Владлен Каплун
                                                              
                                                                   Запоздалое счастье

Продолжение

Глава третья Есть такая профессия...

Двери захлопнулись, взревел мотор и старенький автобус, кряхтя и по­скрипывая, покатил Михаила Крайнова навстречу новой жизни, которую он лишь смутно представлял по кинофильмам да рассказам его братьев – фронтовиков.

За окном автобуса замелькали до боли знакомые места. Ещё недавно по этим улицам, ведущим к дому Тамары, он безмятежно с ней гулял, не задумываясь о скорой разлуке. Он расстался с ней, со своими родными. Он покидал любимый Киев. Когда автобус выехал за город, печальные мысли у Миши сменились тревожными. Он ехал поступать в военное училище, для чего требовалось, прежде всего, пройти медицинскую комиссию, при вос­поминании о которой ему становилось не по себе. Затем нужно было сдать вступительные экзамены. Но, если, думая о медкомиссии, он справедливо полагал, что её требования будут ниже, чем те, две предыдущие, которые пе­рекрыли ему путь в небо, то в отношении экзаменов прогнозировать просто не решался. На какой результат мог рассчитывать он, в своё время переско­чивший через четвёртый и шестой классы, а затем безобразно посещавший вечернюю школу, когда главной для него была работа на заводе… Авантю­ризм? Да, наверно. Надеяться можно было лишь на чудо.

Автобус остановился прямо у контрольно-пропускного пункта учили­ща. Михаил подал документы дежурному. Солидного возраста старшина, на груди которого теснилось несколько рядов орденских планок, одобри­тельно глянул на парня.

– Проходи, сынок, учись, а нам пора на отдых, навоевались, наслужи­лись досыта.

Палаточный городок, где размещались прибывающие абитуриенты, был оборудован согласно требованиям воинских Уставов: чистота и поря­док, все удобства на улице. Большинство ребят слонялось по территории, не зная, чем им заняться. Лишь нескольких из них, склонившихся над книж­ками, заметил Крайнов. Увидел, и сам раскрыл учебник физики, которую, кстати, знал лучше других дисциплин. Но вскоре прозвучала команда отбой и жизнь в лагере замерла.

А утром абитуриенты направились на медкомиссию. Как и в прошлые времена, Михаил обошел всех врачей благополучно. Перед входом в каби­нет невропатолога сердце парня зачастило. Неужели здесь он снова потер­пит неудачу? Но его опасения быстро развеялись. Проверка злополучного «Ахиллово» рефлекса вовсе не требовалась от поступающих в авиацион­ные технические училища. Успешно завершив прохождение медкомиссии, Михаил Крайнов был допущен к сдаче вступительных экзаменов.

Да, в таких условиях Михаил экзамены ещё не сдавал. Здесь не было поблизости девчонок, всегда готовых помочь и сочувствующих ему учите­лей вечерней школы. Предстояла истинная проверка его знаний, полученных за годы учебы в школе.

Приём в училище был организован так, что абитуриенты не знали о результатах вступительных экзаменов до самого конца. То есть, даже по­лучив неудовлетворительные оценки, они допускались к следующим экза­менам. Решение о зачислении, принималось мандатной комиссией после сдачи всех экзаменов.

Михаил, конечно, чувствовал, что без двоек, не обошелся. Поэтому он был готов к худшему варианту. Настал решающий день. Парни толпились в коридоре, ожидая вызова в комнату, где заседала комиссия. Их туда пригла­шали по одному. В томительном ожидании Миша провёл несколько часов, прежде чем услышал свою фамилию и имя.

За столом сидели пять офицеров во главе с полковником. Их седые головы и орденские планки на кителях свидетельствовали о том, что знали они о войне не понаслышке.

– Крайнов, что же ты так плохо подготовился к поступлению в учили­ще, в котором изучают сложнейшую авиационную технику. Письменные экзамены ты сдал на двойки, – сказал с укоризной полковник, глядя на опу­стившего голову побледневшего парня.

– Я не имел возможности подготовиться к экзаменам. Я слесарь­сборщик, работал на заводе до самого отъезда в училище. Можете посмо­треть, это правда, вот запись в трудовой книжке.

Миша достаёт из кармана трудовую книжку и подаёт полковнику, кото­рый с интересом просматривает её, а затем передаёт своим помощникам.

– Чего же родители так рано послали тебя на работу, сынок? – спросил полковник.

– Из родителей у меня есть только мама, есть ещё младшая сестра. Отец погиб в начале войны при обороне Киева. Старший брат уже имеет свою семью, поэтому мне нужно было зарабатывать деньги. Когда я стану офицером, то снова смогу помогать матери.

– Так, Миша, подожди пару минут за дверью, мы посовещаемся и по­зовём тебя.

Он выходит в коридор. На вопросы окруживших его ребят ничего вра­зумительного ответить не может. Что они там решат? Вскоре он снова ока­зывается перед членами комиссии.

– Ну что же, сынок! Фактически нам нужно было бы отправить тебя домой, чтобы ещё годик позанимался. Но, учитывая твою трудовую био­графию и семейное положение, решили дать тебе шанс. Так что, парень, ты будешь зачислен в училище с испытательным сроком. Если сумеешь сдать экзамены за первое полугодие, то останешься в училище. Всё, успехов тебе, учись «назло врагам, на радость маме», – по-отечески сказал полковник.

Поблагодарив комиссию, в приподнятом настроении Мишка помчался на почту, чтобы отправить телеграмму домой, в Киев.

В палаточный городок он прибыл в тот момент, когда началось форми­рование рот. Ребят построили по росту, разделили на взводы, и старшина повёл их в баню. Перед входом в моечное помещение, они раздевались и укладывали свою гражданскую одежду в специальные мешки. Оставшись в костюмах Адама, новички проходили дальше, к «парикмахерам», которые безжалостно расправлялись с их прическами, подстригая всех под «нолик». Миша в последний раз глянул на свой прекрасный чуб, так нравившийся Тамаре. Пару минут стрекотания машинки и его не стало.

Помывшись, ребята попадали в комнату с зеркалами и горами курсант­ской одежды. Начался непростой процесс. Крайнов оделся довольно бы­стро, потому что он был среднего роста. Миша подошёл к зеркалу. На него смотрел совершенно незнакомый человек, какой-то смешной, круглоголо­вый ушастик. Его гимнастерка, подпоясанная широким ремнем, казалась женской юбкой, а кирзовые сапоги с высокими голенищами делали похо­жим на «кота в сапогах». Короче говоря, его внешний вид, да и не только его, был очень непривычным и казался каким-то несуразным. Но настрое­ние у всех было прекрасное, отовсюду слышался громкий смех, сыпались взаимные комплименты. Миша вдруг вспомнил Тамару. Как хорошо, что она не увидит его в таком виде.

