Гурген Баренц Пена. Стихи С неба упала три яблока. «Я вам рассказывал сказки. Значит, первое яблоко – мне», - Сказал глава государства. «А я эту сказку раскрасил Во все цвета радуги, И раскрашенной она стала Съедобной и удобоваримой, Так что мне тоже Причитается яблоко, - Сказал премьер. С третьим яблоком вышла проруха. Для господ олигархов Это яблоко стало Предметом раздоров и споров. Мне, как обычно, досталась Только дырка от бублика. «Все нормально, довольствуйся малым», - Сказал глава государства. «Довольствуйся тем, что имеешь», - Согласно кивнув головою, Сказал премьер. «Тебе и этого много», - Сразу забыв о раздорах, Дружно гаркнули олигархи. И вот я брожу по городу, Руки держу в карманах, И в каждом кармане – по кукишу. Слабое, но все же – утешение. *** Пена ждет не дождется, Когда придет революция, Чтобы всплыть на поверхность, Заявить о себе во весь голос, Чтобы горланить на митингах, Сокрушать, разрушать все вокруг... Пена ждет не дождется, Когда придет революция: В мутной воде ей сподручней Ловить неуклюжую рыбу. Когда придет революция, Придет ее время. Когда придет революция, Уж она-то себя покажет – Окажется в первых рядах, Будет самой заметной, активной, Оккупирует все микрофоны И будет кричать громче всех. Пена ждет революцию, Чтобы ее... поиметь. *** Скоро выйдет трава – Попасемся. И терпением впрок Запасемся. И узнаем от членов Правительства, Что на благо нам Их попустительства. Нас поздравит премьер С тем, что выжили, Что зимою Не все из нас выжали. И узнаем мы много Полезного: Неумеренность Очень болезненна. Нам расскажут поверья, Предания Про лечебный эффект Голодания. А трава – ведь она С витаминами. Травку ели герои Былинные. …Скоро выйдет трава – Попасемся. И терпением впрок Запасемся. Мы на скрипке еще Попиликаем. Мы еще поживем, Почирикаем. *** Души убийц и убитых Непременно где-то встречаются. Я не знаю о месте их встречи, Я не знаю о времени встречи, Знаю только: она непременно, Непременно должна состояться. Там, в другом измерении, Души убийц сожалеют, Каются, просят прощения У своих жертв и у Бога. Осознанье вины Гложет их, пожирает огнем, Мы зовем это адом, геенной. Откуда мне это известно? Просто известно – и все. На уровне подсознанья, На уровне убежденья. Ведь иначе неисповедимость Путей Господних теряет интригу. Ведь иначе несправедливость Устройства мира невыносима. Ведь иначе сама идея Созданья жизни несовершенна. Ведь иначе тонкая корка Гармонии мирозданья Будет разжевана хаосом. *** Не могу равнодушно смотреть В глаза голодным собакам. Отвожу, опускаю глаза С неотступным, навязчивым ощущением Своей вины перед ними. А между тем наш премьер С олимпийским спокойствием И немигающим взглядом Смотрит в глаза Миллионов бедствующих сограждан. Вся «фишка» здесь в том, Что он смотрит на нас опосредованно, Только с телеэкранов И со страниц газет И иллюстрированных элитных журналов. Замечательный способ Головой зарываться в песок... *** Небоскребы Нью-Йорка, Подобно Атлантам, Подпирают небо. Небоскребы Нью-Йорка, Накинув пастушьи бурки, Наблюдают, как мирно пасутся Стада облаков. *** Ну разве не удивительно, Что мы, на каждом шагу Видя присутствие Бога, При этом не можем найти Ни одного доказательства Того, что Бог существует?.. *** От меня ушла моя Муза. Ушла, ничего не сказав, Без каких-либо объяснений, Не оставив прощальной записки. Люди добрые, Люди недобрые, Если вдруг вы ее повстречаете, Будьте вежливы с ней, будьте ласковы. Не повторяйте моих ошибок. Удержите ее