Шура-Саша Петров Витязь у распутья   «Цезарь, идущие на смерть тебя приветствуют!» (обращение римских гладиаторов к императору перед боем) А распутье как распятье. Конь гнедой жует узду. Повернешь - и тень проклятья Ляжет рядом в борозду. Постою перелопачу За и против, против – за. Поворот чего-то значит, Если значу что-то я. Тот, кто едет, тот и правит. Шире будет колея! Ведь дорога – это память О прошедших до меня! Смотрит с неба злая птица. Чур, не надобно проблем! Тот сильней, кто не боится, А не тот, кто страшен всем! Вечер стелет по дорожке Скатерть из ночных тенёт. Вижу свет горит в окошке. Там кого-то кто-то ждёт. Постучал: ..........- «Привет, старуха! Кто тут ездил до меня? Аль впервые, бляха-муха, Видишь ты богатыря?» А старуха промолчала. Дверь закрыла на засов. Посмотрел. Уже немало Здесь слонялось ездоков: Черепа белеют, кости Под проквашенной луной - Все мы в этом мире гости С переметною сумой. Пронесло. Спасибо Богу. Не хитра сей жизни суть – Каждый день, идя в дорогу, Мы идем в последний путь! 1999 г. Сон В мире, где только тихий шорох Крыльев незримого лиха, Огонь по запалу крадется в порох, А порох сырой и … тихо. Ворог нагрянет и не спасет В ослабшей руке булат! Ты убегаешь наоборот, Вновь возвращаясь назад. И снова, снова я в параллели! Сказка – не сказка! Явь - не явь! Ходят кошмары к моей постели Мысли по сумраку растрепав. Тихо иду по тропе Морфея - Снится палач в голубом колпаке, Будто топор я и чья-то шея, Хрустнув, прижалась к моей щеке. Кровь по чурбану речушкой малой. Меня согревает чье-то тепло. А голова с помоста упала И покатилась к ступеням метро. Двери открылись в черном портале, А голова по ступеням скок. И по подземке ее умчали Черные волки, впряженные в гроб. Тучку рвануло в небесной глуби. Хрястнули молнии в толпы людей. Свесились с неба женские груди - Хочешь, пощупай, а хочешь, попей. Вот в зоопарке зверище зверищу... Любит, обдолбанный вешним дубьем. Я в них врубаюсь по топорище, Это зовется любовью втроем! Месяц секирою в небо вышел, Грянула полночь, и ага… Я на домах разрубаю крыши! Хочется очень людского тепла. Мир безразличием весь овеян, Нехорошо, если сон как явь, Мостик же речке не параллелен, Сон – это жизнь в поперечных мирах. И проходя, как обычно, по краю, Поутру бег переходит на шаг, Я просыпаюсь и разжимаю Стиснутый крепко правый кулак. И снова тепло и снова насмерть, И снова жену тревожит мой ор: - Дай мне таблетку, ужасный насморк! - Нету таблетки, есть только топор… 2007г. Одуванчики Не розы, не флоксы, не георгины, Что дарят девчонкам мальчики, Я подарю любимой Белые одуванчики. Легкие и воздушные, Лишь для тебя крылатые, Только тебе послушные – Дунешь, и полетят они! Как облака на пальчиках! Как ангелочки божие! Белые одуванчики, Так на тебя похожие. 2008 г. Без Определенного Места Жительства Когда весна уходит в несознанку, И берегов у счастья не сыскать, Он, полируя чувства спозаранку, Покинул одинокую кровать. А ночи стали чуточку короче, И на вершок длиннее луч зари. А вот намедни он заметил, между прочим, Что город покидают снегири. И что капель, сорвав аплодисменты, У стаи горожалых голубей, Сугробов разрушает постаменты, Врачуя безголосость тополей. И ветер, подхватив крыло Амура, Почуяв лайкру, лижет дамский след. В мир ренессанса льется увертюра! Он видит все, как истинный поэт. Чуть улыбнувшись добрыми глазами, Расправив бакенбарды по щекам, Проходит он степенно между нами, К помойке, где стоит Универсам. Собакам кость, ему кусочек хлеба. Ему - кусочек хлеба, псинам - кость. Его подвал недалеко от неба, А там цилиндр, перчатки, лампа, трость… 2008 г. Снег. Шизофрения В небе кружат ангелы небольшими стаями. Сели на ладошку и растаяли. Что мне эти ангелы, будто с Марса мы, Я хочу, чтоб с неба прилетели Карлсоны. Подожгу я спичками все ходы и выходы, Чтоб навек запомнили тепло психа вы! Наверху увидели, как машу им знаменем - Санитаркой белою, да в обнимку с пламенем! Над дурдомом низенько вертолеты свесились. Ой, какие глупые – Думают, что здесь я весь! Я уже на облачке. Я в картинах Ларссона. Мой побег от серости, на плечах у Карлсона. 