– Дима, ты завтра в поход с нами не пойдёшь, я тебя наказываю за твоё плохое поведение,- твёрдо сказала она мальчику.

– Это мы ещё посмотрим, – немного подумав, дерзко сказал он.

            К концу дня почти вся подготовка к походу была завершена. Когда утомлённые за день дети были уложены спать, Людмиле оставалось только уточнить некоторые вопросы в отношении маршрута движения, питания и санитарного обеспечения с лагерным начальством. С этой целью руко­водство отряда собралось в кабинете начальника лагеря. Инструктаж был по-военному коротким и чётким, так как такие походы проводились уже не раз в предыдущие годы.

Людмила вошла в помещение, в котором спали мальчики и она с Игорь­ком. В комнате был полумрак. Свет уличного фонаря слабо освещал уже крепко спящих и сопящих ребят. Она быстро переоделась, облачившись в спортивный костюм. В тот момент, когда Людмила уже намеревалась под­нять одеяло и лечь, в комнате внезапно стало светлее от проникшего через окна лунного света, пробившегося через разрыв облачности. Привычным движением, откинув край одеяла, она обомлела. Прямо на простыне, свер­нувшись клубочком, лежала змея, которая сразу подняла голову и грозно зашипела! В первое мгновенье такой ужас охватил Людмилу, что она про­сто оцепенела. Затем раздался её громкий крик, поднявший на ноги всех, как оказалось не спящих, а притворившихся мальчишек, ожидавших раз­вязки этого подлого поступка, автором которого был, конечно же, Дмитрий Баранов. С криком Людмила выскочила из спального помещения на улицу и помчалась, как говорится, в никуда. «Поймать» её и успокоить коллегам удалось не сразу. Стресс был достаточно сильным.

Начальник лагеря поход отряду отменил. Димка был в восторге! Ему удалось отомстить воспитателю, а до всех остальных, лишённых возмож­ности получить удовольствие от предстоящего похода, ему решительно не было дела. Он был из тех мальчишек, которые, вырастая, превращаются в очень эгоистичных мужчин… Лагерное начальство настойчиво пыталось найти того, кто подложил Людмиле «свинью», но, никто из ребят, да и она сама не выдали «барана».

Оценивая пережитое, Людмила поняла, что ей всё же повезло. Она представила себе, что могло произойти в том случае, если бы она змею не заметила и попыталась лечь на неё. Естественно, что змея укусила бы «обидчицу». Кстати, та змея была простым ужом, укусы которого не ядови­ты и потому сравнительно безопасны. Но разве могла Людмила в той обста­новке обратить внимание на жёлтый венчик, украшавший головку ужа? Так что, будучи укушена, она могла получить такой стресс, который смог бы поразить сердце и нервную систему, оставив её на всю жизнь инвалидом.

Пролетел месяц. Колонна автобусов приближается к площади у завод­ского дома культуры. В толпе встречающих и Баранов-старший. Людмила «из рук в руки» передаёт своего мучителя его отцу и, в силу своего харак­тера, умалчивает о его подвигах. А тот, вырвавшись от отца, уже бегает по площади и пугает девчонок ужом, головка которого торчит из-под ворота его рубашки.

В конце лета, изрядно загоревшие, мать и сын вернулись к «отдохнув­шим от них» родителям Людмилы. Её ожидал неприятный сюрприз. В пер­вый день после приезда она зашла к своей подруге Нине. С порога стало ясно, что происходит что-то важное. Кругом чемоданы, узлы… Подруги обнялись, расцеловались. По щекам Нины покатились слёзы...

– Уезжаем мы, подружка, уезжаем навсегда. Понимаешь, Леше, чело­веку без высшего образования, предложили должность главного механика зерносовхоза в Казахстане, где идёт освоение целинных земель. Пообеща­ли построить дом и всякое такое. И я, дура, согласилась, – сказала Нина, то и дело, вытирая слёзы. Подруги сидели, обнявшись, когда в комнату вошел муж Нины, Алексей.

– Ну, чего разревелись? Успокойтесь, не за границу же едем, в своей стране остаёмся. Денежек заработаем, в гости будем приезжать, – успо­каивал он.

Вскоре закадычные подруги, вместе пережившие столько радостных и печальных событий их молодости, распрощались.

И снова закрутилось колесо напряженной повседневной жизни. Раз­ница заключалась лишь в том, что учиться на последнем курсе техникума стало ещё легче. Все усилия преподавателей теперь были направлены на практическое освоение технологии сварочного производства. Людмила не стала отличницей, но теперь училась без «хвостов», чаще всего, получая хорошие оценки.

А по заводу в это время пополз слух о том, что в скором будущем вме­сто самолёта МиГ-21, будет выпускаться какой-то фантастический истре­битель, который сможет летать со скоростью, в несколько раз превышаю­щую скорость звука и на очень больших высотах. Об этом неофициально говорили и некоторые преподаватели, намекавшие студентам о грядущем восхождении на престол «Его Величества Сварки», как основного процесса в производстве новых самолётов.

Правильно говорят, что «нет дыма без огня». Вскоре уже весь коллек­тив завода знал о начале производства нового типа самолёта, который пока не имел буквенного названия, а просто считался номерным изделием. На за­воде началась техническая революция. Впервые нужно было подготовиться к производству не клёпанных алюминиевых конструкций, а самолётов из высокопрочной стали, титана и других, ранее не применяемых материалов. Сварка должна была стать главным технологическим процессом производ­ства самолёта нового поколения.

Так уж совпало, что как раз к этому времени Людмила Хохлова, успеш­но выполнив дипломную работу, окончила техникум, причем, по самой нужной для завода специальности «Сварочное производство». Ей была присвоена квалификация «Техник-технолог». Это было огромной радо­стью для Людмилы и её родителей, все эти годы самоотверженно помо­гавших дочери получить образование. Радовалось и цеховое начальство, получив одного из специалистов, в которых более всего тогда нуждалось производство.

Начальник технического бюро цеха принял Людмилу с распростёрты­ми объятиями. Его бюро было завалено работой, связанной с освоением новой продукции. Евгений Васильевич, молодцеватый мужчина лет сорока отроду, показал рабочее место новой сотруднице. Это был обыкновенный письменный стол, над которым был закреплен поворотный светильник, а рядом стоял чертёжный станок, так называемый кульман.

– Представляю новую сотрудницу, техника-технолога Людмилу Хох­лову, только что окончившую наш техникум. Ну, все вы её, конечно, знаете. Прошу любить и жаловать! – обратился, улыбаясь, начальник к немного­численным своим коллегам.

Итак, Людмила сменила пневматический молоток на авторучку, и ей это было на первых порах очень непривычно. Прежде всего, она внима­тельно изучила свои должностные обязанности и другую техническую до­кументацию, указанную начальником.

Не прошло и месяца, как, вернувшись с совещания от главного техно­лога завода, Евгений Васильевич собрал своих сотрудников. Он объявил о начале практического освоения нового производства. Людмиле предстояло под руководством более опытных коллег разрабатывать новые технологи­ческие процессы. В отличие от самолётов, ранее выпускаемых заводом, внутренняя полость крыльев новых самолётов использовалась в качестве топливных баков, изготавливаемых с помощью сварки. Для освоения новой технологии, уже применяемой на заводе в Дубне, туда нужно было послать бригаду из ИТР и рабочих, в основном сварщиков. Людмила была включе­на в состав этой команды, несмотря на её семейное положение.

Командировка была рассчитана не более чем на месяц. Но на такое продолжительное время, Людмила сына никогда ещё не оставляла.

                        Не волнуйся, доченька, мы с отцом справимся, тем более Игорёчек уже совсем большой, скоро в школу пойдёт, – успокаивала Настя Людмилу, собирающуюся в дорогу.

                        Спасибо тебе, мамочка, папе спасибо! Как хорошо, что вы у меня есть! Что бы я без вас делала.

            Присев на дорожку, и немного всплакнув, Людмила направилась на вокзал, где собиралась их команда. Сели в вагон и сразу улеглись спать. А рано утром за окнами вагона показались предместья столицы. Людмила в Москве ещё не бывала и очень надеялась, что такая возможность появится. Но инженер, возглавлявший команду, сразу увлёк всех за собой в метро, с помощью которого они добрались до Савеловского вокзала. Так что зна­комство со столицей для Людмилы началось с подземки. На неё сильное впечатление произвело декоративное убранство станций, этого удивитель­ного творения рук человеческих.

Прошло чуть больше двух часов. Преодолев около сотни километров на электричке, «горьковский десант» высадился на станции Дубна, где их уже поджидал заводской автобус.

Бросив вещи в захудалой заводской гостинице, горьковчане прибыли на завод. Цех, в котором изготавливали крылья нового самолёта, ни в какое сравнение не шёл с горьковским. Цеховое начальство без особого энтузи­азма приняло приехавших, которым нужно было передавать накопленный опыт, что требовало затрат времени и внимания.

Людмилу «прикрепили» к технику – технологу цеха, молодому симпа­тичному мужчине, окончившему техникум всего тремя годами раньше её.

                        Юрий Петрович, а лучше просто Юра, – дружелюбно сказал он, про­тягивая руку подопечной.

                        Людмила Васильевна, а можно короче – Людмила или даже Люда, в тон ответила «ученица».

                        Значит так, Людмила! Срок вашего пребывания в цеху ограничен, а узнать нужно очень много. Крыло этого самолёта, в отличие от МиГ-21,

                        крепкий орешек, раскусить не так – то просто. Технология совершенно новая, основана на сварке. Чтобы упорядочить стажировку и увязать её с обстановкой в цеху, предлагаю всё начать с составления примерного плана.

                         Вы согласны? – спросил он, глянув в её глаза.

                        Я согласна, конечно, и можно перейти на ты, Юра, – ответила «ученица».

Всего около часа потребовалось для того, чтобы составить календар­ный план работы. И передача опыта началась. Людмила видела, с каким большим желанием Юрий старается научить её тому, что уже хорошо умел делать сам. А через несколько дней она почувствовала и другое. Она заме­тила взгляды, которыми «наставник» начал смотреть на неё. Люда была уже в том возрасте, когда женщины отлично понимают смысл внимания, кото­рое оказывают им мужчины. Она поняла, что приглянулась ему, но пока не видела в этом ничего тревожного. Кстати, он был тоже ей симпатичен.

            Летучку проводил начальник технического бюро, вернувшийся с со­вещания, куда его вызывали «на ковёр». Он подробно остановился на недо­статках в работе, конкретно назвал фамилии «провинившихся». А в конце сказал такое, что сразу сняло напряженность собравшихся.

– Коллеги, ставлю в пример Юрия Петровича, своевременно и каче­ственно выполняющего задачи, которые перед ним ставятся...

Начальник ещё не успел полностью высказать свою мысль, как при­сутствующие повернули головы к Юрию и его ученице, захихикали.

– Так чего же тут удивительного, Роман Евгеньевич, ведь он же не один работает, а с помощницей, да ещё такой симпатичной, – съехидни­чал кто-то. Оба смутились, покраснели. Юра промолчал.

– Зря смеётесь, коллеги, Юрий успевает не только выполнять данные ему задания, но ещё и передаёт имеющийся у нас опыт технологу горьков­ского завода. Лучше поинтересуйтесь, как он на практике применяет зна­ния научной организации труда, полученные им в техникуме.

