Дан Берг На Бога надейся – не оплошаешь   В одном местечке евреи были поделены на две партии. Одна половина – хасиды, а вторая половина к хасидам пока не примкнула. Хасидов возглавлял, как положено, горячо любимый и почитаемый ими цадик, ответная любовь которого распространялась не на одних лишь его обожателей, но всех евреев местечка (и не только местечка). Раби полагал, что хасидами неизбежно станут все его местные единоверцы, ибо притягательность правоты неодолима. Ну, а те евреи, что еще не открыли свои души чистому потоку новых идей, продолжали, как их отцы, деды и прадеды молиться в старой синагоге и весьма ценили и уважали своего мудрого раввина. Любопытно, что цадик и раввин были большими друзьями. Возможно, не принципы, а лишь различие темпераментов удерживало жизнелюбивого цадика и основательного раввина на их позициях. В пользу оптимистического прогноза цадика касательно прибавления полку хасидов говорил тот факт, что год от года раввин все больше завидовал другу и его питомцам, наблюдая всегда веселую и никогда не сомневающуюся в благополучном исходе любого дела братию. В жизни, однако, результат бывает противоположным прогнозу мудреца. Поживем – увидим. - Больше простой веры, больше надежды на Бога, - говаривал другу цадик. - И это, милейший, ты говоришь мне, раввину, денно и нощно изучающему Святые книги! – с притворной обидой возражает раввин. - Не кипятись, дружище! Есть у меня один хасид, что живет в селе на окраине нашей волости. Он – арендатор у помещика, и никогда не торопится отдавать долги хозяину, хоть и знает какие кары грозят должнику. Ибо уверен он, что Бог не оставит его и поможет в самую последнюю минуту. Вот уж много лет надежда на Господа выручает его. Не хочешь ли познакомиться с ним? - Много лет, говоришь? Это убеждает. Чем дольше мы смотрим назад, тем яснее видим, что ждет нас впереди. Непременно поеду и погляжу своими глазами на небывалое чудо – храброго арендатора, что не боится своего злодея-хозяина, - сказал на прощание раввин. *** - Это ты и есть тот самый арендатор, вечный должник у своего хозяина и отчаянно смелый хасид, не страшащийся изверга помещика? – с такими словами обратился раввин к арендатору, входя в дом. -Не знаю, что слышал ты обо мне, уважаемый раби. Сейчас ты мой гость, и прошу за стол. Ужин как раз поспел. Правда, женушка? – обратился хозяин к раввину и к жене, хлопочущей у печи. Женщина приветливо улыбнулась гостю и, не отвечая на вопрос мужа, принялась накрывать на стол. - Цадик рассказывал о тебе с восхищением, вот я и приехал познакомиться с исключительным представителем вашего хасидского товарищества, - сказал проголодавшийся в дороге гость и с довольным видом занял место у стола. - Я – не исключение, я – как все наши. За ужином и поговорим. А тем временем, что ты совершаешь молитву и моешь руки, дорогой раби, на белой скатерти появится все лучшее, что есть в доме. Расселись за столом гость, хозяин, его жена и дети. За трапезой разговорчивый хасид рассказывал о своем житье-бытье и, наконец, подошел к настоящему моменту. - Я должен хозяину две тысячи золотых. Вот продам собранный с арендуемых мною полей урожай зерна, что хранится в хозяйских амбарах, и отдам долг. - Сколько же времени тебе осталось до уплаты? – спросил гость. - В запасе у меня целая неделя - бездна времени. - Всего неделя? И ты весел и спокоен? А если за неделю не найдешь покупателя? Я слышал, помещик твой жесток чрезвычайно и не терпит ни дня просрочки. Может за долги и дом забрать и в тюрьму упрятать. Не лучше ли, чем ждать чуда, поискать покупателя самому? – сказал раввин и тут же пожалел о своих словах, видя, как побледнела женщина, и притихли детки. - Я помещика не боюсь. Жестокость обручена со страхом, а во мне страха нет. Я надеюсь на Бога. Оставайся у меня, дорогой раби, поживи неделю и сам все увидишь. Спасение придет в последнюю минуту. Господь ни разу не оставлял меня на произвол лютого хозяина все те многие-многие годы, что мы здесь живем. Я не ошибаюсь, женушка? - С радостью приму приглашение, - сказал раввин и покосился на упорно молчавшую женщину. На утро арендатор отправился осматривать поля, а гость расположился с книгой в саду возле дома. Послышался стук лошадиных копыт на дороге. Всадник на коне остановился у ворот. - Где