Предельной клятвой связанное сердце,

Последним вздохом осенённый хлеб.

И сдобренная мороком беседа –

На гребне втуне перейдённых лет.

О, это ключ на пажити ручьистой,

Святое тело пыльное земли.

И каждый ложный шаг разоблачится

Под дружным натиском тугой семьи.

Осилятся неведомые тропы,

Барьеры просек сложатся в венец.

И душу песнь захватит и вскоробит,

И холода эпох сойдут на нет.

Вникает в сердце пряничная память –

Чтоб осенить взапрежним торжеством.

И воду неба пробуешь губами:

Игла так с нитью пробует шитво.

И купола, и пагоды, и взмостья,

И ступы – сторожевий рубежи –

Нас окаянных, робких – перемогут,

Как тьму – цветное зрение души.

Дыханье у пространства умыкая,

Как будто верховодит местом – смерть.

Но есть эпоха меж планет другая:

Тканиной мглы та опояшет твердь.

И заклокочут вещие отгадки,

В такт полумгле – срываясь с языка.

Откроют ребус ровных, гладких ткачеств –

До облаков взошедшие века.

Пусть оторопь глубокая зенита – 

Нанижет жемчуг на строку морей.

В руке трепещет верная синица –

И закликает журавля смелей.                   

                                   17 апреля 2011 г., Москва

***

С надеждою равняется дыханье,

И по воде расходятся круги.

Просветлевает непогодь глухая

От правильно нашедшейся строки.

И образ обозначился размытый,

Подобье сберегая на потом.

И подбираются, как в снизи, мысли,

И в сердце зреет музыка пустом.

И кстати так затеяна свобода:

Мы сделали, как надо, не перечь, --

Как только можно в это время года,

Не слишком, право, годное для встреч.

Но мы не зря насущным поступились

И отложили спешные дела.

Воспряли чувства робкие, тупые,

Как в ярком сне, свободой наделя.

По сторонам столпились зубоскалы,

И прошлого туманил тёмный груз.

Но мы едва ли большего искали,

А пик надежд – приходится на грусть.

Вот так они и сходятся, дороги,

И, крепко душу вываляв в пыли,

Глядят опять взыскательно и строго:

Мы были в жизни правы, как могли.

Чисты, светлы мы были, как умели.

Я, в преданности преуспев сполна,

Искала что-то большее – взамен ей.

Ты – повод лишь. Всему виной – весна.

                                    21 апреля 2011 г.

***

За меня вынимают душу

И терзаются – чередком.

Но стремящимся – не  подслушать,

Вижу сны я теперь о ком.

Счастье – зависти ясным предметом –

Там, в проросших обидой глазах.

Вновь со временем сходится место:

Ниже чаша страстей – на весах.  

И пускай дела поважнее

Ум захватят впустую – на час,

Новый лик горит – всех честнее:

Я живу тем, меж грёз не мечась.

Ты пришёл – игрой, мимолётом,  

Наследил темней остальных:

Вполовину разбита колода

Неугасных надежд больных.

Я учусь у тебя – совершенству,

Неразбудным и вещим снам.

Эта связь – чуть выше блаженства,

Этот лик – крупней, чем весна.

И весомее – твоя правда,

И ремарки твои – точней.

Новой грёзы свежи накрапы,

Глубже суть обычных вещей.  

***

А если ты не понял – я скажу,

Что вне тебя – забыться не умею.

Себе я сердце переполошу –

И выброшу крыло сквозней, прямее.

А если ты не знаешь – то тогда

Я не гожусь – отнюдь – судьбе в суфлёры.

Сбежит с пригорков талая вода –

И изумрудным лес зайдётся флёром.

Я допускаю: суетно глазам,

Мне некогда перевести дыханье.

Но вот теперь – настигли небеса,

Хоть что ни попадя мы в ум пихаем.

Ну да, я неразборчива подчас,

Но что тебя люблю – я знаю твёрдо.

Душа взлетает, вся разоблачась;

Туман ложится разума – на вёрсты.

А вереницы образов в очах

Клубятся и толкаются смелее.

Не вдумываясь, заново начать

Гораздо проще: море обмелеет.

А если ты не веришь – очень зря:

Тот терпит горе, темь кому привычна.

Я впопыхах творю стихов обряд,

Хотя донельзя те апокрифичны.

О, я умею жить не торопясь –

Но ревновать меня, поверь же, глупо.

