Стихи 

Сюжетный цикл: три минорных монолога

1

А дело не в перчатках, что в парадном

Забыла невзначай я, уходя.

Вот так. Всё упорхнуло безвозвратно,

И не ждала я многого хотя.

Не в том всё дело, что напрасны встречи:

Маршрута не осилить нам вдвоём.

Я отдаю ключи, забрав все вещи.

Да, просим больше мы, чем отдаём.

Совсем не в этом дело, что бессильна

Я перед топким омутом страстей.

Всё кончено, и не тяни резины,

Не дожидайся лучших новостей.

Я выбрала тебя – и обманулась,

Закрыв глаза на дюжину других.

Корю себя: уйдя, не обернулась

Я на тебя, не подала руки…

Ты честен был, но в этом-то и дело:

Куда бы краше было – обмануть.

О право, лжи прекрасной я хотела

В горячем, томном вареве минут.

Ты не прочёл надежд моих секретных;

Ты поступил, как проще и точней.

Маячит страсть соплодием запретным –

Сквозь гущу втуне прожитых ночей.

Разишь наверняка одни мишени,

Сбивая мимоходом мой прицел.

Но вспять не будет, так и знай, движенья,

И общих в мире не найдётся дел.

Мне всё равно. Размытые пейзажи

Апрелей бойких – за моим окном.

Коль ты не смог привить мне веры даже,

Зачем тоска? Гори она огнём.

И если этот мир так несговорчив –

Подавно грёз нам не осилить труд.

Луна в окне свои гримасы корчит,

Глядясь в очнувшийся от снега пруд.

А на карнизе – слой колючей пыли:

Как жизнь вести мне дальше – нет идей.

В твоей я жизни – радуг не забыла;

С другим мне быть и заводить детей…

Волной прибьются в жизнь мою апрели,

Зачёркивая прошлые грехи.  

Другая пристань душу отогреет,

Придут другие на душу стихи.

2

Как вспыхнул прежний снег в душе!

А я простила всё уже.

Забылась, перетёрлась явь,

Что так горела, нас спаяв.

Пространство наших общих снов

Лишилось вдруг своих основ.

Я обманулась. Не учла

Бродящего по свету зла.

Но, может быть, и ты не прав,

Меня разлукой покарав?

И твой опять глубокий лик

Пустые сны мои настиг.

Порочен круг, повсюду тлен;

Былой есть страсти – сто замен.

Но то, что преданно люблю,

Я на гроши не разобью.

Ну что мне смертной дали мгла,

Когда душа летит стремглав?

И где-то – мира на краю –

Я страсть взапрежнюю – таю.

Разменивая дни на быт,

Не крою я в душе обид.

А впрочем, миг необратим,

И снов по кромке – не пройти.

Но что за грань у бытия?

По разным взбрежьям – ты и я.

О, памяти внезапный срез!

На прошлом – чёткий чёрный крест.  

Ну да, я всё превозмогла.

Зачем – сияние стекла,

Искренье позадавних грёз,

За ворот – лёгонький мороз?

Ах, отпустил – так отпусти:

Мне долго до тебя расти.

Напрасен наших свив имён:

Будь благодушен – коль умён.

Но так ведётся испокон:

Суров и зол любви закон.

Меня разлукой награди:

Уж раз ушёл – так уходи.

Решись – и верно поступи:

В добре – жалей, губя – губи.

Судьбы один лишь вариант –

Пиши в небесный фолиант.

Двоякой вдоволь яви нам:

Не терпит версий наш финал!

Захлопни  дверь! К чему томить,

Надеждой душу мне кормить?

3  

Сначала – грёзы, заигрыши, шашни,

Цветные свивы осени рябой…

Не поддалась на уговор домашних –

И поплелась, на горе, за тобой.

Рассорилась со всеми, втихомолку

Своё радея – им наперекор.

Не оправдалось. Дух, всё перемогший,

Вдруг со вчерашней грёзой впал в раздор.