2009г. Чистота. Я хочу, чтобы ты умерла. Чтобы позже без злобы и пены, Я поил своим горем орла Этой большой Вселенной. Я хочу, чтобы пьяный вахтер, Накормив голубей после смены, Положил под могильный забор Георгины и хризантемы. Чтоб истошно орали коты, Чтобы в памяти было возмездие От моей без тебя пустоты… И чтоб с неба падали лезвия. 2009г. Апокалипсис Вот ядерный распад! И умер шар земной! Лишь в небе стая белых самолетов Страдает бесконечностью полета, Не чуя притяженья под собой. На крылья им ложится пепел мира. И в гермошлемах угасает пульс земли, В холодный сумрак окуная корабли, В кошмарный плен безмолвного эфира. Еще остались грозные ракеты Под крыльями у белых кораблей, Но не осталось голубой планеты, Ни целей, ни посадочных огней. И нет врагов! Нет матери! Нет дома! Есть только космос, пустота и свет! Все ново, странно, страшно, незнакомо. Нет ничего! И Бога тоже нет! 2006 г. Крест Я прошу тебя, подскажи, А не знаешь, так угадай. Если все пройти этажи, На каком из них будет рай? Ой, простите, не надо слов! По волшебному: - крэкс-пэкс-фэкс! Как покину Страну Дураков, Мне скажите, Там будет секс?! Бестелесно гореть в огне, Тож для вечности ерунда! Мне б губами прижаться к тебе На минуту, как навсегда! Нате гвозди! Распни раз пять! И крестом меня окрыли! Ты не думай, что это кровать! То Голгофа нашей любви! Я прошу тебя, подскажи, А не знаешь, так угадай. Если все пройти этажи, На каком из них будет рай? 2008 г. Пасха - взгляд со стороны -Христос воскрес! - Воистину воскрес!” (приветствие христиан в день Святой Пасхи.) А если вдруг, приду я, возвращусь, Лет через сто, а может быть и боле, Меня наверно растерзает грусть, Из памяти, что в светлом коридоре. Я не узнаю ни домов, ни лиц, Пронзив годов холодную стихию. Я буду как ровесник колесниц, Смотреть на обновленную Россию! Невеждою взгляну на новый лад, На все, о чем мы даже не мечтали. И так тоскливо захочу назад - К своим знакомым в траурном овале! Прикрыв кашне небритое лицо, Проникну виртуально в образ века. И тихо поднимаясь на крыльцо, Окликну по-босятски человека. Он подойдет. Святая простота! - Скажи, земляк, какой же год сегодня? - Полгода от пришествия Христа. Две тыщи сто от рождества Господня. Я замолчу, процеживая дурь, Вдыхая опьянение ответа. А в небе та же самая лазурь! А под ногами та же все планета! Сбылись мечты! О чем еще мечтать!? Мои прадети обрели смиренье. Вдруг захотелось снова умирать, А умирая, верить в воскрешенье! Разбилась сказка о пороги лет! Христос шагнул в бурлящую Россию! Увижу я, увидит Филарет, В плоть облеченного желанного Мессию! Литавры, цыц! Затихли звуки снов. Померкли восклицанья фарисеев! Бог-человек среди людей-Богов! Я верю Вам! Я верю … и жалею, Что если я отстал на сотню лет, И если вдруг, приду к Вам в одночасье, Скажите люди: - Бога с нами нет, А есть простое человечье счастье! Я посмотрю на мира благодать, Пролью слезу от мук благоговенья. Чтоб захотелось снова умирать, А умирая, верить в воскрешенье! 2000 г. Протопамять Забыто. Забыто. Забыто. За бытом потеряно что-то. За хладную память гранита, За грань соколиного взлета Ушло, улетело, уплыло. И только в зигзаге с раскатом Покажется: было же, было! Такое уже пред закатом! И вдруг: "Не забудь!" "Не забуду!" Скользнула душа в незабудки. Нежданно отдавшийся чуду, Невольно откликнувшись шутке, Я замер. А память устало Выводит лужок и березы. Я в ментике алом гусара. Любимой лицо, её слёзы. Сквозь них:"Не забудь!" "Не забуду!" Рвет памятью душу на клочья! "Я буду любить тебя, буду! Я только умру этой ночью". И кивер, пробитый картечью, Летит под бурьян с резедою! И кажется мне, бесконечно Я