Диагноз оказывается шокирующим: одностороннее воспаление лёг­ких, осложнённое экссудативным плевритом. Спасти Мишу могло только интенсивное лечение и, прежде всего, откачка скопившейся в одном из лёг­ких жидкости. Невозможно словами описать состояние матери мальчика и её мольбы к Богу и врачам о спасении сына. Мальчишка же абсолютно не осознаёт опасность своего положения.

В те времена откачка жидкости производилась простым, но варвар­ским способом. Мальчика привозят в операционную.

– Ну что, малыш, видишь, как тут всё красиво, светло и интересно. Сейчас мы тебя полечим, и ты быстро выздоровеешь. Тебе хочется быстрей вернуться домой, правда же? – ласково обращается доктор к Мише.

– Да, хочу!

– Ну, вот и славно, Миша. И, чтобы было всё хорошо, ты можешь нам помочь. Тебе будет немного больно, но ты же мужчина, ты должен потер­петь, как терпят раненые бойцы на фронте. Ты видел кино про войну?

– Да, я потерплю, я видел кино. И я много раз был в госпитале, там работает моя тётя. Я там помогал раненым дядям.

– Вот и хорошо, значит, тебе есть с кого брать пример.

Мальчика сажают на стол. Две медсестры обхватывают его плечи так, чтобы он не смог своим движением помешать хирургу. Через окно Миша видит заснеженную улицу, по которой бегают мальчишки, играя с огром­ным псом.

– Ну, герой, терпи, это недолго, – громко говорит доктор

Острая боль пронизывает тело маленького пациента. Мишка только охнул и стиснул зубы. Когда солидных размеров игла глубоко вошла в тело, доктор начал откачку жидкости. Миша, не проронив единого звука, продол­жает терпеть. Доктор, поглядывает на его лицо.

Операция продолжается около десяти минут. Медсестра вытирает пот со лба доктора.

– Ты молодчина, Миша! – хвалит мальчика доктор.

Вскоре после этого болезнь быстро отступила. Фаина была счастлива. Она не знала, как ей благодарить врачей.

– Ваш сын на редкость мужественно перенёс очень болезненную про­цедуру. Думаю, что способность мальчика преодолевать боль, стиснув зубы, а не хныкать, верный признак того, что станет он настоящим мужчиной, – сказал Фаине доктор, отдавая в её руки сына.

Однажды от старшего сына Александра пришло письмо, написанное не его рукой. Оказывается, что он был тяжело ранен и находится в Ленин­градском военном госпитале. Медицинская сестра, написавшая письмо, со­общала, что состояние его здоровья уже не вызывает опасений, но лечиться придётся долго. И снова Миша видит слёзы матери, её переживания.

Война победоносно завершается. Когда Киев был освобождён, демо­билизовавшийся из армии Александр приехал за семьёй, и они возврати­лись в родной город, в свою разграбленную квартиру. И только тогда, в сентябре 1945 года, наконец, Миша идёт в школу. А было ему тогда уже десять с половиной лет. И он чувствует себя переростком, ощущает косые взгляды не только соучеников, но даже некоторых учителей. Быть может, это была случайность, но большинство детей в его классе имели отцов, их семьи были хорошо обеспечены материально. Они, кроме возраста, отли­чались от Миши хорошей одеждой, приносимыми в школу завидными за­втраками и беззаботным, веселым поведением. Однако у него не всё было плохо. С начала учебного года и до его окончания успеваемость мальчи­ка оценивалась только на хорошо и отлично. Причем, это достигалось без особых усилий. Постепенно отношение большинства детей и учителей к Мише стало улучшаться. По окончании второго класса он переводится в третий с похвальной грамотой. Свободное время Миша тратит на оказание помощи маме по хозяйству, пытается учиться спортивным играм, увлека­ется научно-фантастическими произведениями Жюль Верна и других пи­сателей. Его детское воображение тогда сильно взбудоражила прочитанная на украинском языке книга «Аргонавты Вселенной». Но самым любимым занятием Миши в то время становится вырезание из дерева различных игрушек. Вначале ему удаётся изготавливать пистолеты и кинжалы, необ­ходимые для участия в ребяческих играх в «войну». Постепенно его руки становятся всё более умелыми. Он начинает заниматься моделированием самолётов, кораблей.

В один из дней, выйдя во двор, Миша замечает девочку из семьи, только что вернувшейся из эвакуации. Она отличалась от других красивой одеждой, симпатичным личиком и распущенными длинными светлыми во­лосами. В ней было что-то привлекательное. Миша с интересом наблюдает, как она ловко прыгает, играя в начерченные на асфальте «классики», слы­шит её звонкий смех.