Отчётливее верю я в тебя,

А это главное. Звук сушит губы.

Всё, что могу, - от бытности беру,

Что в сердце умещается – приемлю.

Вот почему туманы поутру

Наперебой все – обнимают землю.

                                       21 апреля 2011 г., Москва

***

Нет, заговором не удержишь,

На пряник не приворожишь

Пустую на меня надежду:

Зря ты от миражей дрожишь.

Я беспощадна, словно имя

Сухое, гулкое – степи.

И кречет ввысь меня подымет,

Как встречу ты ни торопи.

Ты вдаль убрёл, томясь разлукой,

И вышел в позапрежний день.

Мы долго слышали друг друга

В крутом томленье звонких стен.

Отнёс моё тугое имя

Вдаль ветер – и в холмах замолк.

И травы, облаком палимы.

На смерть расслышали намёк.

А я лишь мгла в сыром предстепье,

Где исчезает суховей.

Запястье лун – настигли цепи

Горячих звёзд, держась правей

Того румяного востока,

Что носит сказок имена.

Для сердца твоего – жестоко

Мой взор скользящий вспоминать.

Но ты, знать, создан для растравы

И для самообманных слов.

Сомкнулись втужь – степные травы

Над тяжким омутом голов,

Что сгинули в степи широкой,

Как, может быть, теперь – твоя.

И понавлечницею рока –

Стою над миром встравий – я.

Со всех сторон – ветра да степи,

Но имя лёгкое твоё,

Как повелительное небо,

Даст нам побыть ещё – вдвоём.

Мне лики дерзкие некстати –

Невмочь душе идти вразмен.

И крылья радужные ладит

Мне – безраздельно данный плен.

Бурьян торжественнейше вздыблен,

И пыль до звёздок взметена.

Прошествовал до сердца ты бы,

Окрестий образы теня…

Ко мне божеств простёрты руки,

А выси не встают с колен.

Тенистых сумерек я смуглость,

Я в травы втаптываю тлен.

О, обнимающая полночь,

Запрудий тонких зеркала!

И тыном рослым – всюду волны.

Что степь без меры наткала.

Снотворная луна медвяна,

Шалфей звенящ и остро-прян.

О, память терпкая не свянет –

Под натиском погожих стран.

И мой солёный дух предстепий

Меня от сманчивых хранит –

Чужих, пустых великолепий –

И сны случайные громит.

                            21 апреля 2011 г., Москва

***

Каких-то выдумок распевье –

И вздымленность пустых осанн.

Сквозь сирый омут изодневья –

Ты это всё придумал сам.

Мне есть на что растратить будни;

Мой скользок, переменчив круг.

Остановил, смешал, запутал,

Мне высвободить не дал рук…

Зачем понадобилась я вдруг,

Зачем в неволю ты завлёк?

Не закатились в жёлоб ядра:

На всё есть повод и предлог.

Идти мне дальше – отсоветал –

И на своё уговорил.

Такого плена дух не ведал,

В зените без забот парил…

Ну что же? Я ражу без правил.

Ты забирал, а не давал;

Всё скомкал, заново расставил,

Условье мне продиктовал.

И видит Бог, я невиновна,

Мои расклады – ни при чём.

Уйду я от ловушки новой –

И лузу не почту мячом.

Проверенных приёмов этих

Уж незачем мне постигать.

Дела – обман, слова – на ветер;

И нет привычки потакать.

Ты знаешь сам, что ты нарушил;

Мне ни к чему твой блеск и шарм.

Пусть тот уйдёт, другому в душу

Навлёк нарочно кто – пожар.

***

Вот так – не меньше и не больше:

Всё, как по нотам, предрекли.

Но партитур невнятных боги

Едва ли видят дальше мглы.

Туман сердца вплотную застит,

Но не о том нам горевать.

Рыбак на солнце сушит снасти,

И морю – нынче ль заревать?

Я многое, забыв, простила,

А что-то впредь с собой взяла.

И сердце гулкое остыло,

Опять принявшись за дела.

Да, помню я, какою меркой

Мне мерить счастье довелось.

Взыскую не на те химеры –

И не на то хула и злость.

Есть что-то выше, чем обычай,

И неотложней тяги к снам.

И тот, кто проще, звонче, пыльче,

Даёт пример нещадный – нам.

***

Я не нарушаю запретов;

Мне есть с кем пространство делить.