всеми правдами, А неправдами – не удержите. Ее отличительные приметы: Крылата и очень обидчива. *** Мне нравится Читать твои глаза, Читать, читать – Страницу за страницей. В них повесть жизни Вьется, как лоза, В них между сном и явью Нет границы. Мне нравится Читать твои глаза. Я эту книгу Знаю и не знаю. В ней – пенье птиц, В ней – благодать лесная... Заснула книга. Смолкли голоса. *** Я Цезарю сказал: “Послушай, Гай! Ты за женой своей Понаблюдай…” А этот лох ответил: “Я же гений. Моя жена – Вне всяких подозрений”. *** Я – всеядный. Зерноядный и травоядный. Оттого-то, наверно, нескладный. Хотя для себя – ненаглядный. Я к тому же еще мясоедный. Неконкретный и несусветный. От бессонницы – нервный и бледный. Оттого-то ворчливый и вредный. А еще я чуть-чуть поэтичный. Апатичный и архаичный. Это значит, совсем не типичный. Ведь поэты – всегда хаотичны. Я – всеядный. Мясоедный и травоядный. Вероятно, немного занятный, Заурядный и безоглядный. *** Дочери Ани За тридевять земель, За океаном, Живет кровиночка-дочь. За тридевять земель, За океаном, Горит свеча, И она согревает мне душу. *** Пчелы исчезли: Плачу по пчелам. Птицы исчезли: Плачу по птицам. Берегите поэтов! Если поэты исчезнут, Будет некому плакать По пчелам, по птицам... *** Правящие нами люди Забаррикадировались от нас Высокой железной решеткой. С высоты своего положенья Они смотрят на нас, не мигая, Словно кошка, которая знает, Что съела чужое мясо. *** Зимою даже солнцу Не встается. Оно все тянет, Тянет с пробужденьем... С постелью неохотно Расстается. Хомут на шее – Это восхожденье... *** Прогуливаюсь по городу В своей любимой розовой сорочке, Которая отлично бы спелась С кадиллаком Элвиса Пресли. А прохожие пялятся Да шушукаются меж собой: «Посмотрите, идет голубой». Вот дальтоники! *** Душа костра Воздела руки к небу И синей струйкой Потянулась ввысь, И стала облаком, И все искала, где бы Найти пристанище, и с ним – Вторую жизнь. *** Сегодня училка сказала, Что в средневековой Англии Овцы съели людей... Так я ей и поверил. Совсем за лохов нас держит. *** Олигархи и мы – тот же прах. В человеческой нашей семье Мы живем в параллельных мирах, Хоть и ходим по той же земле. *** Все подъезды обоссаны, В лужах вовсе не дождь... Лезет рифма «опоссумы», От нее не уйдешь. Все подземки загажены... Чей он брат? Чей он друг? И куражится, кажется, Тем, что все сходит с рук. Что за тварь неопознанно Оставляет следы?.. Это люди-опоссумы. Вот и с рифмой – лады. *** Никогда не просил у Бога Легкой жизни. Время придет – попрошу Легкой смерти. *** Как агнцев Бог заслал к волкам («Вам трудно будет»), – Даю напутствие стихам: - Идите в люди! *** Зевая, солнце вышло на работу. Осточертел рутинный этот труд! Взять отпуск, что ли! Дрыхнуть беззаботно... Да только вот замены не найдут. *** Литературный труд – не труд. Стихи – игра на шелобаны. Сердца поэтов слезы льют. Цена слезам – листочек банный... *** Я только-только начал понимать, Что в этой жизни важно и неважно. А жизни больше нет – и не унять Тоски по ней, нескладной и бродяжной... *** В Великий Пост Хотел бы попоститься, Да только слаб я: Воли – ни на грош. Я вычислил: Всему виной – горчица: С ней все так вкусно – Против – не попрешь. *** Шампольону в детстве, Когда он был еще маленьким, Очень маленьким Шампольончиком, Какой-то чувак напророчил: «Ты станешь великим лингвистом». Шампольон стал лингвистом: Не пропадать же пророчеству. Нет, чтобы кто-то мне в детстве Напророчил, что стану