WERITAS

Владимир Ханан

На чужом языке 
 

   Мой телевизор в Иерусалиме принимает программы пятидесяти  каналов, количество, я знаю, не предельное. Израильские «Хадашот», российские «Итоги», «Вести», Си-эн-эн, Би-би-си и т.д. и т.п. – событие, случившееся в самом глухом уголке планеты, в тот же день становится известно во всём мире. А ещё есть пресса и радио. Современный мир в достаточной степени открыт, в достаточной степени понятен и в достаточной степени предсказуем (хотя бы в общих чертах).

На фоне этой понятности кажется странным, даже загадочным отношение мира западноевропейской, христианской цивилизации к Израилю.

Общепризнанный культурный (и не только) форпост Запада на Ближнем Востоке («единственная демократия в регионе» и т.п.), тем не менее рассматривается Западным миром как сторона в арабо-израильском конфликте неправая. Более, чем Европа, благосклонная к нам Америка, считающаяся посредником между сторонами, тоже оказывает давление главным образом на Израиль. В чём причина такой пристрастности?

Почему цивилизованное руководство и общественное мнение Западной Европы и США с явной необъективностью относятся к сторонам ближневосточного спора? Почему  они голосуют за резолюции, осуждающие вынужденный постоянно защищаться Израиль, покровительствуя при этом Арафату, чья деятельность как террориста и казнокрада им хорошо известна? Почему территориальные претензии, чьё историческое обоснование состоит только в желании арабов захватить  эти земли, предъявляются только Израилю, и без того обделённому территорией?

Это происходит по трём причинам.

Первая – с моей точки зрения не самая главная – нефть. Точнее сказать, дешёвая нефть (дорогой нефти много и в США), которой богаты наши противники и бедны мы. Эта причина, несомненно, существует, однако, я не склонен (быть может, напрасно) преувеличивать её значение.

Значительно большую роль играют факторы иного, немеркантильного порядка. Европейская христианская гуманность (а сегодняшнее христианство, в отличие от средневекового, по настоящему гуманно) требует от стран Запада становиться на сторону слабого. А с христианской точки зрения (точки зрения «среднего» христианина) – в силу причин исторических, религиозных и ментальных – мы, евреи, даже унижаемые, даже уничтожаемые, - это сила, да ещё какая. Не только малограмотные русские «патриоты» считают, что мы правим миром. Это во-вторых.

В третьих. Почему президента Милошевича предают суду международного трибунала, а правителей племени хуту или тутси, проливших море крови, в том числе детской, или людоеда Амина – не предают и даже предоставляют убежища на своей территории, как, например, Бокассе или Бэби-Доку? А происходит это потому, что образованные европейцы сегодня хорошо понимают, что европейская христианская культура – не единственная в мире, что есть иные культуры, иные цивилизации, говорящие на ином, требующем понимания и уважения  языке.

Поэтому они не судят Амина, для которого поедание политических противников естественно, но судят Милошевича, говорящего со своими судьями на одном, как им, по крайней мере кажется, языке.

Поэтому они не требуют от России отдать Финляндии захапанный в результате агрессии Карельский перешеек с Выборгом, - она их просто не поймёт, а к тому же может взять ядерную дубину и начать ею размахивать. Они не требуют от Арафата (по крайней мере, жёстко), чтобы он отчитывался за полученные от них деньги, ибо, с их точки зрения, восточный лидер не может не путать казну с собственным карманом. А с маленького, подвергающегося непрекращающейся общеарабской агрессии Израиля они требуют, как с сильного, всего: и территорий, и «прав человека и террориста» и т.д. и т.п. И требуют этого от нас по нашей вине: мы говорим с миром на их языке и играем по ими установленным правилам. И самое главное – мы делаем это добровольно, по собственной инициативе. Именно мы, в лице наших «европейцев», дали международному сообществу право говорить с нами на их, а не на нашем языке.

Представляется очевидным, что идеологический багаж израильской элиты состоит из феноменов, основанных на европейской христианской традиции: здесь можно углядеть отголоски «Хабеас корпус…», «Декларации прав…» и тому подобного. Тщетно лишь искать в нём традиции собственно еврейские. Даже удивительное, на двести процентов нееврейское прозвание израильских «потомственных» политиков – сыновей  и дочерей политиков прошлого (и внуков  сапожников и портных) - «принцы» - показывает, кроме очевидного комплекса неполноценности, огромную психологическую зависимость наших политиков от стандартов европейского мира.