И я не обязана бред ваш

В свои заключенья селить.

Кого испоконно я знаю,

С тем беды всегда взаперти.

А здесь – снова драма иная,

Надёжный круг – не очертить.

Сухим из воды этой выйти,

Ей-слово, весьма мудрено.

Что нужно – выходит из виду;

Мерещится гадкое «но».

И за душу тянут условья,

Тебя норовя перейти.

И неодолимы уловки,

Что вечно – на шаг впереди.

И меркнет здоровое благо,

Уходит свет за окоём.

И дух, осмысленьем заласкан,

В упрямой тщете закалён.

Размерены верные средства –

Лишь на помраченье ума.

Живя так ритмично и резво,

Легко истощить закрома.

И безукоризненно ложно

Мерцает надежда в душе.

И чувств на вселенском разломе –

Лишь бесам дано хорошеть.

Мираж приструнить многоокий –

Теперь не даётся спроста.

Скудеющим дебрям Востока –

Зря тяга к мечте привита.

Честнее – из игр этих выбыть,

Собой – снов вскормляя янтарь.

Как точен свершаемый выбор:

Гудит предвкушеньем алтарь.

                                     21 апреля 2011 г., Москва

***

Невзрачный странник, осенённый небом:

Он наобум нащупал бред зеркал.

И ребус, возведённый в несомненность,

Душой – из кротких выточен лекал.

Бог – существо прехитрое, и палка,

Пожалуй, о немыслимых концах.

Красотка кукла: не коса, а пакля,

И жемчуга – в незнаемых ларцах. 

А жизни повседневные курьёзы

Гораздо круче дерзких миражей.

О, в новой страсти – древний дух заёрзал,

И сбит мой быт едва ль из витражей.

Игривая девчонка, баламутка,

Твой заговор от правды недалёк.

И удалась затверженная шутка,

Хоть воду в ступе демон натолок.

Игра в игру, которой быть не может;

Двоенье стёкол в брезжащих глазах.

Свои я исполняю козни. Боже!

Реальность – в неотступных голосах…

Как быть? Не вышло б путаницы в знаках,

Тьмы хаотичной – в лицах, именах.

Пред Богом нови – мирятся монахи,

А впрочем, дух мой грешный – не монах.

                                       25 апреля 2011 г., Подмосковье

***

Мои герои – очерком с экрана,

Мои интриги – листьями  вразлёт.

Как всё витиевато, ломко, странно;

Мечты – судьбой шагреневой – врасход.

Портрета Дориана Грея – убыль,

Зачиненный клинок – сквозь плоть холста.

Огонь, вода и вылитые трубы –

О, всякий символ, в общем, неспроста.

А впрочем-то, не ищем мы другого,

Желанье к исполненью рождено.

До правоты теперь – подать рукой нам,

Хоть сердце мороком побеждено.

Ответною волной – погасло время,

И кажущееся – вложить в уста

Осталось персонажам – тусклым, бренным,

Глядящим в воду тленности – с моста.

Какое дело мне, что эти мачты

Идут потом на щепки и дрова? 

Ей-право, не умею не снимать я,

Когда поплечно – в пальмах острова.

О, парусами вспоротое небо,

Прыжки на синем клёкоте волны.

И апокалиптичная планета,

Как паруса, сворачивает дни.

                                    26 апреля 2011 г., Москва

Лики Европы

*** Сербия

Резной, из бурых яблок мармелад –

И яркий конфитюр из абрикосов.

Мне эта явь по-своему мила:

В ней есть ответы на гряду вопросов.

Вновь – Сербия. Я вторю: «добър дан»

И «дошло доброе – у нашей зэмлю».

Привычкам я послушна и мечтам,

Красоты побережия приемля.

Здесь подают свекольник нам с травой,

И каждый день – рецепт ему всё новый.

И полнится историей живой –

Сироп тягучий, розовый, кленовый.

Салфетки, вилки. Веянья культур,

И воздух раскалён – от распри юной.

О, скальд, цыган, болгарин, трубадур!

Больны – в каймак запекшиеся струны.

Я кофе по-турецки закажу:

Луна в окне – словно оплывший смалец.

Я с каждой здесь народностью дружу,

И каждый лик – слегка неандерталец.

Чевапчичи и ражики жую,

Горячим полночь запиваю чаем.

И лишь дождавшись пряную зарю,

С красавцем утоляю звень печалей.

