Владлен Каплун

                                                   Запоздалое счастье

                                                       Продолжение

И, что очень важно, не сиди рядом с девушкой как пень. Поверь мне, они любят крепкие мужские руки, они любят целоваться. Вот так, молодой человек!

Крайнов внимательно выслушал советчика и задумался над тем, что он сможет изменить в своём отношении к свиданиям с Тамарой. Конечно же, он начнёт бриться, он купит одеколон, он теперь будет брать деньги на карманные расходы.

Как-то, во время обеденного перерыва, к Мише подошла Анна Никола­евна, профсоюзный организатор цеха.

– Крайнов, ты пойдёшь в театр музкомедии, у меня осталось несколько билетов? – спросила она.

В первые послевоенные годы многим людям, не искушенным искус­ством, было не до театров. Популярным и доступным зрелищем тогда было кино. Решая, что ответить, юноша сразу подумал о Тамаре…

– Ну что ты задумался, парень! Билеты бесплатные, завод получил их в качестве шефской помощи...

– Да, спасибо, я пойду. Но я бы хотел пойти вдвоём, – краснея, говорит Миша.

– Я поняла, дело молодое, вот тебе два билетика, – с чувством испол­

ненного долга произносит профорг. Волнуясь, Крайнов предстал перед девушкой…

– Тамара, мне дали билеты в театр музыкальной комедии. Давай, схо­дим?! – с надеждой на согласие говорит Миша.

– Хорошо, конечно пойдём, без всякого жеманства отвечает она.

Они встретились у входа в театр. Тамара выглядела очень нарядно. Черное в белую горошину платье украшал большой белый воротник. Под­стать ей был и кавалер. Миша под костюм надел свою любимую рубашку, расшитую украинским орнаментом.

Нужно заметить, что театральный порог они оба перешагнули впервые в своей жизни. И этому не стоит удивляться, ведь они были детьми той страшной, только недавно закончившейся войны. Театр для них «начался не с вешалки», а с фойе, вдоль которого в золочёных рамах висели портре­ты знаменитых актёров, картины театральной жизни. Не прошли ребята и мимо буфета, выпив по стаканчику лимонада. А с первым звонком они не­много занервничали и сразу начали искать свои места.

Женщина-билетёр направила их на самый верх, на балкон яруса, воз­вышавшийся над бельэтажем. В программке, которой она снабдила ребят, они прочитали, что будут смотреть и слушать очень популярную в те годы музыкальную комедию «Свадьба в Малиновке» и что автором музыки этой комедии является Борис Александров.

Рассматривая с высоты птичьего полёта зрительный зал с его бар­хатными креслами, тяжелым занавесом и огромной люстрой, молодые люди всё более явственно чувствовали, что попали в иной, волшебный театральный мир.

Звучит третий, последний звонок. Свет люстры постепенно меркнет, шум зала утихает. А на балконе вблизи Михаила и Тамары, по счастливой случайности, никого нет. Все, кто хотел, успели пересесть на лучшие места. Заиграла музыка, дернулся и открылся занавес. Спектакль начался.

Молодые люди слушали прекрасную музыку, смотрели зажигатель­ные танцы, хохотали над юмористическими сценками, которыми был богат спектакль. Но Миша успевает смотреть не только на сцену. Рядом, совсем близко, он видит такое симпатичное лицо девушки. Полумрак и уединён­ное расположение юноша оценивает по достоинству. Он обнимает под­ругу и так они сидят, испытывая наслаждение не только от увиденного и услышанного. Но, действие заканчивается и зажигается свет. К сожалению, судьба подарила этим молодым людям только несколько таких «походов» в театры, хоть немного приобщив их к искусству.

В завершение того незабываемого вечера Миша проводил Тамару до её дома, где они ещё немного посидели на скамейке. Распрощавшись, он, наверно, последним трамваем добрался домой, где не спала, а ждала возвращения сына его мама. К тому времени Фаина уже знала, что Миша встречается с девочкой.

Занятия в школе поглощали всё свободное от работы на заводе время. Десятый класс нужно было кончить всеми правдами и неправдами. Как на­зло, в цехе в то время возник большой недокомплект рабочей силы, в связи с чем, администрация частенько просит Мишу работать по две смены под­ряд. Он зарабатывает больше, но часто пропускает школьные занятия.

