Провожая девушку, предчувствуя недоброе, Валерий не стал спраши­вать её о посещении его дома. А, возвращаясь домой, Валерий с тревогой думал об одном: приглянулась ли Люда его родителям.

– Ну, как, понравилась ли вам девчонка? – обратился он к родителям.

– Валера! Чего ты приводил девку сюда. После дембеля ты сменил их, наверно, с десяток, но с нами никогда не знакомил.

– Да, батя, это так. Но время идёт, мне уже скоро тридцать стукнет. Я надумал жениться, хватит, нагулялся. Людмила красивая девушка, и всё при ней. Она строгая такая, с ней алкоголиком никогда не станешь.

             Ты на что намекаешь, щенок! – заорал отец.

             Да Бог с Вами, я не имел в виду вас с матерью.

                        – Ладно, сынок, послушай, чего я тебе скажу. Да, красивая эта кра­лечка, но не пара она тебе. Не нашего поля ягодка она, не будешь ты с ней счастлив. Тебе, Валера, более простая женщина нужна, ну, примерно, какой я была в молодости, – вступает в разговор мать.

                        – Мам, да она из простой казацкой семьи, проще некуда. Её отец во­дитель аварийки.

                        – Вот-вот, – подхватывает отец. Знаю я породу эту, любят шашками махать!...

На этом семейная разборка закончилась, оставив каждую из сторон при своём мнении. Но Валерий был уверен, что со временем получит бла­гословение родителей на его брак с Людмилой Хохловой. Лишь бы она со­гласилась.

После визита в дом Валерия, Людмила интуитивно почувствовала, что и ему пора побывать в её квартире. Родители Людмилы уже неоднократно просили, даже требовали познакомить их с парнем, с которым она встреча­лась. Им очень хотелось увидеть молодого человека, ради которого их дочь решилась пожертвовать техникумом.

К Хохловым Валера зашел за Людмилой по пути на очередную ве­черинку. На нём был элегантный вельветовый костюм, а на фоне бело­снежной рубашки красовалась традиционная для музыкантов «бабочка». Матери девушки он вручил букет алых роз, а отцу бутылку марочного вина. Валерий очень торопился, они уже опаздывали на какое-то торже­ство. Второпях познакомившись и извинившись за спешный уход, парень пообещал в скором времени визит повторить. В то короткое время, которое он пробыл у Людмилы, он успел ощутить приветливость хозяев, увидеть чистоту и домашний уют. Но он понял, что рассчитывать на жизнь с Люд­милой в её двухкомнатной квартире не приходится. Кроме родителей там жил и брат девушки.

Поздно вечером, когда дочь вернулась домой, она услышала мнение матери об её избраннике.

– Ну что же, Люда, парень нам с отцом понравился. Видный такой, артист, за ним наверно девчонки табуном бегают.

– Да какой он артист, мам? Он простой парень, работает слесарем на нашем заводе, в сборочном. Он баянист-самоучка, слух и голос от при­роды имеет.

– Знаешь, дочка, красавцы бывают гуляками, людьми не надёжными. В такого парня немудрено влюбиться и голову потерять, а потом всю жизнь сожалеть об этом. Ты понимаешь меня, Люда?

– Да, мам, я понимаю. Можешь не волноваться, я знаю как себя вести, да и не такой он, как может показаться. А о замужестве пока у нас речь и не шла. Спокойной ночи, мамочка! – сказала, зевая, Людмила и удалилась в свою комнату. Наступила прекрасная, но короткая пора «бабьего лета». Людмила и Валерий, взявшись за руки, неторопливо бредут по аллее парка, любуясь разноцветьем осеннего наряда деревьев.

– Присядем, – предложил Валера, когда они поравнялись со свободной скамьёй. Ты знаешь, Люда, мне сегодня нужно с тобой поговорить об очень важном. Я сильно тебя люблю, давно люблю! Ответь мне откровенно, лю­бишь ли ты меня?

Девушка сразу посмотрела на него. Их взгляды встретились. И, навер­но, уже не нужно было слов, чтобы понять её состояние.

