Владлен Каплун Запоздалое счастье Продолжение Эта неприятность не смогла надолго омрачить настроение молодых людей. Время, проведённое в их коротком свадебном путешествии, по зволило Людмиле и Валерию начать притирать их характеры и привыкать к совместной жизни, не слишком резко окунувшись в семейный быт. И, конечно же, они были полностью предоставлены сами себе, могли уеди няться и предаваться ласкам, не опасаясь ни постороннего глаза, ни про стого стука в дверь. После возвращения домой жизнь молодоженов пошла своим чередом. Они продолжали трудиться на заводе, а в выходные дни вместе с друзья ми купались и загорали на Волжском пляже. Иногда Валеру приглашали на семейные праздники поиграть на баяне. И туда они непременно ходили вместе. Это было дополнительным источником семейного дохода и одно временно весёлым времяпровождением. В тот день молодожены, как обычно, встретились в заводской столо вой. Двигаясь с подносами в очереди, они уже приблизились к месту разда чи первых блюд, как вдруг у Людмилы закружилась голова, и её затошнило. Не на шутку испугавшись, Валера отвёл жену в сторону, посадил за стол и принёс холодной воды. Через несколько минут самочувствие Люды улуч шилось настолько, что она даже смогла немного поесть. Вскоре такой же случай повторился, и снова в столовой. Когда Людмила рассказала об этом своей матери, то получила от неё банальный совет по сетить гинеколога. Признаться, у неё самой уже появлялись мысли об этом. Предположение подтвердилось. Врач определил беременность шестинедель ной давности, что точно совпадало со временем, прошедшим со дня первой брачной ночи. Валерий воспринял новость спокойно, а его родители без вос торга. Людмила же была довольна своим новым состоянием. В ней начало просыпаться, свойственное всем женщинам, желание стать матерью. Люда стеснялась своей уже заметно пополневшей фигуры. Теперь она уже не могла, как прежде, сопровождать мужа на вечеринки, куда продолжа ли приглашать его, известного в посёлке баяниста. Возвращался муж оттуда всегда навеселе, но ведь иначе и быть не могло. Со временем, Валерий начал приходить домой всё более пьяным, раздраженным. Это происходило как раз в тот период, когда Людмиле от него требовалось больше внимания и тепла. Беременность протекала вполне удовлетворительно. Начался декрет ный отпуск. Людмила в меру своих сил хлопотала по дому, стараясь под держивать в нём порядок и чистоту, готовить еду. Но постепенно её воз можности сокращались, причем не только в дневных трудах и заботах. Естественно, что теперь она не могла оставаться такой, какой была в начале супружеской жизни. Медовый месяц не мог продолжаться бесконечно. Ва лерию это не нравилось. Он начал проявлять своё недовольство в пьяном состоянии, возвращаясь с гулянок, а затем и будучи трезвым. Людмила очень переживала изменения, происходящие с её мужем. Но она никогда не устраивала разборок, надеясь на то, что после рождения ребёнка, прежние супружеские отношения восстановятся. Беда приходит всегда внезапно. Осенний призыв в армию в одном из домов посёлка «оказался урожайным». В нём шестерым ребятам предстоя ло служить в военном флоте. Их родители решили организовать проводы в одной квартире и пригласили туда Валерия, который не раз принимал уча стие в таких мероприятиях, уже давно ставших традиционными. Застолье затянулось до рассвета. Отяжелевшие, уставшие призывники и провожающие, вышли на свежий воздух. Через осенний парк, в обнимку со своими девушками, они направились на стадион, откуда на автобусе ра ботники военкомата должны были их отвезти на железнодорожный вокзал. Уставший не менее других, Валерий запевал песни, а компания, под его аккомпанемент, нестройными голосами их подхватывала. Настроение у него было скверным. Его раздражали то и дело демонстративно целующие ся хорошо выпившие парочки, и даже слёзы матерей, плетущихся сзади. Его, в армию, так не провожали. Сидя на скамейке стадиона, Валерий уже не пел, а наигрывал разные мелодии. Проводы шли к