Было около одиннадцати часов вечера, заканчивалась вторая смена. Миша рассчитывал, придя домой, ещё часик-другой посидеть над учебни­ками, так как приближалась контрольная работа по математике. Вдруг у его рабочего места появился мастер цеха.

– Крайнов! У меня к тебе необычная просьба. Дом Зинаиды Мотори­ной находится в самом центре Байкового кладбища. Так получилось, что никто из её родственников сегодня не сможет прийти за ней. Ты понима­ешь, девушка одна боится идти домой. Не в службу, а в дружбу – проводи её домой…

Миша быстро представил себе «прогулку» по кладбищу. Ничего хо­рошего. И домой из-за этого вернётся позже, не до занятий будет. Но мо­жет ли он отказать мастеру, а главное этой девушке? Да ещё, не дай Бог, сочтут трусом.

– Да, Ефим Наумович, я провожу Зинку.

Они садятся в почти пустой трамвай, проезжают несколько остановок и вскоре входят под арку, возвышающуюся над кладбищенскими воротами. Могильную тишину нарушает лишь шуршание веток деревьев, раскачивае­мых порывами ветра. Лунный свет отражается гранитными плитами. Они идут по центральной аллее, о чем-то приглушенно разговаривая. Наконец вдали показались светящиеся окна домика. Миша довёл девушку прямо до двери, они попрощались, и он, с чувством исполненного долга, повернул назад. Нужно сказать, что теперь двигаясь вдоль памятников и могильных оград, он испытывал не лучшие чувства. Миша отчетливо понимал, что бо­яться некого, но какой-то холодок не покидал парня, пока он не вышел за пределы кладбища.

Спустя несколько дней после этого события, должно было состояться очередное ночное свидание Миши с Тамарой. Используя советы, которые парень недавно услышал, он, немало удивив маму, сбрил «девственный» пушок с лица, щедро оросил себя одеколоном.

Тамара пришла на свидание точно в назначенное время. Но в отличие от прошлого, её лицо в этот раз не озаряла улыбка, что сразу было замече­но Мишей.

                         Привет, – суховато поздоровалась она, не глядя Мише в глаза.

                         Здравствуй, Тамара, – встревоженно ответил он.

Они присели на скамейку, которую перед встречей парень тщательно вымыл. Миша снова почувствовал в поведении подруги какую – то отчуж­дённость. Он прерывает затянувшееся тягостное молчание.

– Что случилось, Тамара? Ты сегодня какая-то другая.

– Что случилось? Ты ещё спрашиваешь? Ты что же это, мальчик мой, поочередно ночи проводишь то со мной, то с другой девушкой? Ты провожал Зинку после второй смены домой? – обиженным голосом спрашивает она.

Мысль о возможной соре с Тамарой мгновенно обжигает сердце пар­ня. Он понял, что предстал перед ней «без вины виноватым». Нужно было убедить её в своей верности.

– Да, я просто проводил Зинку домой, потому что она боялась идти одна через кладбище. Я выполнил просьбу мастера, да и вообще, я не мог поступить иначе, пойми меня, пожалуйста! Я не мог отказаться, иначе меня посчитали бы трусом! – оправдываясь, произнёс Миша.

– Значит, просто проводил?

– Ну да, конечно! Как ты могла подумать о чем-то другом! Мне никто не нужен кроме тебя! – сказав это, он крепко обнял девушку за плечи, при­влёк к себе и поцеловал.

Какое-то время Мишка не выпускал её из своих объятий. Он посмо­трел в девичьи глаза и всё понял. Её взгляд говорил об окончании инциден­та и о том, что его поцелуй и объятия не отвергнуты. После этого свидание продолжилось. Они говорили о многом. Мишка рассказывал о школьных делах, о невозможности регулярного участия в тренировках борцовской секции. Говорил он и о своих планах на будущее, о своей мечте стать пило­том. Тамара же почему-то избегала говорить о себе.

