за меня проголосуешь?

- Не знаю, не знаю... Чем ты меня удивишь?

- А что, нужно удивить? Я подумаю над этим.

Верстка не пришла ни через два часа, ни еще через два, ни ночью. Она пришла за два часа до церемонии.

Так долго Виктор Антонов добирался домой.  К компьютеру.  

 

02.10.2010

Официальная церемония вручения премии закончилась.

Писатели скучковались вокруг лауреатов, поздравляя их неофициально. В зале стало шумно. Виктор Антонов, раздарив автографы, оторвался от поклонников и подошел к Хохлеву.

- Володя, удивил... Спасибо. Как это ты смог так быстро пройти моими «Небесными путями»? И вычленить самую суть.

- Я же редактор.

- Дай-ка мне свой листочек. Отдаю голос. 

- Пожалуйста... И спасибо.

Виктор поставил еще один автограф «за Хохлева». 

- А на книжке?

- Так она еще в типографии. Вчера всего три сигнальных экземпляра выдали. И все их я уже раздарил. Не обижайся, после подпишу... Электронная версия ведь у тебя есть. Можешь - если посчитаешь нужным - взять из неё что-нибудь для «БЕГа».

- Уже взял.

- С тобой легко работать. Не так как с некоторыми редакторами... - Антонов задумался на минуту. - Вот что! Пользуясь случаем, хочу пригласить тебя на секцию поэзии. Мне через неделю - сорок пять. Буду читать из «Путей». Это будет в пятницу. Начало в 17-00. Потом посидим где-нибудь.

- В Дом писателей вряд ли я сейчас сунусь. Нет никакого желания до выборов сталкиваться с Жерловым.

- Боишься? От Сергея Евгеньевича действительно можно ждать чего угодно... Он вроде бы даже сюда хотел прийти...

- Не боюсь! Но терять время на пустое - не вижу смысла.

- Ладно, тогда после секции - приходи. Пивка попьем... Я позвоню, скажу - где.      

Организатор премии, поэт и президент крупной инвестиционной компании Владимир Горшенин вернулся на сцену и торжественно объявил:

- Дорогие друзья! Я приглашаю всех присутствующих на вторую часть нашего торжества - на банкет. От библиотеки это в двух шагах. Можно, одевшись, всем собраться у выхода, и мы организованно пройдем в ресторан. На сборы - пятнадцать минут. Жду всех на улице...

Лауреаты и все остальные зааплодировали. Галочка, испытавшая на себе не один недоуменный взгляд, получив желаемое, подошла к Хохлеву с Антоновым.

- Владимир Владимирович, поздравляю вас с хорошей рецензией... А тебя Витя с заслуженным лауреатством. Сколько лет мы корпели над твоими стихами?

- Года четыре, давно это было... Я вас, Марина Ивановна, тоже поздравляю. Ваша лепта в моем успехе велика. Спасибо, - Виктор приложился губами к протянутой руке.

- Молодые люди, можно мне взять вас под локотки? Проводите даму в ресторан. И давайте мы друг к дружке поближе сядем, раз уж мы втроем оказались связанными сегодняшним событием. Учитель, ученик-лауреат и рецензент. За это следует выпить... А с вами, Владимир Владимирович, мы вообще еще ни разу не чокнулись.

- Исправим, Марина Ивановна... Пожалуйста, - Хохлев первым предложил руку. - Вы за меня на выборах проголосуете?

- Конечно! - не задумываясь, соврала Галочка.

- И мой листочек опросный подпишете?

- Давайте. Я возьму с собой, размножу на ксероксе и верну вам целую пачку подписей. Давайте.

Опросный лист оказался в сумочке из желтой крокодиловой кожи.

Когда уже в ресторане Галочка отошла в дамскую комнату, Хохлев спросил Виктора:

- Почему Марина Ивановна - Галочка?

- А ты что не знаешь? - Антонов простодушно рассмеялся. - Это из-за её любимого выражения - «Для галочки».

- Советского... Сегодня она тоже галочку поставит?

- Сегодня-то зачем? Это же не её мероприятие.

За столом Галочка усадила Виктора между собой и Хохлевым. Держалась тихо, обошлась без характерных для неё выкриков «из зала».

 

Ведущему предвыборную компанию кандидату нужно было использовать момент «по максимуму». На мероприятии собралось много писателей-избирателей не все из которых определились с выбором.

После трех официальных тостов Хохлев надолго у своей тарелки не задерживался. Отходил на перекуры, подсаживался к сомневающимся, ненавязчиво агитировал, спорил, доказывал, убеждал... Подливал. Не праздновал - работал. И собирал подписи. Собрал - пока хмель окончательно не размягчил головы - десятка два.

А тосты звучали, один за другим. Больше всего доставалось Александру Рудакову, приложившему в свое время немало сил к утверждению премии. Звучали здравницы в честь лауреатов, а те в ответных тостах благодарили жюри и всех собравшихся поэтов и прозаиков за «достойную оценку творчества».

Отхлебывая по чуть-чуть, Хохлев к горячему - в душном зале - все же захмелел. Решил закончить с выборами и действительно попраздновать. Попросил наполнить рюмку и взял слово.

- Уважаемые коллеги! На правах лауреата 2008 года я хотел бы поздравить сегодняшних победителей, поблагодарить Владимира Александровича и Александра Валентиновича за их подвижническую деятельность по развитию русской литературы... И прочитать одно из своих недавних стихотворений. Вот это:

 

Люблю это небо и даль нараспашку,
Люблю эту землю, рассветы над ней.
С утра надеваю льняную рубашку
И мчусь на простор необъятных полей.

Там пчелы жужжат и качаются травы,
И льётся с небес вдохновляющий свет.
Там царствуют чистые, ясные нравы,
А смерти ни места, ни времени нет.

Люблю этот лес, где мохнатые ели
И грустные ивы со мной говорят.
Где сердце поёт, где от счастья хмелею,
Где ветер, играющий кудрями - брат.

Люблю это водное зеркало глади,
В котором, качаясь, плывут облака,
В котором не раз удовольствий не ради
Озёрной волною играла рука.

Где резвые стайки серебряных рыбок
Пугались упругих ударов весла...
Там утром туман неподвижен и зыбок,
Там мне открывались азы ремесла.