падаю вниз головою! Вновь вспышка тревожит сознанье! Из памяти чудятся стоны. Мне слышится конское ржанье. Струится закат на погоны, Мешая кровавое с белым На кителе штабс-капитана... Успел комиссара я первым Достать на скаку из нагана! А он на траву с вороного Упал под косматой сосною. И вижу я брата родного, Убитого только что мною! И с губ:"Не забудь," как в ущелье, Сошло, словно цвет у черешен! У Бога молил бы прощенье! Но ночью я буду повешен. Пленен у казачьей станицы. На сук одинокому дубу Я отдан. Пустые глазницы Глядят через смерть в "Не забуду". Вокруг громовые раскаты Облаяли клены и ели. А в памяти год сорок пятый, И друг на солдатской шинели. Он шепчет сухими губами, Последнюю просит услугу: "Зайди, расскажи моей маме... Прошу...Не забудь..." "Не забуду". Я помню! Я помню все это! Но память здесь тоже невинна! Я в танке сгорю до рассвета, Еще до паденья Берлина. И вновь:"Не забудь!" "Не забуду!" С отрогов всего мирозданья Я слышу! Я слышу повсюду! Душою вхожу в осязанье! Мне кажется, этого мало! Как будто в открытую дверцу Вошло трепыханье металла, Когда-то пробившего сердце! Я чувствую запахи века! И данные мной обещанья, Горящей стрелой печенега Вонзаются в глубь подсознанья! Ночные защелкали птицы Обычную песню про лето. Вдали догорают зарницы. За ними уходит все Это. Забыто. Забыто. Забыто. За бытом потеряно что-то. За хладную память гранита, За грань соколиного взлета Ушло, улетело, уплыло. И только в зигзаге с раскатом Покажется: было же, было! Такое уже пред закатом! 1996 Обратной дороги нет. Дед топил в реке котят - Мартовские дети. Видит, ангелы летят Стайкой на рассвете. Не курлычут, не жужжат. Молча месят утро. - Может души тех котят?- Рассудил он мудро. Ангелочки, сделав круг, Как чуднЫе птицы, Сели рядышком сук, Начали гнездиться. Дед смотрел, курил махру, Вспоминая годы, Как он с милой поутру Здесь встречал восходы. Как купал в реке коней, Как она смеялась… Только память этих дней Старику осталась. Плакал старый хулиган Любовался раем… А потом принес бердан, Пострелял всю стаю. 2008 г. "Я убил Экзюпери" «Сент-Экзюпери был одним из любимых писателей Рипперта. "Если бы я знал, что это был Экзюпери, я бы никогда не сбил его", - признался бывший летчик». Мама! Мама! Это беда! Водка уже не имеет вкуса. В форточку ветер занес провода! Наверное, почта от Иисуса. Они вонзаются в жилы и вены! В мозгу загорается синий свет. … Я "Me-109" над Средиземным, Сорок четвертый. Июль. Рассвет. Маленький принц мой, мальчишка Рипперт, Сколько одержано нами побед! Видишь! Вон "Локхид" на плаху выпер! Помнишь, читал ты похожий сюжет... Тихо над морем, лишь гул мотора. Время уходит в карманы лет. Я переплавлен в глоток позора - Хочешь сглотнуть, только силы нет. Старость. По венам струится старость. Я уже тот, что сидел внутри. Мне бы вернуться в Тулон осталось, Я не убил бы Экзюпери. Вот снова коверкают мозг флюиды, Я падаю на пол, не чувствуя сил. ...Маленький Принц не помнит обиды. Маленький Принц тебя приручил. 2008 г. Гедонизм Завтра ровно в двенадцать часов, Когда полдень о крыши ударится яйцами, На центральную площадь без трусов, Выйду с песней, в обнимку с цацами. Они в гипюре, скользят легко. Ты чё, очумел, прохожий! Мне положено удовольствие, как молоко! И я снимаю с себя кожу! Что ты выпялил зенки, чудо? Зачем свои ребра даю собакам? А, чтоб поняла каждая паскуда, Что любить можно не только раком! Душой облизнуть от гортани до вздоха, Окутать нежную поволоку глаз, Чтоб стала любимая страстно охать, Тебя, узнавая, как в первый раз! А чтобы прочувствовать запах хлеба, Не жри от пуза ведрами снедь! Три дня не поешь, а потом отведай Один кусочек, чтобы не умереть. А когда в организм пришли позывы, Типа, пора тебе на горшок, Ты не ходи! Потерпи, мой милый! Добежал? И тебе хорошо! Когда от быта встаешь на лапы, Вспомни, что ты не лошадь, не мул! Выйди на улицу тихой сапой, Пока городок твой крепко уснул. В поле ночном попей июля, Поешь пригоршнями звездный свет, Вдруг завтра тебя повстречает пуля, А ты не помнишь, как пахнет рассвет! Если из жизни убрать всю серость, Много ль блаженства осталось для нас, Что из секунд срослось и спелось? Час оргазма! Всего лишь час! Из перьев подушки выбей птицу! И выпусти ее – пусть живет! Можно и в семьдесят влюбиться, Если, конечно, не идиот. 