Воинская служба началась с освоения курса молодого бойца. Будущие курсанты располагались в отдельном палаточном городке. Их поднимали в 6 часов утра, затем они бежали 3 км, разучивали комплекс физических упражнений, и до завтрака проводилась утренняя проверка их внешнего вида. Курс молодого бойца включал в себя строевую, физическую и огне­вую подготовку, а также изучение воинских уставов. Миша старался всё делать как можно лучше. Иногда ему казалось, что он принимает участие в какой-то взрослой игре. А лёжа на земле, готовясь дать очередь из на­стоящего автомата Калашникова по мишени, он представлял, что сейчас откроет огонь по фашистам, отомстит за отца и не только за него.

Кормили ребят пока по солдатской норме. Мишу она вполне устраивала. Но для курсантов, избалованных предыдущей жизнью, и пища и весь уклад армейской жизни оказались настолько трудными, что некоторые из них, не выдержав, вскоре из училища бежали. Ему же, закалённому работой на заво­де, порой по 10-12 часов в сутки, все это казалось не таким уж трудным.

В завершение курса молодого бойца состоялся марш-бросок на 10 км в противогазах, с полной выкладкой и с оружием. Будущие курсанты бежали под строгим контролем старшин и офицеров, которые следили за тем, что­бы никто не хитрил и не отворачивал трубку от противогазовой коробки. Было жарко, пот заливал глаза и стекла противогаза, дышать было очень трудно. Позади растянувшейся колонны шла санитарная машина и подби­рала тех, кто не выдерживал этого, поистине экстремального испытания. К счастью, хотя и с трудом, Михаил Крайнов всё выдержал.

Вскоре курс молодого бойца был завершен. В торжественной обста­новке, на плацу, перед развернутым Знаменем Училища, с оружием в руках новички принимали Присягу. Затем был праздничный обед, уже по кур­сантской норме, и ребят развели по казармам. Рота, в составе которой ока­зался Миша, разместилась целиком в одном большом помещении. Кровати, естественно, были двухъярусные. Крайнову досталась верхняя кровать, за­правлять которую было труднее.

Младшими командирами в роте сразу стали сержанты, некоторое вре­мя уже прослужившие в воздушно-десантных войсках. На их гимнастерках красовались значки парашютистов с подвесками, на которых было указано количество выполненных прыжков. Наблюдая за бывшими десантниками, Мишка замечал характерные особенности их поведения, которым хотелось подражать. В душе он им очень завидовал.

Учебный процесс начался с изучения дисциплин, которые готовили курсантов к пониманию специфических авиационных предметов. Среди них были и такие, как основы электротехники, сведения по математике, ме­ханике и даже краткий курс английского языка, которые освежали знания этих предметов у тех, у кого они имелись. Для Мишки же это послужило некоторым трамплином, который помог приблизиться к уровню знаний, не­обходимых для продолжения учебы в будущем.

В одном классном отделении с Крайновым учился Иван Шушкевич, приехавший из Белоруссии. Парень был скромным, никогда не ныл по по­воду трудностей курсантской жизни. Они подружились с самого начала. Ребята помогали друг другу в учебе, страховали на спортивных снарядах, делились воспоминаниями о своих любовных похождениях.

На одном из построений, перед началом занятий командир роты объ­явил, что курсантам, которые будут учиться на «хорошо» и «отлично» при отсутствии замечаний по дисциплине, будут предоставляться краткосроч­ные отпуска с выездом в Киев в праздничные дни. Этот стимул подстегнул Михаила, очень соскучившегося по своим родным, к тому, чтобы взяться за учебу ещё более рьяно. Первое, что он сделал, это усилием воли концентри­ровал свое внимание только на том, о чем говорил преподаватель в течение всего урока. Он не допускал никаких посторонних мыслей! В случае недо­понимания того, о чем рассказывал преподаватель, он без всякого стеснения просил повторить объяснение до тех пор, пока не усваивал материал. При этом Крайнов не боялся показаться глупым. Второе, что было предпринято­это «яростная» самоподготовка. Он использовал для этого не только отве­денное расписанием время, но и личное вечернее, а также выходные дни. И результаты такого отношения к учебе проявились очень скоро. Его текущи­ми оценками были только 4 и 5. В итоге, к концу года, то есть данного ему испытательного срока, Миша официально стал отличником боевой и поли­тической подготовки. Это было большой радостью для него и всей семьи Крайновых. Появилась уверенность в том, что Новый, 1953 год, ему удастся встретить в кругу семьи, в Киеве. И он начал серьезно готовиться к этому торжественному событию, ведь дома он не был более пяти месяцев.

В один из предновогодних дней Миша услышал приказ о предо­ставлении курсантам-отличникам, краткосрочного отпуска на двое суток с выездом в город Киев. В приказе была названа и его фамилия. Вполне естественно, что впервые появиться дома в военной форме ему хотелось в «лучшем виде». Он подгонял свою парадную форму, начищал все, что могло блестеть. При этом даже не удержался от соблазна купить очень кра­сивые парчовые курсантские погоны, которые нелегально кто-то продавал в училище. Носить их курсантам официально запрещалось.

И вот наступил долгожданный день, 31 декабря. Выдачу отпускных билетов, проверку внешнего вида и инструктаж отпускников проводил лично командир батальона, майор Шафиров. Этот офицер, прошедший всю войну в пехоте и имевший несколько ранений, был грозой не только для своего батальона. Его панически боялись курсанты всего училища, и даже некоторые офицеры. Пройти мимо этого комбата, не получив какое – ни­будь замечание, было просто невозможно.

В назначенное время отпускники выстроились в кабинете комбата в одной шеренге. Их было всего 6 счастливчиков. Майор прошел, останав­ливаясь на короткое мгновенье, пронизывая каждого своим колючим взгля­дом с головы до ног. То же самое он сделал, осмотрев курсантов сзади. Казалось, что все страшное позади. Замечаний не было. И вдруг, он дает команду, от которой у Миши внутри все похолодело. Комбат приказывает расстегнуть шинели и начинает проверять погоны на парадных мундирах. Нарушителей, любителей парчи, оказалась половина. Майор спокойно, без комментариев скомандовал им:

– А вы свободны, товарищи курсанты, марш в свои подразделения!

Отпускные билеты убитых горем ребят остались лежать у него на сто­ле. Просто невозможно описать, что творилось в душе Михаила в тот мо­мент. До встречи Нового года оставались считанные часы, его дома ждали родные. В те минуты ему казалось, что четыре месяца ежедневного упорно­го труда пропали из-за каких – то погон, в которых он хотел покрасоваться. Ему было обидно до слез. Он понимал, что виновником этого драматиче­ского события был сам. Вернувшись в казарму, Мишка встретил искреннее сочувствие своих товарищей, разделся и стал рьяно заниматься на спортив­ных снарядах. Так он пытался гасить свое стрессовое состояние.

Прошло около часа. И вдруг, он услышал голос дежурного по роте:

– Курсант Крайнов, к комбату!

Всего несколько минут потребовалось на смену злополучных погон. И вот нарушители снова в кабинете майора Шафирова. Он строго посмотрел на каждого.

– Вы, товарищи курсанты, злостно нарушили воинскую дисциплину. Вас нужно было бы посадить на гауптвахту. Но я решил, только ради ваших матерей, с нетерпением ждущих встречи со своими сыновьями, всё же от­пустить вас в Киев.