Уже перед утром, когда Миша полностью выполнил производствен­ное задание, они снова сидели на скамейке. Вдруг, он вспомнил о недавно услышанных советах, о крепких мужских руках. И сразу, как будто бы из­далека до него донеслись слова известного романса, исполняемого Клав­дией Шульженко:

Руки! Вы словно две большие птицы. Как вы летали, как оживляли всё вокруг! Руки! Как вы легко могли обвиться И все печали снимали вдруг!..

Нужно было на что-то решиться. Ну, смелее, Мишка! Вначале он по­ложил руку на плечо девушки, затем обхватил её выше талии и прижался к упругой девичьей груди. Она вздрогнула, но не отстранилась, только за­дышала чаще и наклонила голову ему на плечо. Он почувствовал биение её сердца. В таком положении они замерли и молча просидели несколько незабываемых минут, впервые в жизни ощутив радость их близости.

Весна вступала в свои права. Город надевал свой зелёный наряд. На­ступало благоприятное время для любовных встреч, но приближались вы­пускные экзамены, к которым Миша подходил с плачевными результатами. Спасти положение могли только крутые меры. Примерно за месяц до на­чала экзаменов, Миша берёт отпуск и садится за книги. Встречи с Тамарой проходят всё реже. Она с сожалением, но с пониманием отнеслась к этому.

Занимался он в те дни неистово, включив на полную мощность свою силу воли и способность к познанию наук. Начались выпускные экзамены. Каждый из них был для Мишки сражением на выживание. Нужно было получить Аттестат зрелости. И он его получил. В нём преобладали тройки, среди которых затерялись всего несколько четвёрок и пятёрок.

Миша стоял перед выбором дальнейшего жизненного пути. Его по­прежнему тянет в небо. Он хорошо помнит, как три года тому назад был «забракован» медицинской комиссией, но страстное желание летать берёт верх над здравым смыслом. Крайнов решает поступать в Рижское училище пилотов гражданской авиации.

По иронии судьбы медицинская комиссия по отбору кандидатов в это училище работала в том же самом месте, где тремя годами раньше, после окончания семи классов, Мишке перекрыли путь к поступлению в Киев­скую спецшколу ВВС.

Так же, как и в прошлый раз, он успешно прошел все кабинеты вра­чей, кроме невропатолога и терапевта. К невропатологу Михаил вошел в сильном волнении, вспомнив, что и как происходило с ним здесь. А увидев врача, он вообще обомлел. Это была та же, только немного постаревшая женщина. Она, конечно же, Мишу не узнала. Начались те же проверки. Он успешно прошел тест после вращения в специальном кресле, а также дру­гие проверки. Но вот, дело доходит до злополучного молоточка. И снова, как и в прошлый раз, рефлексы отсутствуют. Доктор терпеливо повторяет удары, но результат устойчиво отрицательный. В медицинской карточке неудачливого кандидата появляется запись, как «убийственный» приговор: «К лётной службе не годен». Но, в какой-то мере, это уже не было неожи­данностью. Поневоле вспомнив известное выражение: «Рожденный пол­зать, летать не может!», Михаил понуро пошёл домой.

Пережив неудачу и посоветовавшись со своими родными, Миша при­был в военкомат. Он решает поступить в военное авиационно – техническое училище, чтобы, раз уж ему суждено «ползать», то хотя бы под самолётами.

Это было верно ещё и потому, что семья Крайновых была потомственно во­енной. Миша получает направление в Васильковское Военное Авиационно­техническое училище ВВС, расположенное всего в тридцати километрах от города Киева.

Получив в заводоуправлении расчет и трудовую книжку, Миша подо­шел к директорской двери. Он вспомнил, как входил в кабинет с мамой. Михаил Андреевич встретил тёзку приветливо.

– Проходи, присаживайся, что у тебя.

– Да я на минутку, попрощаться пришел, уезжаю. Поступаю в военное училище… Михаил Андреевич! Я очень благодарен Вам за то, что Вы тог­да не побоялись взять меня, «малолетку», на работу! Завод многому меня научил и теперь мне ничего не страшно в жизни!

– Будь счастлив, сынок! Будешь в Киеве, заходи, не забывай нас.

Зайдя в цех, Миша прощается с рабочими, с начальством. Наконец он подходит к Тамаре.