Наверное, Ира, как звали эту девочку, понравилась не только Мише. Её не обижают даже сорванцы, которые обычно этим занимаются. В присут­ствии девочки Мише, впервые в его жизни, почему-то захотелось казаться более сильным, ловким, быстрым. Но, к сожалению, в те годы он таким не был. Перенесенные во время войны болезни, неполноценное питание и вы­нужденное доморощенное, вне коллектива, развитие, наложило свой отпеча­ток на способность его участия в подвижных играх. Поэтому не удивитель­но, что Ирочка не обращает на Мишу внимания, явно отдавая предпочтение другим мальчишкам. Он, видя это, очень переживает. Первая в жизни Миха­ила «любовная неудача» заставляет его задуматься над тем, как стать таким, как другие, более успешные мальчики, а может быть и лучше их. Иногда, чего раньше с ним никогда не было, он задерживается у зеркала, оценивая свой внешний вид, сравнивая его с внешним видом других мальчишек.

Однажды, пожилая соседка из их коммунальной квартиры, попросила Мишу отремонтировать электрический утюг. Дело это было совершенно новое, но он рискнул им заняться. Ему удаётся найти причину неисправ­ности и устранить её. Кроме слов благодарности Миша получает буханку черного хлеба и несколько шоколадных конфет. Он, с чувством исполнен­ного долга, приносит «трофеи» домой. Оказалось, что это было началом его трудовой деятельности. Весть о подростке, умеющем ремонтировать бытовые приборы, быстро распространяется по всему дому. Его работу на­чинают оплачивать хоть и небольшими, но всё же деньгами. Он торжеству­ет, а мама, каждый раз принимая его «зарплату», плачет.

Учиться Михаилу становится настолько легко, что третий класс, так же, как и второй, он заканчивает с похвальной грамотой. Посоветовавшись с учителями, его брат, работавший в этой же школе, предлагает ему после третьего класса сразу пойти в пятый, уменьшив этим отставание от свер­стников. Он радостно соглашается. В начале первой четверти Мише бывало трудновато, иногда он получал тройки. Но этот период быстро закончился, и он снова учится только на 4 и 5. Однако, успешно закончив пятый класс, Миша все еще оставался «переростком». Успех окрыляет мальчика и на­талкивает на дерзкую мысль: попытаться повторить «скачок», и, пропустив шестой класс, пойти учиться сразу в седьмой. Его брату удаётся получить разрешение директора школы и руководства районного отдела народного образования на проведение такого эксперимента. В сентябре 1948 года, ког­да ему уже было 13 с половиной лет, он переступает порог седьмого класса и с этого момента перестаёт быть «переростком». О, какое это счастье быть обыкновенным, таким, как все! Итак, Мише дают испытательный срок – первую учебную четверть. Несмотря на то, что летом он пытался как-то подготовиться к предстоящему «скачку», с первых дней учебы появились огромные трудности. Дело в том, что основы алгебры и геометрии в те годы закладывались именно в шестом классе. Кроме того, был пропущен солид­ный объем английского языка, изучаемого в этом же классе. Поэтому, обу­чение шло очень напряженно, на грани срыва. Вначале, по этим предметам тройки чередовались с двойками. Но к концу четверти он перестал полу­чать двойки и начал усваивать новый материал вместе со всеми. В результа­те педсовет школы решает допустить Крайнова к дальнейшему обучению в седьмом классе. Когда учебный год был завершен, он получил пестревшее тройками свидетельство об окончании семи классов.

В один из Первомайских праздников, Миша с компанией ребят оказал­ся совсем близко от колонны офицеров, направлявшихся к центру города для участия в военном параде. Они то двигались, то останавливались. Ребя­та поравнялись с авиаторами, на которых были тёмно-синие костюмы, бе­лые рубашки и фуражки с традиционным авиационным орнаментом. А к их парадным поясам были подвешены офицерские кортики. Миша взглядом, полным восхищения, провожал начавшую движение колонну. Как было бы здорово стать офицером и носить такую красивую форму...

Летом 1949 года в Киеве, на одной из площадей, была развернута авиа­ционная выставка. Повел туда Мишу его двоюродный брат Юрий, который во время войны был механиком самолета. Он часто рассказывал мальчику о романтике и буднях авиаторов. И вот, перед глазами Миши живые летчики и механики, а также настоящие советские и трофейные самолеты, которые можно потрогать и в кабинах посидеть! Летчики и механики запускают и опробуют моторы, неистово ревущие и покрывающие площадь сизым ды­мом. На фюзеляжах истребителей красуются маленькие красные звездоч­ки, соответствующие числу сбитых вражеских самолетов, а также видны пробоины, полученные в воздушных боях.