Что-то, пробормотав в ответ, отпускников как будто ветром сдуло. Ока­завшись на автобусной остановке у ворот училища, им не хватило терпения ждать автобуса. Они остановили попутный грузовик и, взобравшись в ку­зов, с ветерком, не чувствуя холода, помчались к родным домам. А там уже было все готово к встрече с дорогими гостями.

Мама и сестра Ксюша, а также соседи большой коммунальной кварти­ры с восхищением осматривали Мишку и расспрашивали обо всем, чем он занимается в училище.

Встреча Нового года прошла очень весело. А на следующий день, ещё пребывая в хмельном состоянии, и боясь паче чаяния попасться на глаза во­енным патрулям, Миша надел гражданскую одежду, и отправился на встре­чу со своим братом Александром и его семьёй. Посидели, немного выпили. Жена брата включила магнитофон и зазвучала приятная музыка.

– Миша, тут на нашем этаже две студентки снимают комнату у со­седей. Хорошие девчонки, хозяева хвалят их. Симпатичные обе, особенно одна, длинноволосая. Хочешь, можем тебя познакомить с ними, если, ко­нечно, они сейчас дома? – спросил Саша.

Миша сразу вспомнил о Тамаре. Что с ней? Может быть, уже замуж вышла. Ведь расставаясь, она говорила об этом.

– Да, я не возражаю, – недолго думая, сказал он.

Брат вернулся довольно скоро. Михаил увидел вошедших девушек, и его сердце застучало в предчувствии чего-то нового, причем хорошего. Обе студентки были симпатичны, чуть ниже среднего роста. Но одна из них обладала двумя толстыми косами, на которые нельзя было не обра­тить внимание.

– Знакомьтесь, девушки, это мой младший брат Миша.

Познакомились. Девушку с косами звали Светланой, а её подругу Ва­рей. Жена Александра быстро обновила стол, и веселье продолжилось. Снова немного выпили. Миша посмотрел в карие глаза Светланы и сразу почувствовал, что попадает в их плен. Внешний вид этой девушки, её по­ведение и мягкий гортанный голос обладали какой-то притягательной си­лой. Крайнов младший быстро протрезвел. Он был очень взволнован, но старался виду не подавать.

Начали танцевать. Миша танцевал то с одной девушкой, то с другой. Но его выбор уже был сделан. Вскоре он предложил подругам совершить прогулку. Поблагодарив брата и его жену не только за тёплый приём, Миша вышел с девушками на улицу.

Слабый снежок, опускающийся на гуляющих по городу людей, как нельзя лучше способствовал настроению Михаила и его спутниц, раскрас­невшихся от морозца. Крещатик, центр Киева, встретил их своим новогод­ним убранством. Девушки наперебой рассказывали о себе. Оказалось, что родом они из города Краматорска, учатся на первом курсе медицинского института. Мечтают стать врачами-педиатрами.

– Миша, расскажи нам о себе, а то мы тебя заболтали, – попросила Варя.

– Конечно, расскажу. Я, можно сказать, тоже студент, но военный. Учусь, как и вы, на первом курсе авиационно – технического училища. Уже через полтора года стану офицером. Буду готовить к полётам самолёты, буду их ремонтировать. Мой отец и братья были военными. Вот и я выбрал профессию, Родину защищать, – с гордостью заявил Миша, патриотично настроенный, как большинство мальчишек, «детей войны».

– Ой, как это здорово, интересно. Мой дядя во время войны был лётчиком-истребителем, он много нам рассказывал о том, как летал, как бил фашистов, – включилась в разговор Светлана. Упоминание о профессии лётчика больно кольнуло сердце Михаила. Но говорить о своей несбывшейся мечте он не стал.

– Девушки, давайте поднимемся на Владимирскую горку, не пожалее­те. Это моё любимое место в городе. Здесь мы были после школьного вы­пускного вечера, – предложил Миша.

Держа своих спутниц под руки, он повёл их по крутой аллее, ведущей к памятнику князю Владимиру Великому, крестителю древней Руси. С под­ножья памятника, расположенного на вершине горы, им открылся потря­сающей красоты вид на днепровские дали, на сияющие купола церквей… А в самом низу, прямо перед ними, белел, закованный льдами, засыпанный снегом могучий Днепр… Взволнованные увиденным, они долго стояли, не выражая своих эмоций вслух… Но, Мишка смотрел не только вдаль. Рядом с ним стояла девушка, которой он был очарован всего за несколько про­шедших часов. А время летело быстро. Как ни печально, но нужно было возвращаться домой, где, наверно, уже заждалась его мать. Он вспомнил, что к концу следующего дня должен прибыть в училище.

– Я думаю, что мы с вами ещё не раз побываем здесь, на этом замечатель­ном месте, – сказал Миша и продекламировал вдруг пришедшие на ум слова:

Здесь Владимир Святой Смотрит с горки крутой Как студенты по улицам шляются Он и сам бы не прочь Провести с ними ночь, Но по старости лет, не решается.

– Только не подумайте, что я автор этого стихотворения. Его наверня­ка придумали какие-нибудь студенты.

Спустились с горки молодые люди на фуникулёре и уже порядочно уставшие, используя городской транспорт, добрались до дома, где жили де­вушки. У входа в подъезд остановились.

– Ребята, я так устала. Я пойду отдыхать, а вы, если хотите, можете ещё погулять, – сказала Варя, понимающе глянув на подругу.

– Хорошо, Варя, я скоро вернусь, – тихо произнесла Света.

Мишка понял, что судьба не зря даёт ему возможность побыть ещё какое-то время с очень понравившейся ему девушкой.

– Хорошая у тебя подруга, – многозначительно сказал он, взяв за руку Свету.

– Да, мы дружим с ней уже много лет, кажется класса с пятого, или ещё раньше.

Они пошли по тем же улицам, но теперь казавшимся Мише ещё более красивыми. Он усталости не чувствовал и, признаться, не подумал, что мог­ла устать его спутница.

– Света! Завтра я уезжаю, возвращаюсь в училище. Можем ли мы утром встретиться с тобой хоть на пару часиков, но только вдвоём?... Она задумалась. Да, ей было интересно с этим парнем, так непохожим на её прежних знакомых. Но как быть с Варей, своей верной подругой? Впрочем, скорей всего, она всё поймёт и простит.

– Да, я согласна, – очень тихо сказала она, глянув Мише в глаза так, что он вмиг почувствовал необыкновенную радость.

Проводив девушку, он вернулся домой. Мама сразу заметила необыч­ное состояние сына. Нет, это не было последствием выпивки.

– Мишенька, что случилось, сынок? Я тебя не узнаю, не заболел ли ты? – взволновано спросила она.

– Всё нормально, мам, успокойся, я абсолютно здоров. Просто Саша сегодня познакомил меня с девушками, одна из которых мне очень понра­вилась, – ответил, краснея, Миша.

– Что ж, это хорошо, ты уже взрослый парень и встреча с девушками вполне естественна. Только при этом никогда не нужно терять голову. Ду­маю, ты понимаешь меня, сын.