– Да, Валера! Конечно, люблю! В этот момент они слились в кружащем голову поцелуе. Парень был «на седьмом небе». Ему хотелось петь, ему хотелось тут

же, немедленно, сделать Людмиле предложение. Но он удержался от такого соблазна, понимая, что прежде нужно решить вопрос о жилье. Наиболее предпочтительным для молодоженов было бы поселиться в квартире Вале­ры, если его родители дали бы на это согласие. В крайнем случае, можно будет снять частную квартиру или комнату.

Приближались новогодние праздники. Вернувшись домой с работы, в один из вечеров, Валерий застал родителей, пребывающих в «весёлом» на­строении, что не было для него удивительным. Они уже давно баловались «зелёным змием» значительно чаще, чем их холостой сынок.

– Дорогие мои родители, мне нужно с вами поговорить.

– Да говори, сынок, чай о Людке речь пойдёт, не правда ли?! – широко улыбаясь, спросил отец.

– Ты угадал, пап, но не только о ней хочу поговорить, а о нас. Короче говоря, я люблю эту девушку, а она любит меня. Я хочу на ней жениться. Прошу Вашего с мамой благословения!

На несколько минут в комнате воцарилось молчание. В хмельных го­ловах родителей Валеры рождалось решение.

– Ну что ж, Аня, наверно нужно согласиться с сыном? – обратился отец к жене.

– Да, Андрей, пусть женятся! Если честно, то я уж давно мечтаю по­

нянчить внуков. Ну вот, значит пришла пора. А жить то вы где собираетесь? – спросил сына отец.

– В доме Людмилы для нас места нет. Поэтому я решил, что если Вы не примете нас в эту квартиру, нам придётся где – нибудь снимать недорогую комнатку.

– Бог с тобой, сынок! Да разве ж мы допустим такое, чтобы семья единственного сына скиталась по чужим квартирам. Чай, хватит для вас места в нашем доме, не правда ли Андрей? – попросила Анна мужа под­твердить свои слова.

– Чего тут базарить, Валерка, большую спальню отдадим вам. Думаю, мы поладим с невесткой, твоей красавицей! – с уверенностью сказал Ан­дрей Борисович

– Отец, спасибо тебе, спасибо, мама! Всё будет хорошо, вот увидите. До Нового года остались считанные дни. На новогоднем вечере я предложу Людмиле выйти за меня замуж, так что готовьтесь к свадьбе, родители!

Валерий с нетерпением ждал этого дня и, наконец, он настал. В центре зала заводского клуба красовалась высокая стройная ель, увенчанная свер­кающей звездой. Огромное количество разноцветных шаров, бус и других игрушек опоясывали красавицу. По краям зала стояли уже накрытые столы, на которых красовались бутылки шампанского и более крепких напитков. Играла музыка. В ожидании начала бала, нарядно одетые парочки, прогу­ливались по залу, иные танцевали вокруг ёлки.

– Люда! Через несколько минут нас пригласят за стол, начнётся празд­ничный ужин. Я хочу сейчас, до того, как мы будем выпивать, пока мы совершенно трезвые, задать тебе один вопрос, от ответа на который будет зависеть наша жизнь в следующем году. В общем, Людочка, я делаю тебе официальное предложение. Согласна ли ты, стать моей женой?

Для девушки этот вопрос уже не был неожиданностью. Она была го­това ответить на него ещё тогда, осенью, когда они объяснились в любви. К этому времени все её подруги, и даже те, что моложе, уже вышли замуж, а некоторые из них успели родить детишек. И в ней уже проснулось это естественное для молодых женщин желание.

– Да, Валерчик, я согласна! Я уже давно согласна, потому что очень сильно тебя люблю!

– Я тоже крепко люблю тебя! Я счастлив, что мы с тобой теперь будем вместе, всегда вместе!

Не обращая внимания на окружающих, они крепко обнялись и расце­ловались. Кто-то рядом зааплодировал, кто-то крикнул «горько, горько»!