На этом «разборка» благополучно закончилась, а работа продолжа­лась. С помощью Юрия, Хохлова шаг за шагом изучала технологические процессы и составляла карты, руководствуясь которыми рабочие в её цеху смогут собирать крылья грозных истребителей.

Последний день рабочей недели подходил к концу. Людмила одна си­дела в техбюро и составляла очередную технологическую карту.

– Люда, а что ты завтра будешь делать, ты свободна? – спросил зашед­ший в комнату Юрий.

– Книгу почитаю, по городу пройдёмся, я ведь не одна здесь, с земляками.

– Я предлагаю завтра встретиться, покажу тебе наш город, все досто­примечательности Дубны, – сказал он как-то нерешительно.

Она задумалась. Годы, прошедшие после развода, прошли в заботах о сыне и учёбе. На личную жизнь у неё не оставалось времени, да и желания пока не было. Она избегала общения с мужчинами. Но техникум закончен, а Игорёк так подрос, что скоро уже пойдёт в школу. Так может быть пора снять «табу», пре­кратить самопожертвование и попытать счастья? Для чего он предлагает встре­чу? К чему приведёт сближение с молодым мужчиной? Ведь через три недели она покинет этот город. И Людмила принимает решение.

– Юра, я очень благодарна тебе за всё, что ты делаешь для мня. Ты хо­роший парень, но, скажу тебе откровенно, мы не должны видеться за пре­делами завода. Через три недели мы расстанемся и, скорее всего, никогда больше не увидимся. Я уеду, а ты останешься. Ваш город не большой, люди увидят нас и, будут судачить разное. Зачем тебе это? Так что не обижайся на меня, Юра, пожалуйста, встречаться нам не следует.

Парень сразу приуныл, но понял суровую правду, высказанную Люд­милой и, пожалуй, проникся ещё большим уважением к ней. Они остались друзьями.

Вечером, в канун выходного дня, горьковчане собрались в одной из комнат гостиницы. Решили отметить успешное окончание первой недели.

Когда Хохлова вошла в комнату, стол уже был накрыт нехитрой заку­ской, но на нём пока отсутствовало самое главное, спиртные напитки. По­сланные в магазин, ребята, с минуты на минуту, должны были появиться.

Они вошли не одни. Встретив в коридоре гостиницы земляка, майора из военной приёмки завода, прибывшего, как и они в Дубну в команди­ровку, они пригласили его в свою компанию. Николай оказался компаней­ским, весёлым человеком. Когда все уже изрядно повеселели, офицер начал рассказывать анекдоты, забавные истории и быстро стал душой компании. Вскоре Людмила заметила, что майор всё чаще свои взоры обращает на неё. И ничего удивительного в этом не было. Просто Людмила Хохлова – одна из тех редких женщин, внешность которых с годами становится всё более привлекательной.

Уже в конце затянувшегося застолья Николай подсел к Хохловой, не скрывая своего желания познакомиться с ней поближе.

– А что, землячка, не пойти ли нам на свежий воздух, прогуляться, ведь завтра не на службу, можно выспаться? – спросил он тоном, исклю­чающим отказ. Людмиле уже надоело сидеть за столом, к тому же, майор произвёл на неё впечатление. По крайней мере, с ним не соскучишься. Почему бы не погулять.

– Согласна я, товарищ майор. Ждите меня у входа в гостиницу, через пару минут я выйду, – сказала она, сообразив, что покидать компанию вме­сте им не следует.

Они шли по пустынным улицам чужого города, шурша опавшей ли­ствой. Вначале он рассказывал о себе, обходя молчанием семейное поло­жение. Он говорил, она слушала. Оказалось, что Николай начинал службу в авиации лётчиком. Но, когда у него ухудшилось зрение, он был списан с лётной службы. Тогда он поступил в военное инженерно-авиационное учи­лище, закончив которое стал авиационным инженером.

Людмила тоже рассказала о себе, не утаив того, что уже однажды по­бывала замужем и имеет сына. Для Николая это не было неожиданностью. Услышав признание женщины, разоткровенничался и он. Оказалось, что он уже давно женат и имеет двоих детей.

Они встретились всего несколько часов тому назад, но уже зна­ли друг о друге многое. Искренность всегда сближает людей. Он взял Людмилу под руку, и они продолжили гулять, не следя за ходом време­ни. Вернулись в гостиницу далеко за полночь. Договорились свободное время проводить вместе.

Началась вторая рабочая неделя. Людмила по крупицам накапливала опыт, который щедро передавал ей Юрий. Он старался ничем не выдавать чувств, которые продолжал испытывать к этой милой женщине, безнадёж­но отвергнувшей его. А она думала о другом мужчине, ей хотелось видеть­ся с ним и они вечерами встречались. Было ещё тепло, начало сентября. Они ходили по улицам, один раз побывали в кино.

                        Люда, нас с тобой в субботу пригласил на день рождения мой колле­га, военпред местного завода, Геннадий, – сообщил Николай, встретив её в заводской столовой.

                        Как он мог пригласить меня, которую никогда не видел? – спросила Людмила.

                        Очень просто, Людочка, просто я о тебе ему рассказал, и он пригла­сил нас вдвоём.

Не нужно было обладать большим воображением, чтобы представить себе то, чем могут закончиться такие именины. Но, в конце концов, она женщина, волею судьбы преждевременно лишенная мужской ласки. Прав­да, он человек женатый...

– Мне нужно подумать, Коля, вечером увидимся в гостинице...

– Чего тут думать, просто весело проведём время. Ну ладно, думай, тогда до вечера, сказал слегка раздосадованный майор.

А Людмиле таки было о чем задуматься. О любовниках она многое слышала и читала, но никогда не могла понять, почему некоторые мужчины ищут приключения на стороне и порой отдают предпочтение даже таким женщинам, которые и внешним видом, и умом явно уступают их женам. Теперь, впервые в её жизни, появился человек, женатый мужчина, который стремится сблизиться с ней. Он очень симпатичен ей. Его мужественное лицо, эти русые волосы и голубые глаза внушают больше, чем доверие, они, как магнит, манят к себе. Как же ей себя вести? Может быть, у него так плохо сложилась семейная жизнь, что это крик его души. Она поняла, что уже совладать с собой не сможет…

Наскоро умывшись и переодевшись, Людмила и Николай бодро заша­гали по улицам Дубны, обходя лужи после только что кончившегося дождя. Пропитанный влагой тёплый ветерок, не мешал поиску подарка именин­нику. Они довольно быстро купили электробритву и «джентльменский на­бор», состоящий из бутылки шампанского, торта и букета цветов для жены виновника торжества.
            Хозяева встретили их неподдельной радостью, не оставляющей со­мнений в том, что гости они желанные. Стол уже был накрыт, и после не­продолжительной церемонии знакомства и вручения подарков, торжество началось в лучших традициях русского гостеприимства.

Людмила сразу почувствовала, что пришлась ко двору, как Геннадию, так и его улыбчивой подруге Наташе. Обычно избегающая в компаниях пить вино, она позволила себе немного расслабиться. В её памяти промель­кнули, но быстро угасли воспоминания о вечеринках, проведенных когда­то с Валерой, её бывшим мужем.

После нескольких тостов в честь именинника, его жены и всех, сидя­щих за столом, мужчины, оживившись, начали обсуждать достоинства но­вого самолёта и проблемы, связанные с его производством. Затем разговор пошел о политике.

– Мы что, собрались здесь провести разбор полётов или семинар по увеличению урожайности кукурузы? – властно спросила Наташа, обраща­ясь к мужу

– Ты как всегда права, дорогая, объявляется белый танец, – сказал Ген­надий и зазвучал вальс…. Наташа сразу пригласила мужа, так что у Людмилы выбора не было. Она робко подошла к Николаю и, сделав реверанс, подала руку.

Они начали танцевать. Людмила легко, как пушинка, кружилась, ведо­мая его сильными руками. В какие-то моменты он, как бы невзначай, притя­гивал её к себе так, что у неё дух перехватывало. Вдоволь натанцевавшись, они снова сели за стол.

– Друзья мои! Я благодарю всех вас за прекрасный праздник, который вы мне подарили, и предлагаю выпить на посошок, так как время уже позд­нее. Мы с Наташей сейчас должны добраться до дома её сестры, уехавшей на недельку, оставив на нас, её питомцев, кошку да собачку. Так что, рас­полагайтесь здесь, чувствуйте себя как дома, хозяйничайте. Завтра, часиков к 11 утра мы к вам вернёмся, похмелимся, как принято, – сказал Геннадий.

Людмила догадывалась, что всё может произойти примерно так и всё же, услышав слова хозяина квартиры, восприняла их как приговор. Да, птичка оказалась в клетке. Перед уходом к ней подошла Наташа и пошеп­тала кое-что на ушко. Хозяева удалились, на несколько минут воцарилась тишина.

– Ну что ж, раз я оставлена тут на правах хозяйки, то, прежде всего, Коля, давай наведём порядок. Я иду на кухню, буду мыть посуду, а ты бу­дешь туда её носить, – сказала она решительно.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой командир, – ответил довольный ходом событий майор. Дружно поработав всего каких – нибудь сорок минут, в квартире был наведён порядок.

– После такой работы, наверное, следует освежиться, – сказал Нико­лай и, не дожидаясь ответа, сразу ушел в ванную.

            Был он там недолго. Пахнущий одеколоном, в хозяйском халате и та­почках на босу ногу, он выглядел таким домашним. Глянув на него, Людми­ле показалось, что знает этого мужчину уже много лет.

– Я буду ждать тебя, Людочка, – ласково сказал он.

В спальне царил полумрак, в воздухе витал аромат дорогих дамских духов. Он лежал под простыней, по – детски подложив руки под голову.

– Бесстыдник, погаси свет, – тихо сказала она и бросилась в его рас­крывшиеся объятия. Ночь «почему-то» оказалась такой короткой. Под утро они уснули, из­мученные и счастливые.

Их встречи на этой «конспиративной» квартире продолжались до кон­ца командировки Людмилы. Ей потребовалось немало изобретательности для того, чтобы убедить землячку, соседку по комнате в гостинице, в том, что иногда она ночует у своих близких родственников.

Они с сожалением расстались, надеясь на скорую встречу в Горьком после возвращения Николая. Что ждало их впереди, одному Богу было известно.

Глава пятая На страже московского неба

«Внимание, граждане пассажиры! Наш поезд прибывает в город Мо­скву, столицу нашей Родины!» – объявил по радио приятный женский го­лос. В этот момент лейтенант Крайнов ощутил тревожное чувство. Ведь где-то здесь, в этих краях, начнётся его новая, офицерская жизнь.

Их было пятеро, молодых лейтенантов, прибывших в столицу за на­значением. Прямо с Киевского вокзала, они направились в штаб Москов­ского округа ПВО, расположенный в центре города. Из окна такси Крайнов с интересом смотрел на улицы и площади города, побывать в котором было его давней мечтой.

