Стихи

 Железнодорожное 

Не я себя, а Бог меня создал
Таким вот громыхающим скитальцем.
Он стрелочник и, ткнувши в карту пальцем,
Мне указал конечный мой вокзал...

А там уж паровозом, напрямик,
Я нёс себя по рельсам и по шпалам,
И в длинных перегонах каждый стык
Оттачивал железный мой язык,
Порой его преобразуя в жало...

И если этим жалом зацепил
Из вас кого-то, зримо иль незримо,
И если в чьи-то души начадил
Разок - другой, попыхивая мимо,
Простите вы того, кто создан был
Стальным конём, и жить не мог без дыма...

*****

Не козырной породы, не богемной,
Не белокровка и не вертопрах,
Я вызревал в проулках забубенных,
В провинциях, у чёрта на рогах...
И там, среди чумазощёких стаек
Таких же точно шустрых пострелков,
Я резал мир форштевнем, как «Титаник»,
И ледяных не видел берегов...
И было что-то в этих лопоухих
Моих годах, какая-то струна,
Когда мечтами, а не сытым брюхом,
Жила со мною целая страна...
Когда я с ней за долей заскорузлой
Влекомый, как и все, теченьем вод,
Себя считал намного больше русским,
Чем здесь, среди кочующих вразброд,
Где всё, как встарь, и небо из ванили.
И точно также хлопотно в миру,
Но только души людям зачернили
Какой-то краской – сам не разберу.
Где снова я младенец, и из зыбки
Смотрю, как небо пестует грозу,
И вижу в нём щербатую улыбку...
И вижу в нём кровавую  слезу...

*****

 

Городское

Не ищи любви у этих улиц,
Не топчи булыжник мостовых...
Вы с любовью раньше разминулись,
Где-то в измерениях иных...
Ведь по всем своим десятилетьям
Мыслящий и шедший на авось,
Многого коснулся ты на свете,
А её коснуться не пришлось...
Вот и здесь, в кирпичных казематах,
Каждая улыбка на счету.
Если ты не корчишься в стигматах,
Значит боль растратил на тщету...
Если ты в ломбарде душ и судеб
Заложил свои и всё никак
Выкупить не можешь - солнце ссудит
На твои старания пятак
За так...

*****

Гамаюново

Ещё для взора скрыто море,
Ещё не мыслится о нём,
Но ветер щиплет губы солью
И воздух йодом начинён.

И ты, другою думой полон,
Не помышляешь ни на миг
О бьющих в скальный берег волнах,
А сам качаешься на них.

И точно также, с поколеньем
Вживляясь в Русь из года в год,
Ты и не ждёшь землятресений,
Но верно знаешь – затрясёт...

И ни загадки нет, ни тайны
В предначертаньях древних рун
Для превращённого ментально
С годами в птицу Гамаюн.

Хоть Русь, в обход его предвестий,
Своей рассудит головой
Кому на грудь наладить крестик,
Кому над каменной плитой...

*****

Помяни же страна героя

Центр города словно в коме.
Здесь ни выдохнуть, ни вдохнуть.
Хоронили вора в законе.
Провожали в последний путь.
Отпевали с церковным хором
До надрыва своих утроб.
И развёрнутым триколором
Накрывали лощёный гроб.
И в конце, с колокольным боем,
Гроб забрасывали землёй.
Помяни же страна героя,
Раз такой у тебя герой...

*****

Здесь всё давно предрешено,
И я уже не стану
Надеждой брызгать, как вином,
По треснутым стаканам...
Осклизлой тропкой, через гать
Уснувшего болота,
Как пилигрим, как зверь, как тать,
Уйду судьбу свою слагать
По позабытым нотам...
И чёрным словом будут жечь,
Мне спину, грозно вякать,
И могут выплюнуть картечь,
Когда слюна иссякнет...
Но всем изломанным хребтом,
Через молву и скверну,
Охрипшей грудью, жадным ртом
Я дотянусь, наверно,
До тех полей, где зреет Русь,
Где спят хлеба тугие.
А если сам не дотянусь -
Дотянутся другие...

*****

А в октябре не пишется совсем,
И всё не может дождь угомониться.
Да и о чём писать, когда из тем
Один лишь он стекает на страницу.