– Тамара, завтра уезжаю. Когда теперь увидимся, не знаю, давай отой­дём в сторонку, попрощаемся, – сдавленным голосом произносит он Они вышли во двор. Тамара так ласково и печально посмотрела на Мишку, как будто бы понимая, что видит его последний раз.

– Мишенька, ты уезжаешь, а я остаюсь. Я буду откровенна. Мне было очень хорошо с тобой, но я старше тебя почти на два года. Мои родители настаивают на том, чтобы я вышла замуж за соседского парня, который ско­ро возвращается из армии. Пусть будет так, не обижайся. Но тебя я никогда не забуду, ты навсегда оставил след в моём сердце. Слёзы брызнули из её девичьих глаз. Они обнялись, расцеловались.

– Я желаю тебе счастья, Тамара, я тебя тоже никогда не забуду! – ска­зал, чуть не плача Михаил и не оборачиваясь быстро пошёл.

Он понимал, что придёт время и обязательно встретится другая девуш­ка. Кто она будет? Какая она будет? А пока нужно было собираться в дорогу.

Глава вторая Казачка

Жизнь на Кубани постепенно налаживалась. Кончился голод и рас­кулачивание. Образовались колхозные хозяйства, и некоторые из них доби­лись значительных успехов. Семья потомственного казака Василия Хохлова жила без претензий к советской власти, несмотря на то, что их родственники были репрессированы. Его жена Анастасия, работавшая в колхозе, в числе лучших была направлена в Москву на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку для участия в слёте доярок.

Жили они в станице, расположенной на живописном берегу неболь­шой реки в низовьях Кубани. Будучи мастером, на все руки, Василий по­строил просторный, крытый черепицей дом. В 1937 году в семье появился третий ребёнок, девочка, которую назвали Людмилой. Старшая дочь Вера была «нянькой», опорой родителям, занятым тяжелым сельским трудом. На её попечении теперь, кроме пятилетнего брата Толика, оказалась и малень­кая сестрёнка.

В первые дни начавшейся войны главу семейства призывают в Крас­ную армию. Для Анастасии наступают тяжелые времена. С раннего утра до позднего вечера она вместе с другими женщинами и стариками трудит­ся в колхозе.

К концу лета 1942 года враг приблизился к Кубани. Выполняя приказ районного начальства, Анастасия в числе ещё нескольких женщин должна была отогнать племенное колхозное стадо коров подальше от станицы, что­бы оно не досталось врагу. Но, по пути следования к назначенному месту, началась бомбёжка. Испуганные шумом самолётов и взрывами бомб, ко­ровы разбежались в разные стороны, после чего собрать их вместе уже не удалось, и женщины вернулись в станицу.

Несмотря на отчаянное сопротивление, советские войска были вынуж­дены отступить, отдавая Кубанские земли врагу. В августе в станицу, где жила семья Хохловых, вошла одна из немецких воинских частей. Новая власть сразу же начала устанавливать свой порядок. Анастасию с детьми выселяют в сарай и принуждают готовить еду для поселившихся в её доме офицеров. Ведут себя оккупанты нагло, демонстрируя своё «арийское пре­восходство». Им ничего не стоило сапогом поддеть малого ребёнка, слу­чайно оказавшегося на их пути. Так Люда, которой тогда было всего четыре годика, не понимая опасности, несколько раз испытала на себе проявление хвалёной нацистской культуры.

Часто вечерами, из открытых окон дома доносилась бравурная немец­кая музыка. Напиваясь до невменяемого состояния, разгулявшиеся вояки, выходили во двор, устраивали пьяные оргии со стрельбой. Анастасия в те годы была статной, привлекательной женщиной. Да и её старшая, шестнад­цатилетняя дочь была уже вполне сформирована. Поэтому, в такие момен­ты попадаться на глаза этим скотам было очень опасно. А однажды, болта­ясь по подворью, пьяный немец бросил окурок в сарай через приоткрытую дверь. Притаившиеся в дальнем углу, обитатели сарая почувствовали запах едкого дыма. Тлела, пока не разгораясь, кучка соломы. Используя попав­шийся под руку кусок брезента, Анастасии удалось избежать пожара и не лишиться последнего пристанища.

