“Я брожу среди людей - нелюдью,

Про себя твержу слова разговорные,

Перед местными стелюсь челядью

И акцента извожу тень позорную…”  

Виктория. “Эмигрант”    

Я живу среди волков – жалким нЕволком,

Внятной речи извожу тень позорную,

Подражаю их повадкам – всё без толку,

Их рычание учу разговорное.

Даже вою по-московски - всё Акаю.

Вождь-Акела мне советы подкидывал,

Написал мне в резюме, что собака я -

Всё равно никто собак здесь не видывал.

Пропихнул меня на курсы он лаянья,

Окружил меня заботой отеческой.

Только слишком поздно к ним попал в стаю я -

Не забыть мне жизни той, человеческой!

С ностальгией вспоминаю МосквА-реку,

Столько лет живу среди зверья – нЕзверью!

Не с кем даже накатить по стопарику –

Так и ходим круглый год в дупель трезвые!

Часто волки у меня собираются,

Между трёпом слову русскому учатся,

Но пока у них лишь мат получается,

Что-то путное уж вряд ли получится.

Ночью с ними провожу репетицию -

Воем Баха на луну и Чайковского,

По утрам учу волчат джиу-джитсу я,

И на волчий перевёл Маяковского…

Обезьян знакомил с музыкой джазовой

В акустически пригодной пещере я,

"Санта-Барбару" хорькам пересказывал -

Сдохли с голоду на сто пятой серии...

Лишь в одном зверью признаться не в силах я -

Всё отшучиваюсь сказками, баснями -

Средь людей живётся легче, красивее,

Только в джунглях жить порой безопаснее...

***

Мaть щелкунчикa

“…Сидел и слушал Дебюсси.
Люблю я «Лунный свет» у Клода.
…
мне почему-то снится Бах…”

Николай Назаров

Я с детства – жуткий меломан,

Хочу признаться между прочим.

Мелодий сладостный дурман

Я ощущаю днём и ночью.

Лежу я как-то по весне

И дрыхну крепким сном младенца.

И вдруг Беллини снится мне.

Люблю я “Норму” у Винченцо.

Какой-то редкостный недуг?

Откуда сновиденья эти?

Чайковский мне приснился вдруг.

Люблю “Щелкунчика” у Пети.

Какая странная хандра!

Я о такой ещё не слышал.

Мне снился Хренников вчера.

Я очень “Мать” люблю у Тиши.

Верчусь на смятых простынях

В предчувствии видений новых.

Шаинский снился мне на днях.

Люблю “Кузнечика” у Вовы.

Однажды вижу я во сне,

Как солнце спряталось за тучи.

Вдруг Алибасов снится мне,

А с ним и вся “На-На” до кучи.

Потом цветной кошмарный сон

Большим экраном развернулся –

Мне снился ЗАГС. И Мендельсон…

На всякий случай я проснулся…

***

Особые приметы

“…А в твоём невинном взгляде - глубина и чистота,

Но зачем-то притаилась вдруг порочинка у рта..."

Галина Пичура

Я, едва закончив школу, полюбила паренька.

Он был то ли гинеколог, то ль шофёр грузовика.

Он любил уху и студень и болел за ЦСКА,

Только жаль, имел занудинку у левого виска.

Повстречала инженера - эталон моей мечты -

То ль из Рио-де-Жанейро, то ли из-под Воркуты.

Под его невинным взглядом я забыла все табу,

Но заметила вдруг садо-мазохистинку на лбу.

Я любила есаула - не боялась ни черта.

Только всё перечеркнула шизофренинка у рта.

В миг интимного общенья возле проруби в реке

У него я извращенинку узрела на щеке.

Повстречала одногодка из соседнего села -

У него на подбородке алкоголинка была.

Сам он был неглупый малый, без намёка на шизу.

Я не сразу увидала педофилинку в глазу.

Наконец-то, Богу слава, я нашла свой идеал -

Он в душе моей по праву занял высший пьедестал.

У него, что интересно, одного из многих тыщ,

На носу - простой и честный, благородный, милый прыщ.

***

Аптека, улица, фонарь

 

“Огонь, искра, немного гарь,
Плечо – к окну, лицо в руке.
Ночь ледяная и фонарь.
Лимонный след на потолке.”

Хельга Гнатышева

Сижу в уютной тишине.

Диван, попкорн, хоккей, вратарь..
.
Вдруг муза шепчет в ухо мне:

"Аптека, улица, фонарь...".

К любимой музе с давних пор
 
Я отношусь, как к божеству!

Компьютер, клава, монитор:

"Зима! Крестьянин торжеству...".

Мне по душе тот разговор

И вдохновения игра!

А пальцы резво тычут в Word:

"Мой дядя самых честных пра...".

Звучит знакомо? Ерунда!

Лишь мне такое не слабо!

А муза шепчет, как всегда:

"Я к вам пишу, чего же бо...".

***

Соловьиный рох

“Соловей российский, славный птах...”

Анатолий Поперечный

Лукоморье - дуб, черешня, грух...

Чебурах привязан на цепохе.