банкиром... *** Временами мой шепот Избавляется от земного притяжения, Разрывает слои атмосферы, Прорывается в космос И доходит до мира, О котором мне ровным счетом Ничего не известно. Голоса того, другого мира, То и дело приходят в мой мир, О котором они знают Все до мельчайших подробностей. Голоса того, другого мира Легко проникают в мой шепот И растворяют его в себе. Я доподлинно знаю – однажды Мой шепот сольется, смешается Со вселенским сознанием, Ему станет известно все то, Что известно другим голосам Другого, далекого мира. А когда он захочет вернуться На родную планету, К знакомым, родным голосам, Чтоб рассказать секреты мирозданья, Вдруг выясниться: это невозможно. Земное притяжение всесильно В границах и пределах зоны действия. Мой шепот успокоится и станет Одним из голосов другого мира. *** Как-то вижу: Огромный лохматый кобель Безуспешно пытается Взгромоздиться на маленькую, Совсем малолетнюю сучку. Та то и дело рычала, Огрызалась, скулила и лаяла... Это было - ну просто насилие! И я, как последний дурак – Наверное, черт меня дернул – Решил обуздать хулигана. И вот – вы только представьте, Эта неблагодарная тварь, - Я говорю о шавке, - Оказалась самой стервозной Из всех сучек на свете. Она вдруг взялась защищать Своего амбала-хахаля, И они, заключив перемирие, Вместе ринулись на меня... И вот теперь – весь искусанный – Хожу по врачам для инъекций. А они так болезненны! Вот так всегда и бывает: Из-за дурной головы Отдувается бедная задница. *** Нас оторвали от земли, Земля – в обиде. Как ей живется там, вдали? – Никто не видит. Нас вырвали, как зуб больной. Мы кровоточим. Где наши корни? Зверь шальной Порвал их в клочья. Неправедный третейский суд Смешон и жалок. Нас в жертву зверю отнесут. Сожрут, пожалуй. Нас оторвали от земли, Родной, родимой. Она осталась там, вдали – Непобедимой... *** В наши дни Быть поэтом – Прикольно. Щит и панцирь мой – Стих малахольный. Вы бы видели, Как я стихами Шлю банкиров К чертям с потрохами! *** В этой жизни мне деньги не светят: Не сумел, не успел преуспеть. В голове только рифмы да ветер, Для успеха – нехитрая снедь. В этой жизни мне слава не светит. Славе нравится шелест банкнот. Окочурюсь – никто не заметит. Может, Муза печально вздохнет. *** Планета обезьян – Что это: наше прошлое? Наше завтра? А, может, наше сегодня?.. *** Лошади проклинают тот день, Когда кто-то из этих двуногих Придумал автомобиль... *** Вечер фосфоресцирует. В городе самые лишние – Автомобили и люди. *** Эта маленькая пчела Знает о клевере больше, Чем самый великий ботаник. *** Одно одиночество – хорошо, А два одиночества – лучше. Из двух одиночеств Могут рождаться дети. *** Мне бы терпенье бумаги. Каждый день я над ней издеваюсь. А бедняга все терпит и терпит. И ни слова упрека. *** Мой сосед говорит, что раз в год Может выстрелить даже палка. Нет чтоб сказать что-то умное. *** Дождь жалобно стучится мне в окно И просит выслушать его рассказ печальный. И вот он плачет, плачет мне в жилетку: «Судьба полна превратностей, отвратна...» Он такой одинокий – Ну как я ему откажу?.. *** Цветы за стеклянной витриной Словно птицы в клетках. Они красиво, тихо угасают На радость людям. *** Солнце – маленький мальчик, Которому в день рожденья Подарили краски и кисточку. А больше всего ему нравится Раскрашивать облака. *** Увядшую, рыжую осень Я назвал золотою, И она засветилась в улыбке. *** Бабочка! Бабочка! Подними настроенье поляны: На тебя вся надежда. *** Если мне повезет, Если вдруг мне привалит