хозяин? – зычно закричал по-лакейски разодетый наездник. - Муж в поле, - сдавленным голосом тихо ответила жена арендатора. - Эй, ты, любезная, передай своему Хаиму, что хозяин послал меня напомнить - срок уплаты долга через неделю ровно, до захода солнца. А просрочит хоть час – пусть пеняет на себя! – выпалил слуга и умчался, так что пыль столбом. Тут расплакалась жена хасида, и дети заголосили, на мать глядя. - Почтенный раби, вот уж третий год живем мы здесь и арендуем землю у помещика, - сквозь слезы обратилась она к раввину, вызвав его удивленный ответный взгляд. - К несчастью, - продолжала она, - мне не передается мужнино спокойствие. В позапрошлом году у мужа не было денег к сроку уплаты, да помещик как раз в это время выдавал замуж дочь. Пока они там гуляли в имении – о долге забыли. Тут нашелся покупатель зерна. Хоть и опоздали на неделю, но хозяин на радостях и не заметил. А в прошлом году хлынули проливные дожди, река разлилась, мост смыло, и помещик не добрался до нас. Тем временем, что вода спадала и мост новый наводили – удалось продать зерно. Опоздали на полмесяца, да отговорились наводнением. Что нас в этом году ждет, раби? - спросила жена хасида и на глаза ее вновь навернулись слезы. - Надо надеяться на лучшее. Бог даст, все устроится, - успокаивает гость бедную хозяйку, сам не слишком уверенный в своих словах. Вернулся домой хасид, и гость пытается пробудить в нем беспокойство: мол, надо искать покупателя, чрезмерная уверенность ведет к беде. Даже помощь свою предлагает. Но арендатор и слушать не хочет. “Бог не оставит меня. Чем крепче вера, тем счастливей судьба.” – отвечает. За день до срока уплаты долга, когда покупателя все еще нет, а тревога в доме стала невыносимой, снова раздался топот копыт, и снова примчался на коне господский слуга. - Где арендатор? – злорадно завопил все тот же лакей. - Муж в поле, - со страхом произнесла женщина. - Напомни своему Мойше, что последний срок уплаты долга – завтра с заходом солнца – выкрикнул всадник и скрылся. Настало утро, последний день. Стук в дверь. На пороге стоит мужчина. Это – проезжий купец, хочет купить зерно. Хасид многозначительно смотрит на жену и на раввина. Арендатор и покупатель торгуются. Купец дает одну тысячу золотых, арендатор требует две тысячи. Каждый стоит на своем. Ни один не уступает, и купец уходит. Арендатор, сохраняя спокойствие, как ни в чем ни бывало, отправляется в свой ежедневный сухопутный круиз по полям. На этот раз гость, не справляясь с волнением, следует за хозяином. До захода солнца остался один час. Вдруг кто-то окликает наших героев. Оглянулись – их догоняет повозка, а в ней все тот же купец, держит в руках мешок. - Эй, хасид, стой! Повезло тебе! – говорит купец, - бери свои две тысячи золотых, все арендаторы в округе зерно продали, кроме тебя покупать не у кого, - сказал купец, протягивая мешок с деньгами. - Давай сюда золотые, купчина, да пойдем скорей к помещику – я долг ему отдам, а ты зерно заберешь, - промолвил арендатор, не обнаруживая ни радости ни волнения. - Ну, что я тебе говорил, почтенный раби!? Пойдем с нами, познакомишься со славным моим хозяином. До захода солнца успеем, если поторопимся, - продолжал хасид, обращаясь к раввину. - Ты, хасид, в рубашке родился, да и я тоже. Не удрал бы я давеча от разбойников – не вернуть бы тебе долга, а мне – головы не сносить, - сказал купец. *** - Милости прошу! Я слышал, ты побывал в гостях у моего хасида? Рассказывай! – обратился цадик к своему старинному другу раввину, который, пройдя в горницу, уселся поудобнее на стуле. - Ты прав был, друг. Воистину он удивил меня уверенностью и спокойствием, этот арендатор, - сказал раввин. - Он расплатился с помещиком? - Я чрезвычайно тревожился, бедная жена его была в панике. Казалось, не миновать беды. Покупатель явился в последний момент. Слава Богу, все кончилось хорошо. Твоему хасиду улыбнулось счастье, но он думает иначе. Воистину, удача сама слепа и любимцев своих ослепляет, – сказал раввин. - Да пойми же, друг, что не в удаче здесь дело. Что удача? Случай, случайность. Хасид не на случайность надеется, а на Бога, и не ошибается. Урок многих лет подтверждает его правоту. Согласна со мной, женушка? – сказал цадик, обращаясь к раввину, а затем к жене, появившейся на пороге горницы.