концу. Скоро должен был подъехать автобус, по явление которого обрадовало бы только его. Вдруг, один из призывников, отделившись от толпы, пошатываясь, подошел к баянисту. Слышь, Валера, а дай я на прощанье сам сыграю своей ненаглядной. Я спою частушки, – заплетающимся языком сказал он. Уймись, парень. Если хочешь спеть, я тебе сыграю, а инструмент в руки не дам, – твёрдо сказал Валера Ты чё, жалеешь свою дрянную гармошку! Дай по-хорошему, а то счас кликну братьев-матросиков, враз отымут, – продолжал призывник и схва тился за ремень баяна. Он так сильно дёрнул, что оторвал его. Ну, это было уж слишком! Не рвы Валерия не выдержали. Он вскочил со скамейки и двинул своим рабо чим кулачищем по обидчику. Удар пришелся в лицо. Из носа призывника хлынула кровь и что-то, пока непонятное, случилось с левым глазом. Дальнейшие события произошли, как в кино. Как раз в этот момент подъехали офицеры военкомата. Их появление было очень своевременным, иначе «матросики» успели бы «заплатить» баянисту за его труд не деньга ми. И через несколько минут на стадионе появился милицейский УАЗик. Ирония судьбы. Но почти на том же месте около двух лет тому назад на катке Валера, защищая честь своей будущей жены, угодил на год в зону. – Ба, вот это встреча! Орехов, ты что, специально приходишь сюда, чтобы пускать кровь парням, – с издёвкой, воскликнул усатый старшина милиции. Валерия, «пострадавшего» призывника и его родителей посадили в машину. Их привезли в травматологический пункт. Подняли сонного де журного врача. – Доктор! Посмотрите этого пациента. Нужно определить степень тя жести его травмы, а так же, можно ли в таком состоянии отправлять его в армию, – спросил старшина. Валера в это время сидел в машине, держа в руках свой тоже «постра давший» баян. Кровотечение доктор остановил быстро. Сложнее обстояло дело с гла зом, который был залит кровью, а под ним зиял солидный синяк. Об от правке парня в армию и речи не могло быть. Ему требовалось амбулаторное лечение. Финал этого происшествия для всех участников оказался сравнительно благополучным. Поняв причину, побудившую Орехова «применить силу» и учтя то, что родители призывника никаких заявлений не написали, баянист был отпущен под подписку о невыезде. – Так, Орехов! В дальнейшем всё будет зависеть от состояния постра давшего. Если его глаз восстановится, и зрение не ухудшится, к тебе пре тензий не будет. В противном случае, сам понимаешь. Тем более, что ты, можно сказать, «рецидивист», – доброжелательно сказал на прощанье сле дователь. А родители этого призывника, надеясь на успех в лечении сына, тихо радовались тому, что он получил отсрочку от призыва. Валера пришел домой таким злым, каким Людмила его ещё никогда не видела. Выпив ещё водки, он лег спать, не объяснив ничего ни жене, ни родителям. Но через несколько дней она узнала о случившемся от соседки, до которой молва донесла эту новость. – Валера, может быть, пора прекратить посещение вечеринок. Мы ждём прибавления в семье и нам не нужны никакие приключения. – Ну что, уже доложили?! Подумаешь, беда какая! Дал в морду гаду, он мне баян сломал, в милиции разобрались. А подрабатывать мне именно сейчас и нужно, милочка, на твои декретные копейки и пелёнок то не ку пишь, – убедительно сказал он. – Если это так, то ты можешь хоть отказаться от выпивки? Я чувствую, что эти пьянки до добра не доведут. Так можно и алкоголиком стать. – Не городи ерунду. Не может шахтёр, добывая уголёк, оставаться чи стеньким. А алкашом я никогда не стану. Так, не придя к согласию, и закончился этот разговор. Всё продолжа лось по-прежнему. Валера всё более уподоблялся своим родителям, кото рые выпивали постоянно, теперь уже, не стесняясь, невестки. В конце февраля Людмила родила сына. У порога родильного дома Валера встретил жену и сына букетом алых роз, которые в зимнее время купить было не просто. Мальчика назвали Игорем. Сероглазый малыш был весь в папу, чем вызывал у него восхищение. Валера снова стал по от ношению к жене ласковым, внимательным. Он