Зададимся вопросом: что роднит израильскую интеллигенцию с интеллигенцией европейской? Их роднит культура. Европейская культура, которой равно привержены европейский и еврейский интеллигент. А какое между ними главное, кардинальное различие? А главное различие в том, что для француза, немца, итальянца – это его национальная культура, всосанная с молоком матери, а для еврея это культура чужая, в огромной своей части не имеющая ничего общего с культурой его народа и, соответственно, его национального государства. Еврейская интеллигенция (культурная беспочвенность очень сближает её с русской интеллигенцией, выросшей также на заёмной культуре) европейского образца не является национальной интеллигенцией и, вследствие этого, не является защитницей национальных – судя по всему, вообще плохо понимаемых ею – интересов.

Типичный израильский интеллигент мог бы, вероятно, преподавать в Оксфорде или Гейдельберге – что? Да французскую литературу, например, или английскую историю – и даже с лёгкостью… Но вот что он живёт среди народа иной, уникальной, отличной от всех цивилизации – это ему осознать трудно.

Необходимо, наконец, понять, что враждебное и уж во всяком случае необъективное отношение к нам всего мира (вспомните резолюцию ООН, приравнивающую сионизм к расизму!) проистекает не из-за каких-то наших конкретных поступков или грехов, а потому что евреи не похожи ни на один из окружающих их народов, потому что у нас своя, не общая ни с кем религия, потому что мы действительно, по-настоящему единственные в своём роде. Что вовсе не является в моём контексте оценкой – ни высокой, ни низкой. В галуте мы пытались говорить на чужом языке, и иногда нам казалось, как, например, в Германии, что мы говорим не хуже, а иногда, как, например, в России, даже лучше коренного населения. Германский наш опыт ныне известен всем, российский не видят сейчас только слепые ил те, кто не хочет ничего видеть. Нам следует понять, что с окружающим миром мы должны говорить на своём  языке, на языке своей цивилизации. А если не умеем, нам необходимо этому научиться. Ибо для нас этот вопрос поистине жизненно важен.

Национальная еврейская интеллигенция  (хотя к ней плохо подходит этот термин) существует: это мудрецы прошлого и учёные, учителя – «рабоним» нашего времени. У них есть что сказать по каждому случаю жизни своего народа. Европейский интеллигент – француз, англичанин, американец – дитя христианской цивилизации говорит нам: отдайте завоёванную вами Иудею (хотя сам не отдаёт свою – французскую, английскую, американскую – таким же образом завоёванную землю: он представитель национальной интеллигенции). И организованный по его подобию «европейский» интеллигент – израильтянин говорит: правильно, надо отдать. А наша национальная интеллигенция говорит: не имеете права, нельзя – по нашим еврейским законам – отдавать другим народам территорию Эрэц Исраэль.

Кого слушают наши «европейцы»? Ясно, кого. Израиль теряет свои земли по той причине, что его внутренние, еврейские проблемы решаются по правилам  иной, ему чуждой и исторически враждебной цивилизации. И делается это руками евреев, давно потерявших право на это имя (здесь нет ничего для них обидного: с точки зрения европейского интеллигента национальность определяется культурной, а не кровной общностью).

Представьте себе, как решится межнациональный конфликт в доме между десятью христианскими  и одной еврейской семьёй, если судьями будут христиане, а в еврейской семье, кроме дедушки – талмудиста, говорящего только на идише и иврите, есть ещё внук, закончивший Сорбонну и защитивший докторат  по Киркегору?

Читая книгу об истории европейского рыцарства, я увидел, как долго – в течение веков – и с каким трудом христианская Церковь пыталась примирить идею войны (в те времена непрекращающейся – естественного, так сказать, состояния христианского государства)  с христианской – в данном контексте – заповедью «не убий». Это было непросто, можно сказать, что до конца это и не было сделано, но последствия и силу этой работы  мы наблюдаем сегодня воочию, видя точечные бомбардировки исключительно военных объектов противостоящего Западу противника и слыша тот хай, который  поднимается в западных СМИ, когда натовская бомба случайно попадает в мирных иракцев, мирно ликующих  по поводу взрыва в американском посольстве и гибели гражданских людей. Так христианская цивилизация вырабатывала свой  политический язык.