*** Греция

Моя история едва ль нова:

Кавафис темпераментом был круче.

Из мела домики на островах,

Вино с утра – сжигающе тягуче.

Утёсов станы, словно из слюды,

Вазоны с завитком багряной розы.

И в зной, туманя знобкие сады,

Летят сюда цикады, мошки, осы.

Александруполис, мишень болгар:

Оттуда прибыл юноша курчавый.

И хочется – античным музам в дар –

Нечаянную оду с ним начать тут.

Ещё одна ошибка – ну да пусть,

Уж я совсем не старица с Афона.

И в белой келье – мой запнулся путь,

Востока уступив хмельному звону.

А вечером гудящий мотоцикл

Дороги наши разведёт нещадно.

Но счастье сна – к душе пока впритык,

И пью вино из синего я чана.

Из Поазовья бабушка была – 

Худого юноши со взглядом тёмным.

Лишь яликом – душа б моя плыла,

Меж нынешним и вечностью – паромом…

Он – божество оливковых садов,

Аллеи абрикосовой за домом.

О, горький вкус танталовых плодов!

О, жизни непомерная истома!

Он – с Эвроса внезапный Аполлон,

Афин он падших – голос-порассказье…

Мадерой дух медвяно опоён,

И в небеса – вплывают слов Пегасы.

Ночное побережие Афин:

Художники, яхтсмены и бродяги.

У нас любовь короткая – в крови,

О греки, что седеют под сертаки! 

*** Швейцария

Подумаешь – ещё одна страница,

Ещё одна сиреневая близь.

Я высоко взлетала, до зенита,

Но вспыхнув – все надежды улеглись.

Альпийский склон – он Дикинсон рассказан:

Svizzera – наша жизнь на облаках.

Вершины полыхают, словно астры,

Что Мандельштам восславить мог в веках.

Здесь – винные и сырные харчевни,

Здесь лавки шоколадников во мгле.

Души – в снегах – прекрасное ночевье –

С морозной серебрянкой на стекле.

Здесь молоко альпийское в кувшинах –

И чаны сливок в пене меловой.

Вершины, неприступные вершины –

Над взвихренной и шумной головой.

Канатные дороги необъятны,

Меж пиками неистово летишь…

Лишь деревенек смазанные пятна,

Лишь ярких лыж налаченный престиж.

К войне есть повод верный – вспышка звуков,

Варяга занемогшие глаза.

О сказка старины, как наяву ты:

Берн, цепь озёр, и Цюрих, и Лозанн.

*** Германия

Лозы в несочтимых временах;

Папских вотчин рапсовые пашни.

Ты – пезан ли, рыцарь ли, монах – 

Гор отвесных замки – недосяжны.

Северная штрассе в городке,

Мхом, плющом поросшим – до карнизов.

Рейн – пьянящих башен в ободке,

Ратуши мелованые – снизу.

И скрипучий узенький трамвай,

И глазницы окон – в покирпичье.

Свив туманов – ровных туч гряда;

Задний двор газонами напичкан.

…Любек – город замков слюдяных,

Реющих, воздушных, недосяжных.

Навсегда душа – в его тени,

Вновь душа – строжайший абрис вяжет…

Бронзовые памятники снам:

Отлит бюргер в золотом металле.

Зажигает свой каштан – весна,

В тополях нахохлившихся – тает.

Кирхе подперла пустой бульвар:

Шаг обжёг внезапный – мостовую.

Запахов садовых поднят взвар –

До небес, что Бог стачал вживую.

*** Снежный король

Меня так дурманила фраза:

«Побыть с ним один на один»…

Он старше меня был в три раза –

Манерный, пустой господин.

Я к песням его ревновала –

К тем, что посвящал он не мне.

Взрослела душа, оживала,

Купалась в протяжном огне.

Он был не из этого века –

Мечтатель и северный эльф.

Звучали слова его веско;

Текилу тянул он, как эль.

Прозрачная заверть мартини,

Дешёвый и крепкий абсент.

Конечно, чужой «Ламборджини»,

Отточенность светских бесед…

Король записной скандинавский,

Он, впрочем, меня не любил.

Последник известных династий –

Коньяк он разбавленный пил.

Ему было, видно, до чёрта,

Что глаз не сводили с меня.

Изрядно упавший, потёртый,

Он жизнь всю на женщин менял.