Рядом крепко дрыхнет мых-норух,

А мартых играет на гармохе.

Там невдалеке - лесной опух.

Мой телех вприпрых по кочкам ехал...

В свой лукох кладу свинух, чернух,

подберёх, лисих, два сыроеха...

Может, вправду, может, понарох

Я сидел в заброшенном избухе -

Пожевал горбух, хлебнул окрох,

Полежал на старом раскладухе…

Троекратно выстрелил Царь-Пух.

Почешу свой плех и молвлю слово -

Няня, выпьем с горя, где же крух? -

Белый мой горях лютует снова.

***

Альберкамюзикл

“Осеверяненное небо...”

Дарья Кирсанова

Ларошфукончен бал. В стендальнюю дорогу

За доризонт уйду я тропкою окольной...

Пусть я недоальфонсдоделанный немного,

О прошлом думать мне гюгорько и рембольно.

Где я, от жизни одюмевший многожёнец,

Обэдгарпошлив чувства, помыслы, желанья,

Осименонивал жюльверчивых поклонниц,

Что всюду бегали за мной роменролланью.

А мне б забыть оконандойлевшие лица

Всех женщин, мной обгуберманутых когда-то,

И в муракаменной пещере поселиться,

Где не швырнёт в меня никто рабиндранату.

Забыв капризы мерименчивой погоды,

В эмильзоляторе выращивая мирты,

Я притуплю гамзатхлый привкус несвободы

Большим глотком неразведённого шекспирта.

Потом введу денидидрол внутримарктвенно

И мопассанистого калия себе я...

Сойду под кафканье завистников со сцены...

И от такого счастья охемингуею.

***

Эскалация

"...Ты меня называешь «Раскольников»..."

Dark Less

Помнишь, я не одобрил стихи твои?

И как будто бы чуял неладное -

Ты тогда назвала меня Гитлером.

И неделю дразнила Бин-Ладеном.

Но в надежде скорей помириться, я

Сочинял тебе прозвища клёвые -

Называл тебя нежно "Быстрицкая",

"Пугачёва", "Ротару", "Неёлова"...

Окупились труды мои адские,

И победу я праздновал скорую -

В эту ночь ты звала меня Басковым,

Жириновским, Чубайсом, Киркоровым...

А под утро ты вовсе растаяла,

Слёзы счастья тайком в темноту лила -

Когда я промурлыкал: "Цветаева!".

И вдобавок шепнул: "Ахмадулина!".

***

Молчание фигнят

“Лишь попытки к тебе бесконечны.

Слез уж нет, просто в небо молчу.”

Владимир Калинин

Истощённый любовною жаждой

Вопреки вероломной судьбе

Я пытался к тебе не однажды,

Раз пятнадцать хотел о тебе.

Дни бежали нестройной гурьбою,

Но, страдая к тебе и любя,

Я надеялся только тобою

И мечтал бесконечно в тебя.

Я молчал во весь голос и в тряпку -

Без сомнений, обид, выкрутас...

Я молчал под кровать и в охапку,

На луну, за забор, в унитаз...

Я объездил с концертами Грозный,

Нижневартовск и Новый Афон.

И везде просит публика слёзно,

Чтобы я помолчал… в микрофон.

***

Бастурмамбо

“Шумел прибой, матросы пели,

Полз краб по влажному песку.

Мы с вами, милочка, сидели.

Вы мне напомнили треску.

Не обижайтесь, вы - прекрасны,

Вы пахли сладостной водой.

И были губы ваши страстны,

И грудь вздымалась бастурмой…”

Вениамин Ленский

Шумел камыш, матросы пили,

А боцман дрых без задних ног...

Вы пахли, словно чахохбили!

И я не в шутку занемог...

Ваш ясный взор - светлей лазури!

Достоин лермонтовских строк...

Я называл вас - Хачапури...

И лучше выдумать не мог!

Ах, этот запах, милый, тонкий,

Ни с чем не спутать на земле!

А ваши рульки и бульонки!..

Грудинка, окорок, филе!

Я нежно гладил ваше сало,

От чувств дрожа, как холодец...

Мой возбуждённый оковалок

Призывно ткнулся в ваш кострец...

Я целовал вас в исступленьи,

И сердце нежностью свело!

Я тискал мягкие пельмени,

Лобзал корейку и седло...

Вы стали мне дороже музы!

Я б не отдал за миллион

Голяшки ваши и огузок,

Мослы, загривок и миньон!

Ваш милый образ не разрушит

Разлуки долгая метель!..

Ведь я любил... всю вашу тушу,

Роняя слюни на постель.

***

На стену лезя...

“…И словно близя казнь в остроге

бегут минуты на стене…”

Светка Герш

Пиша поэму, у камина

Сижу я, пья аперитив...

Летят секунды ровным клином,

Тяня прощальный свой мотив.

Читаю вслух, свой голос выся,

Глаза рукой устало тря.

Бегут минуты крупной рысью,

Куда-то в вечность нагло пря.

И, словно близя час расплаты,

Лья тусклый свет вокруг себя,

Идут часы толпой куда-то,

В свои куранты громко бья.