продолжал «музыкальное обслуживание» клиентов, но старался возвращаться от них в нормальном состоянии. Однако, к великому сожалению Людмилы и её родителей, это длилось не очень долго. С появлением Игорька Людмила вообще закопалась в домашних делах. Отдушиной бывало появление её верной подруги Нины, которая приноси ла в дом и заводские новости, и поселковые сплетни. От неё Люда узнала, что в народе зреет недовольство затянувшимся правлением страной Никиты Сергеевича Хрущева, который обещал гражданам скорое наступление «ком мунистического рая», но, вопреки этому, ассортимент товаров на прилавках магазинов становился всё скуднее, а их цены всё выше. На заводе бродили слухи об отрицательном отношении Хрущева к авиационной промышленно сти и даже о закрытии им одного из авиаконструкторских бюро в Москве. Шло время, подрастал сынок. Людмила уже хорошо понимала, что той семейной жизни, о которой она мечтала, не будет. Валерий был со вершенно не тем, кем казался раньше. Причиной тому была его неуёмная тяга к выпивкам, в которых он «ловил кайф». А что можно ожидать от пьяного мужа, кроме грубости и тупого безразличия к делам семейным. Правда, на работу он пока ещё ходил регулярно, успевая за ночь протрез веть, привести себя в порядок. Конечно, только благодаря исключитель но покладистому характеру Людмилы, семья не распадалась. Более того, молодая женщина всё ещё надеялась на чудо, для чего очень спокойно, осторожно «воспитывала» мужа. На какое-то время ему удавалось взять себя в руки. Тогда он становился похожим на прежнего Валерия, старался помогать жене, гулять с ней и ребёнком. В один из выходных дней, когда Валерий был дома, причем в нормаль ном состоянии, Людмила затеяла большую стирку. Искренне желая ей по мочь, муж предложил погулять с ребёнком. Людмила одела Игорька и по могла спустить детскую коляску с пятого этажа, на котором они жили. Валерий не без гордости медленно шел по тенистым аллеям парка, вы бирая место, где можно было спокойно посидеть и почитать газету. Вначале Игорёк крутил головкой, рассматривая всё, что попадало в его поле зрения. Но, опьянённый свежим, ароматным воздухом парка, быстро уснул. А его отец сел на скамью, раскрыл газету и углубился в чтение, которым в по следнее время занимался крайне редко. Он не заметил, как подошли двое молодых, небрежно одетых мужчин. – Привет, Валерка! – воскликнул один из них Он сразу узнал в нём одного из обитателей камеры предварительного заключения, в которой побывал в позапрошлом году в ожидании суда… – Здорово, старик! – ответил Валера, не знавший имени пришельца. Не испытывая никакого желания, ему всё же пришлось вступить в разговор с мужчинами. Говорили о знакомых, о росте цен на спиртные напитки. – Валер, а пойдём с нами, дёрнем по пивку, пока твой наследник не проснулся! – предложил мужчина, демонстративно доставая солидных раз меров леща из сумки. Взгляд на рыбину сразу вызвал у Валеры обильное слюноотделение. Он посмотрел на сладко спящего сына, качнул коляску, задумался. Предло жение было столь заманчивым, что отказаться от него он не смог. И вскоре троица оказалась у пивной. Валерий поставил коляску рядом, у стенки. Выпили по кружке «жигулёвского», взяли ещё по одной. Лёгкий хмель приятно разлился по телу. – Мужики! А давайте для кайфа, плеснём понемножку беленькой! – сказал второй мужчина, извлекая бутылку «московской» из той же сумки... Молчание означало согласие. Чокнувшись кружками, брызнувшими уже не пивом, а так называемым «ёршиком», собутыльники жадно присосались к ним, даже позабыв об остатке закуски, хвосте леща. Пары «ершистого» на питка быстро затуманили головы, оживив разговор до неприличного. В какой-то момент просветления сознания непутёвый отец всё же вспомнил о сынишке и глянул в ту сторону, где он оставил его. Коляски на месте не было! Ударившая в голову кровь, вмиг отрезвила Валерия. Он бросился за угол пивной, оббежал её вокруг, но безрезультатно. Отцовское сердце заколотилось в бешеном темпе. Он начал