богатство, Накуплю себе вдоволь икры, Красной и черной, зернистой, Буду есть ее ложкой, Подберу себе ложку побольше. На обед у меня непременно Будут шашлык, осетрина, Ветчина, холодец и балык... И горчицы, горчицы побольше! Да, не забыть бы еще про икру! Ну, и на ужин – Опять-таки что-нибудь вкусное, Ну, скажем, жаркое, сациви... Не забыть бы еще про икру! На огромном столе у меня Будет минимум десять графинов С вином, с натуральными соками. Ну, и конечно, десерт: Пахлава и халва, торт с орехами, Сливки с клубникой, И, конечно, варенье с мороженым... Ну, скажите, ну как мне не сетовать! Бог мне дал аппетит, А миллионы достались Пресным людям без всякой фантазии... *** Вы видели, как в поле плачут маки? Их плач так надрывен... Их безутешные слезы Капают мне на ладони... *** Не прошло и полдня, Как роза, дышавшая юностью И привлекавшая пчел и жучков, Растеряла свои лепестки И стала беззубой старухой... Пчелы ее сторонятся. Смотрю на увядшую розу - Плачу о жизни ушедшей. *** На ходу бормочу Строки будущей саги. Роды строк – боль такая – Хоть вой. Люди шепчутся: «Бедолага, Говорит сам с собой...» *** Солнце сосредоточенно Раскрашивает облака. Осень тоже не расстается С красками, с кисточкой. И только ветер Перебирает, рифмует слова... Но он какой-то Слишком уж ветреный, что ли... *** Жизнь – избушка на курьих ножках. Вечно задом ко мне, вечно задом! Мелкой сошке сгодится и плошка. Пена вновь руководит парадом... *** Эту глупую бабочку Угораздило родиться раньше, Чем раскрылись цветочки и почки. «Дура ты, бабочка, дура, - Говорю я ей назидательно. – Ведь тебя неминуемо Ожидает голодная смерть». Но бабочка мне не поверила, Она весело и легкомысленно Попорхала вокруг меня И полетела искать в округе Такой же глупый, как она, цветок, Которому также приспичило Родиться еще до весны. *** Дай, Боже, мне с собою разобраться, Собраться с духом, перестать метаться... Хочу понять, где гордость, где гордыня, Прогнать в себе раба и господина. *** Если вам ненароком покажется, Что вы – гениальный поэт, Просто откройте томик Пастернака или Цветаевой, Получите хороший щелчок По толоконному лобику И – успокойтесь. Лично я Всегда так поступаю. *** Мы живем в виртуальной реальности; Притворяемся, что живем. Мир – дурдом. Правят глупость с банальностью. То смеемся, то ревмя ревем. Надоело выслушивать сальности; Годы нас пожирают живьем. Мы живем в виртуальной реальности; Притворяемся, что живем. *** Посмотрим на женщину: Это сама утонченность. Аккуратненькие туфельки-лодочки На шпилечках-каблучках, Увлажненная кремами, Нежная-нежная кожа, Элегантный макияж, Подведенные брови, Реснички – длинные-длинные, Ретушированные сурьмой, Пальчики тонкие, почти прозрачные, С ярким лаком на бледных ногтях; Изысканные духи С мудреным французским названьем, С тончайшей диффузией, От которой пьянеет воздух... А волосы, волосы! – Эти локоны и завитушки Всех мыслимых и немыслимых Цветов и оттенков... А потом я смотрю на себя, На свою волосатую грудь, На свое убогое отражение в зеркале И содрогаюсь от открытия: За миллионы лет Эволюции и цивилизации Женщины ушли от обезьяны Намного дальше, чем я. *** Поэты сродни скалолазам: К вершинам стремится их разум. Поэт в наше время смешон. Все лезет, все прет на рожон. Поэты сродни санитарам: Себя подставляют ударам Тиранов – во имя идей. Идей, что спасают людей. Поэты сродни чемпионам: Победа – глоточек озона. Поэты разбудят страну. Их жизни стоят на кону. Поэты сродни ювелирам: Шлифуют гармонию