О каком «нашем» языке я говорю? Я говорю о политическом языке еврейской цивилизации. Политический язык западно-христианского мира  есть язык, основанный на религиозных представлениях, традициях, этике христианства, прошедший огранку многовековым опытом межнациональных, межгосударственных отношений.

Исламский мир в международном общении также использует свой язык, язык исламской цивилизации – не зависимо от того, нравится он кому-нибудь или нет. Не зависимо от того, каким образом Запад этот язык воспринимает и интерпретирует. В свою очередь, Запад воспринимает этот язык как нормальный, естественный для этого мира, для этой цивилизации. Еврейское государство, отличающееся от Запада – если учитывать всё многообразие его реалий – не меньше, чем страны ислама, разговаривает и с Западом и с Востоком не на своём, а на чужом (именно, западном) языке, не подходящем для этой цели. То есть, не отражающем адекватно специфику еврейского государства и народа. Этот язык мало подходит даже для общения с Западом, ибо Израиль находится в совершенно иных, чем в западных странах, условиях, и совершенно не подходит для диалога с Востоком, ибо этим политическим языком Израиль не в состоянии защитить свои интересы и решить свои проблемы.

То обстоятельство, что этот язык принят Израилем добровольно, делает нашу позицию ещё более ущербной, в частности, исключающей к нам сочувствие со стороны того же Запада. А если ещё учесть галутную по происхождению и не исчезнувшую в собственном государстве тягу евреев быть католиком больше, чем Римский Папа, то становится понятным, почему довольно-таки гуманный Запад воспринимает неестественное, ненормальное положение Израиля как нормальное и естественное. Живущий в условиях безопасности (относительной, но всё же неизмеримо большей, чем у Израиля) западный мир может себе позволить непонимание наших проблем, мы же позволить себе этого не можем.

Характерно, что политический язык  Западной Европы и Америки гибок: он вовсе не исключает жёстких реакций на вызовы собственным интересам. Фолкленды, бомбардировки Триполи и Багдада  более чем яркие тому примеры. Израилю же в его переговорах с президентом Сирии Асадом, аргументы которого артикулируют «катюши» «Хизбаллы», или с Арафатом, взрывающим пассажирские автобусы, предписывается терпимость, переходящая в смирение. Забавно, что Запад именно от иудейского государства требует христианского по духу поведения. Почему-то не они, а мы должны подставлять вторую щеку… и лоб… и бока. Создаётся впечатление, что христианский мир  или по-прежнему ненавидит евреев (сейчас, может быть, больше на подсознательном уровне) или – возможен и такой вариант – просто не в силах понять, почему мы держимся за какие-то жалкие клочки земли, имея реальную (то есть, финансовую) власть на биржах Нью-Йорка, Лондона и Цюриха… Что для них, в самом деле, какой-то жалкий Хеврон с могилами праотцов? Чай, не Вестминстер, не Лувр…

Израильская политическая элита изо всех сил пыжится представить Израиль в глазах европейского мира европейским, цивилизованным государством. Но Израиль не является европейским государством ни географически, ни духовно, что заметно любому взгляду, кроме взгляда из Северного Тель-Авива, застроенного виллами этой самой элиты. Данное заблуждение следует признать естественным: можно сказать, что израильская элита действительно живёт в Европе или Соединённых Штатах. Таким людям, как президент, получающий в подарок полмиллиона долларов, или сын другого президента, которому не составляет труда «организовать» для душевно близких организаций несколько миллионов долларов – таким людям, повторяю, трудно понять и ощутить близость со своими соотечественниками – сефардами с их неевропейскими традициями и культурой, а также с сотнями тысяч  репатриантов из России, тяжелейшим трудом добывающими себе заработок в две – три – четыре тысячи шекелей.