Миша рассказал матери о девочках, как они провели время и о назна­ченном на следующий день свидании со Светой. Мать спокойно выслушала сына, сдержав желание упрекнуть его тем, что, приехав домой всего на двое суток, он не всё это время посвятил семье.

Он ожидал её на автобусной остановке, как договаривались. За ночь погода резко изменилась. Подул северный, колючий ветер, швырявший в глаза снегом. О прогулке на свежем воздухе не могло быть и речи. Миша думал о том, где же можно провести пару часов с девушкой? Лучше всего было бы пригласить Свету в какой-нибудь ресторанчик или кафе, но этого он сделать не мог по простой причине: у него на это не было денег. При­гласить в кино? Но разве там поговоришь? И тогда он вспомнил, что по­близости находится огромный музей Ленина, где вполне можно укрыться от непогоды.

Задумавшись, он заметил девушку лишь тогда, когда она оказалась рядом. В первый момент она явно не узнала его, одевшего в тот день во­енную форму.

– Света, здравствуй! – радостно поздоровался он.

                        Ой, Миша, извини, не узнала тебя, привет! – ответила улыбаясь, де­вушка, с нескрываемым любопытством глядя на курсанта. Куда пойдём, – спросила она поёживаясь.

                        Сегодня горкой не полюбуешься. Есть одно место, здесь, недалеко, где мы сможем провести пару – тройку часов, которыми я располагаю. Идём в музей, там и посидим.

Подхватив девушку под руку, он кратчайшим путём, через парк Шев­ченко, повёл её к намеченной цели.

Купив билеты, они зашли в огромный холл, вдоль которого располага­лись мраморные скамьи. Было тепло и тихо. Казалось, что в огромном зда­нии кроме сотрудников музея, только они. Может быть, так оно и было. В первые новогодние дни у людей ещё не появилось желание изучать жизнь Владимира Ильича.

– Света, я сегодня уезжаю. В следующий раз меня могут отпустить не раньше, чем через пару месяцев. Скажи мне, только честно, есть ли у тебя парень, с которым ты сейчас дружишь, или нет? – спросил Миша, пытаясь смотреть девушке в глаза.

– Нет, сейчас я ни с кем не встречаюсь. Мой одноклассник, с которым я некоторое время дружила, поступил в Одесское мореходное училище. Мы с ним расстались, не обязуясь ждать встречи друг с другом. и даже не пере­писываемся.

– Я понял. Ты мне очень понравилась, Света. Согласна ли ты начать дружить со мной, тоже не находящимся с тобой в одном городе? – очень опасаясь отрицательного решения, спросил Мишка.

Она не спешила с ответом. Внимательно посмотрела на него, обдумы­вая то, что хотела ему сказать. Он сидел, расстегнув шинель, сняв шапку. По выражению лица Миши можно было прочитать то, что творилось в этот момент в его душе.

– Скажу тебе откровенно. Мы очень мало были вместе, но ты мне по­нравился. И я согласна с тобой дружить, Миша. Я буду ждать следующей встречи с тобой.

Они долго сидели, говорили о многом, не обращая внимания на недо­умевающие взгляды сотрудников музея. Обменялись адресами, пообещав друг другу писать.

Курсант Крайнов своевременно прибыл в расположение училища и до­ложил об этом своему командиру. Настроение у него было прекрасным. Из Киева он привёз гостинцы, подготовленные его мамой. Все привезенное было быстро и с благодарностью «сметено» ребятами, соскучившимися по домашней пище. До отбоя Михаил успел рассказать своему другу Ивану о событиях последних двух суток, о знакомстве с девушками.

И снова начались занятия. Изучать авиационные науки стало интерес­нее и в то же время легче. Курсанты приступили к освоению авиационных двигателей и аэродинамики. Как и прежде, Крайнов старался, как можно больше знаний получать от каждой лекции, от каждого практического за­нятия. Но мысли о Светлане порой заглушали голос преподавателя, и ему стоило немалых усилий, чтобы «вернуться в класс». Он жил ожиданием письма от девушки.

И вскоре оно пришло. Миша, сильно волнуясь, вскрыл конверт. Све­та писала о том, что она помнит об их встрече, и даже рассказала о ней своей недавно приезжавшей маме. Она сообщала о занятиях, о каких-то коллоквиумах, о которых Миша не имел представления, и о том, что она сумела выдержать первое посещение анатомки, куда их водили в порядке ознакомления. В конце письма содержалось главное: она ждала скорой встречи с Мишей.

Парень никогда не писал писем девушкам. Он несколько раз пытался это сделать и каждый раз, прочитав написанное, рвал его на мелкие кусоч­ки. Он не решался написать о том, что было у него в душе. Конечно, лучше всего было бы снова встретиться с ней. Но до праздничных дней было так далеко… И тогда он, окрылённый страстным желанием встречи с девуш­кой, решает обратиться за помощью к кому-нибудь из офицеров...

Взводом, в котором был Крайнов, командовал лейтенант Букреев. Вы­пускник Ленинградского института физкультуры, мастер спорта по гим­настике, он с первых дней покорил курсантские сердца, прокрутив на их глазах несколько раз подряд «солнце» на турнике. Всегда безукоризненно одетый, чисто выбритый и подстриженный, он отлично проводил занятия по строевой и огневой подготовке. Все курсанты просто обожали его и ста­рались ему подражать.

– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться к Вам по личному вопросу?

– спросил Крайнов у командира взвода, когда тот вечером зашёл в казарму.

– Слушаю вас, курсант Крайнов, – коротко ответил лейтенант.

– Товарищ лейтенант, будучи в краткосрочном отпуске в новогодние дни, я познакомился с девушкой. Она мне очень понравилась, хорошая та­кая. Жаль, у мня пока нет фотки, показать бы её вам. Я получил от неё письмо, она ждёт встречи со мной. Если можете, помогите мне получить отпуск на пару суток, я же учусь без троек, вы знаете, и замечаний по дис­циплине не имею.

– Так, значит, девушка хорошая и ждёт тебя. Ладно, Миша, я попробую помочь тебе, отбросив фамильярность и улыбаясь, сказал командир взвода.

И он помог. Вскоре курсант Михаил Крайнов не ехал, а «летел» в го­род. Обрадовавшаяся неожиданной встрече с сыном мама, конечно, загру­стила, узнав что он, не побыв дома и часа, уже уходит на свидание.

– Не задерживайся долго, сынок, – попросила она.

– Мам, как получится, я не знаю, но ты пожалуйста не волнуйся, если приду поздно, – ответил сын.

Поцеловав мать и сестрёнку, он ушел. Был девятый час вечера и ку­пить цветы уже было маловероятно. Да и как появиться с цветами лишь для одной из двух живущих вместе девушек? Купить каждой по букету, тоже неловко. Решил идти с пустыми руками.

Забежав буквально на минуту к брату, Михаил решительно подошёл к двери квартиры, где жили подруги. На стук дверь приоткрыла полная седая женщина, с бигуди на голове. Она внимательно окинула взглядом пришельца.

– Здравствуйте, я хотел бы увидеть Свету или Варю, если они дома, – негромко попросил он.