 

            За любовь к жизни! Творчество! И постижение азов нашего нелегкого ремесла!

            Хохлев выпил, тяжело опустился на свой стул, закусил черной оливкой. В принципе - можно и заканчивать. Все что мог - он сегодня сделал. Кандидат решил посидеть еще немного, может быть, дождаться чаю, после которого очень незаметно откланяться. Потянулся к бокалу с морсом, сделал несколько больших глотков и отметил про себя, что напиток имеет какой-то нехарактерный для морса металлический вкус. Поскольку кухня в целом не отличалась очень уж высоким качеством, Хохлев решил списать свое «открытие» на недоработку шеф-повара или мелкие ресторанные хитрости.

            Минут через десять стало невыносимо жарко. Кандидат вышел на улицу, отдышался и закурил. Свежий воздух немного отрезвил голову, Хохлев решил - чаю не ждать. Вернулся к гардеробу, оделся и, ничего никому не объясняя, по-английски не попрощавшись, ушел совсем.

            Сел в троллейбус, доехал до Московского вокзала и почувствовал боль в животе. Даже не боль - присутствие чего-то постороннего. Как будто он только что съел горсть металлических опилок. На очередной остановке Хохлев вышел. К горлу подступала тошнота. Не от алкоголя. На губах вновь появился вкус некачественного морса. Хохлев подошел к урне, наклонился над ней... Его вытошнило. Горло перехватил судорожный спазм.

В армии Хохлев научился быстро трезветь. Для этого нужно начать всей силой легких глубоко-глубоко дышать, собрать сознание в точку, собрать волю, сжать кулаки – почувствовать силу рук... И быстро идти. Если ветрено - навстречу ветру. Сейчас ветер дул с востока на запад. Путь к дому - по Суворовскому проспекту, на восток. Хохлев стянул с шеи шарф - сунул его в карман, распахнул ворот куртки и пошел. Быстро.

По дороге его еще пару раз вывернуло. На лестнице уже абсолютно трезвым умом Хохлев понял - что-то не так. Опилок стало больше, губы металлизировались, веки зажгло солью. Внутренние ощущения были не похожи ни на какие прежние.

В коридоре он глянул на себя в зеркало - внешних признаков отравления нет. Кандидат быстро переоделся, в литровой банке приготовил раствор марганцовки и выпил залпом почти половину. В туалете над унитазом заправил два пальца в рот и освободил желудок. Повторил. Подкрасил перманганатом калия второй литр воды. Проделал процедуру еще раз. И еще. Мышцы горла потеряли чувствительность, диафрагма между желудком и грудной клеткой ныла от напряжения и боли. Пальцы рук покалывало невидимыми иголками, руки тряслись. А вот металла на губах не стало. И опилки как будто растворились.

Мучить себя дальше необходимости не было. Неизвестность пугала, но Хохлев решил обойтись - пока - без врачей. Последить за развитием ситуации и что-то предпринять в случае ухудшения самочувствия. Он лег под теплое одеяло, согрелся. Попытался вспомнить свои пищевые отравления. Рыбой - в юности, бромом - в армии, просроченным творогом - года четыре назад, на даче. Промывание марганцовкой помогало всегда. Значит, и сейчас поможет.

Хохлев ощущал, как возбужденные мышцы возвращались к обычному состоянию, а тепло постели размягчало волю.

Минут через сорок он заснул.

 

            03.10.2010

            В полдень в Таврическом саду торжественно открывали отреставрированный памятник Сергею Есенину.

Года два назад какие-то вандалы отбили у скульптуры нос, исписали камень похабными словами, истоптали мраморные колени поэта грязными ботинками. Питерская погода тоже постаралась – белый камень посерел, в некоторых местах потрескался. Решено было памятник обновить.

Обновленный поэт вернулся на свое место, на зеленую лужайку сада, в свой день рождения. Несмотря на прохладную погоду, людей пришло много. Под колючими взглядами милицейского наряда, прибывшего на всякий случай, люди чувствовали себя скованно. Среди собравшихся от Союза писателей был только Петр Владимирович Петухов. С букетом цветов. Чуть позже подошла поэтесса Лидия Правдина. Оба готовились к выступлению. Петухов с официальной речью, Правдина со стихами. Открытие памятника задерживалось - ждали власть. Люди негромко разговаривали между собой, оценивали мастерство реставраторов - трещины на носу было не видно, мрамор сиял белизной. Проворные официанты с подносами разносили шампанское.

            Жерлов знал об открытии памятника более чем за неделю, но никого из писателей об этом событии не известил. А зачем! Пусть петербуржцы видят, кто в городе поэт! Он подготовился к выступлению накануне - прочитал статью о Есенине из Большой советской энциклопедии, отобрал шесть своих стихотворений. Но утром заспался... И опоздал на нужную электричку из Всеволожска.

            Выйдя из метро, Жерлов - в поиске знакомых - осмотрелся. Глянул на часы. Быстро зашагал к месту события. На Фурштатской неожиданный, резкий и сильный удар в спину чуть не опрокинул председателя на тротуар. Удержавшись на ногах, Жерлов выругался, сжал кулаки и - готовый дать ответ - обернулся. Сзади, в доступной близости, никого не было. Повертев головой в недоумении, Жерлов продолжил свой путь. Еще один удар, помягче, вынудил его остановиться повторно.

- Да что за е... т... м... ?!

            - Жерлушка, опаздываем! - бес коммунизма, хихикнул и завертел нечесаным хвостом. - Проспали? Да? Спать любим?

            Председатель плюнул в землю и еще раз матерно выругался.

            - Будешь меня тормозить - совсем, б... опоздаю!

            - А ты бы поторопился. - Бес больно ткнул в спину. - А то ведь выступят все, кому не надо. 

            - А я что, б... , не тороплюсь?

            - А ну бегом, недоделанный...

Бес ухватился за воротник председательского пальто и выскочил вперед. С силой потащил Жерлова за собой.

- Да стой ты. Ё... т... м...! - взмолился председатель. - Люди же, б... кругом.

- А! Тебе люди важны? Дело наше тебе уже не важно? Бегом, я сказал. А про мать мою заткнись!

Бес коммунизма вернулся за спину Жерлову. Толкая своего подопечного в затылок, заставил ускорить шаг. Жерлов побежал. Бес, труся рядом, высказывался вслух.

