 |
|
|
Мария
Малиновская Стихи |
|
Как выкричать из тоненького стержня Такую муку? Как тебя просить? Прошу всё злей, всё злей и безутешней… Ну как ещё? Натянутая нить Пока дрожит, пока не рвётся… Мама! Хоть эта нитка режет мне язык, Прошу тебя, бессильно, больно, прямо – И против воли слышишь этот крик. Его не сдержат мертвенные строки: С просящим звоном лопнет, лопнет нить! И стихнут просьбы, и пройдут тревоги, По звону точно не начнут звонить. *** Заросла, затянулась прореха… И замолкло последнее эхо В перебоях ругательств и смеха И смешении тел. Звездопад был сухой, как иглица, В полумраке бледнела столица, Холодея, просил помолиться И к чертям полетел. Как он падал… Вы помните это? Как за ним выбегала, раздета, Вся в прозрачном волнении света, Чтобы только спасти… И метнулся в испуге нелепом, И растаял, и будто над склепом Я стояла, поникнув над небом Со спасеньем в горсти… И вы тоже, вы тоже стояли! И никто не играл на рояле… И на флейте… Не спорил в запале… Но остался запал. Разошлись. И по дури весенней Позабыли своё потрясенье. Знать ему в том и было спасенье, Что отсюда пропал. Пророк Ты всё прощаешь: болтовню, Дурные шутки, письма к ней… И тем сильней себя виню, И согрешаю тем сильней. И согрешаю – за спиной. Ты знаешь, но не гонишь прочь: Несёшь вину передо мной Мою – чтоб чем-нибудь помочь. И всё прощаешь… И корюсь Тем истовей… Искать жену, Молодчик, не ходи на Русь: Найдёшь кручину да вину. Ты знаешь, но не гонишь прочь. Проси за нас, родной, проси И Божьей милостью пророчь, Огнепоклонник на Руси… *** Не нужно иного удела: Блажен неприкрытый грабеж, Когда раздвигаешь мне тело И выйти в объятья даешь, Когда забираем по праву Всё самое кровное вплоть – До крови, на что нас кроваво Ограбил бесплотный Господь. На нежность ограбил, на чаши, На губы, на дрожь, на глоток, На целую жизнь – и легчайший, Еще неземной завиток… Расправившись, Аве Грабитель Добычей счастливой такой Наполнил святую обитель За твой же невечный покой… И вот по церквам и соборам Родные объятья краду, С тобой, не легендой – а вором Не славу делю – а беду. Но мы не признаемся людям В блаженнейшей этой беде – И просто уйдем – не засудим Кого-то на Страшном суде… *** Я к Богу возношу звериный вой… Глотаю землю и давлюсь травой, Сосцы отяжелевшие сдираю И так ползу к неведомому раю. Я к Богу возношу звериный визг – И дребезжит, и скачет лунный диск, И сыплет небо мёртвым звездопадом… И отползаю, тихо, гнусно, задом. С землёй свиваюсь в бешеный клубок, Хриплю, стенаю, но не слышит Бог. Терплю очередную неудачу. Беспомощная, скалюсь ввысь… и плачу. *** Что Божий знак, что тихий зов оттоле, Большая клятва, мелкое враньё, Моя глухая женская недоля И горькое величие твоё? Что слава, что пустая эта звучность? Её ли ждёшь, к душе моей припав? Куда острей, куда жесточе сущность Свиданий наших и простых забав… *** Отпускаю объятия вдаль, Со слабеющих рук отпускаю… И звенят, как чистейший хрусталь, И трепещут, как пена морская. Отпускаю в чужие края, Чтобы немца спасти, двоеверца. В них и запах, и ощупь моя, И тепло, и биение сердца… И летят невесомой волной Над огромной холодной Россией… Обернись он самим Сатаной – Обниму и согрею Мессией. Что наветы, что тысячи миль, Что лишения, маки, росинки И сухая дорожная пыль Той, что издавна в белой косынке?.. И за тысячи миль обниму – Необузданна сила мирская. Зарыдает – поймёт, что ему Вековые грехи отпускаю. *** Жизнь от него приняла. Дар, а скорее – удар. Так же, как не был он стар, Отроду я не мала. Схватки с ним – злая возня: Вцепится в душу, как бес, Если не сходит с Небес Роды принять у меня. Я принимаю его – К сердцу… вжимаю туда… Корчусь... Какая беда… Прежнее всё – баловство. Схватки. Да я уж не мать. Нет ничего впереди. Так что, родной, приходи Смерть у меня принимать. *** Передай мои молитвы Богу, Посмотри, как выслушает их, А потом расскажешь. Понемногу От тебя затеплю новый стих. Я тебя люблю. И беззаконным Чётким слогом это говорю. Я тебя люблю – не по канонам, Этикету или словарю – По слогам, по звёздам, по ладони, Лёгшей мне на стих, как на штурвал. Всё об этом – истинном – каноне Бог через тебя передавал… *** Бессмысленно искать его в других! Похожая рука не так