В отделе кадров их уже ждали. Округ очень нуждался в пополнении технического состава. Михаил с тремя товарищами был направлен в гар­низон Енютино, находящийся примерно в ста километрах от города, а два других офицера в Калугу. До момента, когда они должны были прибыть к местам службы, оставалось чуть меньше суток. Появилась реальная воз­можность хоть немного ознакомиться со столицей. С одним из однокаш­ников Михаил сел в туристический автобус и им открылось то, что раньше они видели лишь в кино.
            Лейтенанты прошли по брусчатке святая святых Красной площади, на­блюдали смену почётного караула у стен мавзолея. С чувством благогове­ния они смотрели на Спасскую башню и стены древнего Кремля, на величе­ственные купола собора Василия Блаженного. Побывали экскурсанты и на Ленинских горах. В завершение, ребята воспользовались Московским метро, убранство станций которого произвело на них очень сильное впечатление.

А через некоторое время «десант» молодых офицеров высадился на одной из станций Калужской области. Далее, преодолев, пять километров, на стареньком автобусе, они добрались до гарнизона.

В истребительном авиационном полку ПВО, в штаб которого они при­были, уже давно не хватало авиационных техников. Лейтенантов приня­ли радушно, распределили по эскадрильям, но объяснили, что жильём для холостяков гарнизон пока не располагает. Им посоветовали поселиться на частных квартирах в деревне, рядом с военным городком.

Миша и подружившийся с ним Максим, без проблем сняли комнатку в доме, расположенном в середине деревни. Всё было прекрасно, но хозяй­ка, преклонных лет Михалина Францевна, предупредила ребят, что в доме пока нет электричества, поэтому придётся пользоваться керосиновыми лампами. Для электрификации дома всего-навсего требовалось установить только один столб.

Перед прибывшими офицерами была поставлена довольно сложная задача: в течение нескольких дней принять самолеты и подготовиться к их самостоятельному обслуживанию. В отличие от своих товарищей, изучав­ших в училище самолеты МиГ-15, которыми и был вооружен полк, Михаил эти самолеты не знал. Его взвод изучал совсем другой тип самолёта,

Молодых офицеров торжественно представили на построении полка с выносом Знамени. Это было очень волнующее событие, запомнившееся Мише на всю жизнь. Они вливались в боевую семью, в которой было много участников Великой Отечественной войны. Крайнов попал в первую эска­дрилью в экипаж лётчика, старшего лейтенанта Веселова, который лишь на несколько лет был старше его.

Зима постепенно вступала в свои права. Получив на складе тёплое об­мундирование, новички прибыли на аэродром. Зачехлённые, припорошен­ные снегом, самолёты эскадрильи стояли, выстроенные в одну линейку. Ин­женер эскадрильи, краснощекий капитан, привёл Мишу к одному из них.
            – Лейтенант, принимай истребитель и учти, он довольно долго про­стоял без хозяина. Так, даю тебе на всё недельку, больше не могу. У тебя будет очень опытный механик, сержант Широков. Он многому тебя научит и поможет подготовить самолёт к полётам, – сказал капитан.

– Есть, товарищ капитан, – бойко ответил Мишка, в тот момент очень смутно представлявший весь объём предстоящих работ.

Появился механик. Его фамилия в полной мере соответствовала бога­тырской комплекции.

– Товарищ лейтенант, сержант Широков для работы на самолёте при­был, – доложил он, неловко приложив руку к головному убору.

Вдвоём они смели снег с самолёта и сняли чехлы. И перед новым хо­зяином во всей красе предстал истребитель с бортовым номером 12, побле­скивающий лакированной обшивкой, из-под которой грозно выглядывали воронёные стволы трёх пушек. Экипаж начал работу с наведения чистоты, которая, как известно, является залогом здоровья не только людей. Миха­ил вместе с механиком вдохновенно очищал самолёт от пыли, смазывал его узлы, одновремённо знакомясь с его конструкцией. Сержант видел, как молодой офицер, не боясь запачкать руки, выполнял грязную работу и всё более проникался к нему уважением. Откуда ему было знать, что его моло­дой начальник ещё до училища успел три года поработать на заводе, где с «черной» работой позанимался вдоволь.

В тот же день Крайнов познакомился со своими коллегами, техниками других самолётов и старшим техником звена. Все они хорошо приняли но­вичка и старались передать ему свой опыт.

Наступил первый лётный день. Предполётная подготовка была выпол­нена на стоянке. Затем к самолёту подъехал автомобиль – буксировщик. Миша сел в кабину самолёта и началось движение в специальную зону, где производится запуск двигателей и откуда самолёты выруливают на взлёт­ную полосу.

Всё, самолёт на месте, все проверки окончены. Появляется лётчик, ко­мандир экипажа.

– Товарищ старший лейтенант, самолёт к полёту готов! – с волнением докладывает молодой техник...

Летчик за руку здоровается с Михаилом, с механиком, обходит самолёт вокруг, бегло осматривая его, и с помощью техника усаживается в каби­не. Получив по радио разрешение, он запускает двигатель. Миша, стоя на стремянке, бросает последний взгляд на показания приборов. Летчик с его помощью закрывает фонарь кабины…  
            Проверив работу двигателя на больших, оглушающих рядом находя­щихся людей оборотах, Веселов руками показывает, что пора убрать колод­ки, которые удерживали самолёт во время пробы двигателя. Самолёт выру­ливает. Миша следит за его движением. Вот он уже на старте, разгоняется, взлетает и, круто набирая высоту, уходит в заоблачную высь.

Менее чем через час самолёт мягко приземлился, зарулил в зону встречи.

– Ну что ж, Миша, у меня замечаний нет! Поздравляю тебя с первой самостоятельной подготовкой самолёта, желаю успехов! – просто, по­товарищески сказал командир экипажа.

Это было удачным началом на пути освоения профессии авиационного техника. Однако, находясь рядом с лётчиками, Миша всё ещё ощущал го­речь своей лётной непригодности.

Каждый раз, получив офицерскую зарплату, он мчался на почту и теле­графом отправлял деньги маме в таком количестве, которое обещал. Вы­полнив сыновний долг, который он считал священным, оставшиеся деньги тратил, как попало. Оказалось, что Михаил совершенно не умел ими рас­поряжаться.

Как раз в то время в вооруженных силах страны произошло важное со­бытие. Министром обороны стал прославленный полководец, Георгий Кон­стантинович Жуков, потребовавший от командиров всех степеней учить во­йска тому, что необходимо на войне. Взамен многочисленных политических занятий в полку стали больше времени тратить на физическую подготовку, особенно лётного состава, а также на тренировочные стрельбы из пистолетов. И ещё одно, на первый взгляд совершенно незначительное, новшество было введено новым министром: на фуражках инженерно- технического состава ВВС вместо простеньких звёздочек появилась золотистые кокарды, которые до этого носили только лётчики. Вполне естественно, что с особой радостью это было встречено холостыми авиатехниками, такими, как Михаил.

В один из погожих зимних дней, Миша на лыжах отправился в лес. Он решил поискать дерево, пригодное для изготовления столба, дабы ско­рее электрифицировать дом, в котором квартировали офицеры, а заодно и просто походить на лыжах, изучить окружающую местность. Легко пройдя лесом около пяти километров по заснеженной просеке, Крайнов с радо­стью увидел то, что искал. Кем-то давно срубленное, даже очищенное от веток, но почему-то забытое, дерево лежало довольно далеко от места, куда можно было подъехать на автомашине. Но ведь втроём или вчетвером, его можно волоком дотащить до дороги.          

Довольный своей находкой, Миша повернул в обратную сторону, став на проделанную им лыжню. Вдруг вдали замаячила фигура лыжника, дви­жущегося к нему навстречу. Вот так кино! Лыжником оказалась девушка, внешний вид которой как будто бы был скопирован с обложки спортивного журнала. Розовощекая, с огромными синими глазами, в красивом спортив­ном костюме, подчеркивающем её прекрасную фигуру, она остановилась напротив немного растерявшегося парня, ожидая освобождения лыжни.

– Ну что, может быть, джентльмен освободит мне дорогу? – спросила, приветливо улыбаясь, девушка, облокотившись на палки.

– Слушаюсь и повинуюсь, прекрасная леди, – в тон ответил Миша и расплылся в своей очаровательной улыбке. – Хорошо, значит, не перевелись ещё рыцари на земле Калужской, – сказала она, ещё раз окинув парня оценивающим взглядом. Ему почему-то не захотелось расставаться с прекрасной незнакомкой.

– Хочу предупредить, что по этой лыжне далеко не уйдёте, она скоро кончится. И вообще, я предлагаю продолжить прогулку вместе. Буду про­кладывать, путь куда пожелаете, потому что мне «куда бы не идти, лишь бы с Вами по пути», – попытался пошутить Миша.

– А что? Я согласна. Я знаю здесь такие чудесные места, горки, напри­мер, где можно покататься, не рискуя поломать лыжи. И раз уж так случи­лось, то давайте познакомимся.

– Лиля, – назвала она себя и первая, не снимая перчатки, подала ручку Крайнову.

– Михаил, деревня Енютино, – представился он, ответив крепким ру­копожатием своей рабочей пятерни.

– Наверно, недавно оказались в наших краях? – спросила она, глянув на его новенькую офицерскую шапку. – Так точно, прибыл сюда после окончания авиационного училища, – ответил он, интуитивно чувствуя, что Лиля – девушка из гарнизона.

И он не ошибся. Она оказалась дочкой подполковника, замполита одной из частей гарнизона. По выражению её лица Миша понял, что она не в восторге, узнав, что он авиационный техник. И всё же, с этого момента у Крайнова началась очередная лирическая история, придавшая его жизни новую окраску.

Лиля училась уже на четвёртом курсе литературного факультета Мо­сковского педагогического института. Она была очень начитанной, разви­той девушкой. Миша терялся в догадках, почему у такой привлекательной студентки не оказалось ухажера?     Лиля приезжала в родительский дом регулярно по выходным дням и праздникам, а также на время студенческих каникул. Проводить время с ней Мише было интересно, но не просто. Она говорила много, причем иногда о таких специфических вопросах литературы, которые ему были не всегда понятны. Зато девушка была отличной спутницей в их совместных лыжных прогулках.

Они встречались в зимнее время года. Но, наверное, не это могло быть причиной её холодного отношения к нему, которое он постоянно ощущал. Мишкина душа требовала такой теплоты, какой хоть и не долго одаряла его первая любовь, Светлана. И он готов был отдавать на много больше, чем мог получать.

В один из приездов, Лиля пригласила Мишу на день рождения своего отца. Они вместе ходили по магазинам Калуги, в одном из которых она, без лишней скромности, не глядя на цену, предложила купить импортную рубашку и галстук к ней, на что у него едва хватило денег. Зато Игорь Ва­сильевич, отец Лили, был приятно удивлен тем, что подарок, принесенный лейтенантом, впервые переступившим порог его дома, странным образом пришелся ему по душе.

