(семейная хроника в стихах)
 

1.

Если это читаешь, то вот тебе весть:
Это чудо рожденья – оно точно есть.

И седьмой, на горе, средь степей да полей
Появляется Анна в девятке детей.

А снаружи ее уже ждет
Благодатный тринадцатый год.

«300 лет» отгуляв, на подъеме страна.
В Рождество и на Пасху ест мясо она.

Аппетиты растут и Царьград на кону,
И Кровавый святой объявляет войну.

И, кряхтя, миллионы встают под ружье,
И держава трещит, мы теряем ее.

Но не хочет на фронт батько Анны Корней -
сельский стражник, так будет верней.

А брат Митя идет
Воевать средь мазурских болот.

Он мне скажет потом средь осенней ботвы:
«Мы зато не бежали до самой Москвы!»

И никто за собою не чует вины,
И ребенок растет средь гражданской войны.

(Среди красных и белых, христов и иуд,
Как подсолнухи, дети под солнцем растут).

Дым над степью летит, словно смерти гонец,
И однажды от тифа умирает отец.

Чтоб детей прокормить, в девятнадцатый год
Мать работать идет на кирпичный завод

К своим братьям. За гору уходит она,
Жжет дрова, чтобы глину нагреть докрасна.

За горой до Днепра простирается лес –
Территория страхов, легенд и чудес.


(Этот лес и деревни теперь под водой:
Водяная могила – твой лучший покой.)

В том лесу ее дед, на поляне, зимой,
Повстречался с волками, вертаясь домой.

Дед не прост был, и на землю – бух,
И поверх себя быстро набросил кожух.

И вся стая, во всю волчью мочь
На него помочась, побрела себе прочь…

Анны брат в этот лес нанялся лесником.
Среди чащи стоит его дом.

Мать везет туда младших ребят,
С ними парализованный брат.

За окном воют волки и хрюкает вепрь,
а весной разливается Днепр.

И до крыши доходит вода.
Они смотрят вокруг, видят – всюду беда.

День в тревоге проходит и вот
замечают – к ним лодка идет.

В ней два брата плывут выручать
Троих братьев, сестренку и мать.

2.

Если голоден, молод и гол,
То тебе один путь – в комсомол.

Из дырявых мехов зерна сыплются в грязь,
Чтобы новая жизнь поднялась.

И по хатам, с командой, всерьез
Агитировать Анна идет за колхоз.

«Ох, и дура же ты», - скажет дядька один.
Она это запомнит до самых седин.

А однажды с докладом в комсомол и комбед
Приезжает красавец – мой будущий дед.

Анна слушает. Хочется ей одного –
Ехать в город учиться и встретить его.


Не бывает любовь без шипов и обид –
Ей поклонник отвергнутый мстит.

На собранье ячейки он с речью встает:
«Ее батько был стражник, а враг у ворот!

Враг кружится над Родиной, как воронье!»
Из рядов навсегда исключают ее.

Комсомольская юность кончается вдруг,
И одна ей дорога теперь – в Кременчуг.

Бедноту принимают – ты только учи!
Мать дает ей с собою харчи.

Анна учит. Но кончилась скоро еда.
Для приезжих порой непросты города.

Денег нет. Мерзнут ноги зимой.
Надо ей подаваться домой

Ждать тепла. Там пока
Отбивает на почте морзянку рука.

К сентябрю подрастает опять огород -
Анна делает новый заход…

А тем временем несколько лет просквозило.
(Автор просто не знает, как все это было).

Анна нынче уже не девица –
Муж и дочка, и Харьков – столица –

Их жилище, ведь муж – аспирант,
Тот, когда-то ей встреченный франт.

Анна любит. Ей хочется много детей.
Жить становится легче и чуть веселей.


3.

Мир опять к процветанью готов -
Просвещенные нации делят рабов.

Будет Рейх круче Англии впредь -
И Суэцем, и Индией станет владеть.

Но в отечестве нашем есть тоже пророки –
Мировой революции близятся сроки.

Из-за моря Америка тихо глядит –
Что ж, деритесь, ребята: потом – без обид.

Дядя Джо загоняет Адольфа в тупик,
От отчаянья тот начинает блицкриг.

Но охотник и сам попадает впросак –
Его войско сражаться не хочет никак

И, бросая оружье, бежит со всех ног,
Вспоминая внезапно: «Спаси меня, Бог!»

И в июня конце призывается дед,
Покупает он в кассе на поезд билет

И на полке плацкартной отправляется в часть.
Но фронтов уже нету и в часть не попасть.

Он спасать не горит этот солнечный мир,
Но расстрелян не хочет быть, как дезертир.

Не желает он чувствами всеми семью,
Чтоб вдобавок в тылу посадили семью.

Вот колонна бредет по дороге сквозь дым -
достает он повестку и просится к ним.

«Разберемся с тобой, лейтенант. А пока,
раз биолог, возглавь химзащиту полка».

И все пули покуда поверх головы,
Он шагает, шагает до самой Москвы.

А в Москве ералаш, настроенье, как в морге,
Тут с востока приходит шифровка от Зорге,

Что Япония нынче не вступит в войну.
И сибирские части спасают страну.

Им на помощь приходит полковник Мороз.
И теперь воевать начинают всерьез.

Полководцы готовятся к прошлой войне:
Химзащита – царица наук – на коне.

И два года хранит его ангелов свита,
Записав в Академию Химзащиты.

Эти годы над полем, как косы валькирий, свистят -
Харьков, Курск, Сталинград…



4.

