Светлана Лось

              Надмерность   пейзажа

Небольшой холст. Масло. Размер 50 на 60. Неяркая  зелень смешанного леса, укромная заводь, легкая  размытость воздуха. 

Работы  художника Виктора Меркушева. Пейзажи.

Земля, вода и небо над головой. Природа. Всё то, что вокруг,  чего не замечаешь и без чего жизнь невозможна.  Окружающий мир  трёх измерений, основанный на достоверности чувств. Физический мир, где видна изначальная связь человека с природой. Пейзаж – вид местности; изображение местности на картине или в литературном произведении.

Лес. Наверное, конец февраля - начало марта  в северных широтах. После зимнего  отсутствия проглянуло солнце. Этого достаточно, чтобы  предощутить перемену.  Морозы ушли. Изменилось освещение, и в чудесной сиреневатой дымке ожившего воздуха затрепетали, вдруг натянувшись, и нежно  зарозовели верхушки обнажённых деревьев, образуя прозрачные светлые купола.  Белизна снега  приобрела тепловатую  мягкость.  Расплылись по ней переменчивые влажные тени. Чуть  шевельнулись тёмные ели, освобождаясь от застрявшей в  разлапистых  ветках снежной тяжести.  Ещё не весна, ею только повеяло, но плывёт и разливается в воздухе  живое  предчувствие…

Первые впечатления человека – зрительные. Глаз реагирует на свет. «Свет, состояние противное тьме, темноте, мраку, потёмкам, что даёт способ видеть».  (Из словаря В.И. Даля).  Слово «свет» многозначно. Одно из толкований: «род людской, мир, община, общество, люди вообще».

Самый главный художник  в мире – свет. Он даёт представление о цвете и форме. Почему притягивает красный?  почему успокаивает зелёный? почему чёрный цвет таинственно  уменьшает объём,  внушает страх, ассоциируется с тайной небытия, хотя художники различают сколько-то там его оттенков? 

Что есть красота? В русском языке красный, краса, красивый и краска – слова одного корня. Хороший и красный – почти синонимы, как красный и красивый, как спелый и зрелый, - приятный, отличный, прекрасный. Как древнее праславянское слово кровь, в котором каким-то образом угадывается цвет.

 И тревожит сознание  идеальная прямая, которой не существует в природе,  представление о которой  дано свыше, которая сама по себе является способностью ума к отвлечённости. Она проста и  бесконечна  недосягаемой красотой идеала. В ней есть единство формы и содержания. Её отражение, - линия, - очерчивает форму, обозначает предел и восходит к разуму, привлекает возможностью разнообразнейших построений, изгибов, изломов, пересечений и манит видимой кривизной. Она ветвится множеством отрезков бесконечного целого.

  Органическое сочетание содержания с формой (а форма всегда определённость),  рождает узнавание, осмысление и понимание. Некую общую сопричастность. Таковы законы любого вида искусства. Оно всегда изображает жизнь, но жизнь не отображает искусство.

 История  гомо сапиенс  начинается с развития мысли. Именно она и превращает живое существо в человека. Мысль анализирует, сравнивает, сопоставляет. Её истоком  является первичность чувств.  Оттенки их  кроются глубоко в подсознании. Они должны быть выражены и удовлетворены. Они требуют определённых действий. Они безрассудны.  Потеря  чувствительности, отсутствие чувств несовместимы с жизнью. Ничего не чувствовать – означает не жить.  Утрата даже одного из пяти  ведёт к существенным изменениям в психике. Каждое чувство строго функционально и не может быть полноценно заменено другим. Чувственное восприятие  рождает мысль, и лишь тогда проявляется умозрительная  способность познания,  присущая  человеку.