- Безответственный... Бестолковый... Его ждет слава, признание, деньги... А он, видите ли, спит... Совсем ты, Жерлушка, ситуацию не догоняешь... Бегом! Шире шаг... Тебе что, деньги не нужны? - Бес толкал все больнее и сильнее.

- Нужны!

- Слава не нужна?

- Нужна!

- Ну так и беги за ними, растопырив руки. И хватай. А то, не ровен час, убегут... С чем ты тогда ко мне придешь? С соплями своими? Я за тобой подтирать не буду.

Жерлов вбежал в сад и остановился.

- Погоди, не толкай - дай отдышаться... А то, б... , двух слов не свяжу! Видишь, еще не началось.

- Мне благодаря! - Бес постучал кривым ногтем по лбу Жерлова и растворился воздухом.

У памятника началась какая-то сумятица. Некоторые заметили расхристанного Жерлова и обернулись в его сторону. Как ледокол, расталкивающий льдины, председатель врезался в толпу. Рассекая её на две части, стал пробиваться к микрофону. На пути Жерлова оказался Петухов. Недоделанный выпучил налитые кровью глаза и рявкнул:

- Ты, б... выступать не будешь! От Союза писателей выступаю я!

Петухов, не смутившись, ответил:

- Правильно. Ты ведь везде митингуешь, а я пришёл цветы возложить. Воспитанные люди здороваются, а потом уже говорят о наболевшем.

            Жерлов махнул рукой и поплыл в сторону влиятельных людей. Пожал руку Сизарёву. С презрением оглядел Правдину. Заметив в её руках сложенные листочки, рванул в сторону коллеги.

            - Лида, ты как здесь? Зачем? Это что?

            - Стихи.

            - Твои? - не давая ответить, зашипел. - Только по моей команде. Это городское мероприятие, а не секция поэзии. Причем здесь твои стихи. Мы открываем памятник Сергею Александровичу!

            - Одно из них ему и посвящено.

            - Я сказал! - Жерлов хотел ругнуться, но сдержался - слишком много народа было вокруг.

            Он вернулся к Сизарёву, встал спиной к Правдиной. У женщины повлажнели глаза. Дал о себе знать и не вылеченный насморк. Поэтесса подняла воротник и застегнула пальто до подбородка. Пожалела, что с повышенной температурой решилась выйти на ветер. Сизарёв наклонился к уху Жерлова и прошептал:

            - Бабло на Альманах в пятницу ушло. Во вторник должно прийти. В среду жду - как договорились.

            - Валерий Лерьевич! - Жерлов тоже перешел на шепот. – Б... буду, всё сделаю в лучшем виде. Не извольте волноваться. - Он выпрямился, поправил шарфик и достал из сумки свои стишки. - Вот, подготовил прочитать... Если вы не против.

            - Да читай ты что хочешь. - Ничто, происходящее у памятника поэту, Сизарёва не волновало. Как, впрочем, и поэзия Сергея Есенина.

Церемония наконец началась. Жерлов - оглушив всех зычным рыком - сделал своё дело и рванул за шампанским. Чокнулся с руководством, начисто забыв о Правдиной. Та достояла до финала мероприятия и, не получив слова, окоченевшая, засеменила к выходу из сада. И дальше - к метро.

Хмельной Жерлов догнал её уже на Фурштатской. Догнал, обежал кругом, заглянул в глаза и пошел рядом. Вслушиваясь в телефонный разговор, который Правдина вела со своим мужем. Когда она закончила и положила трубку в карман, Жерлов еще раз обежал свою жертву:

- Ты не обиделась? С кем это ты разговаривала? На меня жаловалась?

Правдина до самой «Чернышевской» не отвечала. Жерлов навязчиво лез в душу. Когда дубовая дверь больно хлопнула бесноватого в нос, он отцепился от поэтессы. Проверил - остался ли нос на своем месте, прошипел женщине в спину: «Ну и дура». И зачем-то заспешил обратно. К Есенину.

А Правдина в этот день слегла с ОРЗ. И провалялась на больничном почти три недели.

 

Хохлев в это воскресенье на дачу не поехал.

С утра боролся с недомоганием «после вчерашнего». Насушил в духовке сухарей из белой булки, сварил вкрутую два яйца, заварил крепкого чаю. Позавтракал и снова лёг спать. Разбудила жена, предложила выйти прогуляться.

Окажись они в Таврическом на полчаса раньше - встречи основных кандидатов было бы не избежать. Но Хохлевы подошли к Есенину, когда участники и любопытствующие зрители уже разошлись. Только примятая трава и разбросанные пластиковые стаканчики напоминали о недавнем событии. Погуляв по саду и тоже немного замерзнув, супруги поехали в Музей-усадьбу Державина - что на Фонтанке - на экскурсию.

Там Хохлев договорился с директором о проведении 14 октября круглого стола в знаменитом и торжественном - самом парадном в державинском особняке - зале «Беседы любителей русского слова». В котором с 1811 года читались и обсуждались литературные новинки писателей, близких хозяину дома по своим  воззрениям. Вот и Хохлев рассчитывал на то, что круглый стол плавно перетечет в предвыборное собрание писателей, близких своими литературными взглядами.

Двухсветный зал с хорами, пилястры, облицованные искусственным мрамором, торжественные золоченые люстры, зеркала, огромный с закругленными углами стол, покрытый зеленой скатертью, старинные канделябры, кресла классического дизайна - все располагало к серьезному разговору о будущем русской - и в частности питерской - литературы. А дух великого - дерзкого и не сломленного временем - Гавриилы Романовича не позволит свести разговор к мелким обидам и претензиям. К игре писательских амбиций.

Единственное, что не в пользу кандидата - платный вход в усадьбу. Договорились, что Хохлев выкупает двадцать билетов, а дальше - как получится. Многие члены Союза обладали правами на бесплатное посещение памятников культуры, инвалиды и пенсионеры пользовались льготами. Молодежь могла и заплатить. Договорились также об уличной афише, которая будет выставлена на входе, об анонсах в Интернете и СМИ. И об изданиях, которые будут предлагаться всем желающим.

 

После державинской усадьбы Хохлев встречался с телевизионщиками.