забегать во все дворы, опрашивать людей. И вдруг у него появилась, в общем-то, трезвая успокаи вающая душу мысль: Игорька могла увезти домой разозлившаяся Людми ла, увидев, чем он занимается. Валерий стремглав взлетел на пятый этаж, не переводя духа, вскочил в квартиру. Прежде всего, через открытую дверь ванной, он увидел супругу, стирающую бельё. Не говоря ей ни слова он бросился в их комнату и, не увидев там коляски, забегал по квартире. Наконец поняв, что сына дома нет, он подошел к жене. Увидев мужа, Людмила сразу поняла, что случилось что-то страшное. Валерий был бледней бумаги, его руки дрожали, а глаза выражали непод дельный страх. У меня, у нас укккрали сссына, – произнёс он заикающимся голосом. Что ты сказал, повтори, – попросила она, не поверив своим ушам. Украли, Игорька украли, – уже более внятно сказал он. На поиск выбежали они вместе с соседскими мужиками, которые в тот момент играли в домино во дворе. Валерий бежал, остальные еле поспе вали за ним. Они остановились у пивной, и он указал место, где стояла коляска. Один из мужиков, отставной офицер, взял управление поиском на себя. Он дал задание каждому, чтобы в первую очередь обследовать все близлежащие дворы. – А ты, дочка, не бегай. Вон на углу телефон – автомат, набери 02 и по проси милицию подъехать прямо сюда, откуда исчезла коляска, – властно сказал мужчина. Хорошо организованная операция длилась недолго. Когда один из участников поиска забежал в очередной двор, оказавшийся на его пути, он увидел коляску, внешне похожую на искомую. Она стояла у скамейки, на которой сидели две старушки, а вокруг толпились маленькие девочки. – Бабули, милые, чей ребеночек у вас? – не скрывая волнения, спросил сосед Валерия. – А ты пошто спрашиваешь, потерял кого, штоли, – прошамкала ба бушка. Ничего не ответив бабуле, мужчина бросился за Людмилой. Вся в сле зах она прибежала во двор и схватила сына на глазах у оторопевших бабу шек и с интересом смотревших на неё девчонок. – Что же ты, мамаша-растеряша, так плохо смотришь за робёночком. Вот, благодари девчушек, прикатили сюда, в безопасное место, твоего маль чишку. Хорошо, что появилась, а то мы уж в милицию собирались звонить, да вот и она, милиция, легка на помине, – выговорила старушка. Милиционеры с радостью «закрыли дело» и уехали. Поблагодарив и бабушек, и девочек, которым нужно бы надавать по мягким местам за игру в «дочки-матери», в которой вместо куклы оказался Игорёк, Людмила направилась домой, катя коляску. Валерий понуро шёл за ней, шёл как на эшафот. За ними шли все остальные, хорошо понимающие, какая гроза с минуты на минуту разразится над Валерием и, осуждая его, всё же ему со чувствовали. Войдя во двор, Людмила поблагодарила соседей, оказавших её семье неоценимую услугу. Отстранив мужа, пытавшегося взять в руки коляску с сыном, она сама смогла поднять её на свой этаж. Да, «гроза» была, но без грома. Не в характере этой молодой женщины было впадать в истерику, тем более что ей уже было жалко смотреть на мужа, тоже пережившего этот драматический случай, хотя он сам и был его виновником. Но эти события оставили неизгладимый след в душе Людми лы, с этого дня потерявшей доверие к мужу. В их семейных отношениях возникла трещина. Ко времени окончания декретного отпуска, она твёрдо решила идти на работу. Ей это нужно было, потому, что Валерий теперь не приносил домой всех заработанных денег, оставляя себе «заначку» на выпивки. Людмиле было давно известно, что так поступают многие мужья даже в самых бла гополучных семьях. По пути с работы они почти каждый день останавли вались у пивного ларька, но баловались там не только пивом. Ей это было неприятно, но она с этим смирилась. Пределом её желаний стало видеть мужа хоть и немного выпившего, но хотя бы ведущим себя спокойно. Без особых проблем Игорёк был принят в заводские детские ясли, рас положенные по пути на работу. Конечно, это дело было нелёгким, особен но, когда наступили холода. Одетого в шубку и обутого в валеночки годова лого крепыша