                                     * * *

Художником Виктором Меркушевым написано более двух тысяч пейзажей. Это картины природы, городские виды, иногда марины. Пейзаж  создаёт  настроение.  Он может быть лирическим, романтическим, поэтическим. В любом случае он передаёт чувства. Пейзажи В.Меркушева отражают не столько настроение, сколько мировоззрение  художника. Они ведут через чувственное восприятие  к  абстрактности мысли. И тогда пейзажная живопись  выходит за рамки жанра, создавая качественно новый, интеллектуальный пейзаж. Одухотворённый, высокоэстетичный, надмерный. 

Человеку свойственно одушевлять природу, наделять её своими страстями и пристрастиями, воспринимать её неким антуражем собственной значимости.

Пейзажной живописи В.Меркушева характерна самобытность видения. На его холстах природа живёт по своим законам, она самодостаточна  и  прекрасна сама по себе, в ней всегда царит гармония.

Есть, есть великий смысл в бесцельности красоты отдельного листа с его причудливыми  изрезами и изгибами, есть смысл в разнообразии оттенков цвета, в стремлении  всего живого вверх;  есть необозримая  протяжённость времени в  пространстве,  даже если это невозможно обосновать человеческой логикой.

Обычно декоративным  фоном  пейзажей  служит небо.  Так  лучше смотрятся виды местности. В живописи Меркушева небо – высший  действующий компонент.  Оттуда исходит свет,  без него пейзаж мёртв.

… Лёгкая небесная облачность  продолжается на земле, окутывая дали призрачной дымкой. Солнечный свет наполняет  краски  особой проникновенностью.  Еле заметные тропки уводят  взгляд от переднего плана  вглубь, в укромную лесную темень, где то ли грезятся, то ли на самом деле обитают полузабытые образы древних сказаний. Там деревья и травы, реки и озёра, земля и небо едины в несказанной  красоте сотворения. Там загадочно и прекрасно как в причудливых  арабесках  сновидений. Там живут  волхвы, звездочёты и чародеи, обладавшие ныне утраченным знанием…

И сам  художник-кудесник, волшебной кистью наметивший то, что приоткрылось  в чаще леса, отступает, чтобы не спугнуть, не нарушить таинства…   А ветви деревьев тем временем преображаются в соборные купола, в прихотливые  готические  замки  с башенками и арками, и солнечный свет чуть сиренево льётся с небес, перемещая светлые тени.

 Ещё дальше, между небом и землёй видятся смутным  пятном современные высотные  построения геометрических форм, которые неизбежно надвигаются, покоряя пространство расчётливой рациональностью. И взгляд возвращается к живительной естественности природы, к тишине и гармонии…

Обычный чахлый лес в негромких  красках севера. Работа художника В.Меркушева. Живопись. Живое письмо.

Всеми находками и открытиями человечество обязано природе. Она создаёт формы, которые человек пытается повторить. Нельзя вообразить того, что не существует. Мечты и фантазии основаны на реальности. Мысль берёт её за основу  в стремлении  объять рассудком порядок мироустройства. Знаменитое утверждение  Декарта «Я мыслю, следовательно, я существую» свидетельствует о предполагаемом величии человека  в  физическом мире, о его независимости  и значимости.  Однако на уровне чувств есть другое знание. То, что хранимо во времени до и будет содержаться  после  мгновенного взлёта сознания.

                                    * * * 

Художник  В.Меркушев - петербуржец  по состоянию души.  Одинокий  европейский город на громадной территории России накладывает неизгладимый отпечаток на его жителей, где бы они ни находились. Петербуржцам присуща сдержанность, интеллигентность и холодноватая  вежливость отстранения. Город, единственный в своём роде, воспет и описан поэтами, художниками, писателями. Дворцы, мосты, памятники  и  храмы  узнаваемы даже теми, кто никогда не бывал в городе на Неве.

 Распахнутое пространство Большого луга  увенчалось Зимним дворцом,  площадь получила название Дворцовой.  Плывет  по  многоводной  реке  Заячий остров, дозорно охраняемый Петропавловской  крепостью. Прочно  утвердился на топях  Исаакиевский собор. Хранит цокот копыт и помнит звонкое лошадиное ржание  гранитный булыжник подъездов и набережных.  Творение рук человеческих  гордо  восстало среди болот и худосочных лесов в смутном мареве белых ночей.