Наконец-то «созрела» Екатерина, подруга Марии - предложила прямой эфир в ночь с 20-го на 21-е. В открытой студии на Итальянской улице.

С магами ТВ обсудили план эфира, согласовали вопросы к ночному гостю и составили небольшую сценарную заявку. Для начальства.   

 

Вечером кандидат работал с электронной почтой.

Вспомнил давнее предложение Глеба Каткова - главного редактора некогда популярного интернет-канала «Балтийский ветер». Подумал, что одного ночного ТВ-эфира будет мало и написал:

 

Глеб, добрый день.

У меня возник вот какой вопрос. Может ли «Балтийский ветер» дать в октябре (до 21-го) в интернет-эфир несколько интервью о литературе с Владимиром Хохлевым? Или пригласить кандидата в рубрику «Гость студии»?

Как ты понимаешь, вопрос связан с выборной ситуацией. Было бы очень кстати.

С уважением, Володя.

 

Реакция была быстрой. 

 

Привет Володя!

Отвечаю по существу вопроса. В ожидании какого-нибудь регулярного финансирования мы находимся в состоянии анабиоза. Обещано оное от депутатов, но пока всё на уровне обещаний. Мы иногда делаем сюжеты - есть оператор, есть режиссер монтажа - но людям приходится платить из собственного кармана. Около 5 тысяч за сюжет. За съемку, монтаж, выкладывание сюжета на сайт канала. Это дороговато. Можно без особых затрат сделать цикл интервью в рубрику «Прошу слова», с фотографиями, продуманным и отредактированным текстом. На эти материалы можно будет потом ссылаться. Их можно будет распечатать в виде листовок и раздать перед голосованием.

Как человек, переживший в качестве главного редактора эфирной телекомпании с десяток выборов городского и федерального уровней - думские, губернаторские, в ЗАКСы и прочие, могу сказать, что в данном случае печатный вариант предпочтительнее. С видео надо работать долго. Выстраивать картинку, делать дубли, чередовать жанры: клип, «мыло», репортаж, интервью, интерактив и пр. При этом всегда есть опасность, что объектив беспощадно передаст волнение, неуверенность, сомнения человека в кадре. Вот такие дела.

Володя, желаю тебе безусловной победы, потребуюсь - пиши.

 

Глеб, спасибо за советы и поддержку.

Не осталось ли у тебя друзей на каналах ТВ? Может быть, с ними что-то получится?

 

К сожалению, таких, с которыми получается, не осталось. А за большие деньги - которых у тебя, наверняка, нет - можно все.

Хотя... попробую. 

 

Хохлев написал и своему заокеанскому другу, постоянному автору «БЕГа», прозаику - и шефу литературной редакции еженедельника «Голос Чикаго» - Андрею Козловскому.

 

Андрюха, привет. Выручай.

Я выдвинут на председателя Союза писателей. Выборы в конце месяца. Противник прессует «по полной» - дискредитирует как писателя, редактора... И как человека. Нужна информационная поддержка.

Сможешь обеспечить?

Заранее благодарю. Твой Володя.

 

В почте Хохлев нашел одно «положительное» послание. Не относящееся к выборам. 

 

Владимир, здравствуйте!

Я слышала, что «БЕГу» нужны грамотные профессиональные менеджеры. Могу предложить свои услуги.

Вы знаете меня как поэта. И не знаете, что я три года довольно успешно работала в «Рекламе-плюс», в коммерческом отделе. Имею опыт менеджера и даже собственную - правда, небольшую - клиентскую базу. С контактами первых лиц компаний. У меня сейчас такая ситуация, что до Нового года - я свободна. Могу целых три месяца заниматься «БЕГом». Если Вам это интересно – дайте знать.

Мне это интересно - с точки зрения комиссионных.

С уважением, Наталья Тайнова. 

 

Главный редактор ответил без долгих раздумий.

 

Наташа, спасибо.

Завтра, в редакции в 10-00.

 

Уже за полночь Хохлев разослал свое очередное - пятое по счету - предвыборное письмо.

 

Дорогие друзья!

С удовлетворением и благодарностью докладываю вам, что число сторонников «кандидата Хохлева» - подписавших мои опросные листки - достигло четырех десятков. 

В настоящий момент я составляю список писателей (не только членов нашего отделения), пострадавших от С. Е. Жерлова.

Буду признателен, если вы сообщите мне о фактах публичных оскорблений и унижений, издевательств и запугивания, необоснованного отказа в приеме в Союз писателей и других противоправных действий нынешнего председателя правления, которые привели к нравственным и моральным страданиям, нанесли прямой ущерб здоровью, повлияли на литературную судьбу писателя. 

Проинформируйте меня также о том, чья успешная деятельность сознательно замалчивается, про кого из писателей распространяются порочащие его деловую и творческую репутацию слухи и сплетни, к кому применялись и применяются методы психологического давления, кому литературные премии и стипендии СП незаслуженно не присуждаются. Кто - по принципиальным соображениям, из чувства самосохранения - вынужден был приостановить свою активную деятельность в Союзе писателей.

Укажите, пожалуйста, ФИО писателя, примерную дату противоправного действия и его характер.  

Вы можете рассказать мне о пострадавших от С. Е. Жерлова писателях как по электронной почте, так и по телефону.  

 

С уважением,

Владимир Хохлев.

 

Ночью, перед сном, лежа в кровати, Хохлев понял, что Галочка руководителем бесовской пятерки быть не может.

Подставлять себя с отравлением - грамотный руководитель не будет. Поручит кому-нибудь. А Галочка действовала сама. Анализируя происшествие, прокачивая детали вчерашнего вечера в голове, Хохлев вычислил её по поспешному движению руки - в сторону от внутреннего кармана жакета - перед одним из тостов. И по вспыхнувшим малиновым щекам. Зачем нужно было сначала сунуть пальцы в этот карман, а затем - после того, как Хохлев это увидел - быстро выдернуть их? И сделать вид, что ничего не произошло.

Либо для проверки наличия в кармане пузырька, который мог в суматохе общения и выскочить... Либо для попытки... В тот момент - неудавшейся.

 

04.10.2010

            В 10 часов 10 минут Хохлев заваривал кофе.

            Его кабинет соседствовал с кухней, что было очень удобно. Если на кухне народ - можно с чашкой уйти к себе. И совместить приятное с полезным - кофе с работой.