в мире. Сливаются слово и жест. Стихи – их распятье и крест. Поэты – алхимики слова. На все ради слова готовы. В пробирке томятся слова, Чтоб вызреть, вращать жернова. Поэты сродни пилигримам: Дорогой, ведущею к Риму, Идут, указуя нам путь. Мишенью открыта их грудь. *** Ну вот, Вы подставили левую щеку Тому охламону, Который ударил вас в правую, И, основываясь на этом, Уповаете на путевку в рай. А ведь это ништяк. А вот я сегодня Был у зубного врача, И он бесконечно долго Пытал меня бор-машиной, А я не только сказал ему «спасибо!», Но и пожал ему руку, И даже сказал, что люблю его. Вот где величие духа! А левую щеку подставить – Большого геройства не нужно. *** Хокку (5-7-5) Первый блин – комом. Второй и третий – тоже. Пекаря – в расход! *** Хокку (5-7-5) Серый, мрачный цвет Реализовал себя В тучах и в дожде. *** Хокку (5-7-5) Ночь умирает, Чтобы родился рассвет. Плачу над ночью. *** Сижу, никому не мешаю, В ожидании Музы Перебираю слова-кирпичики, Воздвигаю свой памятник. Жена говорит: «Сними занавески, пожалуйста. Я начинаю уборку. Помоги мне хоть этим». Слова-кирпичики падают, Разбиваются вдребезги. Только-только пришедшая Муза, Словно испуганная птица, Машет крыльями, трепыхается, Ищет, куда бы деваться. Памятник остается невоздвигнутым. Снял занавеску – Внес свою лепту в уборку. Сижу, никому не мешаю, Собираю кирпичики слов, Склеиваю обрывки мыслей, Воздвигаю свой памятник. Приходят дети с петицией: «Папа, открой холодильник, Покати в нем шаром И обрати внимание, Что в желудке его так же пусто, Как и в наших животиках». И дальше в петиции следует Список необходимых продуктов, Которые поднимут настроенье И холодильнику, и домочадцам. Материя первична. Молча иду в супермаркет. Слова-кирпичики рассыпаются, Превращаются в гравий и щебень. От такой «бытовухи», Разбавленной «прозою жизни», Муза приходит в ужас, Теряет дар речи, Громко хлопает дверью и улетает. Вот так я всю жизнь разрываюсь Между Музой и холодильником, И мой памятник остается Недостроенным, невоздвигнутым. *** Президенту импичмент – Что гусю – вода. Непромокаемы оба. Круг порочен, В накладе мы вновь, Как всегда. Ложь, как горб, Не исправишь до гроба. *** Сто лет, Сто лет, Сто лет Мы бредем по пустыне обмана, Умирая от жажды. Правда – тот самый глоток Живительной влаги, Который нам нужен, как воздух. Но правде сейчас не до нас: Ее дни сочтены. Сто лет, Сто лет, Сто лет Мы сочувственно смотрим в глаза Умирающей правды. Мы сидим у ее изголовья, Говорим ей слова утешенья, Не теряя надежды На чудесное исцеление. Сто лет, Сто лет, Сто лет Президенты великих держав С виноватой и жалкой улыбкой Просят нашего снисхожденья, И оправдывают свою беспринципность, Свою нерешительность и лицемерие Государственными интересами, Которые выше правды, Выше истины и справедливости. Сто лет, Сто лет, Сто лет На горизонте плещут озера надежды, В них – живая вода, - значит, жизнь и спасенье, Но каждый раз, приближаясь к заветному рубежу, Разочарованно вздыхаем – вновь мираж. Сто лет, Сто лет, Сто лет Мы бредем по дорогам Голгофы. Горизонты сменяют друг друга, Президенты сменяют друг друга, Мы несем на Голгофу свой крест. Сто лет, Сто лет, Сто лет Нам твердят: «Это ваш геноцид, Ваша правда и ваша проблема. С нас достаточно наших проблем»... Сто лет, Сто лет, Сто лет Мы знаем то, чего не знает мир: Что жить без правды – То же, что без солнца... *** Когда тебе нечего делать В этом городе – едешь в другой. Когда тебе нечего делать В этой стране – уезжаешь