нужно было донести до трамвайной остановки и втиснуться с ним в набитый вагон. Правда, войдя туда через переднюю дверь, ей чаще всего уступали место. Мужу Людмила ребёнка ещё не доверяла, не в силах забыть того, как он его потерял летом. В цеху Людмилу приняли с видимым радушием и даже каким-то со чувствием. В рабочем посёлке, даже таком большом, сохранить в тайне се мейные отношения было невозможно. Тем более, если это касалось извест ного в районе баяниста, прославившегося не только своим музыкальным дарованием, но и способностью разбивать носы. Людмила продолжала работать клёпальщицей в цехе сборки крыльев истребителей. К концу смены болели отвыкшие от тяжелого инструмента и вибраций руки, но она шла за сынишкой, везла его домой и, выбиваясь из последних сил, поднималась с ним на пятый этаж. То, что длительная работа на клёпке вызывает вибрационную болезнь и, как следствие, приводит к ранней инвалидности, Людмила знала не пона слышке. Такая перспектива её не устраивала. И она снова подумала об ави ационном техникуме, где было вечернее отделение. Но как быть с Игорь ком? Валерию и его родителям она абсолютно не доверяла. Значит, помощь можно было ожидать только от своих родных. В очередной раз, побывав в родительском доме, она поделилась с ними своими планами. – Люда, не сомневайся, поступай учиться, мы с отцом поможем тебе. Ай, яй, какой славный малыш, – сказала мать, тутушкая Игорька на коленях. Нужно отдать должное родителям Людмилы, которые никогда не лез ли ей в душу, стараясь не бередить раны. Они уже понимали, как непросто складывалась жизнь дочки, но давать советы относительно зятя, воздер живались. Людмила отыскала учебники, полистала их и удивилась тому, как бы стро улетучиваются знания. Она решила хоть понемногу заниматься. Ва лерий видел это и только посмеивался, а его мать, порой, проявляла своё недовольство вслух: – Подумаешь, интеллигенткой хочет стать, ишь цаца какая! Твоё дело кашу варить, пелёнки стирать, да детей рожать! – наставляла невестку на путь «истинный» мать Валеры, дыша на неё перегаром самогонки. Несмотря на всё, Людмила пока терпеливо стремилась сохранить се мью. Она делала всё, что от неё зависело, чтобы отвлечь Валерия от спирт ного. Иногда ей удавалось затащить его в кино и тогда он «сохранялся» трезвым. А однажды, они даже побывали в оперном театре имени А. С Пушкина, слушали оперу «Кармен». Правда и там, в антракте, Валерий ухитрился побывать не только в туалете, но и в буфете. Людмила снова начала уговаривать мужа пойти учиться в вечернюю школу, чтобы он все-таки закончил десятый класс. Она делала это так на стойчиво, что, в конце концов, Валерий согласился и 1 сентября должен был сесть за парту. Но в школе он так и не появился. Пристрастие к выпив кам всё более и более засасывало его, слесаря-сборщика высокой квалифи кации и талантливого музыканта, в своё болото. Над ним нависла угроза стать алкоголиком, которую Людмила уже никак не могла предотвратить. Валерий утратил всякое чувство ответственности за семью, стал грубым, раздражительным. Он не проявлял никаких чувств не только к жене, но и к замечательному сынишке, Игорьку. Его родители видели, что семейная жизнь сына движется к закату, но никак на это не реагировали, потому что сами постоянно выпивали. Терпение Людмилы подходило к концу. Она уже начала терять надеж ду на изменение жизни к лучшему. Теперь, даже на работе, нельзя было увидеть улыбку на её лице. Отчаянно стараясь спасти мужа и сохранить семью, она однажды вместе с сыном пришла к своей подруге Нине. – Нина, Лёша! Вы моя последняя надежда. Валера окончательно спи вается, я так больше жить не могу. Вы сможете хоть как-то повлиять на него? – спросила чуть не плача Людмила. – Люда, а может быть, тебе следует обратиться за помощью к его цехо вому начальству, в профсоюзный комитет? – предложила Нина – Если я расскажу про него правду, да его просто уволят, – и тогда во обще конец. – Ладно, Люда, я постараюсь тебе помочь, поговорю с ним как мужчи