Когда и сам живу под проливным
Дождём в краю дождливом испокони,
Как тот птенец октябрьских руин,
Который в них и будет похоронен...

И так меня захлёстывает муть,
И так во мне слепая зреет сила,
Что удавлю я Музу как-нибудь,
Пока она меня не удавила...

*****

Вне родины живу и вне чужбины,
Вне времени целованных имён.
Как звон ручья, как клёкот голубиный,
Я самонеобременён.
Вне топота, вне марша разночинных
Рядов, себя несущих на убой,
Я сам в себе основа и причина
Вот этой жизнью жить, а не другой...
Вне толкотни, вне сонма заморочек,
Вне смысла (если кто его нашёл),
Я сам себе собою напророчен
И весь, как есть, собою предрешён...
И если, как на корне всех болезней,
Сойдутся ваши прения на мне,
Искать меня не тщитесь, бесполезно.
Я  - вне...

*****

Когда уйду
                      тропою Диогена
За грань судьбы
                      на побережье дум,
Там будет течь
                      всенощно и вседенно
Песок времён
                      в движеньях солнц и лун.
Там жизнь и смерть,
                      как в розовом тумане
Две ипостаси:
                      небеса и твердь.
Там будет точно
                      мне по барабану
К какой из них
                      душою прикипеть.
И ничему во мне
                      не измениться,
Когда увижу
                      гибели богов...
Когда пойму,
                      что ноль и единица
Весь этот мир,
                      и был всегда таков...
А как придёт
                      пора угомониться
И самому,
                      Когда сойду на нет,
Вы две звезды
                      вложите мне в глазницы                     
Заместо двух
                      окисленных монет...

*****

Покаянное

Когда припомнюсь я тебе
По облетевшим листьям неба
В холодном, мокром октябре,
Каким я был, а может, не был.

Когда в сознание извне
К тебе без стука серым утром.
Как боль, как истина в вине,
Войду промокшим и разутым.

Ты, может смутно, может вдрызг
Поймёшь, что жили мы без веры.
Что счастье нам, как обелиск,
Фантомом было и химерой...

И потому я, как с иглы,
Страшась, и жаждя перемены,
Сбегал и резал все углы,
И с ходу плющился об стены.
 
Ревел, как раненый нарвал,
И обезумевший от боли,
С гарпунным линем мясо рвал,
Чтобы уйти от китобойни.

А там, уйдя на глубину,
Оставив море в красной пене,
Любил одну. Всегда одну.
И боль свою топил в измене...

А ныне - грудой требухи
Пришёл к тебе под ветхим флагом.
Перебинтуй мои стихи,
А то закапают бумагу...

*****

Закрыли двери, сдвинули засовы.
Смогли бы – зарешётили б и небо.
Как будто я теперь породы псовой
И от такой же своры стану бегать.

Как будто я теперь за то стреножен
И перевязан мордой, что доныне
Подшёрстку были моему дороже
Чужие блохи, нежели родные...

Ну что ж, благодарю вас за доверие.
Его я оправдаю, а сначала
Пусть будет вам своё, а зверю зверево.
Хотели волка? Будет вам волчара...

*****

Бойся данайцев, дары подносящих…

Где в звёздной палитре
Все краски по масти,
Где жёлтые брови луны,
Там руки данайцев, дары подносящих,
Чернеют, как флаги чумы...

И если не видящим красок
Скитальцем
В объятия их поспешишь,
Пролезут покрытые струпьями пальцы
До самых задворков души...

И складки разгладят,
И отческим даром
Наложат на швы мумиё,
И ты не заметишь, как ядом кураре
Наполнится чаша её...

А дальше до боли
Банально и просто -
За ласковой пеной речей
Ты вдруг обнаружишь, что в той же коросте,
Душа, что и пальцы врачей...

И ночи беззвёздны,
И хмурит по-сучьи
Сурьмленные брови луна,
И ты среди прочих чернеющих кучек
Такая же куча говна...

*****

Неведомая смесь, и волосом не рус,
Да и в корнях намешано такое...
Но всё-таки я - здесь. И всё-таки я - русс,
И сердцем и ухабистой судьбою.
И пусть не златоуст, и мат не брызнет с уст,
И лишь слегка приятельствую с водкой,
Но всё-таки я – русс. Я - несомненный русс,
И печенью и трёхдюймовой глоткой...
А если с чуждых мест, какой козырный туз
На эту землю поимеет виды,
То вот вам, люди, крест, что буду я не русс,
Покуда дух не вышибу из гниды!

