С утра ничего не ладилось. Бывают такие дни. Тянутся, словно повозка, мимо, только цок-цок копыта-минуты.

Всю светлую часть суток я провалялась с книгой, сменив японскую прозу на Курта Воннегута.

Январские вечера в этом году туманные, дождливые, безлунные.

Распахнув дверь на балкон, я вдохнула студеность. И вдруг мне показалось, будто что-то влетело в квартиру. «Странно, — подумала я, — для летучих мышей не сезон».

Может, порыв ветра колыхнул штору. Я прикрыла дверь и оглянулась.

Обычный рыжий мотылек бился о плафон люстры, «Откуда? Среди зимы? — удивилась я. — Хотя январь в этом году теплый».

Приоткрыла окно — лети, мол, в холодную ночь.

Телефонный звонок отвлек меня от созерцания порхающего по комнате насекомого. Голос принадлежал моему знакомому поэту.

— Лена, передали по радио, что в Африке из какой-то лаборатории улетели галлюциногенные бабочки.

— По-моему, одна из них у меня в гостях. Вон порхает у лампы, — улыбалась я в трубку.

— Слушай, Африка где? А где мы? Не шути. Но на всякий случай не смотри на нее…

Но я уже не слушала поэта. Мне показалось, что золотисто-голубая сеть накрыла комнату. Я тряхнула волосами, разгоняя видение.

На диване сидел самурай.

Его японские глаза смотрели мимо меня.

Он приподнялся, поклонился и вновь сел.

— Я знаю, ты мне кажешься, — сказала я древнему рыцарю, с интересом рассматривая его странный многослойный наряд.

— Луна и сейчас высоко в небе. Предметы существуют, даже если они невидимы для нас, — сказал гость и снова почтительно поклонился.

— Как зовут тебя, призрак?

— Что скажет тебе мое имя? Знаешь ли ты имя Луны? Знаешь ли ты имена? Люди придумывают имена каждый раз заново.

— Как же быть?

— Слушать свое сердце.

— Ты почитал учителей, исполнял долг, сражаясь за родину, но где ты сейчас?

— Когда ты снимаешь вечернее платье, то не вопрошаешь же: «О! Где мое платье? Где теперь мое платье?». Когда Луна уходит в туман, ты не причитаешь: «Где Луна? Отчего Луна нас покинула?». Я лишь снял наряд Земли и надел одежды Луны. Живи, помня, что Луна всегда в небе. И днем, и в туман, и когда ты снимешь одежду Земли, и когда узнаёшь новые имена.

— Ты говоришь мудро.

Вдруг гость исчез. Покалывало в висках.

Окно было распахнуто, и мотылька нигде не было видно. Густая белесая пелена влажно укутала небо.

Я посмотрела сквозь туман. Лунный самурай улыбался мне.