 |
|
|
Гурген Баренц Уроки дороги. Стихи |
|
Моя страна – летящий самолет. А на пути – то ямы, то провалы. Я беспокоюсь за ее полет. Уж лучше бы включить автопилот: Неправильные люди у штурвала. *** Мы перестали навещать родных, Мы перестали видеться с друзьями, - Как будто кто-то нас поддел под дых, Как будто кто-то подшутил над нами. Не понял этот кто-то, что сглупил, Что шутка вышла подлая и злая, Что он – уродец нравственный, дебил. Дни катятся, нас взглядом провожая. Мы перестали навещать друзей, Встречаем их на свадьбах и поминках. Уходит жизнь, и мы уходим с ней. Дни катятся накатанной тропинкой... *** Если это ничто, То оно не имеет начала. Если это ничто, То оно не имеет конца. Одного не пойму – С чем же я так печально прощаюсь, Что там может прервать Этот жалкий кусочек свинца?.. *** Нас эта жизнь свела и развела, Как две песчинки или две пушинки... Так солона слеза твоя была, Для океана – капля и ужимки... Нас ветер свел, нас ветер разогнал, Он те песчинки даже не заметил. Он был рассеян, занят, он устал, Он замечал лишь звезды и кометы. Нас эта жизнь свела и развела. Не сетую. Мне это не пристало. Песчинка речь о боли завела. Что боль ее в масштабах мирозданья?.. *** Мы непременно встретимся с тобой, И встреча наша фейерверком брызнет. И мы заговорим наперебой… (Не в этой жизни, нет, не в этой жизни). И, как лампада, новая звезда Над небом и над встречею зависнет. От прошлого – ни камня, ни следа… (Не в этой жизни, нет, не в этой жизни). И в мире станет меньше сволочей: Добрее станут от твоей харизмы. И ночь зажжет три тысячи свечей… (Не в этой жизни, нет, не в этой жизни). Отчаянье глумится над судьбой. О, Боже! Как мне это ненавистно! Мы непременно встретимся с тобой. И в этой жизни. Слышишь! – В этой жизни. *** Люблю полнолуния. Беру рогатку И иду пострелять по луне. И, знаете, Нередко попадаю. *** Мне будет очень не хватать тебя В чужой стране, в пристанище последнем. Заморский рай, щедротами слепя, Расчетлив и корыстен, как посредник. Там голод духа приютит меня. Там буду я – в чужом миру похмелье. Непониманья плотная стена Заполнит рот тягучей карамелью. Мне будет очень не хватать тебя, Такой знакомой и такой уютной. И жизнь заковыляет без тепла И будет одинокою и трудной. Замкнусь в себе и в панцирь свой забьюсь, Ханжою стану, увальнем, занудой, И будет диссонансом биться пульс, Среди чужих чужим, чужим я буду… С изгоем-другом встретившись, опять Рай обретеннеый дружно мы похерим. Тебя мне будет очень не хватать, И это все, в чем я сейчас уверен. *** Кто ушел – тот ушел. С этим нам ничего не поделать. Это Божьи дела. Мы статисты, Не больше того. Даже страшно подумать, Как наши ряды поредели. Жизнь прожили мы начерно, – Так, лишь одно баловство. Кто ушел – тот ушел. Мы о нем вспоминаем все реже. Память здесь ни при чем. Жизнь устроена так – и все тут. В счет идет только тот, кто в строю, Кто бежит по манежу, За того, кто испекся, увы, Ничего не дают. Большей частью молчим Или шепчем о чем-то невнятно. Все слова утешенья – не больше, Чем просто слова. Смерть – закрытая зона, табу И всегда непонятна, Все без устали мелет, Вращает свои жернова. Кто ушел – тот ушел. Кто остался – не просит советов. Помолчим и посмотрим, Как свечи горят у стола. Кто ушел – тот ушел. День прошел – ну, и хватит об этом. Все равно не постичь Непонятные Божьи дела. *** Смеркается: День надевает Черную маску. *** «Стихи писать – не гвозди забивать», - сказал жене я гордо, покосившись на молоток и гвоздь в ее руке. *** Чьим вы станете паем, пай-девочки? Капризулечки, папины ревочки? Кто нальет вам отраву «по маленькой»? С кем вы станете баиньки, паиньки? Ваше «Больно!» – кому-то прикольно. И не крикнешь ведь: «Хватит! Довольно!» Мир велик – и вполне может статься, Станут мерзко смеяться паяцы. Но паяцев не надо бояться, Над паяцами надо смеяться. Все паяцы – чуть-чуть папарацци. Папарацци – такие ж паяцы. Они были когда-то пай-мальчики, Шалопаи и мальчики-с-пальчики. А меня все терзает припевочка: Чьим вы станет паем, пай-девочки? *** Безвременье – время в отключке. Безвременье – время в осадке. Оно нас доводит до ручки. Не время – одни неполадки. *** Дежурная собачья перекличка. - Я здесь, гав-гав! Гав-гав, я тоже здесь. Затем – грызня, переполох и стычки… Так каждый божий день. Хоть в прорубь лезь. *** Боже! Я бесконечно благодарен Тебе за то, Что ты не создал меня женщиной: Мочиться сидя я бы научился, Но вот ходить на каблуках – никак. *** «Где-то есть голубые лагуны, Кипарисы и пальмы с бананами...» - Ну и что, - говорю телевизору. – Если будешь в таком же духе Бередить мою душу – выключу. *** Мое одиночество Подружилось с моей бессонницей. Они всегда со мной. Мы вечно вместе. Мы – не разлей вода. *** Хоть бы кто-то спросил: - Что делает здесь, на мосту, эти бутылки разбитые и тонкие шприцы средь них? Я б ответил ему: - Здесь был шабаш Человекоподобных выпивох и наркоманов. Поймал бы вопросительный взгляд И важно сказал бы: - Дедукция... *** Нет, вы только посмотрите: В эту осеннюю холодину, На пронизывающем, Ледяном ветру Деревьям приспичило раздеваться. Совсем с ума посходили! *** Не уезжай, браток, не уезжай. В моей стране мне станет неуютно. Здесь хорошо одним ворам и трутням. Ты прав, конечно, но – не уезжай... Не уезжай, браток, не уезжай. Страна и так донельзя опустела. Не то мы получили, что хотели. Не уезжай, браток, не уезжай. Не унывай, браток, не унывай. Унынье – никудышное подспорье. Раздумьям мрачным не давай простора. Другие – пусть! Но ты – не унывай... Пусть катится к чертям заморский рай С его достатком, жизненным раздольем. Наш крест – другой. Другая жизнь и доля. Не уезжай, браток, не уезжай. Давай хоть мы останемся, браток, Подышим дымом родины чуток, Пошлем подальше Запад и Восток... Будь молоток, браток, будь молоток! Конюшни вычищать придется нам. Мы вместе – сила. Справимся с бесправьем. Страну свою от нечисти избавим, Чтоб было что оставить сыновьям. Молитва бродяги Праведный Боже! Непостижимы пути твои. Если вдруг ты надумаешь Испытать меня миллионом, То клянусь тебе всем, Что мне дорого В моей непутевой жизни, Что деньги меня не испортят, Что не стану поганцем и гадом, Подлецом и мерзавцем, Не оборзею, Не заведу любовниц, Даже пить и курить стану меньше… Если же я Не сдержу своей клятвы, То ты знаешь прекрасно, Как поступать С клятвоотступниками. Может попробуем, Боже, Испытаем меня миллионом?.. *** Научите меня Принимать свою жизнь с ликованьем, Научите меня Дорожить каждой встречей и днем. Горы, долы и реки, Пустыни, леса и саванны, Научите меня Быть собой в океане людском. Научите меня Не растрачивать душу на склоки, Не разменивать вечность На выгоду бренных минут. Воробьи и кузнечики, Бабочки, пчелы, сороки, Научите меня Отстраняться от праздных зануд. Научите меня Примиряться с проделками смерти, Ведь однажды придет Как незваная гостья она; Одуванчики, ивы и вербы, Вы смерти не верьте, И живите, как жили, Роняя свои семена. Научите меня Говорить со вселенной, с веками, Научите меня Языку обелисков и скал; Водопады, ущелья, Равнины, холмы и вулканы, Путеводную нить своей жизни Средь вас я искал. Научите меня Не чураться «кусачих» вопросов: Почему, для чего и зачем Этот мир я копчу. Скорпионы и змеи, Тарантулы, шершни и осы, Вашу правду я знаю, Но правду иную ищу. Научите меня Принимать свою жизнь с ликованьем, Научите меня Дорожить каждой встречей и днем. Горы, долы и реки, Пустыни, леса и саванны, Научите меня Быть собой в океане людском. *** Жизнь пережил – как поле перешел. Отмерил поле – даже не заметил. Вершок достался мне иль корешок, - Я знать не знаю – просто жил на свете. Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис) Я точно говорю вам: Он придет. Он вновь придет: мне было откровенье. Сонм образов заводит хоровод И повергает душу мне в смятенье. Сын Человеческий, Он говорил со мной. Средь золотых светильников стоял он. Семь звезд держал он правою рукой, Они его ничуть не затрудняли. Он мне сказал: «Я первый и последний. Был мертв и ожил. И живу в веках». Я был пред ним песчинкой неприметной, Меня скосил объявший душу страх. Пусть слышит каждый, кто имеет уши, Что дух своим собраньям говорит. Он борется за нас, за наши души, - Чтоб монолитны были, как гранит. Он белый был – как облако, как снег, Глаза его горели, словно пламя. Был голос – словно рокот горных рек, И лик сиял, как солнце над горами. Семь ангелов трубили – в свой черед. Пылали горы, полыхало море... Звезда упала, третья часть всех вод В кровь превратилась, ядом стала вскоре. Свернулось небо свитком и искрится, День обессилел, тьма – как пелена, И стало солнце черной власяницей, Кровавой стала полная луна. Кора земли потрескалась коростой, Землетрясенье раскроило мир; Сместились горы, острова, и звезды На землю стали падать, как инжир. Вот белый конь, и огненный, и черный, И бледный конь несут нам жизнь и смерть. Пшеница затерялась в травах сорных, Все – хаос, свистопляска, круговерть... Не избежать преступникам расплаты, Не смыть следов и не стереть улик. И вот я вижу: брат идет на брата, И День Господень страшен и велик. И раскололась бездна – дым, дым, дым... И саранча из дыма повалила, Терзала, жалила, и норов был крутым, И нападала спереди и с тыла... И ангел сильный с облаков сошел, На море опирался и на сушу. На море опирался – как на стол, Поныне образ леденит мне душу... И станет он Судьей делам неправым, И это так же точно, как восход; И он сразится с Дьяволом лукавым И победит, и в цепи закует. А Дьявол – огнедышащий дракон, И битва Бога нашей будет битвой. Да, это будет наш Армагеддон, Поддержка наша – вера и молитвы. Так Сатана, заклятый враг людей, Низвергнут будет на тысячелетье. Любовью искупляющей своей Спаситель на любовь твою ответит. Его животворящая любовь Нас осенит всевышней благодатью. Он слезы нам утрет и снимет боль, Раскроет нам объятья, словно братьям. Он свиток – Книгу жизни – развернет, Кто там записан, тот получит вечность, Кого там нет, вторую смерть найдет, Сгорит в огне геенны, словно свечка. Наточенному с двух сторон мечу Найдется примененье и призванье. «Кто не раскается, того я навещу И уберу светильник в час нежданный». Он бережно возделывал свой сад И ждет теперь, когда наступит осень. И гроздьями созревший виноград В давильню гнева Божьего он бросит. Все, что сказал он, истина, - поверьте. Пустыни перекроит он в сады. И с той поры не будет больше смерти, Не будет горя, старости, беды. Да, будет Суд. Большой, вселенский Суд. Бесчестные людишки, трепещите! В ушко иголки не войдет верблюд. Поступок каждый взвешен и посчитан. Я говорю вам – час не за горами. Он обещал. Он – Бог. И он придет. Всех нечестивцев скрутит в рог бараний, Печатью обособит свой Народ. Он побеждает все, но не безверье, Безверья не прощает никому. Смотрите! Он стучится в ваши двери. Он к вам пришел – откройте же ему! Пусть слышит каждый, кто имеет уши, Все люди будут – как одна семья. И человеку будет мир послушен, И небо новое, и новая земля. |
 |