Новогоднее торжество началось с проводов года уходящего. Звучали песни из кинофильма «Карнавальная ночь» в исполнении Людмилы Гур­ченко. Когда её звонкий голосок возвестил, что:

«На часах у нас двенадцать без пяти, Новый год уже, наверное, в пути»,

мужчины взялись за бутылки с шампанским, готовя их к открытию. Новый год был встречен звоном бокалов и криками Ура!... Людмила и Валерий неотлучно были вместе, позабыв о своих друзьях и знакомых. В те счаст­ливые минуты и часы им не нужен был никто. Они танцевали, не чувствуя хмеля, обсуждали план предстоящего бракосочетания и покинули веселье задолго до его окончания.

Будущие молодожены медленно шли по пустынным улицам, лишь из­редка встречая прохожих, идущих нетвёрдой походкой. Слабый ветерок кружил освещенные уличными фонарями снежинки, не давая им упасть на землю. У дома Людмилы они, тепло распрощались.

Регистрация брака была назначена, как принято, через месяц. Поэтому времени для подготовки к свадьбе было предостаточно. С целью экономии средств, «в тесноте, но не в обиде», свадебное торжество было решено про­вести на квартире Валерия. Родители невесты заказали для дочки роскош­ное свадебное платье. Всё было хорошо.

В один из прекрасных зимних вечеров, когда до регистрации брака оставалась лишь одна неделя, Валерий пригласил невесту на каток, зали­тый на стадионе в центре района. На катке шумно и весело. Гремит музыка. В свете прожекторов кружатся и стар, и млад. Людмила в вязаной шапочке и свитере выглядит так, что Валера глаз не может отвести. Взявшись за руки, жених и невеста вливаются в круговорот. Пробежав несколько кру­гов, они замечают, что сзади, буквально «дыша им в затылок» катятся двое парней. Чтобы уйти от них, а заодно и передохнуть, Валера и Людмила направляются к небольшой скамье. Лишь только они присели, как к ним подъехали всё те же парни.

– Ну, вы чё расселись, мы тоже хотим посидеть, двигайтесь, – вызы­вающим тоном проговорил один из них.

– Здесь нет места, вы, что не видите, вон там свободно, – раздраженно сказал Валерий, указывая на свободную скамью невдалеке. – Ты чё мужик, не понял, уходи отсюда, пока цел, а бабу нам оставь, – нагло заявил другой.

– Вы что, одурели! Отстаньте, убирайтесь по-хорошему! – повышая голос, сказал Валерий.

– Так, ты нам ещё и угрожаешь, придурок?! – закричал первый.

– А ну-ка, подвинься, девка, – закричал второй и сильно толкнул Людмилу.

В тот же миг первый парень, стоявший напротив Валерия, внезапно взмахивает ногой, грозя нанести удар коньком. Реакция Валеры молние­носна. Он хватает занесенную для удара ногу и очень сильно толкает ху­лигана так, что тот теряет равновесие, падает на спину и скользит на ней по льду.

– Теперь получай ты, жертва аборта! – кричит разъярённый Валерий и кулаком бьёт второго обидчика в лицо. Тот падает. По его лицу струится кровь, он стонет от боли и выплёвывает выбитый зуб.

Подбегают два милиционера. Увидев окровавленного человека, они вызывают патрульную машину, стоявшую невдалеке, у ворот стадиона. Всех участников инцидента везут в районное отделение милиции.

Следствие по возбуждённому уголовному делу было закончено необы­чайно быстро и его материалы направлены в районный суд. К делу была приобщена прекрасная характеристика Валерия Орехова, выданная руко­водством сборочного цеха авиазавода и копия заявления, поданного бу­дущими молодоженами в ЗАГС. Но все обстоятельства дела обернулись против Валерия. Агрессивные действия парней, фактически послужившие причиной инцидента, почему-то умалчивались. А полученные ими теле­сные повреждения средней тяжести, следователь посчитал результатом пре­вышения пределов необходимой обороны Валерием. Прокурор поддержал выдвинутое обвинение, а адвокат Валерия не смог его защитить. И жених, и его невеста не знали, что «потерпевшими» оказались сынки чиновников довольно высокого ранга, живущих в другом районе города.

С одной стороны в зале суда сидят родственники, друзья и товарищи Валерия и Людмила, а с другой – «потерпевших», головы которых демон­стративно белеют бинтовыми повязками. Наступает время оглашения при­говора, которого с волнением ждут и те, и другие.