*****

Старшему брату

Ты сед, и временем побит,
Но, чем старее,
Тем откровенней – сибарит,
Эпикуреец.

И, где жирует от смертей
Двуглавый ворон,
Там даже тысячи чертей
Тебя не тронут.

Так пусть буддисты создают
Себе нирвану,
А ты всегда найдёшь свою
На дне стакана.

И, чтоб себя не тешить сном
О кущах рая,
Хлебаешь горькое вино
И прозреваешь...

Но, если истина в вине,
То, ради Бога,
Плесни прозрения и мне.
Хотя б немного...

 

*****

Как зовут вас, хорошие?

Моё имя бессчетно изрублено, стреляно.
Сколько лужиц пунцовых с него натекло.
Сколько раз оно птицею вольного племени
Улетало на свет и врезалось в стекло.
В нём всё белое с чёрным и строго размечены
И голубка Пикассо и росчерки войн.
И зевесов орёл с прометеевой печенью,
Как извечная мера вины за огонь.
И такой уж я есть, что наследовал с именем
Из возможных дорог, ту, что всех тяжелей,
Что в погожие дни упивался я ливнями,
И мытаря себя остальных не жалел,
Что когда заметёт моё имя порошею,
А за ним вам привидится, будто, вина,
Я с небес вопрошу - как зовут вас, хорошие?
И ответите вы за свои имена...

*****

Осень 2010

Она убийственна, эта осень!
Дымится небо и в чёрной  хмари
Гуляют с пьяным многоголосьем
Ветра эпохи, пропахшей гарью.

И в отзвеневших осколках лета,
Как будто, оземь разбитой чаши,
Теперь, поверь, и искать нелепо
Тепло земли под листвой опавшей.

И мы, воде дождевой подобно,
К земным провалам ручьём стекаем.
И площадь Красная местом лобным
О чём-то страшном напоминает.

И мнится - вылезли слуги ада,
На трёх Иуд по одной осине.
И снова Каин идёт на брата
И это видеть невыносимо…

И грянет, выстрел, в упор и страшно,
И - долгим эхом - по преисподни.
И будет сказочным день вчерашний
Казаться выжившему сегодня...

И всё свершится не по Закону,
И всем вершащим - гореть в Геене!
Стучат небесные метрономы,
Уже отсчитывая мгновенья.

Но метрономам небес не внемля
Земля уснула, и, свирепея,
Уже и я сапогами в землю
Стучу - от спячки очнись скорее!!!

*****

Август. Настроение

Москва, Очаково, и накануне осени
Всё так летально:  ветви на дубах,
И заводские трубы – папиросины,
Чадящие у города в зубах...
И в полумгле бредущие прохожие,
И зыбкой тенью посреди теней,
С такою же опущенною рожей,
Бредущий я к летальности своей…
Падёт листва дорожкою ковровой,
Прочертит год опять широкий круг,
Но я останусь столь же непутёвым
И столь же чуждым, как и всё вокруг.
Как этот город, с невозможным хрустом
Перехвативший горло мне петлёй,   
Как это небо над почти нерусской,
Но для меня родной ещё землёй...

*****

Оттенок ночи коснулся ног.
Уход из времени неизбежен,
Ведь, если вылюбил все, что мог,
Какая сила тебя удержит

Под этим небом, где чёрный ток
Скупые вены твои стяжают?
И, если вычитал все скрижали,
Какой ещё тебе нужен Бог?

Ну давит, давит вины печать,
Нещадно сердце твоё корёжит.
К чертям собачьим её, а, может,
Пусть лучше, словом сойдёт в тетрадь.

И там отмается, отболит,
Откровоточит поганой кровью.
И, если будет хоть что-то стоить -
Её с тобою вобьют в гранит...

Но только в чём от гранита прок,
Когда в тебе загрудинный скрежет?
Уход из времени неизбежен,
И пальцы ночи коснулись ног…

*****

Жизнь моя, привиделось ли это,
Или всё в тебе - такая муть,
Что не вижу ни флажков, ни меток -
На дорогах ямы обогнуть?
 
