|
Зиновий Сагалов
Зонги из спектакля «Последняя суббота» |
Чехословацкий фильм «Магазин на площади» был одним из
заметных явлений «пражской
весны»1968 года. «Братское» вторжение советских войск
знаменовало собой подавление первых ростков свободы в лагере
социализма. Стремясь избежать неминуемых репрессий, авторы
фильма успели выехать из раздавленной танками страны за рубеж –
в Израиль и США. А сам фильм долгие годы находился под запретом.
В Аугсбургском русском театре „Lesedrama“ был поставлен римейк
этого
фильма под названием «Последняя суббота». В сценической версии
театра
была отражена наиболее важная сюжетная линия сценария – «
аризация» принадлежащего старой еврейке магазина галантерейных
товаров и ее депортация в Освенцим. К спектаклю были написаны
зонги, предлагаемые читателю.
А в т о р
1.
Люди, я должен сначала прочесть вам это письмо.
Из города Хайфы отправлено было оно.
Бывший советский танкист, сын приятеля, писал мне о том,
Как покорял он Чехословакию в году шестьдесят восьмом.
Мы сидели в броне, писал он, и по нашим приказам
Правду уничтожали там, как чуму и заразу,
Жгли как мусор тогда книги и фильмы.
«Магазин на площади», фильм, тоже сожгли мы…
-Мы вам не простим, - кричали нам чехи.
Но смеялись в ответ танкисты и морпехи…
2.
Вас там встретят цветами ,-политруки в наши уши гудели.
Только где они были, когда наши танки горели?
-Оккупанты!-кричали на нас, и погиб лейтенант,
А меня с обожженным лицом привезли в Самарканд.
Соня, Сонечка...Я ведь вначале слепыми глазами не видел тебя...
Но ты остудила и отходила от пороха и от огня.
Только память мою увести далеко не смогла ты,
Память снова и снова меня по ночам отправляла в солдаты.
-Мы тебе не простим! – так кричали в затылок мне чехи,
И опять хохотали танкисты и смеялись морпехи.
3.
Вера Марковна, старенький врач-терапевт,
Рассказала нам с Соней про фильм, которого нет.
Что же нашим вождям не понравилось в нем,
не могли мы понять.
Я сказал : «Фильма нет, но ведь можно историю эту сыграть».
Так хотелось мне как-то пожар мой унять…
Мы писали сценарий, мучась и радуясь, строка за строкой.
Мы сыграли премьеру в субботу, в актовом зале, весной.
Зал был полон – и раненые, и врачи – ни сесть, ни стать.
А впереди восседала золотопогонная рать.
Те, кто послал нас в чужую страну,
Кто придумал необъявленную эту войну…
4.
Ух, разыгрались, ух, разорались золотопогонники
в кабинете начмеда!
Рожи свирепые, рожи багровые торжествовали победу!
Под портретом генсека мы стояли втроем,
сесть нам не предложили.
И сквозь дым папиросный прямо в лицо нас прямою
наводкою били.
Вы протащили на сцену антисоветскую мразь. Рраз!
Авторы фильма смылись на Запад, от нас затаясь. Два!
Чуяли, значит, что земля под ними горит. Трри!
А вы их пробитое знамя подхватили. Четырре!
Так нас судила золотопогонная рать!
Так нас хлестали те, кто умеет хлестать!
Те, кто послал нас в чужую страну.
Кто придумал необъявленную эту войну!
5.
Все было кончено.Меня комиссовали.
Веру и Соню выгнали с работы.
И вскоре мы уехали в Израиль.
После того спектакля, после той субботы...
|
|
|
|