ласкает. И больше нет ласкающей руки, Которая действительно такая. Но в мире не найдётся и руки, Которая была бы непохожа. Бессмысленно искать его в других! Ведь каждый в равной степени такой же. *** Не принимали сорную – Сама и принялась. Но за полоску дёрна я Порой приму и грязь. Ни сада, ни садовницы, Ни даже – пустоты. Лишь к этой грязи клонятся Пропащие цветы. Видна у всех отметина… Да ведь горит пока Роса не на изъеденных – Испитых лепестках. Снаружи откровеннее – Внутри сильней кровят. А всё же в испарения Проходит аромат. Грущу об этом климате! Но раз уже сдалась. Теперь и строк не примете… Ну разве что – за грязь. *** Не поверишь, любимый, но, правда, Я тебя целовала в Москве! Нет покоя больной голове, И теперь я, наверно, не рада. Только зло и темно торжествую, Что, не зная обычных утех, Я была посчастливее тех, Кто тогда целовался вживую... *** Иду за Вами – как за пастырем – Открыто режущим овец – Не покажусь – хоть оба царствуем – И режем – оба – наконец. Иду за Вами – как разбойница – Любуясь и забыв напасть – И пусть никто нам не поклонится – Но все признают нашу власть. Иду за Вами – как по наледи – С трудом иду – теряю след – А Вы – читая – не узнаете – Что это – Вас – любил поэт. *** Нет метра печали моей… Не прячься за чёртом, за демоном – О Господи! – силу имей Покаяться людям в содеянном. За что ты развёл по векам – По разным столетиям – любящих, Назначив самим облакам Фатой ниспадать мне на рубище? За что уготовил ему, Такому же горькому узнику, Строжайшую в мире тюрьму – Надмирную чистую музыку? Меня осудил не в чести Смотреть, как спевается метрика, Мириться и вечно брести С голодной дворняжкой вдоль берега… За что завещал пропадать: Ему в позолоте – мне в копоти? И где же Твоя благодать? Не в этом ли кроется… Господи… В объятия И нрав не нрав – а смена фаз, Точнее даже, целый климат! Но сударь! Почему же Вас Мои объятия не имут?.. В объятия – не упаду – Сама, немилая, раскрою… Но быть приписанным к суду Не Вам, так Вашему герою! В объятия – не заключу – Не нужно тюрем! – и с размаху Застыну. Страшно палачу Влюбиться в лёгшего на плаху… В объятия – не привлеку – Размашисто, наудалую В один прыжок – в одну строку – Настигну Вас – и зацелую! *** О как же Вы неоспоримы! И в каждый спор Вступаем, точно пилигримы В ущелья гор. Мне хочется высот небесных И синевы – Но в тихие сырые бездны Стремитесь Вы. Подъём ещё полог и зелен, А высь бела – Из тёплых гнилостных расселин Сочится мгла. Какая хворь Вас истомила, Мечта, беда? Зачем туда, скажите, милый, Зачем туда? В такую даль завлечь словами… Без лишних фраз: Я не могу пойти за Вами – Пойду за Вас! Я буду тебе Я буду тебе… Молчаливая, буду В соборе, в чужой прокоптелой избе, В ночлежке, в любой подворотне – повсюду – Я буду, ты помни, я буду тебе. Женой, а захочешь – рабой благородной (Но сам же тогда покоришься рабе), Поэтом, бессильной святой – кем угодно – Я буду, ты помни, я буду тебе. И даже по смерти, блаженно и строго Причислена к лику его и судьбе, Вот в этих двенадцати клятвенных строках Я буду, ты помни, я буду – тебе. Роди́ны Ох уж эта сыть, Ох уж тот любой… Всё равно, с кем быть, Если не с тобой. Ничего не ем, А лежу – часок. Всё равно, под кем, Если сверху Бог. Если сверху ты – Отболел уже. Падать с высоты Больно и душе. Жалко живота – Стих ещё носить. Хватит, я сыта! Ох уж эта сыть… Ох уж тот любой… Верю не шутя, Что с его стопой – Да твоё дитя. *** Как в песнях, которых не пели, Да сказах глухих деревень, Холодная зыбкая тень Сгустилась у детской постели… Упала на дальний конец И стала отчётливой, резкой. Со мной, небывалой невесткой, Всю ночь просидел твой отец. МОЛИТВА Под прозрачной рукой затвердела, набухла душа. И ласкаешь, почти оживая, пьянея, дрожа… Нет религии ближе, роднее, святыни дороже. Ощущаю тепло. Розовеет бесцветная кожа. Так целуют распятия… Полностью, всем существом Предаюсь… И робею в порыве… Уже роковом. За строжайшую тайну, за годы телесных томлений, За того, кто родился бы… нежно разводишь колени. Постепенно вселяешься… Крестник ночной тишины… Не помазанный – смазанный миром. И миром иным. И схожу, и несу разрушения – белой лавиной. Совершаю таинственный грех – оставаясь невинной. |
 |