в другую. Жизнь! Пожалуйста, не говори мне, Что тебе во мне нечего делать... *** Поле закапано маками, Травы с рассвета заплаканы... Солнце выглянуло – за минуту Все заботы забыты – вот чудо! *** Нам так мало известно о Боге, Еще меньше – о нашей душе. Как слепые, бредем по дороге, Но прозренье – все то же клише. *** Течет река Волга. Банкиры пьют нашу кровь. Волга впадает в Каспийское море. Банкиры цивилизованно Пьют нашу кровь. Волга давно уже не впадает Ни в одно из морей – Банкиры вежливо и услужливо Пьют нашу кровь. *** Отдать ужин врагу? Ни фига себе! Не отдам! Даже в качестве эксперимента. Испражнения и экскременты, - Вот что дам я врагам. Ну, а ужин свой – В пику врачам – Слопаю сам. *** Жизнь уходит от нас – Так уходят неверные жены. Год от года наглеют И лгут нам в глаза зеркала; Все сочувственней взгляды И шепот друзей приглушенней; Непонятны свои, Но понятны чужие дела. Жизнь уходит от нас – Очевидно, мы ей надоели. Мы готовим себя, Но она застает нас врасплох. Лишь теряя ее, Мы тоскуем о ней без предела. Нам дороже всех благ Каждый день, Каждый час, Каждый вздох. Жизнь уходит из нас Ежечасно и ежеминутно. Я тоскую по ней, И тоски этой мне не унять. Я стеснялся любви, Но теперь признаюсь в ней прилюдно. Каждым вдохом своим Признаюсь я в любви к ней опять. *** Маленький мальчик Сокрушался и плакал Над маленькой раздавленной улиткой. «Она никому не мешала. Просто ползла по дороге», - Приговаривал он. Я сокрушался и плакал Над маленьким плачущим мальчиком. «Боже! Взгляни на улитку И дай этому мальчику Шею потолще И панцирь покрепче, Чтобы с ним не случилось того же, Что случилось с улиткой». *** Все вдруг стали князьями да графами... Где ж вы раньше-то были, родные? Что ж вы в стельку молчали затравленно, Вам легко выступать теперь павами. Браво, павы! Вы графы отныне. Отшумели, затихли метели, Повылазили графы из щелей, Верю, верю вам, графы, князья, Только где же вы были, друзья?.. *** В пределы моей бессонницы Совершенно непостижимым образом Вторглось слово «жимолость». Оно удобно расселось В конце стихотворной строчки И стало настоятельно требовать, Чтобы я подобрал к нему рифму. Это стало сущей напастью. Это даже почище, чем «выхухоль». И с той пор в полудреме Всю ночь напролет, ночь за ночью, Я, как шаман, повторяю: «Жимолость», «жимолость», «жимолость»... Истязаю себя почем зря. Так что теперь я Самому прожженному мазохисту Дам сто очков вперед. *** Ненавижу Высший эшелон власти. Мало того, что он Столнул в болотную топь Мою несчастную родину, Он к тому же меня превратил В неисправимого ворчуна. *** Мы – народ, и нас – много. Они – правители, и их – мало. Но вы бы видели, Как здорово, с какой сноровкой и рвением Наши правители тянут На себя одеало народа!.. *** Я стал Фомою Неверующим. Не верю речам президента, Не верю обещаньям правительства И олигархов, засевших в парламенте. Если кому-то и верю, Так это Гидрометцентру: Он время от времени Попадает пальцем в небо. *** У нас в семье – Четкое распределение функций: Я зарабатываю на хлеб насущный, Жена – на насущную воду. Но мы не сетуем: У нас и у наших детей Все еще впереди. Мы вдохновляемся тем, Что наш президент, Наш парламент и наше правительство Сбиваются с ног, разрабатывая Новые формы и методы Борьбы с коррупцией и бедностью. А этих форм и методов больше, Чем бедствующих людей. *** Неправый, неправедный судья, Вынося приговор невиновному, Требует, чтобы тот встал, Проявил уваженье к суду, Признал за ним высшую власть