– Проходите, пожалуйста, я их сейчас позову, – сказала хозяйка кварти­ры и впустила Мишу в коридор. Девочки! Встречайте гостя! – крикнула она.

И тотчас, из открывшейся двери, высунулись две девичьи головки. Вы­сунулись и сразу исчезли. Но уже через минуту из комнаты вышла сияющая Света. Она была в домашнем халатике, в тапочках на босу ногу. Её прекрас­ные каштановые волосы, не заплетенные в косы, были распущены.

– Здравствуй, Миша! Вот так сюрприз! Проходи к нам в комна­ту, – с такой радостью сказала она, что парень немного растерялся от неожиданности.

– Здрасьте, девочки! – смущённо произнёс он, обращаясь сразу к двум подругам. Вот, удалось получить краткосрочный отпуск, всего на сутки. Кстати, перед убытием из расположения училища, мой друг, Ваня, знаю­щий о нашем с вами знакомстве, обратился ко мне с поручением. Он по­просил передать Варе вот это, – загадочно произнёс Михаил и передал Варе конверт.

Девушка бережно взяла письмо и, отойдя к окну, начала его читать. С фотографии, оказавшейся в конверте вместе с письмом, на неё смотрел, широко улыбаясь, симпатичный блондин в курсантской форме.

А Миша, не теряя время, обратился к Светлане.

                        Света, давай прогуляемся, очень хочется с тобой поговорить, побыть вместе, – искренне высказался он.

                        Да, сейчас, я быстро соберусь. Ты посиди, Миша, я переоденусь, ска­зала она и, схватив в охапку одежду, быстро вышла из комнаты.

                        Так, Миша, во-первых, я благодарю тебя за «заботу» обо мне, – ска­зала Варя с некоторой иронией. Я напишу твоему другу ответ, пошлю фото­карточку. Думаю, мы оба от этого ничего не потеряем, а возможно найдём, кто его знает. А во-вторых, никуда вам со Светой уходить не нужно, оста­вайтесь здесь, а я выйду, подышу свежим воздухом.

В этот момент в комнату входит уже полностью одетая Светлана.

– Ну что, я готова, – говорит она, обращаясь к Мише

– Никуда вы не пойдёте, раздевайся, я оставляю вас здесь, – властно заявляет Варя.

– Девушки, разрешите, «командовать парадом» всё же буду я. Варя, спасибо за внимание и участие, но мы уходим, всё, пока, завтра увидимся Лучше, не теряя время, напиши ответ Ивану, – предлагает Крайнов. Они вышли на улицу и, взявшись за руки, медленно побрели к парку Шевченко. Было снова тепло, как тогда, в день их первой встречи.

– Света, мы не виделись с тобой всего полтора месяца, а мне показа­лось, что целый год. Всё это время я вспоминал тебя, думал о тебе.

– Я тоже думала о тебе, Миша, даже во время лекций. Когда ты уехал, я не знала, что буду так по тебе скучать.

Они гуляли по безлюдным аллеям зимнего парка, не чувствуя ни бега времени, ни холода. Говорили на разные темы, рассказывали друг другу о своей жизни в школьные годы, о родителях. Уже в половине двенадцатого Света напомнила парню о том, что пора возвращаться. Они договорились о том, что на следующий день Миша снова придёт на квартиру к подругам.

Придя домой, Миша застал мать, ожидавшую его возвращения.

 – Кушать будешь? – спросила она уставшим голосом.

– Нет, спасибо. Мам, ты знаешь, я кажется, влюбился. Со мной такого никогда в жизни не было. Эта девочка мне так нравится, что мне трудно с ней расставаться.

– Это хорошо, сынок. Я надеюсь, ты познакомишь нас с ней, когда сможешь.

– Конечно, мама, обязательно. Я думаю это сделать в следующий приезд.

– Вот и хорошо, сынок. Всё, ложимся спать, спокойной ночи! Миша лёг, но уснуть он долго не мог. Его мысли были об одном: настал бы скорее новый день и встреча с этой прелестной девочкой, Светочкой! Несколько утренних часов Миша провёл дома, в кругу своей семьи. Он нервничал, всё поглядывал на часы, что конечно не осталось незамеченным мамой.

– Мишенька, не мучайся, сынок, собирайся. Тебя, наверное, уже ждут. Я довольствуюсь тем, что мы снова повидались. Даст Бог, скоро снова при­едешь, хоть на денёк.

Сын быстро оделся, тепло попрощался с мамой и сестрой. Он стреми­тельно идёт, почти бежит к заветному дому. Он хотел бы купить цветы, но в кармане у него опять только деньги на автобусный билет.

Оставшееся до отъезда время Миша провёл со Светой, гуляя по улицам родного города. Крещатик, только недавно поднятый из руин после окон­чания войны, блистал своей неповторимой архитектурой. Молодые люди ходили, любуясь его красотой. Посидели на скамье напротив ГУМа.

                        Света, ты писала о каких-то коллоквиумах, которые проводятся в ва­шем институте. Что это? – спросил Миша, всегда стремившийся узнавать значение услышанных слов.

                        Это просто беседа преподавателя со студентами с целью выяснения полученных ими знаний. Это одно из многочисленных латинских слов, применяемых в медицине.

Ответ был исчерпывающим. По привычке, взглянув на часы, курсант с сожалением понял, что пора в путь-дорогу. На автостанции Мишу провожали обе подруги. Варя передала пись­

мо его другу. Миша, обладавший в какой-то мере характером авантюрным, имел неосторожность пообещать девушкам, что в следующий раз приедет вместе с Ваней.

Прощались за руку, без поцелуев, хотя этого хотелось им обоим. По­стеснялись Вари. Глядя из окна уже тронувшегося автобуса, Мише показа­лось, что Света плачет, одной рукой вытирая слёзы, помахивая на прощанье другой. Да и у него самого, если признаться, состояние было плачевное, так тяжело было расставаться.

Крайнов столь успешно стал учиться, что у него даже появилось свободное время для чтения художественной литературы, чем всю пред­шествующую жизнь по разным причинам он занимался крайне редко. А почувствовал Мишка ущербность своих литературных знаний, начав об­щаться со Светой, очень начитанной девочкой. Не забывал он, конечно, и о продолжении своего физического развития, результаты которого уже были налицо. В своём классном отделении он занял второе место по количеству подтягиваний на турнике.

Наряду с авиационно-техническими науками, курсанты совершен­ствовали огневую подготовку. Их учили стрелять из автомата, карабина и пистолета, а также бросать гранаты. Постепенно они становились воен­ными людьми: появлялась военная выправка, обмундирование уже ладно сидело на каждом, речь стала более четкой. Получив приличную огневую подготовку и изучив Уставы, первокурсники стали привлекаться к несению караульной службы, которая оказалась делом очень ответственным и физи­чески трудным.