            Тайнова пришла раньше главного редактора - ждала на диване, в холле. Извинившись за опоздание, Владимир счел нужным начать трудный разговор с кофейной церемонии.

Над крышами Петербурга.

Редакция «БЕГа» располагалась на восьмом этаже. В центре Петроградки. В ясную погоду все основные достопримечательности города - шпиль Петропавловского собора, купол Исаакия, кораблик Адмиралтейства - были видны невооруженным глазом. В дождь, который зарядил с самого утра, хорошо просматривались только мачты осветительных опор стадиона «Петровский».

Наташа пила маленькими глотками. Вприкуску с колотым сахаром.

- К сожалению, у нас в штате нет психолога.

- Психолога? - девушка отвела взгляд от окна.

- Да! Менеджеру не позавидуешь... Он наладит сто контактов, получит пятьдесят обещаний подумать, тридцать заверений о сотрудничестве, двадцать оферт, десять подписанных договоров... И лишь три из них будут проплачены.

- Это вы, как психолог, меня к трудностям готовите? - Тайнова засмеялась.

- До «БЕГа» - вернее, параллельно с «БЕГом» - мне довелось работать в модном глянцевом информационном журнале. Каждую пятницу весь рекламный отдел  - человек сорок - собирался на психологический тренинг. Разгружаться. Чтобы на выходные уйти с хорошим настроением. И до понедельника не вспоминать про отказы. А с понедельника...

- Я тренингую без посторонней помощи.

- Это как?

- В церкви. Когда стоишь перед алтарем - понимаешь, что все от Бога. И отказы, и заказы.

- Да, в этом мы похожи. - Хохлев допил свой кофе. - Ну что - к делу?

- К делу. - Наталья, как-то по-мужски, двумя руками уперлась в край редакторского стола. - Прайс-лист.

- Не держим.

- Как это? За сколько мне продавать обложку, внутренние полосы?

- В каждом случае - это предмет переговоров. И договоренностей. Для рассылки ты можешь, конечно, составить свой - со средними по городу ценами. Но «БЕГ» - это не колбаса, которую можно купить в магазине, не сказав никому ни одного слова. Наш рекламодатель творит журнал вместе с нами.

- Понятно - свободный рынок... Второй вопрос: чем «БЕГ» лучше?

- Уровнем. Мы, как ты знаешь, не работаем с уже широко распространенной информацией. И не печатаем полупрофессиональные тексты. Разве только за большие деньги. Не берем мы и тиражом - наш принцип: лучше меньше, да лучше. И глянца, так всем надоевшего, у нас нет. «БЕГ» - это журнал для чтения! Не для просматривания картинок. Отсюда - такой большой объем «Литературных страниц». Литературный текст - всегда сильнее журналистского.  

- Третий вопрос: распространение.

- Власть, бизнес, творческие круги. Выставки, презентации... Можем распространять по адресному списку заказчика. Точечно.

- Подписки нет?

- Пока нет. Еще не доросли.

- В принципе больше вопросов нет. Мой процент?

- Десять.

- Пятнадцать.

- Двенадцать. После поступления средств.

- Договорились. - Тайнова встала, - На первых порах я буду вас дёргать постоянно. Не будете сердиться?

- Не буду. Это ведь для дела...

- Когда выходит следующий номер?

- Как выборы пройдут - начнем верстку. Это значит - к Новому году. - Хохлев встал тоже. - Предыдущие номера - вот здесь. - Он распахнул дверцы шкафа. – Можете брать.

 

После ухода девушки в кабинет зашла Мария.

- Владимир Владимирович, доброе утро.

- Доброе.

- Вы ведь так рано кофе не пьете?

- Нужно было.

- А-а, понятно. А кто это был?

- Наташа Тайнова... Может, нашим менеджером будет. - Хохлев включил компьютер.

- Красивая... Таинственная! 

- Ты что, ревнуешь?

- Нет... Просто красивые не умеют работать. Им все просто так - за красоту - достается.

- Маша, не бузи... Как сумеет, так и сумеет. За красоту я держать не буду.

Электронная почта была забита откликами на вчерашнее письмо. В основном - отрицательными. Особенно раздухарились противники. До гневных и оскорбительных выпадов в адрес кандидата. Первой сумбурно отписалась, разуверившаяся во всём, Землякова:

 

Ну, совсем ошалели!

Давайте создадим фонд помощи пострадавшим от Жерлова. И в какой форме будет оказываться помощь? Это уже не смешно.

Уважаемый Владимир Хохлев! 

Могу поверить в искренность Ваших благих намерений по оказанию помощи пострадавшим. Тех намерений, коими устилается дорога в ад.

Я тоже отношу себя к категории пострадавших.

Но более Вы от меня информации не получите.

 

Отвечать на это письмо Хохлев не счел нужным.

Бывший чекист Юра Туркин писал:

 

Володя, это ты решил организовать практику доносительства на Жерлова?

Или Рудаков идейку подкинул?

Вам интересно знать - сколько стукачей в нашей писательской организации? Достойный интерес для литераторов-интеллектуалов.

Видимо, остались с советских времен определённые навыки. Которые требуют реализации...

 

Ему вторил лидер коммунистической молодежи постсоветского периода Слава Крайничев. По параллельности мыслей Хохлев понял, что в Смольном его письмо детально обсуждалось.

 

Привет, коллега.

Мне трудно понять возню вокруг Жерлова. Он всегда по-доброму расположен к людям, внимателен к просьбам и предложениям. Ни разу мне не нагрубил. Зачем приписывать человеку того, чего в нём нет? 

Вчера я с ним встречался и сказал, что мне очень нравится его взвешенная и сдержанная позиция по поводу всех выпадов «рудаковской команды».

Жерлов, как офицер, не терпит стукачества. И это мне нравится!

Так что извини, сведений о потерпевших от меня не жди.

Слава. 

 

Хохлев решил ответить только одному.

 

Слава, стукач (так же как и сексот – то есть секретный сотрудник правоохранительных органов) - это человек, внедренный в преступную среду (или завербованный из этой среды) с целью профилактики правонарушений. Он сообщает информацию, помогающую задержать правонарушителей или предотвратить преступление. Сообщает за вознаграждение, получаемое от государства.