Среди гостей, приглашенных чествовать отца Лили, Крайнов оказался самым младшим не только по званию, но и по возрасту. Это были штабные офицеры, связисты, артиллеристы. И ни одного авиатора. В такой компании он оказался впервые. С одной стороны, это было интересно, но с другой... Виновник торжества нашел возможность довольно обстоятельно погово­рить с молодым офицером, с которым его единственная дочь проводит сво­бодное время. Он как будто бы примерял его к роли зятя, хотя причин к тому пока вовсе не было. При этом Миша почувствовал некое высокомерие старшего по званию человека. Но, слегка захмелевший, особого значения он этому не придал. Зазвучала музыка, Миша танцевал с Лилей, старавшей­ся в присутствии гостей и своих родителей не демонстрировать увлечен­ности лейтенантом.

Не дождавшись окончания именин, Миша вышел с девушкой на улицу. Они решили немного освежиться. Погода была морозной, но безветренной. Молодые люди прошли по слабо освещенным улицам гарнизона, затем по­вернули обратно. Остановились у дома, где она жила.

                         Как руки замерзли! – воскликнула она, снимая перчатки. Крайнов быстро взял её ладошки в свои.

                        Ой! Как печка. Если у тебя и сердце такое же, то тебе цены нет, Миша, – кокетливо сказала она и впервые ласково посмотрела ему в глаза. Что-то знакомое, тёплое, но уже позабытое, шевельнулось в его откры­той душе, готовой откликнуться на ласку. Он был готов выполнить любое желание Лили. В тот же вечер одно из желаний она таки высказала.
            – Миша, ты был когда-нибудь в Большом театре в Москве?

– Нет, в столице я пока не был ни в большом, ни в малом, вообще ни в каком. До армии, когда жил в Киеве, несколько раз побывал в театре музы­кальной комедии.

– Киевские театры, с их провинциальными артистами, просто не срав­нимы со столичными, – сказала девушка тоном знатока.

– Лиля! Я с удовольствием пойду с тобой в театр, на любой спектакль, какой выберешь, и дам тебе деньги на билеты. Ты сможешь их заранее ку­пить и сообщить об этом отцу?

– Да, конечно, Миша, я ему сразу позвоню! – радостно ответила она.

– Только не загреметь бы мне на боевое дежурство как раз в тот день, когда надо будет ехать в Москву, – высказал он своё опасение.

К этому времени лейтенант Крайнов уже приобрёл такой опыт, что ему доверяли несение боевого дежурства. В конце аэродрома, вблизи взлётно – посадочной полосы. был домик, рядом с которым ежедневно ставили по два истребителя МиГ-15, пушки которых были снаряжены полным боекомплектом.

Внутри домика постоянно находился дежурный. К нему, в случае обна­ружения нарушителя в воздушном пространстве, охраняемым полком, по­ступал сигнал. Лётчики быстро садились в кабины самолётов, запускали дви­гатели, выруливали и сразу взлетали. Дело это было очень ответственным, но Мишке оно нравилось, напоминая, любимые с детства игры в войну.

Полк напряженно выполнял стоявшие перед ним задачи. Лётчики успешно осваивали полёты в любых метеоусловиях, днём и ночью, стреля­ли по воздушным целям.

Игорь Васильевич появился на стоянке в конце рабочего дня, после окончания полётов. Мишка, лёжа под своим самолётом, что-то осматривал через открытый люк, когда к нему подошел подполковник.

– Привет, Миша, – сказал он, присев на корточки

                        Здравия желаю, товарищ подполковник, – ответил лейтенант, выле­зая из-под «брюшка» истребителя.

                        Во-первых, можешь меня по имени и отчеству называть, а во-вторых, Лиля велела тебе передать, что билеты купила и будет тебя ждать у входа в Большой театр в воскресенье в 6 часов вечера.

– Спасибо, Игорь Васильевич. Если она будет ещё звонить, то прошу

ей сказать, что как раз в этот день, я свободен и появлюсь без опоздания. Выбрав удобное место для наблюдения, Мишка стоял у одной из вели­колепных колонн у входа в театр в ожидания встречи. Желающих попасть на спектакль было немало, ведь ставили в тот вечер знаменитый балет «Ле­бединое озеро» Петра Ильича Чайковского. В кассах, естественно, билетов уже не было. Несмотря на мерзопакостную погоду, бросающую в лица лю­дей колючий снег, они толпились у входа в театр, надеясь на счастливую встречу с теми, у кого окажется лишний билетик, или на услуги спекулян­тов, правда, продающих билеты по цене, в несколько раз превышающей номинальную.

            Лиля опоздала всего на несколько минут. Но разве можно было на неё рассердиться?... Такой Мишка увидел девушку в первый раз. На ней была элегантная шубка из норки, шапка из такого же меха и белые сапожки на высоком каблучке, а лицо прикрывала тонкая вуаль. Лейтенант даже не­много растерялся, оказавшись рядом с дамой, как будто бы только что со­шедшей со страниц какого – нибудь старомодного романа. Не снимая пер­чатки, она жеманно подала ему руку.

                        Здравствуй, Лиля, – радостно произнёс он. До начала спектакля ещё много времени, может быть, погуляем…

                         Нет, Миша, я устала и пить хочу, – оборвала она его на полуслове. Сопровождаемые завистливыми взглядами, они благополучно просо­чились сквозь толпу безбилетников, преграждающую вход в театр.

Миша помог раздеться подруге. Она выглядела потрясающе. Бархат­ное, вишневого цвета платье, интригующее декольте, лишь слегка прикры­ваемое жемчужным ожерельем. Рядом с ней Мишка, в своей парадной фор­ме с всего лишь лейтенантскими погонами смотрелся несолидно. Да, рядом с такой дамой должен бы находиться, по меньшей мере, полковник, а то и генерал. Так ему в те минуты казалось.

Седой, как лунь, театральный гардеробщик услужливо принял одеж­ду из рук лейтенанта и предложил ему взять бинокль на прокат, который он с благодарностью принял. После этого молодые люди сразу прошли к буфету. Миша взял для спутницы ситро и пирожные, а себе витую бу­тылочку бархатного чешского пива, о котором он много слышал, но ещё никогда не пробовал.

Поднимаясь по широкой мраморной лестнице, украшенной прекрас­ным восточным ковром, Миша подумал о том, что когда-то по ней поднима­лись и графы, и князья, а вероятно, и сам царь.

Оставшееся до начала спектакля время, Лиля водила кавалера по теа­тру, знакомя с его великолепным убранством, несравнимым с тем, каким в его памяти остался Киевский театр музыкальной комедии. После третьего звонка молодые люди направились к ложе бенуар, откуда им предстояло смотреть спектакль. По пути они купили программку, ознакомившись с ко­торой узнали, что в основе либретто использована старинная германская легенда, повествующая о прекрасной принцессе Одетте, превращенной в лебедя проклятьем злого колдуна.
            Огромный, пятиярусный зрительный зал был полон. Предвкушая на­чало спектакля, Михаил с неописуемым восторгом рассматривал всё во­круг. Он впервые видел такой роскошный занавес, расшитый серпами, мо­лотами и государственный герб над огромной сценой, увитый, как можно было разглядеть в бинокль, нотным текстом гимна. Задрав голову, Миша посмотрел на верх зала.

– Миша, ты видишь вверху маленькую ложу, как будто бы приклеив­шуюся к самому потолку? – спросила Лиля.

– Да, вижу.

– Это «ласточкино гнездо», названное так студентами. Оно доступно малоимущим любителям театра, потому что стоимость билетов на располо­женные там места самая низкая. Правда, чтобы купить дешевые билеты, нашим студентам приходится стоять в очереди всю ночь, – не без гордости объяснила Лиля. Миша перевёл взгляд на огромную люстру, украшенную свисающими один над другим каскадами хрусталя, сияющего в свете многочисленных электрических ламп.

– Сколько же она может весить, эта красавица? – вырвался естествен­ный для Мишки, человека технического, вопрос?

Как раз в этот момент послышались вначале слабые, недружные, а за­тем и громкие аплодисменты. Свет люстры стал медленно меркнуть.

– Миша, в антракте я расскажу тебе кое-что про эту люстру, – сказала Лиля.

Зазвучала чарующая музыка, рождающаяся в оркестровой яме, но пре­красно доносимая в самые отдалённые места зрительного зала благодаря его прекрасным акустическим свойствам. Наконец, занавес открылся, и приобщение Михаила к мировому музыкальному искусству началось. Он внимательно наблюдал за событиями, происходящими на сцене, стараясь понять язык танца, которым, конечно же, не владел.

Не терял «начинающий театрал» из виду и Лилю, благодаря которой оказался в этом волшебном мире. Она сидела с гордо поднятой головой, положив руки на бархатный барьер ложи. Мише казалось, что его барышня своим видом как будто бы хочет показать людям, какая она красивая, ка­кая важная. Поглядывая на неё, он невольно сравнивал её с подругой своей юности, другой девушкой, Тамарой. Насколько та была проще, искреннее, теплее.
            Первое действие закончилось громом аплодисментов. Так же посте­пенно, как гасла, теперь засветилась люстра.

                         Предлагаю вновь посетить буфет, – сказал Мишка

                         Не возражаю, – спокойно ответила она.

Взяв кавалера под руку, она уверенно повела его, маневрируя в люд­ском потоке. Решили взять мороженое в стеклянных стаканчиках, напол­ненных разноцветными шариками.

                        Так вот, Миша, о люстре. Один мой знакомый, приезжавший в Мо­скву в командировку, пожелал посетить как раз тот спектакль, который мы сегодня смотрим. Но билетов в кассе, естественно, не оказалось. Кассирша, узнав, что он в этом театре никогда ещё не был, предложила расстроивше­муся офицеру билет на другой спектакль, который должен был состояться на следующий день, но тот задумался. Тогда она, взглянув на него с непод­дельным ужасом, воскликнула: «Уважаемый, в Большой театр ходят смо­треть на люстру, а не на сцену! Короче говоря, Миша, может быть другие театры, как уверял Станиславский, и начинаются с вешалки, но Большой,

                         уж точно с люстры!

– Ну, спасибо, Лиля, наверное, ясней об этом сказать невозможно.

Они сидели, доедая мороженое, когда Михаил обратил внимание на то, что его спутница то и дело поглядывает на витрину буфета.

– Лиля, что-нибудь взять ещё, не стесняйся, скажи. Она как будто бы на миг смутилась, но только на миг. – Мишенька, а можешь ли ты мне сегодня подарить коробку конфет, –

сказала она, лукаво заглядывая в его черные глаза.

– Могу, конечно, с уверенностью сказал лейтенант.

Они подошли к витрине, за стеклом которой стояли и лежали коробки конфет, одна другой краше. Лиля, не спеша, осмотрела всю «выставку» и остановила свой взгляд на одной, ярко-красной коробке с надписью «Виш­ня в шоколаде».

– Я хочу вот эти, – твёрдо сказала она.

– Хорошо, – сказал Михаил и открыл свой бумажник. Буфетчица, с со­чувствием посмотрев на лейтенанта, назвала цену. И только в этот момент у него появилась тревожная мысль о том, что ему может не хватить денег. Опасение не было напрасным. Ему пришлось выложить фактически всё, что у него имелось. А ведь после окончания спектакля Мишке нужно было довезти Лилю до институтского общежития, а потом самому добраться до­мой, на электричке.
            Его восторженное настроение сникло, однако он старался его скрыть от своей «дорогой» подружки. Миша продолжал смотреть, какие голово­кружительные пируэты совершали балерины и их партнёры. И, несмотря на своё настроение, он всё яснее стал понимать суть происходящих на сцене событий и чувства героев, передаваемых с помощью танцев и пантомимы.