Самым неприятным для Крайнова и его товарищей был пост по охра­не склада горюче – смазочных материалов на краю аэродрома. Склад был обнесен забором из колючей проволоки. Часовой обходил территорию склада по внешнему периметру в неосвещенной зоне. Его путь проходил по краю старинного, почти полностью разрушенного кладбища. В ночное время, перешагивая через обломки памятников, у Миши возникало не­приятное, тревожное чувство, которое он однажды испытал, работая на заводе, провожая, после окончания второй смены, девушку. Правда, те­перь он был вооружен. Курсант крепче прижимал к себе автомат, готовый стрелять в случае необходимости по нарушителю, даже если тот встанет из-под надгробной плиты.

Однажды, на охрану злополучного объекта заступил Иван Шушкевич, друг Михаила. Дело было ночью. Вдруг он услышал приближающиеся со стороны кладбища шаги. Как положено по уставу, Иван крикнул: «Стой, кто идет?» Но ответа не последовало, а шум усилился. Тогда он заорал: «Стой, стрелять буду!!!» Топот еще более усилился. Курсант произвел предупре­дительный выстрел вверх и после этого дал очередь из автомата в направ­лении шума. Все стихло. На звук стрельбы прибежал начальник караула. В десятке метров от часового лежала смертельно раненая корова, как оказа­лось, прибежавшая из соседней деревни. Корову, конечно, всем было жал­ко. Было жаль и её незадачливых хозяев, лишившихся своей кормилицы. Но за уставные действия, предотвратившие приближение «нарушителя» к складу, часовой подлежал поощрению командованием училища.

Зная о том, что его друг переписывается с Варей, сразу после этого случая у Михаила родилась дерзкая мысль.

                         Ваня, ты хотел бы встретиться с Варей? – интригующе спросил он.

                         Спрашиваешь, конечно, хочу, мечтаю об этом!

                         Я знаю, как тебе помочь. С твоего разрешения я займусь этим делом.

                         Согласен, если не шутишь.

– Какие могут быть шутки, всё очень серьёзно. Михаил решил немедленно приступить к осуществлению задуманного им плана, но случилось «большое горе».

5 марта 1953 года, в день смерти И.В.Сталина, состоялся траурный митинг на плацу училища. Выступали офицеры и курсанты. Настроение у всех было подавленное, как будто бы умер родной человек. Казалось, что жизнь без него, «любимого вождя всех народов», будет просто невозмож­ной! Михаилу тогда ничего не было известно о том, что его отец был одной из жертв сталинских репрессий. Мама и старший брат скрыли от него этот факт, иначе он не был бы принят в военное училище.

Но жизнь продолжалась, учебный процесс шел своим чередом. В один из выходных дней лейтенант Букреев зашел в казарму навестить своих по­допечных.

– Товарищ лейтенант! Разрешите обратиться по личному вопросу? – четко спросил Мишка взводного.

– Что, Крайнов, опять любовные проблемы?

                        Так точно, товарищ лейтенант, а вернее, – никак нет. Проблема есть, но не у меня, а у моего друга Ивана Шушкевича. Дело в том, что он пере­писывается с подругой моей девушки. Ему очень нужно повидаться с ней. Иван пока не является отличником учебы, на отпуск не претендует. Но ведь он, будучи часовым, недавно заработал поощрение. Товарищ лейтенант! Отпустите Шушкевича в Киев хоть на сутки, ему это очень нужно, причем желательно отпустить нас вместе.

                        Ну и дипломат же ты, Миша!... Хорошо, постараюсь вам помочь, только меня не подводите, – сказал, улыбаясь, взводный.

Командир взвода выполнил своё обещание. Через несколько дней друзья, отпущенные на целые сутки, подъезжали к весеннему Киеву. По пути с автостанции они купили красивый торт и с порога вручили его маме Михаила.

Фаина с восторгом смотрела на сына и его друга, сразу понравивше­гося ей. Молодые красивые ребята, без пяти минут офицеры. Как жаль, что отец не дожил до этих дней.

После ужина, решив с матерью, где они будут спать, вернувшись со свидания, ребята вышли на улицу. Решили явиться к студенткам с цветами, и шампанским, на что у Крайнова в этот раз деньги были. Купили они три букета. Поднимаясь по лестницам, кавалеры надеялись на удачу. Ведь деву­шек дома можно было просто не застать.

На стук, дверь как всегда, открыла хозяйка, любопытным взглядом окинув Ивана.

– Это Вам от меня и моего друга Ивана, – сказал Миша, вручая ото­ропевшей женщине букет.

– Ой! Спасибо, мальчики! Девчонки, к вам пришли, их двое! – громко закричала хозяйка.

Ребята вошли в комнату, испытывая одновременно и волнение и не­ловкость. Их визит, как им казалось, был для девушек нежданным. Но к счастью, это оказалось не так.

– Привет будущим медикам от авиаторов и простите за внезапность нашего появления, мы знаем, что нежданный гость...

– Здравствуйте, мальчики! Ты ошибаешься, Миша. Признаюсь чест­но, что с некоторых пор, мы с Варей всегда вас ждём, – искренне сказала Светлана.

– Ну, тогда в знак дружбы примите от нас эти цветы! – набравшись смелости, выпалил Мишка.

Парни вручили букеты своим избранницам. Иван сразу был представ­лен застеснявшейся Варе, после чего решили, не теряя время на шампан­ское, идти гулять. Миша, хорошо знавший излюбленные киевлянами ме­ста, повёл компанию в Первомайский парк, на живописные склоны Днепра. Добравшись до парка, компания разделилась. Договорились встретиться у цветочных часов ровно в 11 вечера.

Миша увидел скамейку, стоявшую в укромном месте парка, откуда от­крывался вид на противоположный, пологий берег реки. Было по – весен­нему прохладно. Они плотней прижались друг к другу, испытывая неопи­суемые чувства. Им было интересно говорить на любую тему, и приятно просто молча сидеть, ощущая взаимную близость. Оба понимали, что их чувства уже стали более, чем дружескими, но не решались в этом признать­ся друг другу.

Точно в назначенное время обе пары встретились, сожалея о скоротеч­ности свидания. Проводив подруг, друзья вернулись в дом Михаила.

– Ваня, как тебе Варя? – спросил Миша.

                        По-моему, классная девчонка. Но мы так мало времени провели вме­сте. Я пока не знаю, понравился ли ей, – высказал своё сомнение Иван.

                        Ничего, завтра до отъезда пообщаемся с ними ещё несколько часиков, лучше познакомитесь, – пытаясь развеять сомнения друга, сказал Мишка.

На следующий день обе пары молодых людей снова были вместе. Они без устали гуляли по улицам города, затем снова поднялись в Первомай­ский парк. Какое место для свиданий может быть лучше, чем склоны Дне­пра?... Но время опять неумолимо быстро пролетело, и курсантам нужно было возвращаться в училище.

Девушки провожали парней. Ещё несколько минут до отправления ав­тобуса, рукопожатия, печальные улыбки.

                        Ждите нас, мы постараемся скоро приехать снова, а пока чаще пиши­те, – крикнул Михаил и двери автобуса захлопнулись.

                        Вань, только что я девчонкам заявил, что мы скоро снова приедем. Обещание авантюрное, не правда ли? Лично у меня проблем нет, меня бу­дут отпускать как отличника. Но как быть с тобой? Разве что снова корову или хотя бы козу пригнать к тебе на пост, постреляешь.