Мне так и надо. Поделом, наверно.

Тому и быть. Разлук не миновать.

Захлопнулись впотьмах – тугие двери;

Идея расставанья – не нова.

Палитру свежей краскою пополнив,

Ушёл ты, прихватив с собой мольберт.

А я осталась, и глухая полночь

Туманит неотправленный конверт.

2011 

***

Не схлынет эта память, не надейся –

И лунный мяч без промаху поймай.

Пейзаж июня впрямь без всякой тени;

Едва отголосил румяный май.

И в околотке снурена подвода,

И пёсий лай стоит до самых звёзд.

Что сделаешь? Такое время год,

И с дятлом тьму заманивает клёст.

В леске ближайшем – птичьи партитуры –

Разминкою немыслимых октав.

Толочь зацветшую водицу в ступе,

О право слово, маетно всегда.

Как хлопотно – выманивать аккорды

У голубой садовой тишины.

Слоится – ярусами туч – погода,

И струны звёзд слегка напряжены,

И звёнышки снуют плодов запретных.

Луна, танталовых исполнясь мук,

Впрямь на подъём благословляет лето,

Растёт в потусторонний мягкий звук.

Пожизненной наперсницей печали

Звезда встаёт к нам из-за чётких крыш.

И ты, как несвободы напечаток,

Ещё не плачешь, но уже горишь.

И вешний свет заманивает, сгинув,

И ветер льёт пошёптыванье крон.

Не проведёшь строй сердца – на мякине,

И музыка встаёт со всех сторон.

Но что июнь, как не благословенье

Борца – из ангельских свободных уст?

Атлета – волей – звучно омовенье:

С Востока Иордана – взыдет вера –

И утвердит с безмолвием союз.

                           15 апреля 2011 г., Москва 

***

Из-под шали выпростав плечи,

Закусив костяной мундштук,

Коротаю за чтеньем вечер,

В поле зренья держу мечту.

Копошатся в саду цикады,

Синий пруд отразил луну.

Тихо с плеч сходит ночь покатых

И стремится опять – в вышину.

…Да,  подспудно душа тосковала,

В день оконченный рьяно рвалась,

Где с тобою я ворковала,

На тепло где отозвалась.

Только вечера пятистишье

Увлекало сны в никуда.

Ты б в пейзаже этом был лишний,

Где с полынью в рост – череда.

Звёзды ранние, сговор акаций,

Лихорадка захожих птиц.

Ах, давно уже стало смеркаться

И мечты за грань уводить.

Венский стул под плюшевым пледом –

На веранде, среди теней.

Зря тебя посвятила я в лето,

И куда бы было верней

Разделить его с нелюбимым.

А луны двоякой торшер

Закатился за спину рябины.

От тебя отвыкаю, mon cher.

Пусть, облитое ливнем ненастья,

Вдруг очнётся окно от химер.

А пока – этой темени натиск,

Среди зноя – тоска без мер.

                   15 апреля 2011 г., Москва

***

Ах, неодольные пейзажи счастья –

И вымороченных рапсодий свет.

И обещает музыка начаться,

Как небом отчеканенный триплет.

Несбыточностью в крыльях сбережённый,

Дотла осуществляется полёт.

Закономерность в облаке резонов –

В пустую душу снаряжает флот.

И обезгласившие ветры неги

Струят мечтанье в выветренный взгляд.

Ландо, и экипажи, и телеги –

Свой вес в грязи бессмысленно тулят.

И я пишу скрижаль несовершенства

В привычку сердца, дрожь и хлынь уняв.

Канун весны! Донельзя мир божествен

И крепок, как архангелов броня.

О, розданные звёзды низадаром,

О, шалопутных вихрей перебрань.

Флотильями стекаются отары

К закланию с подтёком Божьих ран.

О жертвенник, о сумрак заалтарный,

Вы радужной морали вопреки.