Выйдя на улицу после окончания спектакля, Лиля потащила Мишку к стоянке такси, но он, не желая признаться в отсутствии денег, пустил в ход «военную» хитрость.

– Лиля, давай прокатимся в метро, мне оно так нравится, почти как театр, – глуповато пошутил он.

Она не возразила, только крепче прижала к себе подаренную коробку конфет. До общежития на метро они добрались ещё быстрее, чем было бы на такси. Прощаясь, Мишка хотел поцеловать девушку, но в последний мо­мент почему-то на это не решился.

До Киевского вокзала он добрался в метро, быстро и всего за пятачок. Но как без денег проехать почти 100 километров до своей станции? Выход из создавшегося положения был только один. Не первый раз, используя в какой то мере авантюрный склад своего характера, он решает ехать без би­лета. До отправления электрички, стоявшей на перроне оставалось всего пять минут, когда лейтенант вошел в её первый вагон. Она тронулась, и он пошел по вагонам через весь состав в надежде встретить кого-нибудь из знакомых, или просто любого офицера. Но в столь позднее время в вагонах вообще было очень мало пассажиров и среди них, как назло, ни одного во­енного. Мишка сел у окна, хорошо понимая свою обреченность.

Утомленный впечатлениями прошедшего дня, он вскоре задремал.

– Молодой человек, – предъявите билетик, пожалуйста, услышал он голос и открыл глаза.

Перед ним стояла пожилая, совершенно седая женщина – контролёр, а немного дальше, средних лет мужчина, её коллега.

– Нет у меня билета, так уж получилось, первый раз в моей жизни.

– Знаю, все так говорят. Не стыдно тебе, ты же офицер. Давай доку­мент, составим протокол, пришлём в вашу воинскую часть, будешь знать, как безобразничать. Миша достаёт из кармана удостоверение личности офицера.

– А может быть, Вы войдёте в моё положение и простите меня. Я еду до станции Балабаново, возвращаюсь к месту службы. В Москве встречал­ся с девушкой, были в театре, и она попросила подарить ей коробку конфет, после чего я остался совсем без денег. Честное офицерское слово, что это действительно так, – на одном дыхании высказался Мишка.

Женщина задумалась, затем её лицо озарила добродушная, материн­ская улыбка.

                         А что, девушка хороша, небось? – спросила она.

                         Да в том то и дело, что влюблён я в неё по уши, – слегка соврал он

– Ну что, Степаныч, простим парня, ведь сами были молодыми? – спросила она коллегу, а тот молча, кивком головы выразил своё согласие.

– Но, всё же девица твоя, наверное, штучка та ещё, – подумав, на про­щанье, добавила женщина.

Поблагодарив сердобольных ревизоров, Мишка уже не мог уснуть до самого конца поездки. Только что пережитая неприятность шокировала его. Анализируя происшествие, он ругал себя за то, что у него не хватило сме­лости, по крайней мере, занять у Лили денег на проезд. И вообще, «сладкий подарок» оставил в его душе горький осадок.

После этого случая они продолжали встречаться, но их свидания не прибавляли теплоты отношений. Миша всё больше понимал, что эта де­вушка, даже если бы она этого захотела, не может стать спутницей его жиз­ни. Они оказались такими разными, он, – по сути, работяга, переживший тяжелое детство, а она, – единственная, избалованная дочь подполковника.

Их встречи закончились так же внезапно, как и начались. Летом в гар­низон прибыл морской офицер в чине капитана второго ранга, выпускник одной из академий.

– Ты прости меня, Миша, сегодня мы встречаемся с тобой последний раз. Ко мне приехал мой старый друг, за которого я скоро выйду замуж, и мы уедем к месту его службы. Мне было хорошо с тобой, мы отлично про­водили время, – без тени стеснения сказала она. Так вот почему перед знакомством с ним, она оказалась «одинокой», не имела ухажера?! Он понял, что был временной «игрушкой» в плену у этой хитренькой девушки.

– Мне тоже было интересно с тобой, – сухо сказал Мишка и на про­щанье не стал целовать подставленную Лилей щёчку.

Так, не оставив приятных воспоминаний, закончилась его очередная лирическая история. Но он был оптимистом, и вновь вспомнил слова из­вестной песни: «Первым делом, первым делом самолёты, ну а девушки?» И он каждый день занимался этим делом, ставшим главным в его жизни. Однако, горестные мысли пытались терзать его душу во внеслужебное вре­мя, когда он возвращался в дом. Уныние наводил свет керосиновой лам­пы, освещавший скромное холостяцкое жилище. И Мишка начал «боевые» действия»…

В один из выходных дней, запасшись несколькими бутылками водки, этой незаменимой валютой, он прибыл в гараж неподалеку расположенно­го колхоза. Без проблем, договорившись с одним из трактористов, они на тракторе «Беларусь» подъехали к дереву, найденному им в лесу в тот день, когда он встретился там с Лилей. Тракторист обрубил несколько сучьев, остававшихся на стволе и ловко обвязав его конец канатом, легко потащил к месту назначения. Из этого дерева вскоре был изготовлен столб и, к радости всех обитателей дома, в нём вспыхнул электрический свет.

Полк, в котором служил лейтенант Крайнов, напряженно выполнял боевую задачу по охране неба столицы. На смену ветеранам прибывали мо­лодые летчики, закончившие лётные училища. Их нужно было учить летать днем и ночью в любых погодных условиях, а также вести воздушные бои с реальным применением оружия. Над выполнением этой сложной задачи и трудился Михаил вместе со своими однополчанами. В течение лётной смены ему приходилось обслуживать по 3-4 вылета. Иногда «орлята» со­вершали ошибки при посадке, и тогда приходилось подолгу заниматься ре­монтом самолета. Вообще, требования к боевой готовности в частях ПВО были довольно жесткими. Технический состав не уходил с аэродрома на отдых до тех пор, пока не вводил в строй все неисправные самолеты. Если учесть, что все это происходило в полевых условиях, при любой погоде, то можно представить, какие трудности переносили «технари».

Часто, провожая летчиков в полет, Мишка все еще вспоминал о своей юношеской мечте, о полетах. Да, он им завидовал! И постепенно, у него по­являются мысли о будущем. Он начинает понимать, что раз уж ему не было суждено стать летчиком, то нужно сделать жизнь интересной на инженерно

– техническом поприще. И снова проявляется авантюрная черта его харак­тера. Крайнов хочет поступить в Военно-воздушную инженерную акаде­мию имени профессора Жуковского, самое престижное в стране высшее учебное заведение ВВС. Он не боится большого конкурса, он отдаёт себе отчёт в том, что его школьная подготовка очень слабая. Но Мишка решает, что сумеет за 2-3 года преодолеть все трудности. Он начинает действовать с присущей ему настойчивостью.

Увидев на стоянке эскадрильи одного из полковых инженеров, выпуск­ника этой академии, Михаил подошел к нему. – Товарищ майор, разрешите обратиться по личному вопросу, – спросил он.

 – Да, слушаю тебя, Крайнов, – ответил удивлённо инженер.

– Я решил поступить в Жуковку. Хочу с Вами посоветоваться о том, как лучше организовать подготовку, чтобы выдержать вступительный конкурс.

– Похвальное решение, лейтенант, но очень трудно осуществимое, особенно, если не обладаешь солидной школьной подготовкой. Самый на­дёжный путь, – это посещение подготовительных курсов при академии. Но ты не сможешь им воспользоваться, в Москву не наездишься. Советую тебе нанять репетитора и самому, забросив пьянку, гулянку, сесть за кни­ги. Если возникнут какие-нибудь вопросы, обращайся, – обнадёживающе сказал майор.
            После этого разговора Михаил начал искать репетитора и вскоре его нашёл. У одного из его коллег, техников, родная сестра работала учителем младших классов в местной школе. Она и посоветовала обратиться к Анне Сергеевне, преподавателю математики старших классов.

В тот день технический состав отдыхал перед ночными полётами. Ми­хаил, побритый и подстриженный, в отутюженной лейтенантской форме, заглянул в учительскую, вызвав естественный интерес у дам, находящихся в комнате.

– Здравствуйте, могу ли я увидеть Анну Сергеевну? – смело обратился

он ко всем присутствующим. На некоторое время в учительской повисла тишина.

                        Я Анна Сергеевна, – сказала недоумевающая учительница, строго глянув на пришельца.

                        Можно с Вами поговорить по личному вопросу? – робко спросил Мишка.

Они вышли из учительской, сопровождаемые любопытными взгляда­ми. Нужно сказать, что Крайнов был готов увидеть преподавателя матема­тики в облике седовласой женщины лет шестидесяти в роговых очках, в тёмном костюме мужского покроя. А перед ним оказалась моложавая жен­щина, с аккуратно увязанными на затылке косами, с миловидным личиком и очень даже приятной фигуркой.

– Что Вас интересует, молодой человек? – строго спросила она.

– Мне посоветовали обратиться к Вам. Я хочу с Вашей помощью под­готовиться к поступлению в академию Жуковского.

– Вы не нашли ничего лучшего, как с таким предложением явиться ко

мне сюда? – с упрёком спросила она. До Мишкиного сознания вмиг дошел смысл сказанного.

                        Извините меня, Анна Сергеевна, не подумал я. Ну, скажите коллегам, что приходил я по поводу своего племянника-двоечника.

                        Ладно, помогать, так помогать. Приходите завтра вечером ко мне домой, когда сможете, но не позже 10, конечно, – сказала она и назвала свой адрес.

Не без волнения Михаил нажал на кнопку звонка, не имея представ­ления, кто откроет ему дверь. Может это будет грозный муж учительницы, недовольный беспокойством, может быть кто-то другой из членов её семьи. Но открыла дверь она сама.

                         Добрый вечер, Анна Сергеевна, – робко произнёс «ученик».

                         Добрый, проходите, – приветливо сказала учительница.

Миша не мог не обратить внимания на то, что Анна Сергеевна выгля­дела сейчас совсем по-иному, по-домашнему. Её черные волосы были рас­пущены, а синий с белым шерстяной спортивный костюм плотно облегал её женственную фигуру.

Она проводила Мишу в комнату, усадила за стол и выключила теле­визор.

– Итак, приступим к делу. Для начала, я хотела бы узнать имя своего ученика и конкретно, какие разделы математики он хочет освежить в своей памяти, – предложила учительница.

– Лейтенант Михаил Крайнов, авиатехник здешнего истребительно­го полка. Имею желание пройти весь курс математики, начиная с арифме­тики, поскольку освежать мне практически нечего, – четко, по-военному доложил он.

А затем Миша подробно рассказал, как безобразно он учился в школе. Анна Сергеевна очень внимательно слушала парня, всё более проникаясь уважением к нему, пережившему за свой короткий век уже немалые труд­ности, но стремящемуся к определённой цели.

– Что же, Миша, я поняла, что перед нами очень даже не простая за­дача, но вполне выполнимая. Начнём с азов, затем постепенно перейдём к алгебре, геометрии и тригонометрии. Буду давать домашние задания, буду оценивать знания так, как это делается в школе. Успех всецело будет зави­сеть от Вашего старания, – заключила она.