Эта осень, скорее, позор , а не слава.
В сентябре оставляют Полтаву.

И на Харьков фронт, ухая, катится –
объявляется эвакуация.

Анна дочку хватает и мать
И бежит на вокзал – уезжать.

Но на свете так много и дочек, и жен –
В первый день им никак не прорваться в вагон.

На второй удается им место найти
В коридоре у тамбура. Едут, в пути

Проводя две ли, три ли недели.
Из окошка все дует и дочка болеет.

За окошком вовсю развернулась страна –
Что ей делать, не знает она ни хрена.

А к Москве уж вплотную подходят бои.
Лучше немцы? А, может, свои?
……………………………………………………..


За окном только глина, колючки, туман:
край советский - степной Казахстан.

Сердце екнуло, стало, вновь начало биться –
За Чимкентом Георгиевка, их станица.

Этот терпкий простор столько выел очей –
Раскулаченных пристань, гнездо басмачей.

Свежий ветер летит под кровавой зарей.
Шестерых их пускает семья на постой

(С Анной вместе невестка и племянников двое
убежали из Харькова в царство степное).

Вслед за братом спешит пятилетняя Люда
На растресканной глины огромное блюдо.

Нет вкусней ничего хлебных крошек,
На костре испеченных крапивных лепешек.

Ветер в спину толкает - никуда уж не деться -
за плечами всегда казахстанское детство.


--------------

По утрам щеки щиплет мороз –
На работу пора – агрономом в совхоз.

Анна трусит на лошади в дальний кишлак,
Аксакал горстью в рот ей кладет бешбармак.

Для далекого фронта работает край
И совхоз собирает большой урожай.

И за это на Выставку едет в Москву
Анна - встретиться с ним наяву.



5.

Эх, учеба такая - что рОдная мать!
Но приблизились сроки – пора воевать.

Он воюет: контужен, осколок в спине.
Это все пустяки на войне.

Дальше движется фронт, и в румынских полях
снайпер бьет прямо в зайчик - в стекло на часах.

Металлический корпус спасает запястье,
навсегда в нем осколок - так это ж на счастье!..

Столько жизней забрал, столько выел надежд
средь полей замороженных злой Будапешт…

В наступленье в войсках жизнь всегда на кону,
но майором он в Вене кончает войну.



6.
Наступает весна и в Берлине победа,
Уже скоро домой все поедут.

На восток и на запад идут эшелоны
И с мужьями съезжаются жены.

Под горой брата Мити сгоревшая хата,
Ее немцы сожгли и пропали куда-то.

Митю тут же берут подымать Днепрогэс –
Всем мужчины нужны позарез.

Среди поля стоят глинобитные сени,
Ждет в них Марфа его возвращенья.

В эти сени под ветра голодного вой
Три семьи приезжают зимой.

(Младший брат Николай на чужой стороне
Санитарку одну повстречал на войне.

И хоть все полыхает на свете,
но у женщин случаются дети.

В тыл отправили с богом грядущую мать,
там пришлось в эшелоне ей дочку рожать… )

Приезжают за семьями два Николая,
А что с Павлом – никто не узнает.

Где-то там они все среди вечной весны –
Трое братьев ее не вернулись с войны.



7. Эпилог

Все в руинах лежит, всюду воет бабье.
Надо где-то работу искать и жилье.

Впереди термоядерный мир иль война?
И за парты учиться садится страна.

И майора биологом снова берут
На работу в черкасский пединститут.

В эшелонах и пыльных степях Казахстана
С диссертацией папку сберегла ему Анна.

В ней написано как, охраняя посев,
Птицы в лесозащитной живут полосе.

Чтоб быстрей накормить отощавший народ,
Анна политэкономию преподает.

Председатели послевоенных колхозов
Могут много задать неудобных вопросов:

«Ладно, Энгельс и Маркс исторически правы,
Но зачем нам инструктор райкома, чтоб выкосить траву?»

Но потом в знак того «что сдано, то забыто»
Дарят Анне Рикардо и Адама Смита.

---------

Мы еще отмотаем с десяток годов -
Деда партия шлет на работу во Львов.

Там в квартире остались, как след прошлых лет,
От поляков ореховый стол и буфет.

И в придачу еще - узкий свод львовской брамы
и на кухне кладовка с мышами.

А где был монастырь, ладан и полумрак,
Разместился теперь биофак.

(Его видели все телезрители –
д`Артаньян гарцевал на коне у обители.

Но прямых аналогий тут нету:
дед приехал - в горах затухала вендетта.

На партийных собраньях по месту работы
униатов громили, а не гугенотов.

И, обидчик лихой долгополых сутан,
Здесь не Генрих убит топором, а Галан).

---------

Чуть заметно свободы подул ветерок
И страна нагуляла жирок.

Округляются лица, доходы растут,
И родня к нему едет поступать в институт.

Поколенье хребет натрудило до боли,
И уходит в охоту, в рыбалку, в застолье.

Дед ценят студенты: он шуток любитель.
(Хоть запомнил подкоркой свое общежитье –

Двух соседей его взяли «за анекдоты»,
А он сам проскочил отчего-то).

Что еще знаю я про ту тихую пору? -
«Протолкнул » заповедник на Шацких озерах.

Чтоб могли без тревоги гнездиться
в камышах и кустарниках звери и птицы.

Впрочем, это чуть позже, ребята.
А пока передышка, плес меж двух перекатов.

И с балкона во дворик австрийский глядит Анна вниз –
Жить еще сорок лет, впереди – коммунизм…

Вот в роддоме с утра первый внук закричал…
Мы оставим открытый финал…