С наступлением холодов жизнь Хохловых ещё более осложнилась. По­стоянно находиться в сарае стало просто невыносимо. Выручали соседи и родственники, в домах которых не квартировали враги. Но сильнее холода Настя ощущала страх за жизнь детей. Если бы оккупантам стало известно о службе мужа в Красной армии и о её трудовых заслугах перед советской властью, то они могли бы уничтожить всю семью. Но, слава Богу, даже ни­кто из тех немногих станичников, которые начали активно сотрудничать с оккупационными властями, не выдали семью Хохловых. Наверное, причи­ной тому был миролюбивый, добрый нрав, как главы этого семейства, так и его супруги, которых в довоенное время уважали все казаки.

В 1943 году, после разгрома немцев под Сталинградом, предчувствуя скорое отступление, фашисты начинают угонять работоспособных мужчин и женщин в Германию, в рабство. Но беда обходит семью Хохловых сторо­ной. Видимо, им суждено было выжить и жить. В начале марта, после двух­недельного упорного сопротивления, немцы, наконец, оставляют станицу, разрушив в ней все наиболее значимые здания и сооружения.

Началась весна. Как будто бы почувствовав бегство оккупантов, благо­датная кубанская земля проснулась от зимней спячки. Зазеленели, зацвели чудом уцелевшие сады. На смену ужасным звукам войны пришло весеннее чириканье и пение птиц.

Семья с великой радостью вернулась в свой дом. Несколько дней На­стя со старшей дочерью тщательно отмывали его от фашистской нечисти. А ко дню Пасхи Христовой хата семьи Хохловых, как и большинство в станице, традиционно засияла свежей белизной. В те предпраздничные дни, впервые после оккупации, появился почтальон, который вручил На­сте сложенное в треугольник письмо с фронта. Не скрывая слёз, дрожащей рукой, она держала развёрнутый лист и читала письмо мужа окружившим её детям. Начиналось оно известными всем, но такими дорогими, греющим душу строками:

«Дорогие мои Настя, Вера, Анатолий и Люда! Во-первых, сообщаю, что я жив – здоров, чего и вам желаю»!... Далее казак сообщал, что вместе со своими боевыми товарищами гонит фашистов с советской земли, что на­деется на скорое окончание войны и возвращение домой. Он просил пере­дать привет станичникам, а детям слушаться мать и помогать ей во всём. В конце письма Василий напомнил Насте о том, как много лет тому назад, после их свадьбы, цыганка нагадала ему долгую, счастливую жизнь и по­тому волноваться за него ей не следует.

Дети слушали, затаив дыхание. Они успели хлебнуть столько горя, что все, и даже младшая, Люда, повзрослели не по годам. Ей в ту пору минуло лишь шесть лет, но и она уже понимала, что их семья переживает что-то страшное, очень плохое. Девочка видела страдания матери, переживания старшей сестры и брата.

В один из майских тёплых вечеров, утомлённые тяжелой работой на приусадебном участке, мать и дети сидел

и на скамейке у их дома. Они испытывали наслаждение оттого, что могут вот так, как положено хозяевам, и работать и отдыхать. И вдруг, на­верное, с окраины станицы, до них донеслась известная казачья народная песня, которую пели девчата:

Скакал казак через долину, Через кавказские края. Скакал он садиком зеленым, Кольцо блестело на руке. Кольцо казачка подарила, Когда казак ушёл в поход. Она дарила, говорила...

Притихшие, они завороженно слушают песню на родном языке. Это пение заглушало до сих пор звенящие в ушах, бравурные немецкие марши, сопровождавшие каждый день пребывания оккупантов в их доме.

Жизнь в станице постепенно восстанавливается. Несмотря на отсут­ствие большей части мужчин и механизации, выбиваясь из сил, женщины, старики и подростки поднимают и колхозное хозяйство, и свои приусадеб­ные. Они выращивают пшеницу, рис, кукурузу и другие сельскохозяйствен­ные культуры.

Окончание войны станичники встретили так же восторженно, как и вся страна. Не было праздничного салюта, но были и слёзы радости, и самогонка, так помогающая людям и в горе и в веселье. А вскоре в ста­ницу начали возвращаться демобилизованные казаки. Вернулся домой и Василий, боевые заслуги которого были отмечены орденом и многочис­ленными медалями.