Как раб темперамента верный,

Из всех он сосудов отпил:

Шагал, словно кёнинг манерный,

Огня для меня не копил.

Растрачивал щедро и всюду

Он облик, ему что был дан,

И вина из всякой посуды

Лакал, сообразно годам.

Альфонс, Дон Кихот и расстрига,

Теперь сквозь года я сужу, -

Он верен всерьёз был (смотри-ка!)

Вполне – моему типажу.

В романтике самоупивной

Я не понимала ничуть

Взор этот – скользящий, призывный,

На льдинках замешанный чувств.

А я в зимнем взоре растленном –

Искала любви навсегда.

Не выбраться было из плена,

Не выровнять наши года.

Я верила самозабвенно,

Что можно всё перекроить.

Да он и не думал, наверно,

Надеждой мне сердце поить…

Один мир пред нами в шестнадцать

И вовсе другой – в сорок семь.

Мы грезим любви вечным танцем,

Реальность не зная совсем.

Сейчас где он – право, не знаю:

Свой век я связала с другим.

Лишь свет синих глаз вспоминаю –

И тьмы под глазами круги.

Догадки, конечно же, строю:

Мне, в общем, его даже жаль.

Глупы все мы – юной порою,

Свою сочиняем скрижаль…

В твориле огонь съел поленья,

Но новых нет в мире идей.

Я приберегу наставленья –

Для скоро растущих детей.

                       13 апреля 2011 г., Москва

***

Я, может, краше всех его подружек –

Но в этом убеждать не рвусь совсем.

Не красота сейчас – моё оружье,

А всплеск каких-то давних общих тем.

Мне странно строить вещую интригу,

Хоть этого не требуют дела.

Пожалуй, яркий облик – что вериги,

И в душу горечь всходы простерла.

Какой-то миг – и всё уйдёт и схлынет,

В пространстве разойдутся две стези.

Меня боль давним именем обнимет –

И душу на короткий час стеснит.

Как пересилить, перемочь, поверить,

Не упрекнув за годы вне надежд?

Цветёт туманно так – июньский вереск,

Осенних астр копя в себе мятеж.

Едва мерцает общий круг знакомых,

И незапамятность стесняет дух.

Хоть встретились – не будет по-другому.

Раз прогорланил нам своё петух –

Так что ж, не рассветай? Надолго ль вместе?

Из прошлой жизни – тягостен привет.

Я для другого – белая невеста,

Мне незачем теперь впотьмах реветь.

К порочному витку мне нет возврата,

Нехоженой тропой я не пойду.

Зачем мне неоправданные траты?

Маршрут я лишь проверенный блюду.

Не надо путать память и реальность:

Моря воды с тех пор уж утекли.

Да, пред волной беспомощны фрегаты;

В душе закаты крепко вкось легли.

Превозмогает самолюбованье

Простую вязь давно ушедших чувств.

Ночь коротка, луна в окне овальна,

И от добра к добру я не мечусь.

И мыслей чехарда теперь не в силах

Мой опыт зачеркнуть карандашом.

Ведь то сбылось, о чём я и просила;

Мне рану не растеребить ножом.

Едва ли душу – лихорадят тени;

Едва ли вспомнить – стёртый в пыль куплет.

Я не могу свободу заблужденья

Себе позволить – после стольких лет.

*** Оттиски тьмы

Какие оттиски проклятья,

Какие отмельки свечей.

Нам нет надежды-верхоглядки,

И купол ангелов – ничей.

За плечи обнятые небом,

Оболганные за глаза,

Заверченные в дым – планетой,

Идущие – на голоса…

Ах, оклевётанные тени,

Ах, прокажённый силуэт.

Боязнь отвесного паденья;

Окно, сходящее на нет.

Захватанный копчёный образ –

И засмолённый потолок.

Мы шли, плечами с ветром ссорясь,

И каждый день был – тьмы виток.

Мы шли, надеждам прекословя

И поддаваясь на соблазн.

И было наше повековье –

Вне прозорливых Божьих глаз.

                              6 апреля 2011 г., Москва

***

Много сказано и пережито.

Право, выморочен разговор.

Я готова тебе побожиться,

Что сотлел ярких листьев ковёр.

Есть вчерашнего тень в утлом сердце –

Да и лишь. А в былое не верь.

На двух стульях уж не присидеться:

Нет, я знаю, куда мне теперь.

Ты хоть как поступай – но по вере:

Правда сущая – в глаз, а не в бровь.