Северная столица, Северная Венеция, Северная Пальмира под низким северным небом. Парадная, величественная, строгая. Мечтательная, призрачная, стеснительная в своей замкнутой отрешённости.

В городских пейзажах В. Меркушева присутствует задумчивость Летнего сада и сдерживаемое каменными оковами движение непокорной воды, мосты и площади, здания известных архитекторов. Мерцающий воздух аллей, шпили и купола в позолоте.  И тревожащий  ум безграничный небесный простор.

Пейзаж. Почти всё пространство  холста занимает фасад типичной постройки Х1Х века. Колонны зрительно удлиняют фигурные окна второго этажа, которые отбивают  небесную синь. От самой земли тянутся вверх окна первого. Но что-то неуловимо сместилось. Глухой карнизный этаж едва заметно наклоняет фасад,  он кажется плоским и неустойчивым. За ним ничего нет.  В цвете чувствуется напряжённость и утомление.  Лиловый оттенок усталости лёг на старые стены. Нелегко постоянно представлять, соответствовать, олицетворять, застегнув на все пуговицы высокий тугой воротник.

 Тот же фасад  выглядит мягче и естественней  при смешанном ночном освещении. Он приобретает внутреннюю глубину. Тихо падает снег, и  здание оживает  воспоминаниями,  наполняется теплом  давно ушедшего прошлого. Там,  в витых канделябрах пахли воском свечи и  звучала музыка.  Поленья, поддёрнутые седым пеплом, таили в себе  ровный жар,  внезапно вспыхивая  бегущим  огнём.  Таинственные тени собирались в лепнине высоких потолков. Тускло блестели гладью паркеты. Мягкие складки драпировок укрывали от внешнего холода,  и  часы служили украшением. Там красота сопровождалась достоинством.  Мир представлялся разумным и незыблемым.  Воспоминание  это не исчезло, оно осталось реальностью  в толще времени, окуталось сиреневатой дымкой утраты  и затаилось тихим вздохом  в многослойном пространстве памяти…

Искусство предполагает сопереживание. Не существует позиции «над схваткой». Человек субъективен по своей природе.  Субъективно его восприятие мира. Помимо того, что выразил художник в своём творении, его человеческая индивидуальность  непременно накладывает  личностный отпечаток на произведение искусства, будь то живопись или литература, скульптура, музыка или архитектура. Даже обед, созданный  поваром, может многое рассказать о том, кто его приготовил.

Мастерство не поддаётся  сухому перечислению приёмов, которыми пользуется   В. Меркушев, чтобы достичь  слияния эмоциональности цвета с  рассудочной устремлённостью мысли. Смешение красок в определённой пропорции ничего не объясняет. Наитие свыше движет кистью художника, подсказывая то, что необъяснимо с точки зрения  сознания.  И тогда происходит  единственно возможное, интуитивное  слияние мастера с его  творением. Тогда преступается грань между  различными субстанциями и   достигается некая высшая точка согласованности, когда одно неотъемлемо от  другого в общей картине разнообразнейших приближений к  непостижимой  целостности.

Мир следует своему предназначению. Человек появился после того, как всё было устроено. И то, что порой является его воображению,  что смутно всплывает из глубин подсознания в виде предчувствия или ощущения, то,  что потом проявляется в результате его разумной деятельности,   черпается  из естественного природного источника.

Краски палитры В.Меркушева умеют выразить невыразимое. Им присуща благородная сдержанность и глубина. Очень редко они взрываются буйным цветением одинокого куста сирени, недолгим пожаром осени, но и в этом пламени проступает бесстрастной синевой гармония высшего порядка.