По всем критериям - стукач очень полезен законопослушному обществу. И, понятно, очень ненавидим преступной средой.

В моем обращении нет и намека на стукачество. В правоохранительных органах я не служу, вознаграждение выдавать не могу, секретности не требую.

Зачем вы с Юрой передергиваете факты?

Насчет «доброго расположения к людям»... Видимо, ты не знаешь, как он общается с писателями, особенно с талантливыми... Тебе Жерлов ни разу не нагрубил, потому что ты представитель власти, перед которой он лебезил и приседал всегда. 

 

Но не убедил.

 

Володя, я понимаю, что твое «обращение» - это тонкий ход в предвыборной борьбе. Но выборы пройдут, а стукачи останутся стукачами. Не развращай людей. Донос - он во все времена донос.

 

Пришлось дать более развернутый ответ.

 

Слава, я тоже понимаю, что вы на стороне Жерлова и хотите отвести от него удар.

Но та информация, которая у меня уже есть, позволяет смотреть на нашего председателя, как на человека, совершающего поступки с характерными признаками противоправных – даже преступных - деяний.

Чтобы ты вник в ситуацию – мне придется провести небольшой юридический ликбез. Начнем с основного закона – с Конституции РФ.

Статья 21. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления.

Жерлов умаляет постоянно.

Статья 29. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом.

Что я и делаю.

Статья 42. Каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью...

Жерлов - «как часть природы» - делает среду неблагоприятной. Причиняет вред здоровью людей. Об этом тебе могут рассказать очень многие писатели. Не только из «рудаковской команды». Молодые литераторы, стремящиеся в Союз писателей, должны знать, с чем придется столкнуться. Для этого кто-то должен собрать достоверную информацию об «окружающей среде». 

Переходим к закону о СМИ. Ты, видимо, забыл, что я не только писатель, но и главный редактор средства массовой информации. И журналист.

Статья 38. Граждане имеют право на оперативное получение через средства массовой информации достоверных сведений о деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, организаций, общественных объединений, их должностных лиц.

 Жерлов должностное лицо общественного объединения.

Статья 39. Редакция имеет право запрашивать информацию о деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, организаций, общественных объединений, их должностных лиц. Запрос информации возможен как в устной, так и в письменной форме.

Я запросил - в письменной. Принимаю как в устной, так и в письменной форме.

Статья 47. Журналист имеет право: искать, запрашивать, получать и распространять информацию; излагать свои личные суждения и оценки в сообщениях и материалах, предназначенных для распространения за его подписью...

Что я и намерен сделать.

Статья 49. Журналист обязан: проверять достоверность сообщаемой им информации...

О беспределе Жерлова мне рассказывали очень много. Прежде чем сообщить об этом через СМИ, я хочу проверить достоверность полученных сведений.  Государство гарантирует журналисту в связи с осуществлением им профессиональной деятельности защиту его чести, достоинства, здоровья, жизни и имущества как лицу, выполняющему общественный долг. Это так, к слову.

Мой запрос информации ты можешь считать элементом журналистского расследования. Которое предполагает долговременное исследование предмета публикации. Работа журналиста в этом жанре сродни деятельности частного детектива - он собирает информацию, которую заинтересованные лица готовы скрыть от общества. За «работой» Жерлова я наблюдаю уже семь лет. И могу засвидетельствовать, что некоторые, запуганные или ангажированные Жерловым, писатели намеренно скрывают информацию о его злодеяниях.

Надеюсь, что твой отказ от сотрудничества имеет под собой другую мотивацию. Извини, что заставил тебя читать такой большой текст.

Володя.

 

В этот день Крайничев, видимо, быстро сочинил все порученные ему спичи. И ответил он очень быстро... И коротко.

 

Напрасно старался. 

После чего Хохлев решил приостановить переписку с этим адресатом. И был за это  вознагражден целым блоком информации об «объекте». Письмо от молодых писателей Петербурга - так оно было подписано - начиналось словами.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Многие годы Петр Владимирович Петухов боролся с хамом Жерловым в одиночку. Благодарим Вас за мужество и поддерживаем Вашу борьбу за справедливость...

 

Во вложенном файле Хохлев нашел тридцать две истории о бесчинствах действующего председателя Союза, рассказанные разными авторами. Не только молодыми. Чтобы прочитать их все - кандидату потребовалось сорок минут.

Пришло письмо и от Глеба Каткова.

 

Владимир!

По поводу телевидения... Отдел новостей питерской вставки «День» Российской ТК не заинтересовался (или поосторожничал). Канал «Питер», созданный недавно, пока еще не выработал четкой информационной политики. Договориться не удалось. На тройке - информация у секретаря. Надо ждать.

В любом случае ТВ - это формат 1 мин при обязательном участии противной стороны, то есть Жерлова. Поэтому текстовый вариант лучше (я уже писал - почему).

Удачи. Глеб.

 

Опытный Глеб - относительно участия в эфире «противной стороны» - оказался абсолютно прав. В ночь на 21-е Жерлов действительно окажется в одном эфире с Хохлевым...

Но каким образом...

 

05.10.2010

К утру Хохлеву стало абсолютно ясно, что средние и низшие чины Смольного, на поддержку которых он рассчитывал, его не поддержат.

Сизарёв, Туркин и Крайничев заняли позицию «против». Зря - в течение последних лет - Хохлев публиковал в «БЕГе» их произведения, зря писал рецензии и положительные отзывы. Усилия оказались тщетны.

Было ясно и другое - если эта троица задействует административный ресурс, обыграть Жерлова будет очень трудно. Несмотря на общую писательскую неприязнь к власти, ей подчинялись. И даже благодарили: за Дом писателей, за гранты и субсидии, за пусть небольшое, но всё же внимание к писательским проблемам. Нужно было искать другой путь. И Хохлев нашел. Он вспомнил совет губернатора о письменном обращении и решил воспользоваться им.

Позавтракав, кандидат засел за письмо. Поскольку его визит к высшему должностному лицу города - 21 сентября - не был нигде зарегистрирован, Хохлев решил оставить достигнутую договоренность про запас. Для начала адресовать письмо вице-губернатору, курирующему вопросы культуры - в целом - и деятельность Союза писателей - в частности.

В преамбуле - согласно инструкции по делопроизводству, засевшей в памяти, наверное, навсегда - кандидат обрисовал круг проблем. Частично использовал текст своего пятого письма. 