2008 г. Светотени Свети фонарь! Раз все до фонаря! Луне ты брат, помощник и подельник. Набью табак в листок календаря И выкурю вчерашний понедельник. Забуду! Слышишь… эхо, пустота. Лишь фонари, да звезды-истуканы. Вчера мой дом покинула мечта, И вслед за ней исчезли тараканы. Луны ехидно лыбится мурло, Она вся в притязаньях на величье. Свети фонарь, детеныш ГОЭЛРО, И будь мерилом меры безразличья. Ты, типа свет, а рядом только тьма. На цырлах тихо, как по половице… Вот не увидел в темноте дерьма, И под фонарь грустить и материться… Погасли фонари. Пришел рассвет. Что тьма и свет?! Делить или помножить?! Не знаю я. Пойду спрошу совет На фонарях повешенных прохожих. 2008 г. Ангелы улетают на север «Я рисую, чтобы сделать людей святыми, светлыми, потому что свет побеждает смерть… А я хочу победить смерть» (Эль Греко) Какое счастье греть твою ладошку, Когда тепло сливается с моим… Но жизнь моя похожа на матрешку. Все меньше, меньше. Вот и неделим. Один. Дочурка, здесь «Ау» нелепо, Прости меня, любимая, прости! Ты ангел нарисованный Эль Греко, Но сотворенный мною во плоти! Все было просто – папа, мама, дождик. Но вот пришли дремучие дожди! В тумане заблудился бедный ежик. Он не вернется, ты его не жди! Плохая сказка, доченька, плохая, Когда твои друзья - отец и мать, Вдруг незаметно выскользнув из рая, Тебе забыли по крылу отдать! В мое окно холодный ветер бьется. -Как, доченька, дела? Гудки. Гудки… Сквозь тучи, безразлично, тлеет солнце И воют дворники, напившись от тоски. 2009 г. Весна убивает людей… «Не может быть двух солнц на небе и двух владык на земле». Александр Македонский (…Умер в Вавилоне, там же сады Семирамиды) «Вифлеемская звезда — небесное тело, которое по Евангелию, возникло на небе в момент рождения Иисуса Христа и указало волхвам путь» Википедия Весна убивает людей. Шахиды торопятся к Богу. Но кто им подскажет дорогу, Когда в мире столько дверей? Весна растворяет следы И память уносит ручьями, Туда, где уже отзвучали Семирамиды сады. За полночь снуют поезда. Я брошу окурок с балкона, До самого Вавилона, Как будто бы это звезда. И должен увидеть полет Мой тезка по имени Саша, Привстав с золоченой параши, Он скажет: "Пусть солнце умрет". А может быть памяти груз Сверкнет у халуп Вифлеема, Волхвов озарит теорема, И явится Иисус. Да нет, все не так. Все туфта. Чинарик ударится оземь. Мы память себе обморозим И вновь суета, суета… 2010 г. Последний глоток солнца. Сланцы, солнце, жужжанье мух. Ветер МАЗам щекочет спины. У дорог яйца птицы Рух В сентябре продают пингвины. И созрели уже бобы. Бабы в банях смывают взгляды. Мужики, просмолив гробы, За грибами гребут в листопады. И последнее то тепло Мне по коже, тебе по коже. В полных ведрах несет добро, Та, которая попригоже. Мы оставим культурный слой В этой осени по запарке, Два окурка, браслетик твой, И condom, как письмо без марки. Горизонт будет зол и чист, Но ответ не найдут вопросы, Почему когда падал лист, Ты взяла и состригла косы? 2010 г. Молчание пустоты. Кошка с крыши свалилась с воплями. Ей ноябрь не подал руки. Падал снег тяжелыми хлопьями Через крыши и потолки. За соседней стеною вОроны Клюв точили о медный таз. Часовая кукушка: «Воры вы» Повторила двенадцать раз. Белой скатертью стол завьюжило. Месяц в окна фасует свет. Засиделись за долгим ужином Пара фраз из ушедших лет. - Сядем, что ли, перед дорожкою… - До свидания. Нет, прощай… Время тихо мешает ложкою В двух стаканах остывший чай. 2010 г.