«Именем Российской Советской Федеративной Республики признать гражданина Орехова Валерия Андреевича виновным в совершении пре­ступления и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на один год с отбыванием наказания в исправительно – трудовой колонии общего режима».

Заголосила мать подсудимого, заплакала Людмила, послышались аплодисменты и одобрительные возгласы «потерпевшей» стороны. Вале­рий был взят под стражу прямо в зале суда. Единственным снисхождением, сделанным осуждённому, было направление его в трудовую колонию, рас­положенную вблизи города.

                        Валера, любимый мой, не волнуйся, я буду ждать тебя, я буду наве­щать тебя, – прощаясь с женихом, вся в слезах, шепчет Людмила

                        Прощай, Людочка, я вернусь, и мы сыграем свадьбу, «на зло врагам, на радость мамам», пытаясь пошутить, произносит Валера.

Родители Валерия не воспользовались правом обжалования решения районного суда в вышестоящие инстанции. Ему предстояло сидеть «от звонка до звонка».

Людмила жила постоянным ожиданием свиданий с женихом. Не забы­вала она навещать родителей Валерия. Они по-прежнему часто выпивали, теперь оправдывая это свалившимся на них горем.

Чтобы как-то ускорить течение времени, Людмила старается больше быть занятой, не упуская любой возможности работать сверхурочно на за­воде. Пытается она брать в руки книги, но из этого ничего не получается. Она часто плачет.

Ежегодно, рабочие авиационного завода в «добровольно­принудительном» порядке выезжали в подшефный колхоз для оказания помощи в сельхозработах. Тот год, когда Людмила ждала жениха, отбы­вающего незаслуженное наказание, не был исключением. Наступила осень, уборочная пора. Рано утром, собравшись на площади у заводских проход­ных, «комсомольцы-добровольцы» сели в автобусы и с песнями двинулись за город. Возглавлял этот «десант» заместитель председателя профкома цеха, бывший военный, пользовавшийся непререкаемым авторитетом.

Приехали на место, высадились. Была на редкость чудесная погода, кусочек бабьего лета. Работа спорилась. Колхозные трактористы еле поспе­вали отвозить вилки капусты, быстро собираемые заводчанами. Наступило время отдохнуть, перекусить…

– Антон, Кислицкий! Возьми кого – нибудь из девчонок в помощь, да сгоняйте за свежей водой, – сказал Захар Степанович тоном, исключающим возражения, и указал на стоявший вдали навес над цистерной.

– Есть, товарищ командир! – шутливо, но по – военному ответил быв­ший матрос.

– Хохлова, Людка, за мной, – скомандовал неслабого сложения сим­патичный парень, окинув оценивающим взглядом сидящих девушек. Людмила безропотно поплелась за Антоном, тянущим тележку с бидо­ном. Вначале шли молча, каждый, думая о своём. Затем, он замедлил шаг, и они пошли рядом.

– Люда, а ты симпатичная такая, аппетитная, – сказал Кислицкий гля­нув на девушку наглым взглядом.

Она ничего не ответила, лишь нахмурилась. Комплименты от мужчи­ны она услышала не впервой. А он её молчание понял по-своему.

– Так, может, повеселимся с тобой, красотулечка, ведь наверно соскучи­лась по мужской ласке-то, чай твой Валерка-уголовничек уж почти год сидит.

– Прекрати, Антон! Ещё слово, я развернусь и уйду к девчатам. Он замолчал. Они продолжали идти. Поравнялись с огромным стогом сена.

– Эх, устал я, девочка, давай присядем, отдохнём чуток, – миролюбиво сказал он.

– Так, не дури, парень! Люди воду ждут, пить хотят.

– Ничего, подождут! – крикнул Антон и, сбив Людмилу с ног, сильно толкнул её в сено. Она закричала, но он, одной рукой прикрывая ей рот, другой рванул пуговицы на кофточке.

– Идиот, отпусти, – удалось крикнуть ей, но он продолжал её раз­девать…

– Не ломайся, Людка, сейчас сделаю тебе хорошо, не пожалеешь, успел сказать он последние слова.