Но объясняет лунный свет янтарный,

Зачем в ночь гонят шхуну рыбаки.

Я высока в своём добросердечье,

В моей любви живут витки затей.

Горит медяк луны, хотя не вечер,

И кормит бесов лаской берендей.

Любви венец и горестей охапка,

Цветы живут укромной жизнью вдов.

Колодец – чистота да звёзд лоханка,

И травный стол захожему – готов.

В оборку вдев расцветистую нитку,

Колдун зовёт нашествие дождей.

Я к памяти, словно к свободе, никну,

Как к омовенью облаком идей.

Устав от неохватности простора,

Испытывают резь в пыли – глаза.

Висит лик лунный – яблоком раздора,

Жмых туч – оплеташая судьбу лоза.

Так кто ты, Бог, - лоза иль голубица,

Ты рыбы или шаг косуль степных?

Мне снятся незапамятные лица,

Звёзд вотчина, туч волокнистый жмых.

О, каторжный зенит светил полночных,

Бредовый сон на будущей заре!

Я словно Бог, но это – между прочим,

И золото цветёт на алтаре. 

***

Гонцы, снаряженные в вечность,

Задаром жертвы на земле,

Внушил вам хищный белый кречет,

Что жизни свет – в ночи сомлел.

И разошедшаяся участь

Снурила прыть в смертельном сне.

Ушли, раздумьями не мучась,

Сокровных нимбов мы в весне.

Сподобленные горькой славы,

Из меди отлитые в рост,

Своё отвоевали право

Бежать за ворот, что мороз;

Внушать колючие примеры

И дрожью спины холодить,

Кадило раздувать химерой,

Поступки мнимые плодить.

И там, и тут готова плаха,

Как хлебосольный, щедрый стол,

Железным рыцарям без страха

И без упрёка – лет на сто.

Сочувствия не лишены мы:

С нагорья зримее итог,

Мерцает ярче Божье имя –

И шибче звёздный кипяток. 

*** 

           Разуверять, заставить верить…

                            А.С.Пушкин «Евгений Онегин»

О, я умею утешать,

Выслушивать, давать советы,

С чужими заодно дышать

И нужный слух пускать по ветру.

И притворяться, лебезить,

Канючить злясь, впадать в раздоры,

Маячить суетно вблизи,

Играть, как хваткие актёры.

Наука эта не нова:

Всё обкаталось до механик.

Могу ворчать, качать права

И с лёту говорить стихами.

Всё форму приняло и стать;

Я помяну, где надо, Бога.

Могу задёшево продать –

И заложить мне впрямь недолго,

Червонец выгадав при том.

Та неосильна ли наука?

Мы скучный быт давно ведём

И знаем глубоко – друг друга.

Мы с правдою накоротке,

У нас придумки наготове.

На каждом новом мы витке –

Точней выискиваем слово.

Нас вряд ли переговорить,

Хитрее нас едва ли скажешь.

Мы сказкой можем предварить –

Неистовую правду даже.

В последье изощрённой лжи –

Из острословов записных мы.

Поди точней слова свяжи,

Правдивые и наносные.

Я убеждаю глубоко,

Отговорить и напрочь – в силах.

И сочиняю я легко –

Так, ложь в словах чтоб не сквозила.

Мне выкрутиться – дважды два,

Наоборот представить случай.

И выход подсказала б вам

Я из реальности колючей.

Я брошу пыль в глаза вам так,

Что будет мой порок неведом.

Хоть ум в риторике мастак –

Но счастье, право же, не в этом.

*** Бюргерский квартал

А лет невесть тому назад

Сверкала глаже мостовая.

Раз пять с тех пор сменился сад,

Пространству сплодия давая.

Уступьем – город в полутьме.

По-над рекою – мост понурый –

И силуэт на пегом дне.

Виденья душу обманули,

Но ходит бойко цепь легенд,

В фонтаны музыку вправляя.