Авиационная выставка производит на Мишу очень сильное впечатле­ние. Как раз в то время, после окончания седьмого класса, он стоял перед выбором: продолжать ли учебу в школе или поступать в техникум? В Киеве тогда существовала спецшкола ВВС. Туда принимали юношей, окончивших семь классов и годных по состоянию здоровья к лётной работе. Выпускники этой школы пользовались правом преимущественного поступления в любое среднее или высшее военное учебное заведение. И, что немаловажно, уче­ники спецшколы носили военную форму, которая нравилась мальчишке.

У Миши еще до посещения авиационной выставки возникали мысли о поступлении в это учебное заведение, а после – его желание окрепло и на семейном совете одобрено. Ему тогда было всего 14 лет и четыре ме­сяца. Авиационная романтика кружит голову, и юношеское воображение уже представляет его за штурвалом самолета, преследующего мифического врага. И может быть, надев военную форму... он будет замечен повзрослев­шей, ставшей ещё более привлекательной, Ирочкой, его давнишней симпа­тией, признанной «королевой» их двора.

Итак, младший Крайнов прибывает в расположение спецшколы ВВС. Медицинская комиссия располагалась в самом центре города. Утром сле­дующего дня, в прекрасном настроении, юноша, в числе первых посети­телей, начинает шествие по кабинетам специалистов. Все идёт прекрасно, успешно пройден глазной кабинет, проверен слух. Миша видит огорченных ребят, которые «завалились» в этих кабинетах. Они понуро слоняются по поликлинике, непонятно на что надеясь. Он сочувствует им, будучи абсо­лютно уверен в том, что не разделит их участь. Наконец, перед тем, как по­пасть к терапевту, который принимает окончательное решение о годности к лётной работе, Мише остаётся пройти только кабинет невропатолога. В успехе прохождения этого кабинета у него нет никаких сомнений. Юноша даже кое в чем был натренирован. С закрытыми глазами он свободно до­ставал кончик своего носа указательным пальцем, умел крутиться волчком вокруг опущенной к полу руки и сразу, после окончания вращения, мог прямо пройти «по одной досточке». Итак, без особого волнения Миша за­ходит в кабинет. Приятной наружности пожилая женщина-врач начинает проверки. Прежде всего, она сажает Мишу в кресло, которое вращает во­круг своей оси, и требует закрыть глаза. Врач раскручивает кресло вначале в одну сторону, а затем в противоположную. Сразу после остановки она предлагает испытуемому пройти прямо по комнате. Он успешно выполнил эту и ряд других проверок. Теперь его усаживают на стул и просят закинуть «нога за ногу». Врач маленьким молоточком ударяет по ноге ниже коленно­го сустава. Никакой реакции. По нахмурившемуся лицу врача Миша сразу чувствует что-то неладное. Затем врач ставит его на колени на этот же стул и ударяет молоточком чуть выше пятки на одной, а потом и на другой ноге. Результат тот же, нет ответной реакции!...

– Молодой человек! К сожалению, я обнаружила у тебя отсутствие «Ахиллова» рефлекса, что свидетельствует о твоей непригодности к лётной работе! – безапелляционно говорит доктор и что-то пишет.

Состояние Миши сразу становится близким к обморочному, его созна­ние не хочет воспринимать случившееся. Ему кажется, что речь идет не о нём, что это дурной сон.

– Но доктор, я хочу летать, я хочу стать лётчиком. Это моя мечта! Что можно сделать, чтобы этот рефлекс появился? – умоляющим тоном спра­шивает побледневший юноша.

– Пока ничего сделать нельзя, Миша! Бывает, что через некоторое вре­мя рефлекс появляется. Ты очень молод, надейся на будущее! – говорит доктор, выпроваживая парня из кабинета.

Итак, в медицинской карточке Крайнова появляется запись: «Отсутству­ет Ахиллов рефлекс, к лётной службе не годен». Разговор с председателем медкомиссии ничего не даёт. Это был провал. За несколько минут Мишкины мечты потерпели крушение. В тот момент ему казалось, что случилось не­что подобное смерти. Комок подкатывает к его горлу, он еле сдерживается, чтобы не разрыдаться в присутствии окружающих его людей.

Несколько дней юноша не может прийти в себя, несмотря на сочувствие всей его семьи. Но жизнь должна была продолжаться. Естественно, что вы­бор другого пути должен был учитывать плохое материальное положение, в котором находилась семья. Сестре было всего восемь лет. Старший брат уже имел свою семью. Крайновы существовали на небольшую пенсию, которую получали за погибшего отца и те деньги, которые могла зарабатывать мама, не имея никакой специальности. В связи с этим принимается решение: про­должать образование в вечерней школе и поступить куда – нибудь на работу. Но по существовавшим тогда законам подростка не могли принять на работу в государственное предприятие в связи с малолетством. Однако, выход из этого положения был найден. Мишу принимают учеником в цех кооператив­ной артели, изготавливающий различные люстры.