Девушка напрягла все свои силы и коленом врезала насильнику в то место, которое является самым болезненным у мужчин. Раздался дикий вопль, и Антон сразу обмяк, его руки опустились. Она вскочила, а он, скор­чившись в три погибели, лежал и стонал. Людмила вначале хотела убежать, но быстро сообразила, что, вернувшись одной да ещё в таком виде, станет насмешкой для всех, да и Валере будет очень неприятно узнать про это всё. А Кислицкий понемногу стал приходить в себя.

– Убью, шлюха, сволочь, простонал он, пытаясь подняться.

– Только подойди, башку снесу, – грозно сказала она, держа в руках ржавую штыковую лопату. Набирай воду, гад. Вернёмся, никому ни слова! Молчи, иначе, напишу заявление в милицию о попытке изнасилования, за­прут на много дольше, чем сейчас мой Валерка сидит.

Антон понял, что «сражение» проиграл. Он понуро подтянул тележку к цистерне и стал набирать воду, зверем поглядывая на Людмилу. Тем вре­менем она, как могла, приводила себя в надлежащий порядок. Насколько ей это удалось, узнает позднее. А пока она, как часовой, стояла с лопатой, готовая в любой момент к решительным действиям.

Они вернулись, ничем не вызывая предосудительных мыслей у окру­жающих. По крайней мере, так казалось Людмиле. Девушка еле дождалась окончания работы. Её настроение было подавленным, что со стороны не заметить было просто невозможно. Дома, она приняла душ, стараясь смыть с себя не столько пыль, сколько мерзость, прикоснувшуюся к ней. Ничего не рассказав родителям, она легла спать, отказавшись от ужина.

Наконец, Валерий вернулся домой, к родителям и своей невесте. Он снова начал работать в своём родном сборочном цеху. Всюду его встречали как человека, пострадавшего от вопиющей несправедливости, но сумевше­го защитить честь и достоинство женщины.

Вскоре после возвращения, Валерий и Людмила появились в ЗАГСе. За столом регистрации они увидели всё ту же женщину, которая год тому назад принимала у них заявление и назначала дату бракосочетания. Вале­рий был настроен решительно.

– Здравствуйте! Год тому назад мы подали заявление, и нам была на­значена дата регистрации, но....

– Молодой человек, я помню эту печальную историю, но вам нужно на­писать новое заявление и снова будет дан месячный срок на обдумывание.

– Извините, поймите нас пожалуйста, но за год мы не только всё хоро­шо обдумали, но и успели проверить крепость наших отношений, – очень убедительно сказал Валерий.

Женщина задумалась. Она понимала, что в этой ситуации действовать согласно инструкции по отношению к этим двум молодым людям, пере­жившим такое горе, будет просто бесчеловечно.

– Так, ребята, беру грех на душу! Зарегистрирую вас в следующее вос­кресенье, в 12 часов. Приходите, и не забудьте свидетелей пригласить.

Валерий и Людмила, поблагодарив сердобольную женщину, помча­лись озадачивать своих родителей. За оставшееся до регистрации и свадь­бы время им предстояло сделать немало.

А на следующий день, вечером, в квартиру Хохловых без стука, не здо­роваясь, внезапно ворвался Валерий. Он был явно не в себе, хотя и не пьян.

– Выйдем, Люда, поговорить нужно, – резко сказал он.

Встревоженная девушка, накинув на голову платок, покорно вышла на лестничную площадку.

– Ну что, как готовишься к свадьбе? Готово ли свадебное платье? – вы­крикивал он вопросы, багровея.

– Что случилось, Валерчик? Платье давно готово, я же тебе говорила.

 – Так, свадьбы не будет! Можешь сжечь своё платье, к чертовой мате­ри, изменщица! Я так верил тебе, а ты....

– Да Бог с тобой, Валера, я чиста перед тобой. В чём ты меня обвиняешь, скажи конкретно и не разбрасывайся словами. Я ведь и обидеться могу.

Валерий, немного остуженный словами невесты, уже более спокойно рассказал ей, что вчера его нашла Зойка. Она сообщила, что, будучи в кол­хозе, Людмила на некоторое время уединялась с Антоном Кислицким, а когда они вернулись, то по их виду все догадались, чем они занимались.