Чуть различим абориген:

Турист восточный лишь петляет

По переулкам нежилым,

На грани сумрака и дрожи.

А птица – ребус вышины

Крылами наскоро итожит.

Хорала музыка жива

По залам, к куполу воздетым.

Здесь Богу долго почивать,

Покуда не сгорит планета.

И несть веков отселе впредь –

Пройдёт по всем пята крещенья.

И будет алебастр сыреть,

А мы – вымаливать прощенье.

***

Я вспомню жизнь на облачных путях,

И сердце прошлым гулко отзовётся.

И самолёт, заливисто гудя,

Шасси убрав, от тверди оторвётся.

Трава поляжет, словно бурелом;

Клочки земли забрезжат на просторе.

Заголубеет пристань под крылом –

И перейдёт в неистовое море.

Портовый город скроется от глаз,

И полетим мы облаков над пеной.

Лишь миг – и туч стихия улеглась,

И мы парим над пряничною бездной.

Прощаюсь с югом – сквозь дремоту дня –

И пачку всю докуриваю нервно.

Ты встретишь в аэропорту меня:

Я всё ещё люблю тебя, наверно.

Проверка чувств – чужие города,

Нелёгкие и дальние дороги.

А под крылом – вода, вода, вода,

А в сердце – прежде данные зароки.

***

Как долго не хотели мы меняться

И наши перекраивать пути.

Мы, может быть, попробуем иначе

Дела земные, бренные вести.

И вот теперь есть повод оглянуться,

Всё взвесить, даже заново начать.

Поверить – это значит обмануться,

А вкрупную сыграть – что измельчать.

Даём свободу трудную друг другу

И мысленно уходим от забот.

Тебе спасибо, что даёшь мне руку,

А я ладонь к тебе простёрла – вот.

Хоть от невзгод нам никуда не деться,

Себя от больших зол спасаем мы.

А к бедам нужно только притерпеться –

И сторицей воздастся нам за мир.

Давай с тобою, друг, мы время выждем:

Всё перемелется, забрезжит луч.

И тот пускай рассудит нас, кто выше,

Раз ход вещей и сложен, и колюч.

Чтоб беды устранить – не хватит жизни;

Мы ж вкусим счастья, прежде чем умрём.

Ведь многие дела неразрешимы,

А мы так много на себя берём.

               15—16 апреля 2011 г., Москва

***

На полустанке белом

Мелькает скорый вновь.

Нам эта вьюга пела,

Хоть шла та стороной.

Ах, буря ностальгии

На белых кистях лет!

Вагончики, бегите –

На север мой билет.

На полустанке белом

Остановлюсь на час.

Я чай возьму себе там,

На север синий мчась.

Ах, долгие дороги,

Ах, ровные снега.

Ещё совсем немного –

Прощай, мой друг, пока.

Ах, тяжкие маршруты,

Задальние стези.

Счастливые минуты

От прошлого вблизи.

На яхте белой, лунной –

Да к звёздным островам.

Заливистые струны

Поют на память вам.

На скором – да на север:

Заметены дома.

О, снежные засевья,

На стёклах бахрома.

Да, мы друзья навеки,

Всё помним я и ты.

Льдом стянутые реки,

Взапрежние мечты.

***

Скоро я буду, наверное, дома:

День напоследок встаёт из-за гор.

Вряд ли б мы прожили жизнь по-другому,

Многое хоть изменилось с тех пор.

Да, мы должны быть всему благодарны.

Ежели что не сбылось – то не зря.

Снова сюжет повторяется старый,

Снова щедра напоследок заря.

Но мы не ропщем, мы всё принимаем:

Без испытаний никто не сумел.

Остро мы помним цветение мая,

Было оно – всех печалей взамен.

Скоро я в кухоньке буду привычной –

В душной, спешащей и тесной Москве.

Да, мы скитались, но есть кто-то выше,

Кто нас ведёт на немыслимый свет.