И высшую справедливость... Это горше, чем сам приговор. *** «Меня никто не любит, - Плакал дождь. – Никто! Никто! Никто! Никто! Никто!» Неправда, дождь, Ты славен и пригож, Мне невтерпеж! - Когда ты вновь придешь? Ты, дождик, На меня чуть-чуть похож. Что в жизни ни найдешь, То фальшь и ложь, - Не то. Не то. Не то. Не то. Не то. Автобиография Пишу стихи – «большой оригинал!», И поедом меня едят созвучья. Банкиров никогда не понимал, Начальственных постов не занимал, Пишу стихи – ну что сегодня круче! *** Живем – чем не Сицилия! Не жизнь, а рай, идиллия. Днем трудимся на славу, - Бесплатно, для забавы. По вечерам финансы Поют свои романсы. Их слушал бы три смены: Поют они отменно. В правительстве засели Крутые пустомели. Все точит ножик острый Родная «коза ностра». Живем – чем не Сицилия! Не жизнь, а рай, идиллия. *** Боже, храни президента! Президенту нужны дивиденты. У нас за душою – ни цента. Боже, храни президента! *** Вниманье! Внимание, люди! Смотрите, не пропустите! Сегодня в одиннадцать тридцать Небо дает бесплатный Показательный аттракцион. В считаные минуты Малюсенький и невесомый Клочок белоснежной ваты Превратится в огромный, Многопудовый матрас свинца. Небо громко, грозно и зычно Зарычит, громыхнет, зарокочет, А затем вдруг заплачет - Так печально, надрывно, навзрыд, Разразится потоками слез, Сразу вдруг успокоится И как ни в чем не бывало Улыбнется широкой и светлой, Лучезарной улыбкой... Не забудьте, в одиннадцать тридцать. И, пожалуйста, не говорите, Что у вас есть дела поважнее. *** Интересный народ эти пчелы. С утра до вечера трудятся, Собирают цветочную пыльцу, Превращают ее в мед, Изгоняют дармоедов-трутней, В неравной борьбе Отстаивают свой мед От нашествия ос и шершней, А если придется, То и медведей, А затем совершенно безропотно, Без всякого сопротивления Отдают его людям... Нет, вы мне честно ответьте: Вы хоть что-нибудь понимаете В этой глупой, совсем несуразной Пчелиной логике?.. Она у них там, Где их жало. *** «Не хлебом единым», - Долбят нас на каждом шагу Наши дятлы-правители. А сами – хлебом единым... *** Я – дедка. И у меня есть бабка. У нас с моей бабкой Есть внучка. А у внучки у нашей Есть Жучка. А еще у нас есть кошка И здоровенная мышка. Вот такая у нас команда. Дело за малым: Нужно теперь посадить И вырастить большую-пребольшую, Огромную-преогромную, Всем репкам репку. Проблема наша в репке, а не в том, Как вытащить за хвостик из земли. *** Есть люди, у которых нет проблем. Для них – ништяк сомненья и дилеммы. Их жизнь – в застое, воздух глух и нем. Жить без проблем – что может быть проблемней? *** Дни от зарплаты катятся к зарплате. Вдох – выдох, вдох – выдох. У них растут дома, у нас – заплаты. Вдох – выдох, вдох – выдох. Мы – олухи, министры – скоморохи. Вдох – выдох, вдох – выдох. И впору позавидовать пройдохам. Вдох – выдох, вдох – выдох. Чтоб депрессняк не съел вас с потрохами, Вдох – выдох, вдох – выдох, - Сосредоточьтесь на своем дыханье. Вдох – выдох, вдох – выдох. Забудьте о пройдохах-скоморохах. Дышите ровно, черт с переполохом! Ведь если вдруг забудете о вдохе, То плохо будет вам, а не пройдохам. *** Все печально, брутально, фатально: Все за нас решено изначально. Жизнь – дорога с исходом летальным. Не задобрить судьбу, не отсрочить… Круг ведь замкнут и очень порочен. *** Девушка моей мечты и снов С озабоченным видом сказала, Что ждет и надеется Встретить принца на белом коне. Ну насчет принца – парень я не промах, Вот только где б арендовать коня?