Премьер – министр Израиля Нетаниягу обязался выполнять гибельные с его точки зрения соглашения  Осло с не признающим никаких цивилизованных норм Арафатом, потому что Израиль – цивилизованная страна. Ливан, заключивший с Израилем мирный договор, разорвал его, как только в нём сменилось правительство. Даже ребёнку понятно, что договор с Арафатом может оказаться  пустой бумажкой в случае, если его наследник  посмотрит на него с иных, неарафатовских позиций. В чём состоит цивилизованность – в том, чтобы не замечать этой возможности? Только израильская политэлита  может считать подобную «благовоспитанную» слепоту цивилизованностью. Со всех иных точек зрения  такое поведение  считается безответственным, неумным и, самое главное, бесперспективным.

Это верно, что США, Франция и Англия тоже, как и Израиль, заключают договора с тоталитарными режимами. Но обратите внимание: все эти договора заключаются фактически  с позиции силы. То есть, в случае невыполнения договора тоталитарным  режимом (это не декларируется, но подразумевается и понимается обеими сторонами), указанные страны в состоянии заставить  своего контрагента  выполнить принятые на себя обязательства. В любом случае  невыполнение этих договорённостей никогда не ставит под угрозу само существование  этих (западных) государств. В отличие от них Израиль не в состоянии поступать таким же образом без огромного для себя риска. Рискуя помимо своего существования и осуждением со стороны гуманного и цивилизованного западного мира.

Еврейской религии – иудаизму – в течение почти двух тысячелетий не приходилось решать вопросы межгосударственных отношений. Но из этого следует только то, что необходимый для решения этих вопросов язык должен быть создан или, в случае, если он существует в недрах  еврейской традиции, должен быть обновлён и приспособлен для сегодняшних времени и нужд.

Как всякое современное государство, Израиль имеет свою военную доктрину, свою концепцию обороны. Военная доктрина государства есть – в другой системе образов – язык, на котором государство собирается говорить во время войны. Свою военную доктрину Израиль не копирует  с европейских или американских образцов, ибо только полный идиот не видит различий  в их и нашем военном положении. Почему же мы копируем их язык в ситуации почти военной, в ситуации не мира, далеко не мира, а в лучшем случае перемирия? Так же, как и наша военная доктрина, наш политический язык  должен быть основан на специфических – Израилю, а не Европе или США – присущих особенностях.

Израиль не обделён ни светскими интеллектуалами, ни религиозными мудрецами. Им, этим людям, если они, конечно, хотят, чтобы наш народ продолжал жить на этой земле, необходимо создать (или обновить)  и научить нас социально-политическому языку, основанному на ценностях иудаизма и учитывающему всё многообразие реалий современного мира. Кому должна принадлежать инициатива – Израилю религиозному или Израилю светскому? Я думаю, она должна принадлежать Израилю патриотическому.

Иудаизм мудр. Он мудрее нас – и верующих и неверующих. Один из крупнейших религиозных авторитетов современности – рав Кук – считал, что иудаизм, будучи творческой религией, не должен превращаться в собрание окаменевших догматов, но должен постоянно отвечать на вызов времени – его религиозным осмыслением с учётом постоянно меняющихся реалий современного мира. Если интеллектуальная и духовная элита Израиля возьмёт на себя этот нелёгкий труд, то в Израиле будет построено современное, основанное на ценностях иудаизма государство с учитывающими его особенности конституцией и демократией.

Если крестьянина, всю жизнь выращивающего виноград, переселить на чернозёмные земли, где выращивают кукурузу, и сообщить ему все премудрости этого занятия, его урожай в первые несколько лет всё равно будет ниже, чем у соседей, занимающихся кукурузой всю жизнь. Потому что они обладают культурой кукурузоводства.

Государству Израиль 50 лет – миг по историческим меркам. Руководство Израиля может быть более или менее мудрым, но у него отсутствует то, что можно назвать «культурой власти». И у нас, молодых и немолодых граждан молодого государства, нет «культуры гражданства», ибо создать собственную мы ещё не успели, а вывезти её из стран исхода – будь то Румыния, Польша или Болгария, Марокко, Тунис или Алжир, Мексика, Эфиопия или Россия – не могли по причине  отсутствия оной по указанным адресам.

Как сказал философ, за короткое время не созидается национальный разум. По-видимому, и «культура государства» не создаётся за полвека. Вопрос заключается в том, успеем ли мы приобрести эту культуру.

Сыграет в этом процессе положительную роль моя статья или нет, я не знаю. Боюсь же только одного: её непреходящей актуальности.