Людмила уже всё поняла. Значит опять Зойка! Она же когда-то уже пы­талась их разлучить. Но Зойка работает в другом цеху, её там, в колхозе про­сто не могло быть. Значит, Антон таким образом решил отомстить ей.

– Валера! Я не хотела рассказывать тебе эту мерзкую историю, но раз уж так получилось, то слушай меня внимательно. И девушка подробно, не стесняясь, рассказала жениху о том, что с ней произошло. По мере того, как он начинал представлять себе случившееся, его глаза наливались кровью, кулаки сжимались.

– Как ты можешь доказать, что это правда? – спросил он, всё ещё угро­жающе.

– Я клянусь тебе здоровьем всей нашей семьи! Ну, а если тебе этого будет мало, ты убедишься в моей правоте в первую же брачную ночь, если вообще она будет, – сказала она, и уже не сдерживая слёз, рванулась в свою квартиру, захлопнув дверь перед растерявшимся Валерием.

Он недолго постоял, обдумывая решение, затем стремительно двинул­ся к выходу. Парень решил в тот же вечер, не откладывая на завтра, свести счёты с насильником. Без проблем узнав, где обитает Кислицкий, он устре­мился к заводскому общежитию.

Антон возился с мотоциклом возле сараев. Увидев приближающегося Валеру, он сразу всё понял и на всякий случай взял в руку монтировку.

– Ну что сволочь, чужой невестой решил побаловаться!? – закричал Валера и бесстрашно бросился на «насильника».

Антон замахнулся монтировкой, но Валерий ловко выхватил её и она, звякнув, упала на асфальт. Затем он схватил противника за грудь, да так сильно, что тот издал вопль.

– Ты что, бандит, снова на нары захотел? – закричал Кислицкий.

Валера кулаком резко ударил в живот обидчика, попав точно в «сол­нечное сплетение». Тот скорчился от дикой боли.

– Убью, гада, а потом пусть и на нары! Такой ублюдок не должен жить!

– орал озверевший Валера и продолжал бить….

И если бы вовремя не подоспели посторонние люди, может быть, так бы и случилось. Валерий, впавший в тот момент в состояние аффекта, был способен растерзать насильника.

Драки в рабочем посёлке, где происходили эти события, не были редко­стью. Обошлось без вызова милиции, без снятия побоев. Валера, волею судь­бы, целый год общавшийся с уголовным миром, бил грамотно, не оставляя следов. Но уходил он домой с чувством не полностью исполненной мести.

Через несколько дней он нашел Кислицкого на территории завода, си­дящим за столиком в заводской столовой и подсел к нему.

– Если ты думаешь, что я уже поквитался с тобой, то здорово ошиба­ешься. Я не допущу, чтобы ты попадался на глаза мне и моей будущей жене, Людмиле, и ходил с нами по одной земле. Исчезни, жертва аборта! Уволь­няйся с завода, уезжай отсюда подальше! Сегодня я тебе это по-хорошему говорю! Не сделаешь так, в асфальт закатаем или посадим за попытку изна­силования, свидетели у меня уже имеются. Всё, надеюсь, мы больше никог­да не увидимся, за всё надо платить, гадёныш! – стараясь быть спокойным, высказался Валера.

Кислицкий принял угрозу всерьёз. Он уволился с завода и больше его никто никогда не видел. Валерий, отомстивший за Людмилу, всё равно чув­ствовал себя очень виноватым перед ней. Он пришел к ней с букетом цве­тов, аккуратно одетый.

– Людочка, прости меня, дурака! Я всё выяснил, ты ни в чем не вино­вата, а злодей наказан. Ты его больше никогда не увидишь, – тихо сказал Валера, заглядывая девушке в глаза.

– Валерчик, разве можно по-настоящему любить человека и не верить ему? Я так ждала тебя, милый, а ты поверил людям, которые были бы рады нашей размолвке, – нежно сказала она.

Они обнялись и застыли в долгом поцелуе. Теперь им нужно было го­товиться к предстоящему, долгожданному событию.

Продолжение следует