Нет отмычек к захлопнутой двери,

И не вплавь нам, а только лишь вброд.

Мы последники смутных догадок,

Эпигоны неистовых фраз.

Все баркасы уйдут на закаты:

Ялик выплывет лишь – что ни раз.

И прибитая к пляжу ракушка

Напоёт, как мечты превозмочь,

Богу разума – прямо на ушко,

Не спустилась навек пока – ночь.

Смутна лестница, шатки перила.

Не делись в своём сердце, поверь:

В миг последний ты выпустишь крылья,

Словно ангел, вплывая наверх.

И пусть слишком сегодня пространен

Собирательный образ тебя,

Я ношу уже на сердце раны,

Пусть и молча, во тьме не вопя.

Ты меня лёгкой истине учишь,

Облик памятный неизгладим.

Я воспряну – представится случай,

Буду с жизнью – один на один.

Это грех без особых последствий –

И попущенный свыше порок.

Мне лететь выше взгория – лестно –

На горячий и мудрый восток.

Там пленилась душа красотою,

Верой чуткою занемогла.

И осталась я, в общем-то, тою,

Что свила златопёрая мгла.

Я воскресну из робкого пепла –

Бойким и верещащим огнём.

Ты и я. Только память и небо.

Мы из вечности миг – умыкнём.

Как забавно – безумствовать птицей,

Теребить гулких струн переплёт.

И уйти дано, и возвратиться –

Тем, кто чтит выше яви – полёт.

                                 13 апреля 2011 г., Москва

***

Штрих доброты, щепотка злобы:

Не до воспоминаний мне.

Но помню чётко, слово в слово,

Момент с тобой наедине.

Нет, не вернётся, не воскреснет

Надежда с видом на Эдем.

Душа надорванная треснет,

Её обступит тьма затем.

Реальность набело пишу я,

Под шорох, скрежет ли – пера.

Истолковала я как шутку –

Непревзойдённое вчера.

А следовало быть серьёзней:

Невосполнима цепь утрат.

И сякнут сдавленные грёзы,

Во сто уменьшенные крат.

Я слышу прежние додумки

И позадавние мечты.

Натянуты, как нитки, туго

Слова. Я ухожу – учти.

Да, откровенности по праву

Я замышляла топкий сон.

А, впрочем, давняя – растрава,

Как к расставанию резон.

И я, до капли разуверясь,

Лелею повод для обид.

Впотьмах захлопываю двери –

К чему глухое зло копить?

…О да, я чувствовала кожей,

Что расставанья миг приспел,

Хоть этот день непревозможный –

Был звонок, радужен и бел.

Мороки, доводы, сомненья  

И рассуждения – вослед.

Душа напрасно пламенеет,

Не выученная взрослеть.

Цветенье яростное сгибло,

Причалы вымеркли в ночи.

И сердце принимает схиму:

«Таи, скрывайся и молчи».

Одна погибельная буря –

И дух окаменеет впредь.

И сбросит облако пурпур свой,

Во тьме уставшее гореть.    

Неужто все уроки – даром,

Напрасен клёкот свежих грёз?

Выходит сердце за нектаром –

Но сад пожух из алых роз.

                           14 апреля 2011 г., Москва

***

Разлука – необратна и навеки.

Другими снами я учусь дышать.

Нет, не выдерживает страсть проверки,

Хоть некуда от омута бежать.

Зачем себе устраиваем пытки,

Зло дознаваясь до измен и лжи?

Понятно: вместе впредь едва ли быть нам;

Тогда зачем терзаемся – скажи.

Посаженный наш сад убит морозом –

И в сорняках немыслимых заглох.

Возьми назад свои слова угрозы:

Я не боюсь. Молчать велит мне Бог.

Не ставлю я впотьмах тебе ловушек:

Потери низко – боем возвращать.

Смотри, как потемнели наши души:

Зачем гневиться, сетовать, стращать?

Будь горделивей, я в капкан не дамся;

Да, есть на что менять мне звень монет.

А из огня да в полымя метаться –

Весомых поводов, поверь же, нет.

Движенья вспять не будет, не старайся

Мне выжатую душу всколыхнуть.

Открыла дверь я настежь: убирайся,

Дай глубоко свободы мне вдохнуть.

Использованы жалкие уловки –

И сказаны последние слова.