 

Вы наверняка знаете, что после избрания председателем правления Санкт-Петербургского отделения Союза писателей С. Е. Жерлова в отделении сложилась очень нездоровая обстановка.

Успешная литературная и издательская деятельность многих писателей стала сознательно замалчиваться. Об их работе распространяются невероятные слухи и сплетни, к писателям применяются методы запугивания и психологического давления, литературные премии и стипендии СП присуждаются узкому кругу авторов, как правило, «приближенных» к действующему руководству. Гранты из года в год получают эти же «приближенные». Есть факты необоснованного снятия с учета в отделении писателей не согласных с принимаемыми решениями. Во многих органах законодательной и исполнительной власти, в деловых кругах сложилось негативное отношение к отделению, не способствующее налаживанию партнерских отношений, тормозящее процесс книгоиздания современных авторов и популяризацию литературных достижений в широких слоях общества.

            Обойденные вниманием руководства и сознательно исключенные из жизни отделения писатели вынуждены были приостановить свою активную деятельность в этом подразделении СП, для защиты своих творческих интересов сгруппироваться в самостоятельные группы и кружки. Разобщенность писателей затрудняет развитие современной литературы в Санкт-Петербурге и - самое главное - подрывает престиж, творческую и деловую репутацию нашего города.

 

            В основной части письма обозначил путь их решения.

 

Чтобы исправить сложившуюся ситуацию и создать нормальную творческую атмосферу в отделении я принял решение возглавить - победив на приближающихся выборах - Санкт-Петербургское отделение Союза писателей. Необходимый опыт руководящей работы приобретен мною на государственной службе, в коммерческих структурах и в журнале «БЕГ», главным редактором которого я сейчас работаю. Я имею поддержку большого числа писателей, членов нашего отделения, которые и выдвинули мою кандидатуру на столь ответственный пост.

 

В завершающей - сформулировал конкретную просьбу.

 

С учетом всего изложенного прошу Вас пригласить меня на личную беседу для согласования действий в период подготовки перевыборного собрания и на самом собрании, а также обсуждения моих первых шагов после вступления в должность председателя правления.

 

Распечатал письмо на принтере, подписал и - благо недалеко - самолично отнес своё послание в сектор корреспонденции Смольного.

 

            В 14-10 кандидат был в Царском Селе. Кремнев встретил гостя на платформе.

            Поздоровались, через зал ожидания вышли на привокзальную площадь. Хохлев, давно не приезжавший в Пушкин, остановился. Повертел головой.

            - А может, пешочком? Далеко нам?

            - Нет, Владимир Владимирович, в следующий раз погуляем. Сейчас люди ждут. Прошу. – Вадим Николаевич открыл дверцу «Форда».

Устроились на заднем сидении, водитель щелкнул ремнем безопасности.

- А нам пристегнуться надо.

- Не обязательно, - Кремнев засмеялся. - Меня тут все менты знают.

- Понятно... А я в Пушкине в армии служил, в пятом городке.

- Да! Это хорошо, в какой части?

- На пересылке. С этого вокзала команды отправлял по всей стране. И самому приходилось сопровождать.

- Призывников?

- И призывников, и сержантов из учебок. Однажды восемьдесят младших сержантов в Сертолово вез. Молодых. А я уже черпаком был. Но рядовым. Подчинялись красной повязке на рукаве со словом «Патруль»... Во время построения подошел мужик - гражданский - и спрашивает: «Товарищ рядовой, не в лом сержантами командовать?»

- А вы?

- Мне не до разговоров было: равняйсь, смирно, вольно, приготовиться к посадке.

- Это правильно! Когда человек при исполнении, какие разговоры? - Кремнев закурил. - Ну, а сегодня о литературе поговорим. Я собрал всех пушкинских. Интересно будет. Что-то у вас рюкзак тяжелый - литература?

- Да. Надо же достойно представиться.

- Короче, стихов вам читать сегодня не надо. Все уже всё прочли... Прозы тоже. Я думаю - будут вопросы. Готовьтесь отвечать.

- «Парад талантов» до вас еще не дошел?

- Дошел. Уже обсудили.

- Я еще «Русского писателя» привез. Там интервью.

- Раздадите.

Машина остановилась у входа в районную библиотеку.

Кандидата удивил стол, накрытый прямо в читальном зале. На белой скатерти - чашки, чайники, пирожки, конфеты... Водка, бутерброды с колбасой и сыром. Писатели Пушкина подготовились к встрече. Но идти к своему месту пришлось, задевая стеллажи с книгами.

За столом сидело четырнадцать человек, на одном из которых взгляд остановился автоматически. Черная кожаная косуха, черная бондана... и какое-то детское выражение лица. Хохлев развязал рюкзак и вывалил на скатерть содержимое. Раздал журналы и книги. Присел.

- Ну что, друзья? Как я вам и обещал - у нас в гостях кандидат на председательское кресло нашего Союза Владимир Владимирович Хохлев.

- Добрый день, - Хохлев привстал и поклонился.

- Я думаю, что мы сейчас выпьем за знакомство, - Кремнев дал команду наливать. - И побеседуем о делах наших суетных...

Беседовали долго, часа полтора. Пушкинцы спрашивали обо всем: зачем выдвинулся, что кандидат предлагает, что умеет, как будет себя вести... В конце беседы Хохлеву показалось, что любопытство он удовлетворил. И даже сумел расположить к себе незнакомых доселе людей.

- Раздайте-ка, Владимир Владимирович, свои листочки, - громко попросил Кремнев. - Пока люди не разошлись. Я думаю, что сомнений у нас не осталось - вы достойны быть председателем. Как народ?

Сидящие за столом закивали головами.

- Подпишем, подпишем...

Все четырнадцать человек, с Кремневым во главе - парень в черном оказался не писателем - отдали свои голоса Хохлеву.

- Спасибо, коллеги! - кандидат встал с рюмкой в руке. - Давайте за победу!

Чокнулись на посошок, выпили, и народ собрался расходиться. Но Кремнев, на правах ведущего, приостановил сборы.

- Владимир Владимирович, еще вопрос - вне протокола. Так сказать, из интереса... Расскажите нам про Оксфорд. Никто из нас там не был...