на с мужчиной, – обнадёживающе заявил Алексей. Результат этой «помощи» не заставил себя долго ждать. В тот день сбо рочный цех получал аванс. Валера пришел домой очень поздно. Он был сильно пьян. – Ну, что, Людка, нажаловалась на меня, выносишь сор из избы, по зоришь имя известного в районе баяниста, – заорал он, угрожающе при ближаясь к супруге, сжимая кулаки. – Тише, Валера, ребёнка разбудишь! – взмолилась она. Но он не унимался. Из его уст, когда-то произносивших ей такие неж ные слова, посыпалась площадная брань. Людмиле казалось, что это уже совершенно другой, озверевший человек. – Ну, что молчишь, ждёшь от меня извинений? Не дождёшься! – ещё громче заорал он и ударил жену в лицо своим кулаком так, как ему уже не раз приходилось бить мужиков. Людмила только ойкнула и упала на пол, заливаясь кровью. А он стоял над ней, тупо уставившись в одну точку. Она с трудом поднялась, схватила попавшее под руку полотенце и прижала к разбитому носу. Затем быстро разбудила Игорька, одела его и выбежала из квартиры. – Скатертью дорога, – прохрипел хулиган вслед. Вся в слезах, со следами крови и синяком под глазом, несчастная жен щина предстала перед родителями. Всё, я больше не вернусь в его дом, я буду разводиться, – рыдая, про говорила она. Это он, Валерка тебя ударил? – спросил отец, рассматривая лицо дочери. – Да, папа, он, конечно, пьяный пришел и ни с того, ни с сего... Не желая больше слушать объяснений Людмилы, Василий начал оде ваться. Ах сволочь! Убью гадёныша! – закричал он, бросившись к дверям. Но Настя загородила ему дорогу. Остановись, Василий, остынь! Сегодня, сейчас ты ничего этому мерзав цу не докажешь, он же пьяный. Ты только усугубишь дело. Успокойся! Давайте лучше сядем и вместе всё обдумаем, – властно сказала мама Людмилы. Отец задумался и его порыв погас. Он разделся и сел рядом с дочерью. А Игорёк, уже понимая, что произошло что-то плохое, испуганными гла зёнками смотрел то на мать, то на деда с бабушкой. – Нужно сходить в травматологический пункт, снять побои и заявить на него в милицию! – предложил отец. – Нет, пап, этого делать я не буду. Просто, для меня он больше не суще ствует. Я хочу начать новую жизнь. Разведусь, буду просить комнатку в за водском общежитии. Игорька определю в круглосуточную группу садика. И я надеюсь, вы не откажете в помощи своей несчастной дочери и своему внучонку? Услышав эти слова, мать громко заплакала, бросилась к дочери, обняла её, и они продолжали плакать уже вместе. Захныкал и Игорёк. – Так, хватит, слезами горю не поможешь. Успокойся, дочка! Потес нимся, тебе с Игорьком вполне хватит места, а там видно будет. Дадут об щежитие, – хорошо, не дадут, – не беда, с нами поживёте! И, как говорят, нет худа без добра, теперь мы с Игорёчком пообщаемся, правда, малыш? – сказал, уже улыбаясь, Василий, обращаясь к внуку, беря его на руки. – Да, деда, – ответил согласием внучек. А утром следующего дня Людмила стояла перед зеркалом, пытаясь использовать косметику, чтобы скрыть солидный синяк под глазом, остав ленный ей на прощанье так горячо любимым мужчиной, отцом её славного сынишки. Но уже в первые минуты работы, её подручная по клёпке, Тонь ка, заулыбалась. Чай, на мужнин кулак случайно наскочила? – ехидно спросила она. Наскочила, наскочила, а тебе-то что, – раздраженно ответила Людмила. – Да я так, Людка, не обижайся, я никому ничего не скажу, – поняв, что сболтнула лишнего, начала оправдываться подручная. В тот же день Людмила зашла в цеховой профсоюзный комитет и об ратилась к его председателю, до выхода на пенсию, работавшего в этом же цеху на инженерных должностях. – Леонид Георгиевич, прошу Вашей помощи. У меня беда, я была вы нуждена оставить мужа, а жила в квартире его родителей. Мне с сыном теперь негде жить, мои родители не имеют лишней жилплощади, приняли нас лишь временно. Я прошу помочь мне, матери-одиночке, получить ком натку в заводском общежитии, – попросила она. Председатель профкома внимательно посмотрел на Людмилу, печаль но усмехнувшись в