По рубцам отсчитывая вехи,
По крестам - потерянных друзей,
Я иду впотьмах на голос эха
От былого в памяти моей.

И живу, не ведая, что будет.
Там, на небе, предреки-ка! Эй!
Может быть ярчайшею из судеб
Я ворвусь в историю - своей!

Или, может быть, хмельною ночью
Мне распашут финкою нутро,
Или буду я разорван в клочья
На какой-то станции метро...

Но молчит небесный мой Оракул,
Видно там давно, на небеси
Ни знамений нет, ни тайных знаков
Для живущих ныне на Руси...

*****

Шалая вода

По-над рекою, чудозвонкой
Высокотравной целиной
Идёт старик. Гремит котомка
За полусогнутой спиной.
Бредёт неспешно, шарко шарко
Сминает травы сапогом,
То спичкой чиркнет, и цигарка
Облагородится дымком.
То примостит седые пряди
К закисшим, редким волосам.
То, вдруг, торопко крестик сладит
На лоб и в заревом окладе
К своим склонится образам...
А взгляд пустой, и грудь натужно
Хрипит и перхает слюну.
И ничего ему не нужно.
И он не нужен никому...
И сколько ж их, такого люда,
Как в марте шалая вода,
Течёт неведомо откуда...
Течёт неведомо куда...
Бродяжек, выгоревших старцев,
Пригнутых ветрами Руси,
Бездомных согбенных страдальцев,
Родства непомнящих скитальцев...
Спаси их, Господи!
Спаси!

*****

Без ответа

Нет, и не жду, но знаю, будет так:
Однажды днем, а может быть, под вечер
Ворвутся в дом, и чей-нибудь кулак
Оздоровит мои лицо и печень.

И в матюгах - кто в лес, кто по дрова -
Во всю красу прокуренного горла
Мне огласят законные права
И ознакомят с визой прокурора.

Ну а затем певцу народных смут
И оборзевшей напрочь Божьей твари,
Мне за спиной запястия сведут
И обожгут кольцом холодной стали.

А вот гадать, что дальше, не берусь:
Позволят жить или сживут со света...
В конце концов, на то она и Русь,
Чтобы не знать заранее ответа.

 

*****

А знаете, друзья, ведь я незрячий,
И не найду никак прямой межи.
И в жизнь свою с наивностью телячьей
Вплетаю и вплетаю миражи.
И то, что вижу, называю сутью,
И тем, что зримо, будто счастлив, но
Всё ощущаю, как стальные прутья
РешЕтят мне открытое окно.
И каждый Божий день, с надеждой зыбкой,
Среди московских пыльных мостовых
Взираю на прохожих я с улыбкой,
И всё ищу такую же у них.
Но только вот тому, кто в самом деле
К распознаванью красок не готов,
Нет, не улыбки видятся, а щели
Заместо улыбающихся ртов.
И, я, согнувшись, словно под прицелом,
Стеклянных взглядов, скрещенных на мне,
Бреду домой походкою несмелой,
Как в первый раз шагнувший по земле.
И так хочу во всё шальное горло,
Во всей груди распахнутую ширь
Орать, что только сердцу, а не взору,
По этой жизни нужен поводырь.
Но только что орать, когда их тыщи,
Таких же, как моё, слепых сердец?
Уеду-ка я лучше... вот - в Ставище...
Где, может, сам прозрею, наконец...

*****

Говорят - в обрез осталось времени,
Говорят - все небеса поделены.
Только вера мне стучит по темени,
Тяжкими сосновыми поленьями.

Совесть жжёт огарком, да и ладно бы,
Если б только верилось до рвоты,
Хочется чего-то шоколадного,
Ягодного хочется чего-то...

А до Бога поле, поле бесово
Перейти, пробиться не расстрелянным.
Веру, словно пятку ахиллесову
Уберечь от стрел в неё нацеленных,
Или что ещё там небом велено?

А смогу ли, нет ли – всё запишется
В тяжкие скрижали приговорные.
Только вот всё чаще, чаще слышится,
Будто музы мне, что травы сорные...

Будто пью вино я их студёное,
Веру отложивши вдаль на полочки.
Будто душу ими охмелённую
Потчую стихами втихомолочку.