- Да и я-то оказался случайно, - Хохлев улыбнулся.

- Но оказались!

- Оксфорд - город мистический. - Хохлев как-то театрально, взглядом вычертил в воздухе перед собой окружность. - Гарри-Потеровский... Я заходил в колледж, где снимался фильм... Но выступал в другом - в колледже Святого Джона.

- В чем мистика?

- В архитектуре... в плюще на стенах. И в людях соответственно. Много задумчивых - что-то ищущих в своем уме - молодых людей.

- Из кого состояла ваша аудитория?

- Студенты, аспиранты, иммигранты - члены Русского общества Оксфорда.

- Как вы на него вышли?

- Подруга моей жены - русская - замужем за английским врачом. И живут они рядом с Оксфордом - на автобусе сорок минут. Мы у них - года три назад - гостили. А в апреле этого года приехали, чтобы вместе отправиться в путешествие по Шотландии. Перед отъездом предложили обществу поэтический вечер. Люди заинтересовались и собрались. Вот и вся история...

- Как вам шотландское виски?

- С нашей, родной водкой, - Хохлев щёлкнул пальцем по бутылке, - не сравнить. Но мне понравилось... Особенно на заводах.

- Может, и нам? По проторенной дорожке? - Кремнев хитровато усмехнулся. - Мы тоже иногда стихи пишем...

- А что? Контакты есть, можно попробовать... Но за свой счет. Соберете группу - дайте знать.

- Договорились. - Кремнев встал, подводя черту.

Он подошел к Хохлеву, пожал руку и шепнул:

- Есть еще одна тема.

Хохлев покорно кивнул головой.

Когда в читальном зале остались Кремнев, кандидат и парень в косухе, разговор пошел не о литературе.

- Вот, Владимир Владимирович, познакомьтесь - Илья Тульчий - один из руководителей Славянского полка...

Хохлев пожал теплую руку.

- Автор знаменитого «Русь для руссов».

- Остальным-то куда деваться?

В то же мгновенье Хохлев пожалел, что задал этот вопрос. Хотя ответа на него он и не знал. Кремнев грохнул кулаком о стол так, что пустые чашки в блюдцах подпрыгнули.

- Пусть сами думают...

- Вадим Николаич! - Тульчий прижал руку Кремнева к скатерти.

- Ладно, я спокоен...

Кремнев налил водки, залпом выпил. И действительно взял себя в руки - вернулся к деловому общению.

-  Вас, Володя, - можно так, без отчества? - в субботу пытались отравить...

- Откуда вы знаете? - этот вопрос Хохлева тоже вызвал не совсем адекватную реакцию. Если судить по мимике лица.

- Мы все знаем! Слушайте пока... Нас - с сегодняшнего дня ваших прямых сторонников - такой оборот дела не устраивает. Поэтому Славянский полк займется обеспечением безопасности вас и ваших близких...

- Без моего согласия? - Хохлева начинал раздражать напор националиста.

- Дайте его.

- Я работаю в структуре, которая имеет собственную службу охраны.

- Что же она не предотвратила инцидент?

- Потому что никакого инцидента не было. Я жив и здоров - сижу с вами за одним столом. Ем, пью... Все нормально!

- Вы напрасно переживаете. Мы не будем бегать за вами по пятам. И загораживать от врагов. - Добродушная улыбка Тульчего и открытый взгляд его голубых глаз несколько размягчили Хохлева.

- А что вы намерены делать?

- Илюша, объясни товарищу, «зачем Володька сбрил усы».

Тульчий достал из кармана куртки какой-то небольшого размера пульт - подобие мобильника, но без дисплея - и положил его перед кандидатом.

- Все, что вам предлагается, - иметь это устройство всегда при себе.

- Оно легче телефона и кармана не отяготит, - встрял Кремнев.

- В случае опасности - нападения, угрозы, любого насильственного действия - вам нужно незаметно нажать вот эту кнопку и набрать цифру. В зависимости от того, сколько человек вам угрожают: один, два, три, пятнадцать... И постараться сделать так, чтобы у вас появилась возможность немного подождать.

- Время подскока нашей бригады - то есть первого члена - в черте города пятнадцать минут, - Кремнев не любил молчать. - В пригороде подольше.

- И что бригада будет делать?

- В зависимости от ситуации... Может и забить противника до смерти. Клюшками для гольфа.

- Да-а! Серьезные дела. - Хохлев встал и забродил по читальному залу. - Мне нужно подумать.

- Так вы возьмите... А после - подумаете. Никто же не заставляет вас этим пользоваться. Это так, страховочный вариант, - Тульчий широко улыбался, как пацан, приготовивший сюрприз для своей старшей сестры. - Ваше местоположение мы определим сразу. Сами. Тут все заложено. Спутниковая система ГЛОНАСС. Ничего больше делать не нужно. Только то, что я сказал.

- А если я в Смольном или в ЗАКСе, туда вы тоже бригаду отправите?

- Владимир Владимирович, не передергивайте.

- А что, какой-нибудь подкупленный негодяй там не может сыпануть мышьяка в чашку? Вы тут что-то про попытку отравления говорили.

- Если что-то подобное произойдет, вам нужно покинуть охраняемое ФСО, здание любым способом... Хоть - в мусорном контейнере. И уже на улице воспользоваться связью.

- Бред какой-то. В мусорном контейнере...

- Всего мы предугадать не можем. Но про попытку незаконного задержания Собчака помним. Если бы его жены рядом не оказалось, неизвестно, чем бы все закончилось. И это было с экс-мэром города. Вы экс-чиновник рангом пониже, и жена ваша не всегда с вами.

- Нет, ребята. Я приехал говорить о выборах и литературе... А не разрабатывать планы обеспечения собственной безопасности. За заботу благодарю, но принять предложение не могу. И на этом давайте закончим.

Только в электричке, выйдя в тамбур покурить, Хохлев обнаружил в кармане куртки «спасающий прибор». Как Кремнев это сделал? Наверное, незаметно сунул другой, не тот, который Тульчий забрал со стола во время прощания.

Ну, черти! Хотят выборы местного значения превратить в свое нац шоу.

Хохлев выщелкнул сигарету в открывшиеся двери, но Кремневу звонить не стал.

Решил попросить объяснений при личной встрече. 

  

Продолжение следует