Я покидаю заоблачный город:

Голову кружит лихой серпантин.

Будем всему в нашей жизни покорны,

Помня: нигде человек не один.

Снова воздушным путём добираться

Мне до привычных иных берегов.

Будет со мной эта тихая радость,

Что обитает меж горных снегов.

                       16 апреля 2011 г., Москва

*** Несгибный свет

Прорывая цветистую мглу,

Мелко в клочья терзая туман,

Очертанья доверив стеклу,

Поднимается яркий обман

В занебесную смуглую топь,

В золотое поречье светил.

Я в узоре захоженных троп –

Вижу вечности прочный настил,

Вижу мудрости стоптанный пласт,

Топких грёз слюдяную кудель.

Не убрать с миражей, верно, глаз –

С тех, что скрасят наш бренный удел.

Я планеты по телу иду,

Я слоняюсь в лугах и лесах,

И слежу чутким зреньем звезду,

И смеряю судьбу на весах.

Скудный жребий кладу на ладонь,

Душу с дальним равняю смелей.

А трава моя – режет бетон,

Океан – норовит обмелеть.

Я считаю деревья в лесу

И песчинки на пляже морском.

Мириады светил я несу

На душе – голубым молоком.

Нет дорог – к перекрестьям времён,

К хитроумным развилкам эпох.   

Ливнем выбито в камне имён

Столько, в счёте что сбился и Бог.

Мира воины, света бойцы,

Добрых, умных поборники лир,

Не дано от терзаний спасти – 

Вам вовсю разбежавшийся мир.

Что поделать? Таков уж маршрут.

Не осилишь пучин этих вплавь.

Зря подошвы твердь тёмную трут:

Ход вселенной поди-ка же сбавь!

Не раскрутится вспять эта ось,

Не дано поменять полюса.

В океане, что виден насквозь,

Гибнут по одному – паруса.

              16—17 апреля 2011 г., Москва

*** Доставая колодезный плеск…

Повековия чёрные – в пыль.

Смрадно идола имя в душе.

А в степи завывает ковыль,

И с предгорий снег сходит уже.

Отбивает свой такт тишина.

Ритм чеканит на память душа.

Бездны, промельки, дни, времена:

До чего как судьба хороша!

То ли рай, то ли доблестный ад,

То ли небыль, то ль дерзостный век.

И не он, и не ты, и не я;

И не след, и не тень, и не свет.

Поразменены дни на тщету:

Даром, втуне, напрасно и зря.

Мы следили глазами звезду,

Над волной – парусинкой паря.

Лунь сиял у древесной воды –

Сам на сверлящих дно остриях.

И ладонью подать до звезды –

Было от рубежей, где маяк.

Ой да башни былых городов,

Несогнивные срубы до туч!

И колодца звенец-вороток –

Достаёт глубь дрожащую душ.

Нужно этой судьбой отболеть:

Тенью даль хороша, да не той.

Доставая колодезный плеск,

Сердце запросто ладит с мечтой.

                            16—17 апреля 2011 г., Москва

*** Нераздробная тишь

Занемогаю явью этой,

Неимоверной теплотой.

И я натоптанной планетой –

Хожу под кручу за водой.

Простые звуки реческазья,

Резные тайны бытия:

И снова оными спаслась я,

Под ноги взгрезие стеля.

Ах, что за стёс дровец морёных,

Узор из ромбов и колец!

Но явь не та мечту корёжит,

Ступает зря душа с крылец.

Наумий и Димитрий, Конон,

Остафий, Нифонт и Мароф.

Ещё всё будет по-другому,

Из верных сложится основ.

Нет, не деру я в щепки веру –

Лишь значимо молчу впотьмах.

Пустому не придать, знать, весу;

Боль тяги – зреет на умах.

И веры в выси нет поддельной:

Всё всклень, и кстати, и вполне.

Согласие души и тела –

Вне страсти чужеской – по мне.

                              17 апреля 2011 г., Москва