К началу сентября 1946 года в станице открывается школа. После дол­гого перерыва дети садятся за парты. Среди них была и подросшая к этому времени ученица первого класса Людмила Хохлова, пухленькая, с длин­ными, но не очень толстыми косичками, девочка с миловидным личиком. Она всегда была скромно, но опрятно одета, вела себя тихо. Мальчишки не оставляли её без своего внимания, стараясь иногда легонько дернуть Люду за косичку. При этом она без девичьего писка могла сурово глянуть на обид­чика и пригрозить ему не пальчиком, а кулачком. Училась Люда в основном чуть выше среднего, отлично успевая лишь в чистописании.

Первый послевоенный год на Кубани оказался засушливым. Неурожай привёл к острой нехватке продуктов питания, начался голод. В это тяжелое время Настя вспомнила о своих близких родственниках, живущих в дерев­не, недалеко от города Горького. Когда стало ясно, что там условия жизни для семьи могут быть лучшими, вдоволь настрадавшиеся во время войны, Хохловы переезжают на новое место жительства. Родственники Анастасии радушно приняли переселенцев. А уже через год, Василия принимают на работу шофёром в городскую аварийную службу, семья переезжает в город Горький, где им предоставляют сносное жильё.

Людмила продолжала учёбу в школе. Нельзя сказать, что она совсем не старалась, но её успеваемость не поднималась выше средней. Зато внешний вид девочки становился от года к году всё привлекательней. Она постепен­но превращалась в красивую, статную девушку, похожую на свою маму. И характер её был под стать внешнему виду. Она никогда не вступала в кон­фликты, требующие вызова родителей в школу.

Старшая сестра Людмилы, Вера, окончив школу, начала работать на заводе, а брат Анатолий был призван в армию и после окончания службы стал водителем автобуса. Так что все, кроме младшей дочки, в семье Хох­ловых трудились, что позволяло им даже в те, тяжелые послевоенные годы, жить более или менее нормально.

Осенью 1954 года Людмила приходит в восьмой класс уже после слия­ния женских и мужских школ. В классе появились мальчики. Теперь и де­вочки, и даже мальчики стали больше внимания обращать на свой внешний вид и, как оказалось, не только на него. Некоторые ученицы и ученики, к всеобщей радости учителей и родителей, «странным» образом улучшили свою успеваемость. Среди них была и Людмила Хохлова, перешедшая из середняков в разряд хорошистов. Кроме того, она стала увлекаться чтением художественной литературы. А прекрасные навыки чистописания, полу­ченные в младших классах, начинают проявляться в виде каллиграфиче­ского почерка, удивляющего своей красотой преподавателей.

Людмила, приученная к труду с раннего детства, старалась помогать матери по хозяйству. А когда Вера вышла замуж и переехала жить к мужу, она вообще становится первой помощницей родителей.

В начале учебного года в девятом классе, в котором училась Людмила, появляется новый ученик, Фёдор Горюнов. Кареглазый крепыш, с черным чубом, выбивающимся из-под его кепки, с первых дней занимает лидерство среди мальчишек. Он успешно участвует в спортивных играх, по-мужски немногословен. Учится новичок на хорошо и отлично, причем, не прилагая больших усилий. Одним словом, парень был очень способным во всём. И что было хорошо заметно всем окружающим, он оставался простым, без всякого зазнайства, юношей.

В ту пору девятиклассникам было в основном по 16 лет. Большинство из них уже начали определяться со своими симпатиями. В классе появились мальчишки, провожающие девочек из школы домой, несущие их портфели и проявляющие другие знаки внимания. В отличие от других девочек, Люд­мила Хохлова в дружественные отношения с парнями пока не вступала, от­вергая их предложения. Она была всегда озабочена какими-то семейными проблемами, не имела приличной одежды для того, чтобы в ней гулять. Скромная, красивая, – её в классе считали загадочной.

Фёдор не сразу обратил внимание на Людмилу. Лишь только на школь­ном новогоднем вечере он впервые подошел к ней.

– Потанцуем? – обращается он к Люде, стоявшей в стороне вместе с подругами.