                        Ладно, кончай трепаться, дело серьёзное. Может быть, поднажать на учёбу, стать отличником, как ты?

                        Конечно! У тебя же всего несколько троек. Нужно позаниматься, по­говорить с преподавателями о пересдаче. По несекретным предметам мож­но вечерами заняться в казарме. Я помогу тебе, Ваня! – убедительно сказал Мишка.

                        Да, для меня это единственный способ завоевать право на отпуска в Киев. Я добьюсь этого, вот увидишь. Спасибо тебе, ты настоящий друг.

И друзья начали настойчиво осуществлять задуманное. Теперь их можно было часто увидеть и вечерами, и в выходные дни сидящими над конспектами. Они рассказали о своей проблеме своему любимому взводно­му. Лейтенант одобрил замысел и пообещал ходатайствовать перед препо­давателями о пересдаче Иваном оценок на более высокие, когда это потре­буется. Если во взводе станет одним отличником больше, это же хорошо... Весна входила в свои права, маня из учебного корпуса и казармы на улицу. Но друзья, не поддаваясь соблазнам, упорно, шаг за шагом, приближали Ивана Шушкевича к заветной черте. Они мечтали о скорой встрече со свои­ми девушками.

В один из тех дней, придя в казарму после занятий, Михаил получил письмо от Светланы. Как всегда, осторожно вскрыв конверт, он начал чи­тать. Пробежав всего несколько первых строчек, он не поверил своим гла­зам. Прочитал ещё раз, прочитал третий раз:

«Здравствуй, дорогой Мишенька! Ты уехал и я окончательно поняла, что без тебя мне свет не мил! Я живу ожиданием встречи с тобой, мой един­ственный! Ты появился в моей жизни, и она стала совсем иной, о которой я лишь мечтала. Я люблю тебя и признаюсь в этом первой!». Далее девушка сообщала, что недавно её навестила мама, приезжавшая в Киев в команди­ровку, и что они долго говорили с ней о нём. Мама одобрила их дружбу. Пи­сала она и о приближении очень трудной летней сессии, и о своей подруге Варе, ожидающей встречи с Иваном. Заканчивалось любовное послание, как и начиналось, очень тепло:

«Целую и обнимаю, твоя Света».

Миша ни на секунду не усомнился в искренности слов девушки. Про­сто на их последнем свидании, сидя в парке, он уже это чувствовал. Они оба тогда воздержались от признаний. Да, она оказалась смелее его. Первой при­знаться в любви, может только девушка с чистой и возвышенной душой.

Перечитав письмо несколько раз, Миша некоторое время пребывал в эйфории, не позволяющей что – либо делать. Затем, придя в себя, решает сразу написать ответное письмо. Ему хочется сказать девушке о многом, чем переполнена его душа. Какими словами выразить свои чувства? Где их найти? Миша был честным, порядочным и очень надёжным молодым человеком, но не привыкшим к проявлению нежности. Возможно, виной тому было детство, «опалённое войной», а потом и раннее вступление в за­водскую, рабочую жизнь, не лишенную грубости.

Миша начинает писать. Перечитывает написанное, уничтожает его и начинает писать снова. И всё же письмо «родилось»:

«Здравствуй, дорогая Светочка! Наверно то, что ощущаю я, получив твоё письмо, и называется счастьем. Прости меня, дорогая! Прости за то, что я, мужчина, первым не признался в том, что очень сильно люблю тебя! Я буду любить тебя до конца своих дней. Уверен, что у нас с тобой светлое, радостное будущее»!

После такого лирического вступления, которое далось парню непросто, он рассказал Светлане о том, что учиться стало интересней, потому что уже начались практические занятия на учебном аэродроме. Сообщил он и о том, что они с Иваном затеяли для того, чтобы в Киев их отпускали вместе.

«Я тебя тоже крепко целую и обнимаю! До скорой встречи, моя лю­бовь!» – такими словами Мишка закончил своё послание.

Иван, к которому у Крайнова душа была открыта нараспашку, по-­хорошему завидовал другу. У него с Варей отношения ещё не успели зайти так далеко. К великой радости друзей, курсант Иван Шушкевич, избавив­шись от последней тройки, в приказе по училищу был признан отличником боевой и политической подготовки. Так, наконец, он завоевал право предо­ставления выездов в столицу Украины.

Они приехали в Киев в летней форме, когда уже было тепло. Расцве­ли каштаны, придавшие улицам города неповторимый, прекрасный вид. Парням хотелось быстрее встретиться с девушками, но Миша, чтобы не обидеть мать, решил действовать так, как это было в прошлый приезд. Всё повторилось: и торт, и шампанское и цветы. События лишь ускорились.

Как обычно, дверь открыла хозяйка квартиры и, получив предназна­ченный ей букет, на сей раз, вежливо пригласила ребят войти. Затем она постучала в дверь девочкам.

– Девчонки, к вам пришли! – громко сказала она.

Эта встреча у Миши со Светой была такой долгожданной. Они безогляд­но бросились друг к другу в объятья и впервые расцеловались, лишь немного смутившись. Иван с Варей поздоровались тоже тепло, но без поцелуев.

Обе влюблённые парочки, как и в прошлый раз, разошлись у цветоч­ных часов, договорившись встретиться на этом же месте. Мишка повёл девушку к той же скамье, на которой они уже сидели. Она оказалась сво­бодной и ещё более закрытой буйной зеленью кустов и деревьев. Присели. Они оба чувствовали, что после выяснения отношений, стали уже другими, родными. Миша обнял девушку, привлёк её к себе и крепко поцеловал в губы. О, какими сладкими оказались они!

Так, прижавшись друг к другу, они сидели, целовались. Главной темой их разговоров стало будущее. Миша подробнее рассказывал о том, что уже через год станет лейтенантом и получит назначение в какой-нибудь авиа­ционный полк. Света восторженно рассказывала о любви к своей будущей профессии, но печально призналась в том, что учиться ей предстоит ещё целых четыре года. Может быть поэтому, они боялись говорить о будущем конкретно, надеясь на то, что любые проблемы смогут как-нибудь решить.

Иван с Варей также не теряли время даром, выясняли отношения. Они также оказались влюблёнными. Окрылённые светлыми чувствами, друзья вернулись в училище.