К удивлению Михаила, за весь вечер в комнате никто из домочадцев учительницы не появился. Она предложила ему чай-кофе, но он вежливо отказался и, получив домашнее задание, удалился. В тот вечер Крайнов долго не мог уснуть, вспоминая прошедшую встречу. Неужели она не за­мужем и живёт одна? Как жаль, что она, такая приятная женщина, значи­тельно старше меня, – подумал Миша.

С этого дня жизнь Михаила стала значительно напряженней. Встречи с ребятами, обычно происходившие в предвыходные дни с употреблением спиртного, стали редкими. Теперь для этого просто не хватало времени. Но он об этом не жалел. В компании Миша не всегда мог вовремя остановить­ся, забывая о том, как плохо ему будет после этого. Похмелье, обычно по­правляющее здоровье после пьянки, для него было невозможным, потому что на следующее утро он без содрогания даже на воду смотреть не мог.

Почти всё свободное от службы время теперь он отдавал занятиям. Ему удавалось брать уроки регулярно, не реже одного раза в неделю. Но вскоре этого оказалось недостаточно, причем не только из-за самой математики.

О посещении учительницы пока знал лишь Максим, живший с ним в одной комнате, да его командир экипажа, старший лейтенант Вячеслав Веселов, тоже холостяк, с которым сдружился Миша. Славик был хорошим лётчиком и прекрасным товарищем. Они часто вместе проводили свобод­ное от службы время в компаниях таких же молодых офицеров, были по­священы во все гарнизонные лирические истории.

В один из хмурых дней, когда проводились полёты в сложных метео­условиях, Михаил ожидал возвращения своего самолёта, на котором уле­тел его командир. Он уже много раз провожал и встречал свой самолёт, но всегда при этом его не покидало волнение. Вот, наконец, он видит, как его серебристый МиГ со счастливым номером 12 подруливает к месту встречи. Самолёт останавливается, шум его могучего двигателя стихает. Миша по­могает лётчику освободиться от привязных ремней.

– Разрешите получить замечания, – официально, как положено, спра­шивает он командира.

– Замечаний нет, Миша, славный у тебя аппарат, сам летает, – весело отвечает Вячеслав, довольный удачно выполненным заданием.

Экипаж готовится к буксировке самолёта в другую зону, где произво­дится заправка топливом и подготовка к следующему вылету.

– Миш, ну я знаю, что у тебя «первым делом, самолёты, а девушки по­том», но всё же, признавайся, как у тебя дела на «математическом фронте»? Не пора ли уже перейти к практическим занятиям, к изучению «формулы любви», например?

– Намёк понял, товарищ командир. Но пока мы занимаемся только тео­рией.

– Послушай меня, бывалого холостяка. Было бы просто смешно, если бы она, незамужняя женщина, общаясь с таким видным парнем, как ты, не пожелала бы «сокращения дистанции».

– Ты знаешь, Славик, если честно, я её побаиваюсь. Она всё же учи­тельница, притом старших классов и так строго ведёт занятия.

– Чудак, я понял, что ты ничего не смыслишь в женской логике. Коро­че, «атакуй», не пожалеешь…

К самолёту подъехал автомобиль-буксировщик, и передачу любовного опыта пришлось прекратить. И лётчику, и технику нужно было готовиться к повторному вылету.

Погода ухудшалась на глазах. Казалось, что темные, тяжелые тучи не­сутся так низко, что могут зацепить здание ангара. Но освоение полётов в таких условиях входило в программу подготовки лётчиков истребительной авиации ПВО.

Михаил снова выпускает своего командира в полёт. Вот уже заурчал, набирая обороты, двигатель, закрыт фонарь кабины, из-под колёс убраны колодки и самолёт начинает движение.

В тот день на аэродром не вернулся самолет, который обслуживал Максим, товарищ Михаила, живший с ним в одной комнате. Произошла ка­тастрофа, погиб молодой пилот. Весь полк, как одна семья, очень сильно переживал эту трагедию. Результаты расследования показали, что упавший самолет был исправным, и претензий к его технику никаких не было. Но Максим настолько тяжело перенес это событие, что наотрез отказался от дальнейшей службы в авиации. Командование полка, да и его товарищи, долго уговаривали молодого офицера принять другой самолет и продолжить службу, но он был непреклонен и, в конце концов, его всё же уволили в за­пас. Он уехал к себе на родину, и Михаил остался в своей комнате один.

Как и предполагал Мишкин командир, его общение с Анной Сергеев­ной день ото дня утрачивало былую фамильярность. Они уже перешли на «ты» и, глядя со стороны, можно было бы предположить, что это, по край­ней мере, давнишние друзья. И если вначале, в процессе урока, они сидели по разные стороны стола, то теперь уже находились рядом. Правда, такое сближение не исключало оплату благородного труда учительницы.

Крайнов оказался учеником не только способным, но, что не менее важно, очень настойчивым. Уже были пройдены и арифметика, и добрая половина алгебры, когда во время очередных занятий Аня, как бы невзна­чай, положила руку на плечо своего ученика, слегка прижимая его к себе. Кровь ударила в голову парня. Казалось бы, ничего сверхъестественного в этом не было, ведь он до этого общался с девушками и уже не раз ощу­щал их прикосновение. Но то были или ровесницы, или девушки только чуть старше его. Он посмотрел в глаза женщины и увидел в них такое... В тот же миг в нём вспыхнуло ответное чувство, и он её крепко обнял. Урок прервался...

                        Не удивляйся, Миша, – виновато сказала она, поглаживая его вихра­стый чуб. Не знаю, к сожалению или к счастью, но ты мне нравишься не только как ученик. Мне надоело это скрывать и от тебя, и от людей.

                        И ты мне понравилась с первого взгляда, когда я увидал тебя там, в школе, – признался и он.

Она потянулась к нему и нежно поцеловала. И теперь занятия алгеброй стали больше похожи на любовные свидания. Михаил почувствовал, что Аня начала стремиться к «сокращению дистанции» между ними и даже пы­тается его «атаковать». Так, посидев за столом до тех пор, пока нужно было что-нибудь писать, они переходили на диван, где, обнявшись, продолжали устную часть урока.

В тот вечер Михаил был шокирован с порога. Она открыла дверь, и он увидел её совершенно в другом «свете». Вместо спортивного костюма на ней был коротенький китайский халатик, благодаря которому его взору открывались её точеные ножки. Но это оказалось только началом. Когда они сидели за столом, внезапно, каким-то странным образом, сама по себе, расстегнулась верхняя пуговица халатика и из-под него выглянула её пре­красная, белоснежная грудь. И до того, как она успела стыдливо вернуть пуговицу на место, Мишке так захотелось расстегнуть все остальные, что пришлось включить «аварийное торможение». На какое-то время он ли­шился дара речи.

Анна Сергеевна по-своему оценила поведение своего ученика, посчи­тав его просто трусом. Ей было невдомек, что сей молодой мужчина, пока ещё мальчик, причем воспитанный, в лучших традициях христианства. За редким исключением, он не проявлял внешних признаков веры, но Бог был в его душе. Он никогда не читал заветы Божьи, но непонятным образом, интуитивно, следовал им.

Мишка, не удержавшись, откровенно рассказал обо всём своему другу, Славику.

– Как старший и по возрасту и званию товарищ, хочу тебе сказать, что ведёшь ты себя не по-мужски. Если такая милая женщина хочет, ты просто обязан осчастливить её, – полусерьёзно, полушутя высказался командир

– Да не могу я просто так. Если между нами возникнет интимная бли­зость, я буду обязан на ней жениться, но, к сожалению, она значительно старше меня и вообще я не созрел для такого шага.

– Миша, если бы все придерживались твоих взглядов, то на свете сразу перевелись бы все холостяки. Тебе совершенно не обязательно жениться, просто изучение алгебры станет «более углублённым».

– Я понимаю, Слава, но такое у меня может быть только не с ней. Воз­можно, нам придётся расстаться.

На сей раз Анна Сергеевна была снова в своём спортивном костюме, и настроение её было не из лучших. Светившиеся ранее такой любовью гла­за, померкли. В конце занятий она усадила Мишу снова на диван, обняла и уронила голову на его плечо.

– Мишенька, мне нужно сказать тебе что-то очень важное. Чем дольше мы встречаемся, тем более я привязываюсь к тебе. Но между нами огром­ная разница в возрасте, у нас с тобой не может быть будущего, пойми меня правильно. Ты молод, скоро, я надеюсь, поступишь в академию и там, в Москве, обязательно встретишь девушку, на которой женишься. Я искрен­не желаю тебе счастья. Ну, а я тоже надеюсь как-то устроить свою жизнь, встретить мужчину моего возраста, или даже значительно старше.

– Я понимаю тебя, прости меня.

– Мальчик мой, ты ни в чем не виноват, ты честный, не разбалованный парень, и как я сейчас поняла, ещё ни разу не имевший близких отношений с женщинами. Всё это у тебя впереди. И поверь, милый мой, что продолжать наши занятия по-прежнему, уже просто выше моих сил. Поэтому, давай про­стимся, расстанемся друзьями. Будешь осваивать математику с моей тёзкой, Анной Борисовной, преподавателем нашей школы, ныне пенсионеркой. Я с ней уже договорилась, она живёт на соседней улице, вот её адрес. Я желаю тебе счастья, Мишенька, – сказала она и горько заплакала.

У Мишки на глазах тоже появились слёзы, но он их быстренько смах­нул ладонью. Его сердце защемило от жалости к этой милой женщине.

– Я тоже желаю тебе счастья и уверен, что ты его встретишь, – тихо сказал он. На прощанье они долго и страстно целовались, как будто бы стараясь запастись поцелуями впрок.

Так закончилась Мишкина очередная любовная история. Он начал брать уроки у другой учительницы, пенсионерки, которая была даже опыт­ней предыдущей, но по понятным причинам не имевшей такой стимули­рующей силы, какой обладала Анна Сергеевна.

Некоторое время Миша ощущал какой-то душевный вакуум, несмотря на продолжающуюся подготовку к поступлению в академию. Молодость нуждается в адреналине. И у него рождается очередная авантюрная идея, над осуществлением которой он начинает думать.

На самом краю стоянки самолетов эскадрильи, в которой он служил, особняком стоял самолет ЯК-12. Это был четырехместный, так называемый связной самолет. Летал он очень редко, технического экипажа не имел. Ког­да появлялся пилот, инженер эскадрильи выделял ему свободных людей, которые помогали освобождать самолет от привязи, расчехлять и выкаты­вать на рулежную дорожку, где можно было запускать двигатель. Пилотом был уже немолодой капитан, по состоянию здоровья отстраненный от по­летов на реактивных самолетах. В его обязанность входила периодическая доставка пакетов с документами для штаба Московского округа ПВО на один из аэродромов, расположенных вблизи столицы.

Проявляя интерес к этому самолету и летчику, Миша всегда старался попадать в группу «поддержки», и ему это часто удавалось. Через некото­рое время лётчик начал узнавать лейтенанта и, видимо, у него появилось какое-то чувство симпатии к нему. Однажды он появился на стоянке, но вылет по какой-то причине задерживался. Уловив момент, когда летчик оказался один, Мишка подошел к нему. Откровенно рассказав капитану о своей не сбывшейся юношеской мечте и, заметив, как внимательно он его слушает, Крайнов осмелел.
            – Товарищ капитан, а нельзя ли когда-нибудь полететь вместе с Вами?