Наверное, цехом нельзя было назвать большую захламлённую комна­ту, в которой размещалось несколько верстаков, сверлильный и наждачный станки. Помещение «цеха» произвело на новичка удручающее впечатление. Еще более неприятным оказалось взаимоотношение работавших там ма­стеров. Миша был воспринят ими не как ученик, а как чеховский Вань­ка Жуков, мальчик на побегушках, главной обязанностью которого было бегать за папиросами и водкой. Они не собирались его учить слесарному делу. Но парню необходимо было работать, нужно было зарабатывать день­ги в любых, даже таких условиях. Поэтому он терпел, надеясь, что все это когда-нибудь да кончится.

Со временем увлечение Миши изготовлением деревянных игрушек и моделей угасает. Оно сменяется модным в те годы радиолюбительством. Покупая радиодетали на рынке за копейки, он собирает простейшие радио­приёмники. В такие моменты единственная комната, в которой жили Край­новы, наполняется дымком от электропаяльника и запахом канифоли. Но Мишина мама не препятствует сыну заниматься этим делом, лишь бы он был дома. Успевал Миша и раз в неделю посещать городской радиоклуб, где ребята изучали азбуку Морзе.

А осенью он переступает порог восьмого класса вечерней школы, за партами которого увидел и фронтовиков, и даже семейные пары. Это были солидные люди, решившие наверстать упущенное, получить образование. В классе было и несколько ровесников Миши, поступивших в вечернюю школу в надежде закончить её с золотой или, на худой конец, с серебряной медалью, так как по сравнению с обычными школами требования к учени­кам здесь были менее строгими.

В классе преобладало женское «население». Это были девушки, моло­дые женщины, внешне абсолютно не похожие на школьниц. Они изящно одевались, носили на себе разные украшения. Одним словом, их внешний вид был, конечно, интересным. Миша впервые в своей школьной жизни оказался в такой компании. Некоторые особы вели себя довольно таки раз­вязно. Особенно, отличалась этим пышногрудая Роза, демонстрирующая глубокое декольте в любых температурных условиях.

– Мишенька! Ты любишь целоваться с девочками? – спрашивала она парня, нагло глядя ему в глаза.

Такие или подобные вопросы вызывали у Миши сильнейшее смуще­ние. Он моментально краснел и молча отводил взгляд в сторону. Иногда, при общении с ученицами, его охватывало какое-то непонятное волнение. Но учёбе это не мешало. Более того, когда проявился недостаток знаний, как результат его «прыжков» через 4 и 6 классы, то именно ученицы начали спасать парня от неминуемых неприятностей. Они стараются разъяснять ему непонятый им материал, а во время контрольных работ, просто дают возможность списывать. И это не было случайным явлением. Несмотря на своё скромное одеяние, Миша выглядел очень эффектно. Смуглое лицо, черные выразительные глаза, вихреватый чуб, и уже заметно сформиро­вавшаяся мужская фигура – всё это делало его очень привлекательным. За­мечая оказываемое ему внимание женщинами, он иногда задумывается о будущем. Появляются грёзы о спутнице его будущей жизни. Какова она бу­дет? Похожа ли на Олечку из его раннего детства или на Иринку, живущую в его дворе? Но ему ясно одно, что ни внешностью, ни поведением она не будет похожа на его соучениц.

Заканчивался 1949, трудный послевоенный год. В те декабрьские дни в одной из городских газет появляется объявление о наборе работников на радиозавод местной промышленности. В списке требуемых рабочих про­фессий значились и ученики. Эта информация очень заинтересовала Ми­хаила. Проработав несколько месяцев в артели, он фактически не смог ни­чему научиться. Подметать он умел ещё задолго до поступления в артель. Вполне естественно, что Мишу, занимавшегося радиолюбительством, пер­спектива поступления на радиозавод очень заинтересовала…

В отдел кадров завода Миша приходит с мамой. Инспектор, женщина в огромных роговых очках, взглянув на свидетельство о рождении подрост­ка, разводит руками.

– Мальчику ещё нет пятнадцати лет, поэтому, в соответствии с Трудо­вым законодательством, мы не можем принять его на завод. Приходите че­рез три-четыре месяца, ведь до его дня рождения осталось совсем немного, говорит женщина, обращаясь к Фаине. Мать и сын выходят из отдела кадров расстроенными. Им очень не хочется, чтобы он продолжал работать в артели. Мише было очень обидно. То он был «переростком», за что его дразнили, а теперь, оказывается, он стал «недорослем».

– Мам, а давай зайдём к директору завода. Может быть он разрешит принять меня, – с надеждой произносит Миша.

Продолжение следует