прокуренные усы… – Вижу, Людмила, не от хорошей жизни ты ко мне пожаловала. Пиши заявление, прежде всего, поставим тебя на очередь. Кстати, ты уже офици ально разведена? – спросил он. – Нет, ещё не успела. Но, я думаю, нас разведут быстро. – Хорошо, девочка, ты у нас передовик производства, постараемся тебе помочь, не переживай. А ты не хочешь наказать обидчика? Он, по-моему, в сборочном трудится? – Нет, я прошу Вас, не трогайте его. Пусть Бог будет ему судья. С этого дня Людмила начала жить надеждой на решение квартирой проблемы. Каким счастьем было каждый раз, возвращаясь с работы, не ви деть пьяного мужа и его нетрезвых родителей. С лёгким сердцем она пода ла заявление в суд с просьбой о расторжении брака и теперь с нетерпением ждала повестку. Валерий подкараулил жену у заводской проходной, как он это делал, когда они ещё только встречались. Она увидела его, и сердце её не дрогну ло. В тот момент она ощутила самое страшное, что может произойти между мужчиной и женщиной. Это было равнодушие. – Здравствуй, Люда! Нам с тобой нужно поговорить. – Нам не о чем с тобой говорить, Валерий, встретимся в суде, – сказала она, как отрезала, не останавливаясь. – Ну, подожди, постой, я хочу извиниться, я брошу пить, ты увидишь, – кричал вслед Людмиле, вконец опостылевший ей человек. Она продолжала идти, она торопилась в садик за сыном. А он, опустив голову, побрёл туда, куда глаза его глядели. В его кармане уже лежала по вестка в суд. До воспалённого разума Валерия доходило, что другой такой женщины, какой была у него Людмила, он уже никогда не встретит. Несмотря на убедительные доводы Людмилы и её родителей о невоз можности дальнейшей жизни с Валерием, на первом судебном заседании они разведены не были в связи с несогласием мужа, ставшего в позу оби женного, брошенного члена семьи. До следующего заседания суда, Ва лерий предпринял ещё несколько попыток получить прощение жены, но безрезультатно. Она была тверда и холодна. В конце концов, их брак был расторгнут без согласия одной из сторон. Людмиле была возвращена её де вичья фамилия Хохлова. Хохловым стал и её сынок Игорь после непростых судебных действий. Избавившись от ига, Людмила взялась за подготовку к поступлению в техникум. Она готовилась так упорно, как никогда. Раз в неделю Люда брала уроки математики у одной учительницы-пенсионерки, разбирая с ней самые сложные темы. Родители делали всё возможное, создавая благопри ятные условия для учебы дочери. Как ни старалась Людмила сдать вступительные экзамены без троек, но это ей не удалось. Приёмная комиссия всё же предложила принять её на сварочное отделение техникума. Итак, она стала студенткой вечернего отделения авиационного техникума. С первых дней Людмила поняла, что «вечерникам» было легче поступить в техникум, чем учиться в нём. Она крутилась, как белка в колесе. Рабочий день в цеху сменялся занятиями в техникуме, после чего она спешила домой выполнять домашние задания. А после короткого сна всё повторялось, и так, – пять раз в неделю. Игорёк был отдан в круглосуточную группу садика, что ему, конечно, совершенно не нравилось. Учиться было трудно, но интересно. Только здесь, в техникуме Люд мила узнала, каким образом крылья, которые она уже столько лет добро совестно клепала, поднимают и держат в воздухе многотонные самолёты. Аэродинамика, конструкция самолётов и авиационных двигателей и мно гие другие предметы готовили студентов к пониманию наук, непосред ственно связанных с производством летательных аппаратов и, в частно сти, с различными видами сварки металлов. Особенно трудно далось Людмиле изучение сопромата, лежащего в основе всех расчётов прочности не только самолётов. На одной из сес сий, она получила по этому предмету двойку, избавиться от которой, было очень нелегко. Годы учёбы в техникуме были настолько напряженными, что личной жизни, в обычном понимании этого выражения, у неё просто не было. Она по-прежнему была симпатичной молодой женщиной, которая после рожде ния сына стала ещё более