– робко спросил он.

С такими просьбами к лётчику ещё никто не обращался. Но сразу от­казать парню в исполнении его необычного желания, ему не хотелось.

– Лейтенант, сейчас я не буду тебе ничего обещать. Мне нужно поду­мать, – сказал капитан и, спустя всего несколько минут уже был в воздухе. Миша глазами провожал самолет, пока он не скрылся за горизонтом. Потянулись дни томительного ожидания. Как назло капитан куда-то исчез, его долго не было видно ни на аэродроме, ни в гарнизоне. И, наконец, они встретились.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – сильно волнуясь, обратился Миша к лётчику. Вы не забыли про меня?

– Здравствуй, – приветливо поздоровался пилот. Так, слушай меня вни­мательно, юноша. Я постараюсь прокатить тебя до Москвы, а если мне не придётся там заночевать, то даже привезу тебя обратно.

Он предупредил том, что никто из начальства не должен узнать об этом полете. В принципе, это было вполне осуществимо. Для этого Мишке пред­стояло незаметно «исчезнуть» со стоянки самолетов, успев до этого сде­лать все свои дела, а после полёта, утром следующего дня, своевременно оказаться в полковом строю. Капитан сказал, что, вероятнее всего, вылет произойдет в конце следующего дня. Это как раз давало возможность Ми­хаилу успеть полностью подготовить свой самолет.

Мероприятие, конечно, предстояло рискованное. Крайнов мог подста­вить под большую неприятность летчика, не говоря уже о себе. Спрашивать же разрешения у своего начальника, инженера эскадрильи, не имело смыс­ла, потому что этот человек был всегда готов сказать «нет», ещё до того, как услышит то, о чём его спрашивают.

Мишке удалось убедить летчика в успехе «заговора».

– Ну что ж, лейтенант, рискнем. Готовься к полету, – сказал он и уда­лился.

Оставшиеся до вылета сутки прошли у Крайнова в напряженном ожи­дании. У него возникали разные опасения, что план может не осуществить­ся. И, в первую очередь, он очень боялся того, что в день вылета погода мо­жет оказаться не лётной для этого маленького, легкого самолетика ЯК-12, деревянный каркас которого обтянут полотняной обшивкой.
           
            И вот день вылета настал. К счастью, погода оказалась прекрасной. Ярко светило солнце, дул слабый ветерок. На своём самолёте Михаил с механиком тщательно выполнил все запланированные на тот день работы. Сославшись на предстоящее свидание с женщиной, он договорился с кол­легами, техниками рядом стоящих самолетов, чтобы в конце дня они вместе с его механиком незаметно для начальства зачехлили его самолет и сдали под охрану.

Примерно около 5 часов дня сердце Мишки екнуло, когда он увидел приближающегося летчика ЯК-12. Далее события развивались по намечен­ному плану, причем очень быстро. Капитан указал ему место на рулежной дорожке, где он должен его ожидать. Пока ЯК готовили к вылету, Миша оповестил своих товарищей, что ему уже нужно срочно уйти.

Выбрав удобный момент, он незаметно покидает стоянку и направля­ется к указанному месту на аэродроме. Вначале быстро шагает, затем, боясь опоздать, переходит на бег. Его сердце бешено колотится, причем больше от волнения, чем от бега. Ждать самолётик почти не пришлось. Он вскоре подрулил, притормозил, и справа открылась дверь, в которую мигом и вско­чил «беглец». Летчик помог ему пристегнуть ремни, и они покатились по рулежной дорожке. А через несколько минут самолет уже был на взлетной полосе, и летчик запросил разрешение на взлет.

Взревел мотор, отпущен тормоз. Мишку непривычно прижимает к спинке кресла. Очень короткий разбег и самолёт уже в воздухе, бетонка как будто бы уходит из-под него. У Миши перехватывает дух. Высота всего около 150 метров. Летчик получает команду весь полет выполнять на этой высоте. И это было удачей, наблюдать землю с «высоты птичьего полета»! Зрелище было прекрасным! Они летели над лесами, полями, деревнями и небольшими городками. Мишка с большим интересом рассматривал все, что видел на земле и, конечно же, старался наблюдать за действиями пило­та, за показаниями приборов. Он мысленно спрашивал себя о том, смог бы он научиться управлять самолётом так, как это делает пилот. Спрашивал, но не находил ответа...

Они летели и Мишка, как говорится, получал кайф. Летчик кое-что показывал и рассказывал ему о пилотировании легких самолетов. У него было хорошее настроение и Мише казалось, что его присутствие нисколько не тяготит пилота. Одним словом, все шло пока удачно. Быстро минули полчаса и вот уже под крылом юго-западный район столицы. Летчик запра­шивает разрешение на посадку.
            – Хорошо бы после посадки не встретить какого-нибудь начальника, чтобы избежать ненужных вопросов, – говорит капитан.

Самолет мягко коснулся бетонки, очень короткий пробег, и ЯК-12 с «контрабандным» пассажиром на борту уже катится по рулежной дорожке. Когда они подрулили к стоянке, их встретил дежурный, которому было аб­солютно «по барабану», кого и что доставил летчик

– Лейтенант, подожди меня здесь, я скоро вернусь. Может быть, нам с тобой повезёт, и мы сразу полетим домой, – сказал капитан и направился к рядом стоящему ангару. Ещё издали, увидев возвращающегося лётчика, Крайнов понял, что в свой гарнизон ему придётся добираться значительно дольше, чем сюда.

– Ну что ж, юноша, как говорится, «любишь кататься, люби и саноч­ки возить». У тебя на дорогу хоть деньги – то есть? – участливо спросил капитан.

– Деньги есть и времени вполне достаточно, чтобы вернуться в гар­низон. Товарищ капитан, я вам очень благодарен за предоставленную мне возможность совершить свой первый полет! Я запомню его на всю жизнь, и когда-нибудь буду рассказывать о нём своим детям, а потом и внукам, – сказал Михаил на прощанье.

Выйдя за пределы военного городка, Михаил нашел автобусную оста­новку. Ему предстояло добраться до ближайшей станции метро, с помощью которого попасть на железнодорожный вокзал и сесть в электропоезд, сле­дующий в направлении Калуги.

Уже оказавшись у железнодорожной кассы, Миша вдруг увидел па­трульный наряд, во главе с майором. И только в тот миг он понял, какую непростительную ошибку совершил. Он оказался на территории столично­го города, с его свирепой комендатурой, в синем техническом комбинезоне, форменной рубашке с галстуком и в авиационной фуражке. В этой форме он был на аэродроме, а теперь вот в городе.

– Товарищ офицер, Вас просит подойти майор, начальник патруля, – сказал подбежавший к Мише солдат с красной повязкой. – Лейтенант Крайнов, следую к месту службы в гарнизон Енютино, – четко доложил он и козырнул.

– Ваши документы, лейтенант, – приказал майор, бросив на Мишку испепеляющий взгляд.

Цвет погон и петлиц майора говорили о его принадлежности к пехоте. Миша слышал о том, что они недолюбливают авиаторов и в подобных си­туациях стараются им «насолить».

– Лейтенант, Вы оказались в городе в спецодежде, что является нару­шением правил ношения формы одежды военнослужащими. Вы авиацион­ный техник? – спросил майор.
            – Так точно. Майор полистал удостоверение личности Крайнова, задумался.

                        Лейтенант, я могу сейчас Вас задержать, и отправить в комендатуру для принятия решения комендантом города. Вы заслуживаете дисципли­нарного взыскания, но я не хочу наказывать ваших командиров тем, что оторву Вас от службы. Езжайте в своё Енютино, мы сообщим командиру полка о вашем проступке, и он сам решит, как Вас наказать.

                        Есть, ответил опечаленный Мишка, четко повернулся и пошел к кас­се за билетом.

Он нисколько не жалел, что совершил эту «самоволку», благодаря ко­торой впервые побывал в воздухе. Дураком, он посчитал себя за то, что не догадался, выйдя с аэродрома в город, просто снять фуражку и галстук, завернуть их в купленную газету и спокойно, как гражданский человек, до­браться домой, наплевав на всех патрулей.

На следующий день он прибыл на службу, никому ничего не сообщив. Был лётный день, он трижды выпускал свой самолёт в полёт, и ему просто некогда было думать о вчерашней неприятности. Видел он садящийся ЯК, вернувшийся из Москвы, но с капитаном в тот день не встретился.

Прошло несколько недель. Михаил уже стал забывать о вокзальной встрече, но в один из дней его вызвали в штаб полка.

– Товарищ подполковник, лейтенант Крайнов прибыл по вашему при­казанию, – доложил он начальнику штаба. Подполковник Семёнов, бывший лётчик, уважаемый в полку офицер, сидел за столом, держа в руках лист бумаги.

– Ну, скажи-ка мне, друже, каким ветром тебя занесло в столицу без разрешения, да ещё и в технической форме одежды?

Этот вопрос не застал Мишку врасплох. У него заранее был подготов­лен ответ.

– Товарищ подполковник, в тот день мне нужно было срочно встретить в аэропорту Домодедово моего двоюродного брата, летящего из Иркутска в загранкомандировку, – соврал Мишка

– Так почему же ты сделал это без разрешения, и не надел повседнев­ную форму, или гражданскую, в конце концов?

– Я виноват, товарищ подполковник. Спрашивать разрешения побоял­ся, вдруг откажут, а переодеться просто не успел, меня ждала машина, – продолжил сочинять Мишка.

– Что-то не верится мне, парень, про брата что-то плетёшь. А может быть, виной всему женщина? Они способны толкать мужиков на безрас­судные поступки. Ну да ладно. А наказать тебя следует. Так, ты, кажется, собирался поступать в академию Жуковского, Крайнов?
             – Так точно, товарищ подполковник.

– Так вот, отложим твою академию на годик. Это и будет твоим нака­занием, а другим наука, понял?

 – Так точно, понял. Разрешите идти, товарищ подполковник?

– Иди, Дон Жуан ты наш, наверно, жениться тебе пора, – почему­то сделал вывод начальник штаба, большой любитель поговорить о женщинах.

Мишка вышел из штаба не очень расстроенным. Он был настолько молод, что отсрочка поступления в академию ему не казалась чем-то ката­строфическим. Тем более, это давало возможность ещё лучше подготовить­ся к вступительным экзаменам. А опасность сделать неприятность летчику ЯКа, миновала.

Как обычно, в конце месяца, офицеры были собраны в клубе для под­ведения итогов работы. Первым выступал начальник штаба полка. После освещения вопросов боевой подготовки, он перешёл к анализу состояния воинской дисциплины в подразделениях. Когда очередь дошла до эскадри­льи, в которой служил Михаил, лейтенант «навострил уши». И, оказалось, что не зря.

– А сейчас, товарищи офицеры, я хочу доложить вам о проступке, со­вершенном одним из офицеров первой эскадрильи, лейтенантом Крайно­вым. Такое даже трудно себе представить, – сказал начальник штаба.