Да и мало ль, что ещё досадного
Обо мне молвой там прострекочется.
Хочется всё так же шоколадного,
Ягодного очень, очень хочется...

*****

Исповедь потерявшегося

Душой нечёсан и расхристан,
Цинизмом смраден за версту,
Прибит гвоздями ложных истин
Я к этой жизни, как к кресту.

И яро вскормленный в том веке
Ботвою призрачных надежд,
Теперь я в каждом человеке
Начинку вижу без одежд...

Мне всё обрыдло: солнце, небо,
И просинь дальняя реки.
Вот так дышу и мыслю – мне бы
Схватить однажды за грудки

Того, кто в дьявольскую смету
Забыл добавить Божий перст,
Его бы гниду в землю эту,
И вбить в его холмину крест.

Живу, как сплю в своём безверье
И вижу сумрачность могил,
Как будто сонную артерию
Я сам себе перекусил...

*****

Вот, с прошлым все расторгнул узы,
А в новый век не прорасту.
Я - сын Советского Союза,
К тому же с верою Христу...
И с горьким привкусом воззваний,
Привитых жаждущим устам,
Я, будто проклятый изгнанник,
Не нужен здесь, не нужен там...
И мне лететь тревожной птицей
Через молитвенный надрыв,
Как на взбешённой колеснице
Летит ослепший под обрыв...
И, если Богом мне оставлен
Хоть шанс не сдаться сатане,
То даже здесь, среди развалин,
Я буду жить в своей стране...

*****

Я память громких партитур.
Я не рождён, а вымышлен.
Я звонкий в прошлом трубадур,
И безголосый в нынешнем...

Мне не сносить ни головы,
Ни белых фраков совести.
Я - окончание главы
В тысячелетней повести...

По мне, что рюмки, что мечи.
За всё, за всё в ответе я.
Глядят с портретов палачи
В пришедшее столетие.

Глядят, но слов от них не жди,
Забьют их ветры встречные.
Уйдут пунцовые дожди,
Уйдут свинцовые вожди,
И их дела заплечные...

Уйду и я, а вам гостить
Совсем в иных угодьях,
И мясо есть и воду пить
Уже не с рук юродивых...

И зряче истину искать,
А не толкаться спинами.
И, как Давиду, отплясать,
Чтоб небо в губы целовать
За всех за нас, отринутых...

 

*****

Не лицедей, не огородный шут,
Не узник всенародного признания.
Я счастлив тем, хотя бы, что пишу,
И строки подчиняются сознанию.

Что лицемерным брёхом не горласт,
Что я лишён дворцовых всяких званий,
И что меня за трёху не продаст
Моя весна с зелёными глазами...

Что я не сыт, не вытоптан душой,
Не унавожен до отрыжки лестью.
Что я к землице тёплой на постой
Ещё не воротился грузом двести...

Что есть, чем жить, дышать моим словам,
Что есть ещё, во что всесвято верить.
Я счастлив, даже пусть назло всем вам,
Я счастлив! Отоприте двери!!!

*****

Нелепый сон

Я видел сон, я видел сон
Такой нелепый:
К холодной осени в полон
Влачится лето.

И я под рубищем небес,
Нещадно рваным,
Чужим путям наперерез
Иду упрямо.

И в сотни лбов устал мой лоб
С разбегу биться.
И пялюсь в мир я, как Циклоп,
Пустой глазницей.

Мне чьи-то руки руку жмут,
А чьи-то прямо
В проём души моей скользнут
И по карманам.

Всё разберут 
И всё во мне пересчитают,
А город снова даст приют
Голодной стае...

Такой здесь царствует закон,
И в эти клети
Сгонялись души испокон
Сумой и плетью.

И, смачно сплёвывая жмых
Из-под короны,
Тут переклёвывает их
Двуглавый ворон.

Здесь все - никто и за пустяк
Убьют свободно.
И каждый чувствует кулак
Внутриутробно.

И только колокол, что бьёт
За той дорогой,
Вещает – здесь ещё живёт
Кусочек Бога...

Я ныне, словно позабыл,
Открывши вежды,
Во сне, в реалиях ли был,
Иль где-то между...

*****

Метаморфозы среднего возраста