статной и привлекательной. Нельзя сказать, что она была обделена мужским вниманием, но то небольшое свободное время, которое у неё появлялось, Людмила стремилась проводить только с Игорь ком, которого безумно любила. Её бывший муж с ней никогда больше не встречался. Некоторое время, пока он работал на заводе, она по почте полу чала от него деньги на содержание сына, алименты. Затем переводы прекра тились. Валерий был уволен с завода за пьянство и спился окончательно. На последних курсах Людмиле учиться стало значительно легче. Тео ретические науки, наиболее трудные для понимания, теперь были позади. Большая часть занятий перенеслась в лаборатории техникума, или вообще в цеха авиазавода, для которого и готовил техникум кадры средней техни ческой квалификации. До окончания техникума оставался один год. Наступили долгожданные летние каникулы. Людмила сразу перевела сына из круглосуточной группы в обычную, строила планы проведения лета. В один из тех дней и появился у её рабочего места председатель профкома цеха. – Хохлова, в обед зайди ко мне, дело есть, – сказал он, загадочно под мигнув. Людмилу охватило волнение. Неужели, наконец, дают общежитие? Но речь пошла о другом. – Людмила, мы хотим на летний период отправить тебя в заводской пионерский лагерь, расположенный на реке Керженец. Отдохни от заклё пок, будешь заниматься детишками. Мы тебя знаем как человека доброго, надёжного. И у тебя уже почти закончено среднетехническое образование, так что твоя кандидатура нас вполне устраивает… – А как же мой сынок? – Да с ним, конечно! Подышите свежим воздухом, будете всё время вместе, подумай. – О чём тут думать, Леонид Георгиевич! Безусловно, я согласна. – Ну, вот и ладненько! Ты знаешь, Люда, я до сих пор не смог помочь тебе устроиться в общежитие, ну, не смог я пока! Так вот, хоть это хорошее дело сделаю для тебя и твоего сынишки. Людмила принесла радостную весть домой и начала готовиться к «ко мандировке». Итак, она покидала свой шумный, задымлённый цех, чтобы на всё лето перевоплотиться из клепальщицы в воспитателя заводского пионер ского лагеря. На площади перед домом культуры царило оживление. Духовой ор кестр исполнял популярные мелодии и бодрые марши. Автобусы длинной вереницей выстроились один за другим вдоль улицы. На их лобовых стё клах были наклеены таблички с номерами отрядов. Людмила встречала подходящих к ней родителей с детьми, которых рассаживала в автобусе. Людмила, – обратился к ней слесарь-сборщик из её цеха Владимир Баранов, крепко державший за руку своего сына Димку. Я прошу тебя при смотреть за пацаном. Ты знаешь, его характер такой непредсказуемый. Володя, что ж поделать, раз он попал со мной в один отряд. Придёт ся уделять ему внимание и пусть за строгость он на меня не обижается! Она улыбнулась смущенному отцу своей обворожительной, успокаи вающей улыбкой и увела парня в автобус, посадив его рядом со своим сы ном, подальше от уже находящихся там нескольких девочек. Вскоре колон на автобусов, сопровождаемая машиной ГАИ и бригадой скорой помощи, выехала на шоссе. Пионерский лагерь жил по строгому распорядку, напоминающему ар мейский. Плохого в этом ничего не было. Дети приучались к порядку. В лагере хорошо кормили и прекрасно занимали детей различными интерес ными мероприятиями. Воспитатели трудились без устали от подъёма до отбоя. Но при этом Людмила всё же находила время для общения со своим собственным сыном. Пятилетний Игорёк был на редкость спокойным, не по годам понятливым ребёнком. По просьбе матери он мог часами зани маться игрушками, книжками, не требуя к себе внимания. Он не хныкал, когда падал, мог шагать вместе с маминым отрядом. А купание в реке во обще приводило его в восторг. Как, сынок, тебе здесь нравится? – поинтересовалась Людмила, когда пребывание в лагере уже близилось к окончанию. Да, мамочка, нравится! Здесь как в садике, только здесь лес, ты и комары кусучие, – ответил сын. Да, комары донимали так, что приходилось всё время пользоваться специальной жидкостью.