Незадолго до окончания первого курса, Миша и его товарищи оказа­лись свидетелями очень непонятного события. В один из последних июнь­ских дней 1953 года курсант Крайнов был дневальным по роте. Вдруг, в рас­положение роты вбежал запыхавшийся подполковник, замполит батальона, и закричал: «Где у вас здесь висит портрет Берии?!» Дежурный подвел его к портрету, висевшему в спальном помещении. Замполит, уже не молодой и не в меру полный человек, схватил табуретку, легко вскочил на нее и сорвал портрет со стены. Было хорошо заметно его волнение. Кто-то из курсантов осмелился спросить о случившемся. Подполковник, не выпуская портрет из рук, зло ответил: «Он англо-американский шпион!» Сказал и выбежал из роты, а курсанты стояли растерянные, совершенно не понимая того, что произошло. Да как же это могло быть, подумал тогда Крайнов, чтобы один из ближайших помощников Сталина оказался шпионом?... Всё это абсо­лютно не укладывалось в головах будущих офицеров. В тот момент Миша впервые усомнился в том, что передают по радио и о чем пишут в газетах. Это произошло подобно первому толчку землетрясения, который образовал неизгладимые трещины в гранитном здании, но пока еще не привел к его разрушению…

Курсанты классного отделения, в котором были Михаил и Иван, на­чали изучать фронтовой бомбардировщик Ил-28, его вооружение и обору­дование. Теперь большая часть занятий из классов перенеслась на учеб­ный аэродром, где работали очень опытные преподаватели и инструкторы. Многие из них прошли войну в составе авиационных полков. Они стара­лись учить будущих авиационных техников тому, что необходимо в боевых условиях. Это было связано с напряженной международной обстановкой. Продолжалась война в Корее, где в боевых действиях на стороне северян широко использовалась советская авиационная техника. Положение оказа­лось настолько серьёзным, что училище было срочно переведено на сокра­щенную программу обучения с целью ускоренной подготовки и выпуска авиационных техников. В связи с этим ужесточился режим. Учебные заня­тия теперь продолжались по 12 часов в сутки, любые отпуска, и в том числе даже краткосрочные с выездом в Киев, были запрещены.

Узнав эту печальную новость, Михаил и его друг приуныли и написали об этом своим девушкам. Можно понять молодых людей, страстно желаю­щих встреч, но не имеющих возможности их осуществлять, притом не по своей вине. В те дни Мишка получил письмо от Светы, в котором она сооб­щала, что очень скучает и хочет приехать в училище, чтобы повидаться с ним хотя бы несколько минут. Об этом писала и Варя Ивану, другу Михаила.

Друзья снова обратились за помощью к своему любимому коман­диру взвода.

– Ну, что Крайнов, опять с какой-нибудь лирической просьбой, не так ли?

– Так точно, товарищ старший лейтенант. Вы знаете, что у меня и у Шушкевича в Киеве девушки. Мы так давно их не видели, соскучились. Так вот, раз отпустить нас в Киев невозможно, то девушки приедут к нам сюда. Сможем ли мы получить разрешение хоть на несколько часов выйти за территорию училища?

Командир, кстати, только недавно повышенный в звании, задумался. Значит, дело было непростым.

                        Так, Крайнов! Я постараюсь решить этот вопрос положительно, веря в то, что вы оба ребята надёжные. Часов 6, или 8 вам хватит?

                        Спасибо, товарищ старший лейтенант! И, конечно же, лучше 8, если можно.

Задолго до времени, названного в письме Светы, друзья уже стояли на автобусной остановке. Они жадно всматривались вдаль, откуда появля­лись автобусы. Волновались оба, волновались здорово. А вдруг девчата не приедут, мало ли какая может быть причина…

И вот показывается очередной автобус. Тормозит у проходной учили­ща. Двери открываются, и из них выпрыгивает Света, а за ней и её подруга. Девушки сразу попадают в крепкие объятия встречающих.

Взявшись за руки, обе счастливые парочки идут по дороге вдоль забо­ра училища к недалеко расположенному лесу. Дойдя до него, ребята, люди военные, сверяют часы. Они договариваются о времени и месте встречи и расходятся парами.

Лишь немного углубившись в лес, Мишка находит поваленный ствол толстого дерева и с помощью предусмотрительно взятой плащ – палат­ки превращает его в скамью, не хуже парковой. Оставшись наедине, они смотрят друг на друга. Нет, они любуются друг другом. В глазах девуш­ки светится такая любовь, что Миша просто тает. Они снова обнимаются, страстно целуются. Влюблённые пережили не очень длинную разлуку, но и её с лихвой хватило для проверки своих чувств. Они оба понимают это и пытаются строить планы на будущее.

Миша, переполненный чувством нежности к Свете, крепко обнимает её, глядя в милые глаза. Он чувствует, что она полностью доверяет его муж­ской мудрости...

Незаметно пролетело время, отпущенное судьбой на это замечатель­ное свидание. Обе пары встретились и медленно пошли к остановке авто­буса. Прощались молодые люди в надежде на приближение летних каникул и на возможную отмену строгого режима, так как война в Корее подходила к концу. Расставаясь, девчонки всплакнули, подтверждая, что глаза у них «на мокром месте».

Курсанты своевременно вернулись в казарму, не подведя своего ко­мандира взвода. Миша вынул из кармана красивый носовой платочек, который подарила ему Света. Он вдохнул его аромат, и ему показалось, что рядом с ним она, его любовь. Несколько минут он держал в руках её маленькую фотокарточку, смотрел, смотрел. Затем разделся и начал зани­маться на спортивных снарядах. Это был испытанный способ возвраще­ния к активным действиям.

В конце мая Миша получил весточку от Светы. Она писала, что лет­нюю сессию завершает успешно, но по настоянию родителей сразу уезжает домой. Это объяснялось тем, что у неё заболело сердце, о чем она никогда не говорила Мише. Родители решили во время каникул заняться её лечени­ем, поэтому в Киев она должна была вернуться лишь в конце августа, перед самым началом учебного года. Она просила Мишу не волноваться, обещала наверстать упущенное. Это сообщение, как снег на голову, свалилось на парня, мечтавшего летом как можно больше времени провести с любимой девушкой.

К другу Миши и его Варе судьба оказалась более благосклонной. Они получили возможность поехать вместе на родину Шушкевича, в Белорус­сию. Миша радовался за них и по-хорошему завидовал.

В самом конце июля 1953 года боевые действия в Корее закончились, и училище вернулось к прежнему распорядку дня. Первокурсники сдавали экзамены, готовясь разъехаться по домам на один месяц.

Миша проводил свой отпуск дома, в Киеве. Со своими родными или с товарищами часто купался и загорал на днепровских пляжах. В те дни он много читал, стремясь преодолеть отставание, допущенное в юношеские годы. Но печаль не покидала его. Его любимый город без Светы казался совсем иным. Письма девушки стали более сдержанными, менее тёплыми. Он вначале даже забеспокоился, не разлюбила ли она его. Но вскоре всё по­нял. Просто выяснилось, что девушка стеснялась откровенничать, так как письма шли на домашний адрес Михаила. Света вернулась в Киев в конце августа, за несколько дней до начала занятий. Подруги переехали с частной квартиры в общежитие института, где им предоставили крошечную ком­натку на двоих.

До отъезда Миши в училище ему удалось встретиться со Светой не­сколько раз. Они проводили время там же, в Первомайском парке. Теперь за здоровье Светы можно было не опасаться: меры, принятые родителями, и отдых сняли все проблемы. Она по-прежнему любила его, а он вообще в ней души не чаял. Они уже во всю мечтали о совместной жизни. В те дни Миша, наконец, появился у себя дома со Светой. Она очень понравилась его маме, и это сделало его вдвойне счастливым.

Продолжение следует