Девушка вспыхивает от неожиданности и, не говоря ни слова, подаёт руку парню. Танцевала она хорошо, легко. Он закружил её в вихре вальса. Она чувствует его сильные руки, видит так близко его, тоже раскраснев­шееся, симпатичное лицо. Когда музыка смолкла, Федя не повёл девушку на то место, где стояли её подруги. Они останавливаются невдалеке.

– Люда, ты с кем-нибудь из парней встречаешься? – спрашивает юно­ша, прямо глядя в её глаза.

– Пока нет, я занята другими делами. Извини, мне нужно вернуться к подругам, – твёрдо говорит она и покидает кавалера.

Фёдор стоит в глубоком раздумье. Он немного ошеломлён и даже оби­жен. Будучи скромным молодым человеком, он всё же знал себе цену. По­чему эта девчонка повела себя по отношению к нему так дерзко? Он стоит, наблюдая за всем происходящим. При этом парень обращает внимание на то, что Людмила отказывает всем ребятам, приглашающим её на танец. Она танцует только со своими подружками и это почему-то радует его. В тот предновогодний вечер он с ней больше не танцевал.

Прошел год. Приближались зимние каникулы, и новогодний школьный бал. Директор школы обратился к ученикам выпускного класса, в котором теперь училась Людмила, с просьбой, которая в те времена не могла пока­заться крамольной. Он попросил преподавателя физкультуры собрать груп­пу физически хорошо подготовленных десятиклассников, которые должны выехать в лес, срубить и доставить в школу ёлку. Дело в том, что в те годы на частную вырубку новогодних красавиц государство закрывало глаза, да­вая возможность хоть чем-то людям порадоваться.

Желающих выехать в лес оказалось больше чем достаточно. Физрук отобрал подходящих парней и нескольких девушек, объявил время и ме­сто сбора группы, не забыв предупредить об экипировке. Старшеклассники внимательно выслушали инструктаж, после чего сразу не разбежались.

                        Ребята, я предлагаю сделать всё, о чём только что говорил физрук, но без него. Неужели вам не надоела его придирчивость и строгость на уроках физры?! – спрашивает Боря, комсомольский активист.

                        Правильно! Мы, уже взрослые люди, и имеем право, выполнить за­дание директора самостоятельно, без надзирателя. К тому же это будет со­всем неплохим новогодним «подарком» нашему «любимому» учителю, – поддерживает предложение Бориса озорник Кучеров.

Ранним утром бригада школьников, вооружившись топорами и пилой, в родительских валенках, полушубках и телогрейках на электричке выехала за город. Менее чем через час весёлая компания покидает вагон и устрем­ляется в зимний лес, начинающийся сразу за железнодорожным полотном. Впереди идёт, прокладывая дорогу в глубоком снегу, Федя. где-то в хвосте колонны, вытянувшейся на несколько десятков метров, еле переставляя ноги, плетутся несколько девчонок, взятых в поход в качестве «медицин­ских сестричек», имеющих при себе бинт, йод и другие средства скорой помощи. К счастью, долго идти ребятам не пришлось.

Очарованные красотой, они несколько минут молча стоят на опушке ещё спящего леса. Ничто не нарушает волшебную тишину зимнего утра. Лишь иногда дуновение ветерка или пролетевшие птицы тревожат засне­женные ветки, срывая с них сверкающие звёздочки-снежинки. Наконец раздаётся ребячий гомон. Школьники быстро находят красивую ель, раз­меры которой должны были позволить втащить её в вагон электрички. Ак­куратно спилив красавицу под самый корешок, ребята обвязали её, бережно прижав ветки к стволу.

– Послушайте, я думаю, что с возвращением в школу нам торопиться не обязательно, – говорит вожак, глянув на часы. Давайте побудем здесь, в этом прекрасном месте, разведём костёр, съедим принесенные продукты. Я надеюсь, девочки накроют нам «стол», не правда ли, Хохлова? – обращает­ся Фёдор к Людмиле почему-то по фамилии.

Возражений не было. Пока парни разводили костёр, девушки нашли пень и, как было велено, разложили на нём всё съестное, что было при­несено. После этого на порядком истоптанной поляне начинаются игры.

Продолжение следует