Услышав эти слова, Мишка, мгновенно покраснев, встал с опущенной головой. Зал оживился. Все, заинтригованные информацией подполковни­ка Семёнова, с любопытством обратили свои взоры на «несчастного».

– Так вот, товарищи офицеры, вчера мы получили сообщение Москов­ской комендатуры о том, что лейтенант Крайнов в служебное время был задержан в городе, причем оказался там в технической форме одежды, чем и привлёк к себе внимание воинского патруля. Выяснилось, что в тот день он умудрился убыть с аэродрома прямо в столицу без разрешения инженера эскадрильи, не удосужившись даже переодеться. Свой поступок он мотиви­ровал тем, что ему, видите ли, нужно было встретить двоюродного братика в аэропорту Домодедово. Думаю, что «братишка» был не иначе, как в юбке, не правда ли лейтенант? Зал зашумел, скорее всего, сочувствуя Мишке.

– Садись, Крайнов! Товарищи офицеры! Учитывая его безупречную работу на авиационной технике, я принял решение наказать его лишь запре­том поступления в академию сроком на один год.

            В зале послышался ропот. Офицеры явно выражали своё неодобрение строгостью наказания «преступника». Так и закончилась эта история, – следствие его необузданного стремления побывать в небе любой ценой.

Задержка поступления в академию не могла не сказаться отрицатель­но на жизни молодого человека. Теперь он брал уроки математики уже от случая к случаю, игнорируя советы бабули – репетитора. А его товарищи с радостью вернули Мишку к дружеским попойкам, обычно проводимым в конце рабочей недели. В гарнизоне не было ни ресторанов, ни кафе, в той подмосковной «глубинке». Пивной ларёк, который почему-то называли «чепком», находился в другой, соседней с Енютино деревне. Молодые офи­церы добирались туда кто пешком, кто на велосипедах, а кому повезёт, – на попутных машинах.

Мишка не был, как говорится, «завзятым алкоголиком» и выпивая вме­сте с ребятами, такими же молодыми офицерами, в глубине души пред­полагал, что это ситуация временная и в будущем, когда он поступит в академию, всё будет совсем по-иному. Ну а пока бурлила молодая кровь, разогретая вином. Ребята рассказывали не только анекдоты, но и некоторые интересные эпизоды своих любовных похождений. Было весело...

Всё начинались с пивка, но заканчивались, чаще всего, более крепки­ми напитками, которыми с нескрываемым удовольствием «потчевала» ар­тистично раскрашенная продавщица Машенька, никогда не терявшая на­дежду хоть на время «закадрить» кого-нибудь из молодых офицеров...

– Ребята, а я знаю, что в этой деревне, один чудак продаёт иностран­ный мотоцикл с коляской, название не помню, – сказал изрядно захмелев­ший Димка, из третьей эскадрильи.

Услышав эти слова, Крайнов оживился. Ему, неудавшемуся пилоту, все-таки явно требовался адреналин. И вообще, кто из парней не хотел быть впереди! Покупка мотоцикла сулила такую возможность, ведь в полку пока ни у кого мотоциклов не было.

В тот же вечер он убедился, что Димкина информация не была пья­ным трёпом. Во дворе одного из домов действительно стоял видавший виды американский мотоцикл Харлей Дэвидсон. Его хозяин назвал такую низкую цену, которая вначале удивила Мишку. Но оказалось, что мотоцикл продавался без всяких документов.

Другой бы, воздержался от такой покупки. Но он, заняв недостающую сумму денег у своих товарищей, вскоре пригнал мотоцикл во двор, явно не обрадовав этим хозяйку.

Относился Мишка к мотоциклу очень заботливо, почти как к люби­мой женщине. Он его чистил, смазывал, гладил и, конечно же, не забывал о главном, об отсутствии документов. И ему, этому «авантюристу», повез­ло. В Калужской автоинспекции он встретил сразу нескольких отставных офицеров, ранее служивших в Енютинском полку, которые и решили все проблемы.

Теперь Мишка приезжал на аэродром на своём мощном мотоцикле. На нём же, посадив пару человек позади себя, и ещё двух – трёх в коляску, он с ветерком доставлял ребят к «чепку». Наступление зимних холодов не остудило желания Крайнова «летать» на своём, изрядно грохочащем мото­цикле, чем-то похожем на ретивого коня.

В один из зимних дней он прибыл на стоянку самолетов после только что окончившейся сильной метели. Снега намело так много, что в помощь инженерно – техническому составу на аэродром приехали лётчики, при­влекаемые к чистке снега далеко не всегда. Они втроем, командир экипажа, техник и механик, успешно «откапывали» свой самолет.

– Миша, что-то ты молчишь, ничего не рассказываешь своему команди­ру. Неужели после Анны Сергеевны никого не нашел? – спросил Славик. – Как же, как же, конечно, нашёл, вон он притаился позади стоянки, – пошутил Мишка.

Славик понял шутку, но инстинктивно глянул в указанном направле­нии. Он увидел под огромной сосной припорошенный снегом Харлей, на котором уже несколько раз Михаил его возил.

– Не дури, парень! Никакой мотоцикл или даже автомобиль не может дать мужчине то, что даёт ему женщина. Об этом говорю тебе я, уже закан­чивающий холостяцкий пробег. Скоро приглашу тебя на свадьбу.

– Вот здорово! Но, наверно, так и должно быть, вначале командир, а уже потом его подчинённые. Но у тебя же никого не было на примете, от­куда взялась невеста?

– Всё очень просто, Миша! Встретил её, Галочку, во время отпуска там, в Ставрополе, полюбил с первого взгляда. Она ответила взаимностью. Короче, скажу тебе, как другу, скорее всего мы уже ждём потомства. Скоро возьму отпуск по семейным обстоятельствам, и привезу её сюда.

Мишка только успел захлопать удивлёнными глазами. В этот момент на стоянке появился единственный в полку комфортабельный автобус, и все лётчики уехали в штаб полка для подготовки к предстоящим на следую­щий день полётам.

Интенсивно поработав лопатой, Мишке стало так жарко, что он, не думая о последствиях, снял куртку и продолжал ожесточенно орудовать широкой лопатой. Проходящий мимо его самолёта инженер эскадрильи остановился и несколько минут с улыбкой наблюдал за работой молодого офицера. В его руке был обыкновенный алюминиевый чайник, носик кото­рого венчал тонкий резиновый шланг. Эта посудина была очень уважаема в эскадрилье, потому что в ней находился чистый спирт ректификат, заправ­ляемый в специальные бачки самолётов. Он применялся в полёте в случаях обледенения остекления кабины лётчика, подобно тому, как на автомоби­лях используется жидкость для омывания ветрового стекла.
            – Крайнов, подойди ко мне! – крикнул капитан.

Миша отставил лопату и подошел к инженеру эскадрильи, с лица кото­рого не сходила довольная улыбка.

– Здорово ты работаешь, сынок, залюбовался я тобой. Вот только зря разделся, простудиться можно. Так, для профилактики, приложись-ка к чайнику, только аккуратно, не много, – по-отечески сказал он.

Михаил ещё никогда не пил чистый спирт, но отказаться – значило струсить.

– Спасибо, товарищ капитан, – сказал Крайнов и приложился...

«Благородная» жидкость обожгла его глотку, на миг остановила дыха­ние и провалилась в желудок. В глазах парня, «вылезших на лоб», капитан прочитал такое, что даже испугался.

– Быстрей закусывай снегом, Крайнов, заедай, сейчас всё будет нор­мально, не волнуйся, – произнёс «совратитель» молодёжи…

Мишка горстями хватал снег, которого на стоянке было предостаточно, и запихивал его в рот. Жжение начало быстро утихать, превращаясь в при­ятную теплоту, разливающуюся по всему телу. Голова слегка закружилась...

– Крайнов, на обед поедешь на машине, с нами. Садиться на мотоцикл пока запрещаю, понял лейтенант?!

– Так точно, есть, товарищ капитан.

В жарко натопленной столовой, да после тарелки горячего борща, Ми­хаил почувствовал, что его сейчас развезёт. Не дожидаясь второго и по­жертвовав компотом, он поспешил на свежий воздух, где очень скоро при­шел в нормальное состояние.

К концу рабочего дня его молодой, здоровый организм без последствий справился с попавшей в него огненной жидкостью. Он даже был доволен тем, что испытал на себе её действие. Домой ехал с ветерком. Загнав «коня в стойло», Михаил добрался до постели и, не найдя в себе силы раздеться, брякнулся на неё. Усталость навалилась мгновенно.

Но уснул он не сразу. Вспомнил о Славике, про его откровение. В голо­ве Мишки замелькали образы женщин, с которыми ему уже довелось встре­чаться: Тамара, Света, Лиля и, наконец, Анна Сергеевна. Они такие разные, каждая по-своему хороша, но все притягивают к себе, как магнитом.
            Утром Михаил почувствовал лёгкое недомогание, слабую головную боль. Но, не обращая на это внимание, пошёл на службу. Был напряжен­ный лётный день, его самолёт несколько раз поднимался в морозное зимнее небо, покрытое свинцовыми тучами. Замечаний не было. Авиационная тех­ника работала хорошо, «как часы».

После окончания полётов, во время ужина в офицерской столовой, Михаил почувствовал острую боль в горле. Придя домой, он рассказал об этом хозяйке.

– Сейчас полечим тебя, сынок. Выпей кружку горячего чайку с малин­кой, и к утру всё будет хорошо, – сказала Мехалина Францевна.

Но слова женщины не оправдались. Уже ночью он почувствовал сильный жар, а горло заболело так, что стало невозможно глотать даже воду… Его голова, просто раскалывалась. И Мишка, впервые за всё время службы в армии, был вынужден обратиться за помощью к во­енной медицине.

В медсанчасти дежурил капитан медицинской службы Верховодов, к которому обычно доверительно обращались те молодые офицеры, которым не повезло и они оказывались «награждёнными» не очень серьёзными, так называемыми «болезнями от любви».

– О, Крайнов, и тебя угораздило! Проходи, садись, показывай, – сказал доктор, надевая резиновые перчатки.

– Товарищ капитан, у меня беда совсем не там, где Вы подумали. У меня очень болит горло, голова, и мне очень жарко.

– Так, я понял, лейтенант. Это другое дело. Открой – ка рот и скажи «аааа», – потребовал врач.

Михаил выполнил знакомую с детства команду. И он заметил, как вне­запно шутливое выражение лица капитана сменилось тревожным. Врач без промедления достал градусник и сунул под мышку пациенту.

– Крайнов, срочно в лазарет, постельный режим! Получишь интенсив­ное лечение! Не буду тебя пугать, но твоя болезнь при высокой температуре может дать такие осложнения, которые испортят тебе всю жизнь. Если в течение суток не наступит улучшение, отправлю тебя в госпиталь в Калугу или в Москву.

– Но я же не могу бросить свой самолёт, товарищ капитан, дайте мне каких-нибудь таблеток, и, я уеду на аэродром.

– Ты что, русский язык не понимаешь или совсем глупый, молодой че­ловек?! Иногда такие болезни приводят к летальному исходу, – сказал врач, уже начиная сердиться.

Продолжение следует