Теперь напрасны ссоры, дрязги, склоки;

Мне всё равно – права я, не права.

Впустую все надрывные беседы;

Посуда вдребезги, и не мечись.

Тебя я стёрла из глухого сердца;

Забот мне вдоволь, и мой разум чист.

Не потому, что есть другой, тебя я

Сегодня оставляю навсегда.

Любовь уходит, разум усыпляя:

С ней утекает талая вода.

                          14 апреля 2011 г., Москва

***

Что ж, подобьём итог. Финал мерцает.

Один живым из страсти выйдет лишь.

Не хочешь врозь – так будет хуже, знай же:

Себя ничем ты впредь не обелишь.

Так не рядись, достоинство утратив:

Я не вступаю в этот мелкий торг.

Не жертва я теперь и не каратель:

Уж коль раздор – то вполную раздор.

Не бей посуды. Ну ж, простимся мирно,

Как совесть неугасно нам велит.

Сгорают позабытые кумиры,

И время тягу вскоре утолит.

И право, мы в любви не дуэлянты:

Ступай себе, а я уйду одна.

Страстям сейчас не время накаляться,

И свыше – бытность всё-таки дана.

И впрямь тебе я жертвую свободу,

А это уж немало: оцени.

Морозами – давно побило всходы,

Не рвутся птицы слабые – в зенит.

Меня не запугаешь гнусным блефом,

Я трубы медные давно прошла.

Воскресли птицы, упиваясь небом;

Я по приметам будущность прочла.

Так не теряй грядущего из виду;

Загаданная музыка – сбылась.

Сочтёмся. Мы вполне теперь уж квиты

По мере боли, вылаканной всласть.

Пусть зазеркалье в нас глядится томно,

Но явь  мечты – зыбучая вблизи.

Мне нечего добавить к прожитому,

И ты ни звука не произноси.

                                 14 апреля 2011 г., Москва

***

И впрямь в любви нет утешенья,

От оной отговорок нет.

И впечатление крушенья

Тмит замусоленный портрет.

Мы с ним знакомы лет шестнадцать,

С моей девической поры:

Зачем – доныне не понять мне – 

В любви есть отсверки игры.

Но мне не разгадать шарады,

Мне фокус не изобличить.

Алмаз смеряется в каратах,

И он – крупнее звёзд в ночи.

Мне опыта недоставало:

Сейчас смелей и глубже я.

Теперь значенье придавала

Я снам бы, как ворожея…

Стеченье времени и места,

Надежд нерукотворных пласт…

О да, тогда не те приметы

Выхватывал счастливый глаз.

Девчонка, шельма, интриганка,

Болтушка скверная, юла…

Любовь в душе моей мелькала,

Томила, ранила, звала.

Пустая, лёгкая заманка,

Из грёзы вплывший силуэт:

Стекло неведомой огранки

На жизнь бросало яркий свет.

Дефракция, стеченье радуг –

Всё было ладно, хорошо.

И сердце детское укравший –

Был сам ничуть не поражён.

В тафте, в шелках девичьи тонут

Виденья – в раструбах ночи.

А впрочем, жалости не стоит

Случайный образ из парчи.

Ненужности прямые знаки:

Где свадьба, розы, «Кадиллак»?

Любви печальная изнанка,

Измены грустные дела.

И соль напрасных ожиданий,

И боль отравная разлук.

И ложь, и первые метанья,

И замкнутый порочный круг…

Наш дом разрушился картонный,

Я много выплакала слёз:

Любовь узнала всю, до доньев,

И напилась вина всерьёз.

Я так ждала, что не дай Боже,

Размятый ладила картон…

Изрядно натоптав в прихожей,

Ушёл бесповоротно он.

Ключи к замкам не подобрать мне,

Коль всё построено на лжи.

Отместок замысел – напрасный,

Пустые – вести с уст чужих…

Ступала вновь на землю с неба

Я, голову сдавив в руках.

И с сигарет срывался пепел

Куда-то в бездну – наугад.

Был в одиночество путь долог,

Грусть лихорадила в уме.

Смолу напополам с ментолом

Вбирали лёгкие во тьме.

Мне ночь обугливала плечи,

И дождь шёл узеньким двором.

День проклиная первой встречи,

Я в кофе добавляла ром.

Стекла осколки вынимала

Ещё я  долго из души.

Дурманные соцветья мая,

Вы до чего как хороши!