… И картина начинает жить самостоятельно. Чувственное восприятие перерастает в высокую эстетику мысли. Колебания воздуха, благодаря которому творение дышит, неоднозначность перспективы, колорит цветовой гаммы, тонко насыщенной светом, создают впечатление движения в пространстве и времени.  Ручей струится, деревья продолжаются изменчивыми тенями, ветер  перебирает листья и бережно укладывает их на дремотную зеркальную поверхность стоячих вод, отражающих красоту всего сущего.  Отражение, чуть помедлив, уходит в небо…

Небо, его свет проецируется  на  воде, которую любит и умеет писать художник. И становится  ясно,  что самые главные события и явления происходят там, в вышине. Здесь только их отражение, -  зыбкое, быстротечное, ускользающее.

В морских пейзажах  тяжёлые водные  массы выписаны так, что сквозь силу и мощь ритмичного дыхания неспокойной поверхности  можно разглядеть перемещение отдельных  течений, услышать рокот дыбящихся волн и зловещее  шипение уходящей в песок воды. Пенятся, изгибаются взлохмаченными гребнями волны. Ветер срывает брызги,  яростно их швыряя, и солоноватая горечь насыщает упругий воздух.  Но в небе меж облаков уже разливается  сиреневое свечение.  И серовато-зеленоватый  цвет бушующей воды изменяется,  подчиняясь тончайшему лиловому  оттенку свыше. Ясному, холодноватому,  отвлечённому.

Необъятное,  влекущее  недостижимостью главного обобщения,  небо в маринах  В.Меркушева открывает душе четвёртое измерение.  И мысль уходит туда, и растворяется в неведомых горних высотах.  Палитра художника зрительно передаёт это ощущение вечности пространства и времени.

        Самобытность видения художника-пейзажиста В.Меркушева, выразительность и одухотворённость его кисти создают четырёхмерную картину мира. Обычные виды  воспринимаются  философской мыслью, выраженной с помощью цвета, света и тени, с помощью перспективы, которая приближает и делает видимым сокровенное, уводит взгляд от первого плана в нескончаемую глубину, а затем  возвращает, наполняя изображение новым, обобщающим смыслом.

        Природа поделилась с художником своими секретами.   Высокая эстетика её красок подсказала  В.Меркушеву этот сложный, этот мечтательный, этот отстранённый сиреневый цвет, оттенки которого столь разнообразны и выразительны. От  зелёновато-голубоватого  до розоватого свечения, в котором  улавливаются  отзвуки холодного синего; от желтовато-коричневого с едва  заметной тёмной  краснинкой, которая подсинившись естественно переходит  в лиловость и снова  разбеливается  в нежно сиреневый, - задумчивый, лёгкий и тонкий цвет грёзы. Цвет  предчувствия,  цвет неизбежности, цвет одиночества и совершенства.

       Стремление человеческой  мысли обозначить пределы и томящее желание проникнуть за их черту противоречит    глубинному  инстинктивному знанию,  что  заложено свыше в каждой сущности.

Желание найти точку отсчёта, высшую меру, которая укажет идеальную прямую и согласует мысль с чувствами, позволит узнать предначертание и предназначение,  испокон веков присуще мятежному духу.

Но затрудняется человечество в определениях. Не всё может быть измерено привычными мерками. И точка отсчёта не начинается с человека и им не оканчивается.

                                          * * *

Художник Виктор Меркушев –  современник катаклизмов, переворотов и потрясений, постигших  страну.  В суматохе повседневности, в чехарде перевоплощений, в жестокой борьбе за выживание  тускнеют и исчезают за своей непрактичностью идеалы. Высокие цели сменяются дешёвым блеском потребительской  мишуры. 

Красота не имеет практической целесообразности,  но является необходимым условием миропорядка и гармонии. Внешней и внутренней. Идеальной гармонии мыслей и чувств, что ведёт к совершенству.

Мысль повинуется интуиции, из неё же рождаясь, и самым веским доказательством является внутреннее убеждение, следование своей сущности, - тому высокому предназначению, что заложено свыше.

Об этом и рассказывает  художник-пейзажист Виктор Меркушев в своих живописных работах.

Мера его искусства  высока и прекрасна.

См. http://www.vv-merkushev.narod.ru