                          14 апреля 2011 г., Москва

***

На струнах лёгоньких апреля –

Визжащие, сквозные стрелы.

И сквозь космическую древность –

Рапсодию играет бренность.

Ключом скрипичным мрак отомкнут –

И высыпана звёзд котомка.

Аккордами тщете и праху –

Звучит цветная ода мраку.

О, ясных сумерек погода,

Ночными высверками – ода!

О, эпитафия прохладе –

Неповторимых звёзд в окладе.

Круг меловых светил – порочен,

Дождями вешними пророщен.

Анафора страстей и стати,

Смолы и смерти – по-на смальте.

Карминно-лазуритны – фрески;

Лучи весны витийной – вески.

И в сумрачную тьму гляжусь я:

Бессмертьем – кстати окажусь ли?

Апрель – в седом оцепененье;

Снега – в ручьистом оперенье.

На восковом крыле проталин –

Восходит будущность страданий.

Да, ты ушёл и дверь захлопнул;

Стремятся к угасанью окна.

Честь воздавая грёз аккорду,

Я счастья стерегу погоду.

А счастье – та же несвершимость:

Вернуться – есть в тебе решимость?

Я не приму, не отогрею:

С другим я ликом в сердце – рею.

Легла иначе – та же карта,

Уходит к западу – регата.

Свобода разойтись витает

Над нами. Медленно светает.

Зарёй – завариваю кофе,

В момент – стекаются вековья.

Я простерла к покою душу –

И знай: зарок я не нарушу.

Взметнулись крылья, взвились грёзы:

О, двух дорог обманчив скрёсток.

Пусть сумрак обовьёт покрепче

Планету Прошлого – за плечи.

                                        14 апреля 2011 г., Москва

***

А ночь – метафора гордыни.

Мы веру на руки подымем;

Не разменяв свой дух на вещи,

Мы воду счастья не расплещем.

На  подступах к нездешней сфере –

Себя мы удостоим веры.

Правдивей, весче ничего нет,

Чем крылья, что в воде не тонут

И не сгорают на огнище. 

Награду – дух приемлет нищий.

Мерцает бойких крыльев кредо –

На грани мудрого секрета.

И полночи созвездной кладезь –

К душе недрёмно крылья ладит.

И юным цветким опереньем –

Я к неге приобщусь паренья.

Беззвёздной ночи хлябь сырая –

Снов на ладошках умирает.

Душа вся – в иночестве, схиме:

Ты в жизни много объяснил мне.

Да, свет на многое ты пролил,

И поменялись наши роли.

Хоть уступил мне старшинство ты,

Душа не вхожа грёз под своды.

Теперь я палачом, ты жертвой.

По мостовой я, ты по жерди.  

Но, впрочем, сути не меняет

Та боль, что душу нам сминает.

Скажи: как тьму душа осилит,

Как контур выпишет базилик,

И патио, и колоколен?

Мы будем странствовать – доколе?

Что с нашей верой будет дальше

Под жестяной рукой скитальчеств?

О, имя хрупкое согласья!

От искры тоненькой – зажглась я.

И хрупкое я равновесье

Вновь ни за грош – гублю в навете.

Но полагаюсь на себе я,

Одна под небом прозябая.

Меня ты научил разлуке:

Приходит на своя всё круги.

Не удержать в узде неволи,

Я поняла, того, кто возле.

На пристани вселенских таинств –

Я смирно счастья дожидаюсь.

О, я поверь давно согласна

Не возгревать свои соблазны.

Чего достойна – не скажу я,

В пространстве мысленно кочуя.

В смирении свои есть плюсы:

Скорей, чем бой дам, - отступлюсь я.

Мне в ухо шепчет тот, кто слева,

Но всё ж вполне я повзрослела.

А ты – не крепость под осадой,

И не от кого мне спасаться.

А я торю свои тропинки,

Слагая счастье по крупинке.

И с плеч моих сними ты руки –

Не силься мир сломить мой хрупкий.

Свои я собираю фрески,

И мысли разделить не есть с кем.

И встречи были бы абсурдны

Под этим куполом лазурным.

Я от объятий не растаю,

И просьба у меня простая:

Прочь уходи, не возвращайся;

Я без тебя – стяжаю счастье.

Слезу я в пропасть не роняю,

Тебя тихонько отстраняя.

Жизнь у меня теперь другая:

Благодарю, а не ругаю.

                            14 апреля 2011 г., Москва